Теперь у них было только одно намерение — спастись бегством. Вот почему все эти несчастные утонули, так и не дождавшись, пока им бросят хоть веревку, чтобы поднять их на борт.Тем временем с «Сифанты» был дан второй залп, приведший в негодность одну из жерм, которая неосторожно подставила ему борт. Этого оказалось довольно, чтобы ее уничтожить. Вскоре жерма исчезла за сплошной стеной огня, зажженного на ее палубе полудюжиной раскаленных снарядов.Увидев, какая судьба постигла жерму, на двух остальных мелких судах поняли, что им не укрыться от пушек корвета. Было также очевидно, что, обратившись в бегство, они не смогут ускользнуть от быстроходного корабля.Поэтому капитан бригантины принял единственно правильное решение для спасения своих людей. Он дал сигнал собраться всем вместе. Через несколько минут пираты уже оказались на борту бригантины, спешно покинув мистику и жерму, которые тут же взорвались.Команда бригантины, получившая благодаря этому подкрепление человек в сто, оказалась в более благоприятных условиях для принятия абордажного боя, если бы ей не удалось уйти.Но хотя ее экипаж и равнялся теперь по численности экипажу корвета, лучшим выходом для нее все же было бегство. Поэтому капитан бригантины без колебаний решил воспользоваться быстроходностью судна, чтобы укрыться у турецкого берега. Там она могла бы искусно спрятаться между прибрежными скалами, и корвету навряд ли удалось бы ее там обнаружить и настичь.Ветер заметно крепчал. Однако на бригантине поставили все паруса, вплоть до трюмселя, и, рискуя сломать свой рангоут, она начала удаляться от «Сифанты».— Что ж! — воскликнул капитан Тодрос. — Я буду весьма удивлен, если у нее окажутся такие же длинные ноги, как у нашего корвета!И он обернулся к командиру, ожидая приказаний.Однако в эту минуту внимание Анри д'Альбаре было обращено совсем в другую сторону. Он больше не смотрел на бригантину. Направив подзорную трубу в сторону Тасоса, он следил за легким судном, которое поднимало паруса, готовясь покинуть порт.Это была саколева. Влекомая свежим норд-вестом, позволившим ей поставить все паруса, она устремилась к южному выходу из гавани, через который ей было легко пройти благодаря небольшому водоизмещению.Хорошенько разглядев судно, Анри д'Альбаре резко опустил подзорную трубу.— «Кариста»! — воскликнул он.— Как, та самая саколева, о которой вы нам говорили? — спросил капитан Тодрос.— Да, она; я догоню и захвачу ее…Анри д'Альбаре не договорил. Долг не позволил ему выбирать между бригантиной с многочисленными пиратами и «Каристой», хотя ею вне всякого сомнения командовал Николай Старкос. Отказавшись от преследования бригантины и следуя на самой большой скорости, он наверняка мог отрезать путь саколеве, мог догнать и захватить ее. Но это значило пожертвовать общим благом ради собственных интересов. Он не имел на это права. Долг повелевал ему, не теряя ни секунды, броситься вслед за бригантиной, сделать все, чтобы захватить и уничтожить ее; так он и поступил. Он бросил последний взгляд на «Каристу», которая с невероятной быстротой удалялась по свободному проходу, и дал приказ пуститься в погоню за пиратским судном, двигавшимся в противоположном направлении.Вскоре «Сифанта» под всеми парусами быстро понеслась вслед бригантине. В то же время ее носовые пушки были наведены на пиратское судно, и, так как оба корабля были отделены друг от друга расстоянием не более, чем в полмили, корвет заговорил.Речь его, как видно, пришлась бригантине не по вкусу. Поэтому, взяв два румба на ветер, она попыталась уйти от противника.Но из этого ничего не вышло.Рулевой «Сифанты» немного повернул штурвал, и корвет в свою очередь пошел более круто.Погоня продолжалась еще около часа. Корвет заметно приблизился к пиратам, и не оставалось сомнений, что он настигнет их еще до наступления ночи. Но поединку между двумя кораблями суждено было окончиться иначе.Один из ядер «Сифанты» срезал фок-мачту бригантины. Судно тотчас же легло в дрейф, и корвету оставалось только двигаться в прежнем направлении, чтобы через четверть часа оказаться на траверсе бригантины.И тогда послышался ужасный грохот. Приблизившись на расстояние в полкабельтова, «Сифанта» открыла огонь из всех орудий правого борта. Казалось, эта лавина раскаленного металла подбросила бригантину вверх, но залп повредил лишь ее надводную часть, и она не затонула.Тем не менее капитан судна, команда которого сильно поредела после этого залпа, понял, что не сможет долее сопротивляться, и спустил флаг.В одно мгновение шлюпки корвета подплыли к бригантине и забрали с нее немногих уцелевших: Подожженный корабль горел до тех пор, пока огонь не достиг его ватерлинии. После этого он погрузился в пучину.«Сифанта» сделала доброе и полезное дело. Кто командовал пиратской флотилией, как его звали, где он родился, кем были его предки, — этого так и не удалось узнать, ибо атаман наотрез отказался отвечать на заданные ему вопросы. Товарищи его тоже молчали; вполне возможно, что они и в самом деле ничего не знали о прежней жизни своего вожака, как это нередко бывало среди пиратов. Однако в том, что они были пиратами, сомневаться не приходилось, и над ними был совершен скорый суд.Между тем внезапное появление и исчезновение саколевы повергло Анри д'Альбаре в глубокую задумчивость. Ведь обстоятельства, при которых она покинула Тасос, невольно наводили на размышления. Хотела ли она воспользоваться сражением, которое корвет навязал флотилии, чтобы вернее скрыться? Боялась ли оказаться лицом к лицу с «Сифантой», которую, быть может, узнала? Честное торговое судно преспокойно осталось бы в порту, ибо пираты не желали ничего иного, как уйти оттуда! Вместо этого «Кариста» поспешила сняться с якоря и выйти в море, рискуя попасть им в руки! Ничего не могло быть подозрительнее такого поведения, и напрашивался вопрос, не заодно ли она с ними? По правде говоря, командир д'Альбаре ничуть не удивился бы, узнав, что Николай Старкос принадлежит к числу корсаров. К несчастью, теперь только случай мог помочь корвету напасть на след саколевы. Наступила ночь, и «Сифанта», скользившая к югу, не имела никаких шансов на встречу с «Каристой». Так что, несмотря на все сожаления, какие испытывал Анри д'Альбаре, упустивший случай захватить Николая Старкоса, ему приходилось с этим мириться; но зато он выполнил свой долг. Итогом этой битвы у Тасоса было пять уничтоженных пиратских кораблей, в то время как экипаж корвета почти не понес потерь. После этого сражения в южных морях Архипелага должно было на некоторое время воцариться спокойствие. 11. СИГНАЛЫ БЕЗ ОТВЕТА Спустя восемь дней после битвы при Тасосе «Сифанта», обыскав все бухты турецкого побережья от Кавалы до Орфано, пересекла Контессинский залив; затем, пройдя от мыса Депранон до мыса Палиури, она миновала заливы Монте-Санто и Кассандра и, наконец, 15 апреля стала терять из виду вершины горы Атос, чья наивысшая точка достигает почти двух тысяч метров над уровнем моря.В этих местах корвет не встретил ни одного подозрительного корабля. Несколько раз показывались турецкие эскадры; однако «Сифанта», плывшая под корфиотским флагом, не считала нужным отвечать на сигналы этих кораблей, которые ее командир охотнее встретил бы пушечным залпом, чем вежливым приветствием. Иначе отнесся он к греческим каботажным судам, передавшим ему некоторые весьма ценные сведения.В этих обстоятельствах 26 апреля командир д'Альбаре узнал об одном событии большой важности. Союзные державы приняли решение перехватывать все подкрепления, посылаемые войскам Ибрагима морским путем. Более того, Россия официально объявила войну султану. Таким образом, положение Греции постепенно улучшалось, и при всех трудностях, которые ей еще предстояло пережить, она уверенно шла к достижению своей независимости.Тридцатого апреля корвет углубился в Салоникский залив, дойдя до самых отдаленных его берегов — крайнего пункта своего маршрута на северо-западе Архипелага. Ему представился случай поохотиться еще за несколькими пиратскими судами — шебеками, шнявами и полакрами, которым удалось уйти от преследования, лишь выбросившись на берег. Хотя их команды и не были истреблены до последнего человека, сами суда по крайней мере были выведены из строя.Затем «Сифанта» вновь взяла курс на юго-восток, чтобы тщательно обследовать южный берег Салоникского залива. Но, как видно, пираты уже подняли тревогу, ибо корвету не встретился ни один разбойничий корабль, над которым надо было бы совершить правосудие.Тогда-то на судне и произошел странный, необъяснимый случай.Войдя 10 мая около семи часов вечера в кают-компанию, занимавшую всю корму «Сифанты», Анри д'Альбаре увидел на столе какое-то письмо. Он взял его и, поднеся к лампе, качавшейся под потолком, прочел надпись на конверте.Она гласила:«Капитану Анри д'Альбаре, командиру корвета „Сифонта“, в открытом море».Почерк показался молодому офицеру знакомым. Он напомнил ему письмо, полученное на Хиосе и извещавшее о том, что в командовании корвета есть вакантное место.Вот что содержалось в этом письме, прибывшем на сей раз столь, необычно, без помощи почты.«Если командир д'Альбаре пожелает разработать план своей кампании в Архипелаге так, чтобы в первую неделю сентября прибыть к берегам Скарпанто, он поступит к общему благу, а также на пользу вверенного ему дела».Ни числа, ни подписи, как и в письме, полученном им на Хиосе. Сличив оба письма, Анри д'Альбаре убедился, что они написаны одной и той же рукой.Как это объяснить? Первое письмо ему доставила почта. Что же касается второго, то его мог положить на стол лишь человек, находящийся на корабле. Очевидно, он держал у себя письмо с самого начала плавания или же получил его во время одной из последних стоянок «Сифанты». Более того, письма не было и в помине час назад, когда командир вышел из кают-компании, направляясь на палубу, чтобы отдать распоряжения на ночь. Итак, письмо вне всякого сомнения положили на стол менее часа назад.Анри д'Альбаре позвонил.Вошел вахтенный.— Кто-нибудь входил сюда, пока я был на палубе? — спросил командир.— Нет, господин капитан, — ответил матрос.— Нет?.. А не мог ли кто-либо войти сюда так, что ты этого не видел?— Нет, господин капитан, ведь я ни на секунду не отлучался от двери.— Хорошо!Приложив руку к берету, матрос удалился.«И в самом деле кажется невероятным, — сказал себе Анри д'Альбаре, — что кто-нибудь мог войти в эту дверь незамеченным. Но разве нельзя было в сумерках пробраться на наружную галерею и влезть в одно из окон кают-компании?»Анри д'Альбаре проверил состояние иллюминаторов, открывавшихся на палубу. Однако здесь, как и в его каюте, они запирались изнутри, и было немыслимо проникнуть извне в одно из этих отверстий.Все это, в общем, не могло вызвать у Анри д'Альбаре ни малейшего беспокойства; он ощутил лишь удивление и то чувство неудовлетворенного любопытства, какое испытываешь перед лицом необъяснимого факта. Ясно было лишь одно: так или иначе, анонимное письмо прибыло по назначению и его адресатом был не кто иной, как он сам — командир «Сифанты».Поразмыслив, Анри д'Альбаре решил никому не говорить об этом происшествии, даже своему старшему офицеру. Что бы это ему дало? Его таинственный корреспондент, кем бы он ни был, наверняка не обнаружил бы себя.Но принимал ли капитан совет, заключенный в письме? «Несомненно! — сказал он себе. — Тот, кто писал мне в первый раз, не обманул меня, утверждая, что в командовании „Сифанты“ есть вакантное место, Зачем бы он стал обманывать меня во втором письме, приглашая прибыть к острову Скарпанто в первую неделю сентября? Да! Я изменю план кампании и в назначенный срок прибуду, куда мне указано!»Анри д'Альбаре тщательно сложил письмо, содержавшее новые указания; затем, достав свои карты, принялся пересматривать план похода, с тем чтобы наилучшим образом использовать четыре месяца, оставшиеся до конца августа.Остров Скарпанто расположен на юго-востоке, на противоположной оконечности Архипелага, то есть примерно на расстоянии ста лье по прямой от тогдашнего местонахождения корвета. Итак, в распоряжении Анри д'Альбаре было достаточно времени, чтобы обследовать все берега Морей, где так легко удавалось скрываться пиратам, а также всю группу Киклад, рассеянных от входа в Эгинский залив до острова Крита.Следует сказать, что необходимость прибыть в указанный срок к острову Скарпанто лишь незначительно меняла маршрут, разработанный командиром д'Альбаре. Он мог осуществить все то, что ранее наметил, нисколько не сокращая своей программы. Поэтому 20 мая, обследовав небольшие острова Пелерисс, Пепери, Саракинон и Сканцура, к северу от Негрепонте, «Сифанта» отправилась на разведку к берегам Скироса.Скирос — самый значительный из девяти островов, составляющих группу, которую древние с полным правом могли бы превратить в обитель девяти муз. В его хорошо защищенной, обширной гавани св.Георгия, с отличными якорными стоянками, экипаж корвета мог без труда запастись свежей провизией — бараниной, пшеницей, ячменем, а также закупить прекрасное вино, составляющее одно из главных богатств края. Этому острову, тесно связанному с полулегендарными событиями Троянской войны, прославленному именами Ликомеда, Ахилла и Одиссея, предстояло вскоре войти в состав нового греческого королевства, в Эвбейскую епархию.Берега Скироса изрезаны множеством заливов и бухт, где легко могли найти себе убежище пираты; поэтому Анри д'Альбаре распорядился обследовать их самым тщательным образом. Пока корвет лежал в дрейфе в нескольких кабельтовых от острова, его шлюпки осмотрели все побережье, вплоть до последнего закоулка.Разведка не принесла никаких результатов. Все эти укромные уголки были пусты. Единственные сведения, которые командиру д'Альбаре удалось получить у властей острова, заключались в следующем: месяц назад судно, плывшее под пиратским флагом, атаковало, разграбило и уничтожило у этих берегов несколько торговых кораблей. Этот разбойничий акт приписывали пресловутому Сакратифу. Однако никто не мог сказать, на чем основано это утверждение, ибо полная неопределенность царила во всем, что касалось этого корсара, вплоть до самого факта его существования.После пятидневной стоянки корвет покинул воды Скироса. К концу мая он подошел к берегам большого острова Эвбеи, называемого также Негрепонте, и внимательно осмотрел все подходы к нему на протяжении более чем сорока лье.Известно, что остров этот восстал одним из первых, в самом начале войны— в 1821 году; но турки, засевшие в цитадели Негрепонте и одновременно укрепившиеся в крепости Каристос, оказывали упорное сопротивление. Затем, получив подкрепление за счет войск паши Юсуфа, они распространились по острову и принялись чинить обычные для них зверства, до тех пор пока один из греческих вождей, Диамантис, не остановил их в сентябре 1823 года. Внезапно атаковав турецких солдат, он уничтожил большую их часть, а оставшиеся в живых были вынуждены переправиться через пролив и укрыться в Фессалии.Но в конечном счете преимущество осталось на стороне турок, обладавших численным превосходством. После тщетной попытки разгромить их, предпринятой в 1826 году полковником Фавье и командиром эскадрона Реньо де Сен-Жан-д'Анжели, турки окончательно сделались хозяевами острова.Когда «Сифанта» проходила в виду берегов Негрепонте, он все еще находился в их власти. С палубы корабля Анри д'Альбаре мог вновь увидеть эту арену кровавой борьбы, в которой он сам принимал участие. Теперь сражения там прекратились, и после признания нового королевства остров Эвбея с населением в шестьдесят тысяч человек должен был составить одну из провинций Греции.Как ни опасно было патрулировать эти воды, почти под носом у турецких береговых батарей, корвет продолжал свое плавание и уничтожил еще около двадцати пиратских кораблей, шнырявших вокруг Эвбеи.Эта экспедиция заняла почти весь июнь. Затем «Сифанта» направилась на юго-восток. В последние дни этого месяца она уже находилась возле Андроса, первого из Кикладских островов, расположенного возле оконечности Эвбеи; жители этого острова-патриота восстали против турецкого владычества одновременно с жителями Псары.Здесь командир д'Альбаре счел необходимым изменить курс корвета и повернул прямо на юго-запад, чтобы приблизиться к берегам Пелопоннеса. 2 июля ему открылся остров Зея, некогда Кеос, или Кос, над которым высится величавая вершина горы Эли.Несколько дней корвет стоял на якоре в порту Зеи, одном из лучших у этих берегов. Анри д'Альбаре и его офицеры встретили тут немало отважных зеотов, которые были их товарищами по оружию в первые годы войны. Вот почему корвету был оказан самый радушный прием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20