— И если мистер Джилберт приедет туда, как будет он рад застать всех, кого любит, в сборе! — сказала Зерма.Простившись с Уолтером Стэннардом и его дочерью, мулатка, пробираясь сквозь возбужденную толпу, вернулась на пристань, где ее дожидался управляющий. Оба они сели в лодку и поехали домой, причем мистер Пэрри возобновил недоконченный разговор как раз на прерванном месте.Не ошибался ли мистер, Стэннард, полагая, что опасность еще только надвигается? Ведь ход событий ускорялся, и Джэксонвилл с минуты на минуту мог сделаться ареной кровавой борьбы.Впрочем, федеральное правительство действовало с большою осмотрительностью, стараясь щадить интересы Юга. Оно поставило себе задачей вводить новые порядки постепенно. Спустя два года после начала военных действий осторожный Авраам Линкольн еще не издавал декрета об уничтожении рабства на всей территории Соединенных Штатов. Лишь по прошествии нескольких месяцев появилось сперва президентское послание, в котором предлагалось разрешить этот вопрос посредством выкупа и постепенного освобождения негров; потом декрет об освобождении и, наконец, ассигнование конгрессом пяти миллионов франков с предоставлением правительству права возмещать землевладельцам их убыток в размере полутора тысяч франков за каждого освобожденного негра. Если кое-кто из генералов-федералистов и счел себя уполномоченным уничтожить рабство в завоеванных местностях, то правительство до сих пор относилось к этому неодобрительно и отказывалось давать на это свою санкцию. Дело в том, что и среди самих федералистов не было единодушия в отношении отмены рабства, и называли даже некоторых генералов-северян, считавших эту меру еще преждевременной и неразумной.Военные действия между тем продолжались, и конфедераты по большей части терпели неудачи.Двенадцатого февраля генерал Прайс с миссурийской милицией вынужден был очистить Арканзас. Форт Генри был уже раньше взят федералистами, которые осаждали теперь форт Донелсон, защищенный сильной артиллерией и внешними укреплениями, протяженностью в четыре километра, с городком Довер включительно. Форт мужественно оборонялся, но, несмотря на снегопад и морозы, северяне так теснили его с суши корпусом генерала Гранта, численностью в пятнадцать тысяч человек, а со стороны реки — канонерками адмирала Фута, что 14 февраля он сдался с целой дивизией южан и всем вооружением.Для конфедератов падение форта явилось тяжелым ударом и повлекло за собою очень важные последствия. Ближайшим из них было отступление генерала Джонстона, вынужденного покинуть крупный город Нашвилл на Камберленде. Охваченное паникой, население тоже бежало из города вслед за отступившей армией, а несколько дней спустя подобная же участь постигла и город Колумбус. Весь штат Кентукки оказался таким образом снова во власти федерального правительства.Известие об этих тяжких неудачах было встречено во Флориде со страшным взрывом негодования и жаждой мести. Власти оказались бессильными подавить волнение, охватившее весь штат вплоть до самых глухих деревушек. С часу на час возрастала опасность для тех, кто не держался «южного» образа мыслей и не обнаруживал желания сопротивляться армии северян. В Таллахаси и Сент-Огастине происходили сильные беспорядки, подавить которые было весьма трудно. Но особенно бунтовали городские подонки в Джэксонвилле, где с минуты на минуту приходилось опасаться Чудовищных насилий.При таких обстоятельствах опасность, угрожавшая Кэмдлес-Бею, все возрастала. Правда, Джемс Бербанк, имея столько преданных слуг, мог в случае нападения продержаться несколько дней в своем доме, хотя запастись необходимым оружием и боевыми припасами в то время было очень трудно. Зато Уолтер Стэннард был совершенно беззащитен в Джэксонвилле и не мог не задуматься об участи, ожидавшей его, Алису и всех его домочадцев.Джемс Бербанк знал об опасности, угрожавшей его другу, и слал ему письмо за письмом, настойчиво приглашая поскорее приехать с дочерью в Кэмдлес-Бей. Там было все-таки не так опасно оставаться, а в случае, если бы явилась необходимость бежать внутрь страны и скрываться до прихода северян, — устроить бегство из Кэмдлес-Бея было гораздо легче.Уступая просьбам друга, Уолтер Стэннард решился, наконец, покинуть на время Джэксонвилл и укрыться в Касл-Хаусе. Он выехал из города тайно, утром 23 февраля, успешно скрыв от любопытных глаз все приготовления к отъезду. В одной из маленьких бухт Сент-Джонса, на милю повыше города, его ждала высланная из Кэмдлес-Бея лодка. Алиса и Стэннард быстро переправились через реку и благополучно вышли на берег в Кэмдлес-Бее, где их встретила вся семья Бербанков.Их приняли с радостью. Разве миссис Бербанк не считала уже Алису своею дочерью? Теперь же все они были вместе. А вместе, казалось, можно легче перенести беду и увереннее встретить опасность.Стэннарды вовремя уехали из города. На другой же день дом их подвергся нападению толпы негодяев, оправдывавших свое насилие чувством патриотизма. Властям с трудом удалось остановить грабеж и спасти дома других честных граждан, противников сепаратизма. Но ясно было, что близок час, когда власти эти будут свергнуты, а на их место посажены вожаки мятежников, которые уж, конечно, не станут сдерживать толпу, а напротив, будут сами подстрекать ее.Как и предполагал мистер Стэннард, Тексар уж с неделю покинул свое убежище в Черной бухте и явился в Джэксонвилл. Здесь его окружили обычные его приспешники из самых дрянных людей в штате, прибывшие с разных плантаций, расположенных по обоим берегам реки Сент-Джонс. Эти негодяи задумали по-своему повернуть дело не только в городах, но и в сельских местностях. Они завели сношения со всеми своими единомышленниками в разных графствах Флориды. Выдвигая на первый план вопрос о рабовладении, они с каждым днем расширяли круг своего влияния.Еще немного, и всякие проходимцы, авантюристы и лесные бродяги, которых великое число в этих краях, станут хозяевами положения в Джэксонвилле и Сент-Огастине; они сосредоточат в своих руках всю власть гражданскую и военную. Милиция и регулярные войска будут действовать заодно с этими насильниками, как это всегда бывает в смутные времена, когда считается, что позволительно любое насилие.Джемсу Бербанку хорошо было известно все, что происходило за пределами Кэмдлес-Бея. Верные люди, на которых он мог вполне положиться, осведомляли его обо всем, что подготовлялось в Джэксонвилле. Он знал, что там снова появился Тексар, знал, что под его гнусным влиянием находятся городские подонки, — в большинстве своем, как и сам Тексар, по происхождению испанцы. Когда подобный человек станет хозяином города, — это будет прямой угрозой для Кэмдлес-Бея. И Джемс Бербанк стал усиленно готовиться к отпору, если таковой будет возможен, или же к бегству, если придется оставить поместье на разграбление. Нужно было серьезно подумать в первую очередь о спасении семьи и друзей.В эти тревожные дни Зерма проявляла безграничную преданность. Она следила неустанно за подступами к плантации, особенно со стороны реки. Выбрав среди невольников Бербанка самых сообразительных и преданных, она расставила их дозорными в разных местах плантации, чтобы караулить поместье днем и ночью. Если бы кто-нибудь попытался напасть на Кэмдлес-Бей, они тотчас же подняли бы тревогу. Семью Бербанков таким образом не удалось бы застигнуть врасплох, у нее всегда бы хватило времени укрыться в Касл-Хаусе.Но в тот момент Джемсу Бербанку вооруженное нападение еще не угрожало. Пока власть не перешла в руки Тексара, ему и его приспешникам приходилось действовать осторожно.Под давлением общественного мнения судьи вынуждены были пойти навстречу сторонникам рабства, люто ненавидевшим северян.Джемс Бербанк был самым крупным и богатым из тех землевладельцев Флориды, которые открыто держались либеральных взглядов. И первый удар был направлен именно против него: его первым потянули к ответу за то, что, живя среди рабовладельцев, он был сторонником уничтожения рабства.Двадцать шестого числа вечером в Кэмдлес-Бей явился из Джэксонвилла курьер и вручил Джемсу Бербанку конверт.В конверте была повестка.«Сим предписывается Джемсу Бербанку лично явиться 27-го числа сего февраля месяца в 11 ч. утра в суд, чтобы предстать перед законными властями города Джэксонвилла».И все. Коротко и ясно. 7. НАВСТРЕЧУ ОПАСНОСТИ Хотя гром еще не грянул, но уже сверкнула предвещавшая грозу молния.И если сам Джемс Бербанк сохранил спокойствие, то семья его не на шутку встревожилась. Зачем его вызывают в Джэксонвилл? Ведь это было не простое приглашение для дачи объяснений, а официальный вызов в суд. Чего же от него хотят? Уж не начато ли следствие? Не угрожает ли это его свободе или даже жизни? Если он, повинуясь вызову, уедет из Касл-Хауса, то позволят ли ему туда вернуться? А если ослушается и не поедет, решатся ли заставить его явиться силой? И в таком случае какие кары и насилия угрожают его близким?— Не езди, Джемс! — воскликнула миссис Бербанк, и чувствовалось, что вся семья разделяет ее мнение.— Не покидайте нас, мистер Бербанк! — просила и Алиса.— Подумай, ведь ты отдашь себя в руки этих людей, — прибавил Эдвард Кэррол.Джемс Бербанк не отвечал. Грубый вызов возмутил его до глубины души, и он с трудом мог подавить в себе негодование.Но что же, однако, там случилось? Почему вдруг так осмелели джэксонвиллские судьи? Уж не захватили ли город в свои руки сторонники Тексара? Не свергли ли они там законную власть и не стали ли сами на ее место? Нет. Пэрри только что приехал из Джэксонвилла, и ничего подобного, там пока не произошло.— Не получено ли известие о какой-нибудь неудаче северян, — предположил Уолтер Стэннард, — и флоридцы решились применить к нам насилие?— Боюсь, что вы правы, — согласился Эдвард Кэррол. — Если северяне действительно потерпели поражение, то эти негодяи вообразят, что им уже нечего бояться эскадры Дюпона и что любое насилие сойдет им с рук.— Я вспомнил, — сказал Стэннард, — что час тому назад я встретил одного джэксонвиллца, возвращавшегося в город, и он сказал мне, что в Техасе федералистские войска, потерпев серьезное поражение при Вальверде, отброшены милицией Сиблея за Рио-Гранде.— Ну, так вот почему они так обнаглели, — заключил Кэррол. — Это ясно.— Значит, войска Шермана и эскадра Дюпона не придут! — вскричала миссис Бербанк.— Сегодня только двадцать шестое февраля, — оказала Алиса, — а Джилберт писал, что федералисты должны выйти в море не раньше двадцать восьмого числа.— И потом ведь требуется время, чтобы дойти до устья Сент-Джонса, форсировать вход в реку, преодолеть отмель и подойти к Джэксонвиллу, — прибавил Стэннард. — На это нужно дней десять.— Десять дней! — вздохнула Алиса.— Десять дней! — упавшим голосом проговорила миссис Бербанк. — А до тех пор сколько несчастий может случиться!Джемс Бербанк не вмешивался в разговор. Он думал, как отнестись к полученной повестке.Если он не поедет в Джэксонвилл, то не повлечет ли это за собой разбойничье нападение на плантацию, причем власти палец о палец не ударят, чтобы этому помешать? Какая опасность угрожает в таком случае его семье? Нет, уж лучше самому подвергнуться опасности, рискнуть своей свободой, даже жизнью!Миссис Бербанк с беспокойством поглядывала на мужа. Она видела, что он переживает сильную душевную борьбу, и не находила в себе смелости спросить о принятом им решении. Да и не одна она, все присутствующие это видели и тоже не решались обратиться к Бербанку.Внесла ясность маленькая Ди. Она подошла к отцу и взобралась к нему на колени.— Папа? — спросила она.— Что тебе, малютка?— Неужели ты поедешь… к ним… к этим злым людям?— Да, родная, надо ехать.— Джемс!.. — с ужасом вскричала миссис Бербанк.— Ничего не поделаешь, дорогая. Я должен ехать и поеду!Голос его прозвучал так решительно, что для всех стала ясна бесполезность дальнейшего спора: Бербанк, очевидно, все уже обдумал и взвесил. Жена подошла к нему, крепко обняла его, но отговаривать уже не пыталась. Да и что она могла ему оказать?— Очень может быть, друзья мои, — заговорил Джемс Бербанк, — что мы и преувеличиваем значение этого ни на чем не основанного вызова. В чем меня могут обвинять? Решительно ни в чем. Разве в том, что я держусь известного образа мыслей? Но ведь за убеждения у нас не судят. Я никогда не скрывал их и, если нужно, выскажу свою точку зрения и теперь перед кем угодно.— Джемс, мы поедем с тобой, — сказал Эдвард Кэррол.— Да, верно, мы вас одного в Джэксонвилл не пустим, — прибавил Стэннард.— Нет, друзья мои, — возразил Джемс Бербанк, — одного меня вызывают повесткой, один я и поеду. Может быть, меня задержат в городе на несколько дней, поэтому вам обоим лучше оставаться в Кэмдлес-Бее. Вам на время моего отсутствия я поручаю свою семью.— Так ты поедешь, папа! — вскричала Ди.— Поеду, дочка! — с деланной веселостью отвечал Бербанк. — И если я завтра не вернусь домой к завтраку, то приеду к обеду, и уж во всяком случае вечер мы проведем вместе. Кстати, не купить ли тебе чего-нибудь в Джэксонвилле? Говори, чего бы тебе хотелось? Что тебе привезти оттуда?— Папа… ты… приезжай только сам поскорее, — пролепетала девочка, выразивши этими словами желание всей семьи.Бербанк дал распоряжения об охране плантации, необходимой при столь тревожных обстоятельствах, и все разошлись на ночь по своим комнатам.Ночь прошла спокойно, а на другое утро Джемс Бербанк встал с зарею и пошел на пристань, где и отдал приказание приготовить к восьми часам лодку для поездки в Джэксонвилл.Когда он возвращался с пристани в Касл-Хаус, к нему подошла Зерма.— Господин мой, — оказала она, — вы твердо решили ехать? Вы поедете?— Да, Зерма, окончательно решил. Я должен это сделать во имя общего блага. Понимаешь?— Да, господин! Если бы вы не поехали, банда Тексара напала бы на Кэмдлес-Бей.— А этого нужно избежать во что бы то ни стало, — прибавил Бербанк.— Не позволите ли вы мне ехать с вами?— Нет, ты должна оставаться в Кэмдлес-Бее при моей жене и дочери. Не покидай их, если им в мое отсутствие будет грозить какая-нибудь опасность.— О господин, я не отойду от них ни на шаг.— Не узнала ли ты чего-нибудь нового?— Особенного ничего. Только вот какие-то подозрительные люди бродят вокруг плантации, можно подумать — лазутчики. По реке в эту ночь шныряла какие-то лодки. Боюсь, не подозревают ли наши враги, что мистер Джилберт служит в армии северян, что он состоит под командой коммодора Дюпона, и не собираются ли его подстеречь, если он вздумает тайно посетить Кэмдлес-Бей.— Чтобы Джилберт приехал в Кэмдлес-Бей! — вскричал Джемс Бербанк. — Нет, Зерма, у него достанет здравого смысла, он этого не сделает.— И все же я боюсь, не подозревает ли чего-нибудь Тексар? — настаивала Зерма. — Говорят, его влияние растет с каждым днем. Когда будете в Джэксонвилле, господин, берегитесь Тексара.— Ты права, Зерма, нужно остерегаться этой ядовитой гадины. Но я и так осторожен. Если же в мое отсутствие он предпримет что-нибудь против Кэмдлес-Бея…— О нас не беспокойтесь, господин мой. Берегите только себя. Наши негры все до единого, не щадя себя, встанут грудью на защиту плантации. Они преданы вам всею душою, они вас любят. Я знаю все, что они думают, о чем говорят и как будут действовать. С других плантаций приходили смутьяны подбивать их к бунту против вас, но ваши негры их и слушать не хотели. Можете вполне положиться на своих невольников, все они считают себя членами вашей семьи.— Знаю, Зерма, знаю. На это я и рассчитываю.Джемс Бербанк вернулся в дом. Когда наступило время отъезда, он нежно простился с женой, дочерью и Алисой и обещал им, что будет вести себя на суде осторожно, чтобы не дать повода врагам прибегнуть к насилию. Он, возможно, сегодня же и вернется. Простившись с домочадцами, он уехал. У Джемса Бербанка несомненно были основания опасаться за свою участь. Но несравненно больше волновала его забота о семье, остававшейся в Касл-Хаусе и подвергавшейся там огромной опасности.Уолтер Стэннард и Эдвард Кэррол проводили отъезжающего до пристани; там, дав им последние распоряжения, Бербанк сел в лодку, которая, подгоняемая легким юго-восточным ветерком, стала удаляться от пристани.В исходе десятого часа Джемс Бербанк вышел на берег в Джэксонвилле.На пристани было мало народу, только какие-то иностранные матросы хлопотали над разгрузкой только что пришедших барок. Джемса Бербанка никто не видел, никто не узнал, и он спокойно отправился к своему джэксонвиллскому знакомцу, мистеру Гарвею, который жил на другом конце гавани.Увидев Бербанка, Гарвей удивился и обеспокоился. Он не ожидал, что Джемс Бербанк подчинится вызову и явится в Джэксонвилл, да и никто во всем городе не ожидал этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34