На столике, придвинутом к кровати, стоял скромный ужин. Видимо, нетронутый.
На кровати – на самом краешке – сидела девушка и расчесывала волосы. Она обернулась, откинула за спину длинную прядь, и в лицо Руина плеснула ясная синева ее взгляда. Ни следа страха или тоски запертого в клетке существа – только любопытство.
Его поразило ее присутствие духа. Принца смерили таким взглядом, словно это он находился в плену и был заперт в «камере для гостей». Невольно Руин подумал, что его сестра Моргана в сходной ситуации забилась бы в уголок и дрожала, а его старшая сестра, злая красавица Магиана, наверное, тут же попыталась бы продемонстрировать все свои женские чары.
– Привет, – просто сказал он.
– Привет, – ответила девушка. На том же языке, хоть и не сразу, и с явным акцентом. Принц наугад использовал так называемое «зеркальное наречие», упрощенная версия которого в Провале и всех окрестных мирах считалась всеобщим языком. Классическое «зеркальное наречие» использовали для написания магических книг и официальных документов, и то не всех – лишь самых важных, регулирующих от ношения между мирами или между лордами и властителями. Его примитивной версией пользовались торговцы.
– Ты кто? – поинтересовалась пленница и провела по волосам изящным гребнем. Недовольно покосилась на вещицу – видимо, гребень ей не нравился.
С первого взгляда принцу бросилась в глаза ее необычность. Женщины Провала и окрестных миров так себя не вели. Девушка держалась уверенно, спокойно и с таким достоинством, что ее волей-неволей приходилось уважать. Гордая посадка головы и прямая спина, манера держаться – не царственная, нет, очень простая, непринужденная, но с чувством собственной значимости – она показалась Руину поразительно красивой. Ошеломляли ее волосы – пышные, совершенно белые, с легким платиновым оттенком, они лежали на покрывале пушистым ворохом, часть прядей, соскользнув с кровати, касалась пола.
Короткие локоны челочки обрамляли правильное лицо с глазами синими, как небосвод, с прямым носиком, с тонкими губами, будто очерченными пером. «Совершенство» – подумал Руин.
– Я – сын местного властителя, – небрежно сказал он.
– А, монаршья особа, – улыбнулась пленница. Без издевки или пренебрежения, но так легко, как на памяти принца еще никому не удавалось. Впервые титул показался ему совершенно незначительной вещью.
– Да. В определенной степени, – сострил он (странно, откуда в нем эта скованность?). – Как тебя зовут?
– Реневера, – представилась она. – Реневера Мортимер. Можно Райнивер.
– Красивое имя, – медленно произнес Руин, при саживаясь на край кровати, в стороне от рассыпанных белокурых локонов.
– Нравится? – Она сверкнула глазами.
И принц понял, что его отец эту девушку не получит. Прелестница, наверное, просто не понимает, в каком опасном положении оказалась. По воле властителя живой она отсюда не выйдет. В самом лучшем случае, насытившись девушкой, Арман-Улл подарит ее кому-нибудь из своей свиты. Нет. Даже если придется испытать на себе гнев отца – кстати, неплохого мага – Руин все же решился выручить пленницу.
Она стоила усилий.
– Да, – ответил он.
Ответ получился неоднозначный, но Реневера почти не смутилась. Правда, и игру, похоже, не собиралась продолжать – взгляд девушки стал холодным, отстраненным: дескать, шутки неуместны.
– Это ты вместе с каким-то молодым человеком проникла во дворец?
– Сидела бы я тут иначе.
– А зачем вам это понадобилось, можно спросить? Ведь не в сокровищницу же вы лезли.
– Нет. Наше появление здесь – случайность.
– Странная случайность. Можно узнать, чем она обусловлена?
– Нельзя. – Ответ мог бы показаться грубым, но прозвучал нейтрально, и Руин отдал должное ее дипломатичности.
– Жаль. А то мне стало очень интересно, ради чего можно пойти на подобную авантюру. – Он ста рался тоном смягчать то, что говорил.
– Почему ты считаешь, что это было ради чего-то?
Руин поднял бровь.
– Так для чего? Не ответишь? Ну ты разжигаешь мое любопытство.
– Это допрос? – спокойно спросила Реневера. Принц слегка помрачнел.
– Нет, конечно. Я – не мой отец. Прости, если сказанное мной так прозвучало… Меня, честно говоря, привело сюда чистое любопытство. Никогда еще я не видел девушки, которая решилась бы на подобные эскапады, да еще в чужом мире, к тому же в самом охраняемом дворце этого мира… – Он бросил мимолетный взгляд на ее запястья. Их охватывали широкие браслеты магических блоков, вернее, блоков магии. – Кроме того, девушку, владеющую магией, тоже вижу впервые в жизни. Девушку отменно мужественную и такую безрассудную.
– Таковы уж мы, Мортимеры, – улыбнулась она.
– Мортимеры? Кто это?
– Это клан, к которому я принадлежу.
– Клан?
– Ты не знаешь, что такое клан?
– Знаю… Огромные семейства у диких кочевников.
Реневера залилась смехом.
– Не только у диких кочевников. Еще и у вполне цивилизованных центритов. Но в остальном ты прав. Клан – большая семья, где каждый держится друг за друга и друг другу помогает. Огромный род.
– И сколько в вашем… клане человек?
– Чуть больше четырехсот.
– Сколько?! Как вы все не передеретесь?
– Я же говорю – семья. Большая семья. Мы друг друга любим.
– Хм. – Руин смотрел на Реневеру напряженно и испытующе. – Твой клан правит этим самым Центром? Это мир?
– Не совсем так. Это, конечно, мир. На самом деле он называется Асгердан, «Центр» – вроде как прозвище, для простоты. Но наш клан им не правит. У нас есть свои владения как в этом мире, так и в других. Асгердан – что-то вроде грандиозной столицы большой Системы Миров, где правит Совет Патриархов.
– Патриархов? А, так у вас называются главы кланов.
– Вспомнил?
– Нет. Угадал.
– Догадливый.
– Расскажи еще о своем родном мире.
– Он расположен на Белой стороне. – Она заметила удивленный взгляд собеседника и уточнила: – Ты что же, не знаешь, что такое Белая сторона?
– Нет, я, конечно, знаю, что миры во Вселенной делятся по черному и белому типу, просто не думал, что девушка с Белой стороны решится… Это же так далеко. Слишком опасно. Ты рассчитывала на свою магию? Но говорят, ваша магия построена по совершенно иному принципу, чем наша.
– Не совсем так.
– А как?
– Долго рассказывать.
– Кроме того… Говорят, на Белой стороне все иначе. Какой тебе был интерес заглядывать к нам, на Черную? Искала приключений?
– Ну сказать, что у нас все совсем иначе, нельзя. Да, у нас больше техники, более упорядоченная магическая система.
– Какую технику ты имеешь в виду?
– Автомобили, компьютеры, магнитофоны.
– Что это такое? Реневера улыбнулась.
– Технические приспособления. Насколько я знаю, у вас, на Черной стороне, водятся гремлины, верно? Я тут видела парочку. Так вот, техника – как раз то, что гремлины обожают пожирать. У меня был с собой мобильный телефон. Один из местных мордоворотов отнял, стал вертеть – так какой-то гремлин из-под стола как дикий зверь кинулся, выхватил, вмиг сожрал…
– Да, они это любят, – усмехнулся Руин. – Им нечасто перепадает. Из техники они, по-моему, только лампочки не едят.
– У вас здесь есть лампочки?
– Есть. Но только в парадных залах, бальных и жилых покоях. И то не во всех. Вокруг генератора я лично ставил защиту от гремлинов. Отцовские маги не смогли с ними справиться.
– Да, существа пронырливые.
– Но зато отличные слуги. Как вы без них обходитесь…
– Слава Творцу, у нас гремлинов нет. Не водятся. В качестве слуг мы используем демонов. Тоже удобно. Подпитываешь магией, не нужно кормить мобильными телефонами.
Руин и Реневера посмеялись. Она – довольно напряженно. Он лихорадочно продумывал план спасения девушки, а она пыталась догадаться, чего можно ожидать от этого молодого человека. Провальский принц в первые минуты ухитрился расположить ее к себе, хотя сейчас ей меньше всего хотелось кому-то излишне доверяться. Гордость и надежда на то, что она так или иначе вывернется, поддерживали присутствие духа пленницы, но в глубине души она мечтала о том, чтоб кинуться на кровать, зарыться головой в подушки и сделать вид, что ее тут нет. Властитель уже приходил смотреть на нее, его внешность вызвала у Реневеры отвращение. Щуплый, жилистый, горбится… а эта омерзительная жиденькая бородка, маленькие глазки, в которых вспыхивают желтые искры… Кажется, коснешься его – и по телу пойдут мурашки. Не надо обладать особой проницательностью, чтоб понять – он более чем опасен.
У девушки дрогнули губы. Если ослабить пружину выдержки, то начнется истерика и ее будет уже не остановить. Значит, чего бы это ни стоило, надо держать себя в руках.
– Что с Дэвеном? – спросила она. Руин свел брови.
– Это кто? Твой спутник?
– Ну естественно.
– Ты не знаешь? Тебе не сказали?
– О чем?
– Он умер.
– Отчего? – вскрикнула Реневера.
– Можно считать, от ран. От последствий магического воздействия, если по-ученому.
Девушка спрятала лицо в ладонях. Весь ее облик говорил о таком отчаянии, что у молодого человека сжалось сердце. Помедлив, он коснулся ее плеча.
– Ты очень любила его?
– Ну конечно же! – вспылила она, на мгновение опуская руки. Ни единой слезинки – только покрасневшие глаза. – Ведь он – мой родственник!
– Родственник?
– Да. Пятиюродный прадед. Руин слегка опешил.
– Да уж… Степень родства.
– При чем тут степень родства?! Да хоть десяти-юродный! Мы с ним в одном клане, значит, считай, брат и сестра!
Во взгляде принца вспыхнул странный огонек. Он сжал ее руку.
– Послушай, вначале надо подумать о том, как тебе спастись. Потом будешь горевать о гибели родственника. Держись.
Со сказанным трудно было не согласиться. Реневера сделала над собой усилие.
– А что, у меня есть шанс?
– Шанс есть всегда… Во имя Вселенной, зачем же вы вообще сюда полезли? Ведь это не игрушки. По нашим законам властитель, застукав вас в своем замке, может сделать с вами все, что угодно.
В лице девушки что-то изменилось.
– Случайно, – сказала она. – Нас занесло. Ошибка в заклинании перемещения.
Руин внутренне напрягся. Он не понимал, почему ему показалось, будто собеседница немного кривит душой. Но об этом не хотелось думать, и принц задвинул неподходящие мысли поглубже, решив, что это, в конце концов, не его дело. Даже если двое путешественников с Белой стороны хотели пошарить в сокровищнице, это ничего не значит. Он – не казначей, не обязан стоять на страже отцовских денег. Кроме того, долг мужчины – верить красивой девушке даже тогда, когда она сама себе не верит. Чары красавицы с Белой стороны ошеломили молодого человека, и он понимал – неважно, почему эти искатели приключений оказались в Провале, важно, что он смог встретиться с Реневерой.
Теперь он взглянул на нее, как не смотрел еще ни на одну женщину. Да и не на кого ему было так смотреть. Все провальские женщины, которые прежде встречались ему, были на его вкус чересчур обычными. Кроме того, все они были напрочь лишены собственного достоинства, и неважно, в чем это выражалось – в неоправданной боязни слово сказать или глаза поднять от пола, или, наоборот, в запредельной вольности поведения, даже развратности. И то и другое вызывало у принца неприязнь. Руин протянул руку, убрал с лица Реневеры белокурые пряди, про вел по щеке, нежной, как лепесток розы.
Девушка смотрела на мужчину растерянно и очарованно. Его глаза показались ей черными, как ночь, но теплая, ласковая, расцвеченная звездами. Уютная бездна, в которую хотелось погрузиться навсегда, словно в объятия отца. Золотистые искры, казавшиеся ей осколками ласкового смеха, завораживали, как течение реки в солнечной ряби. Она подставила ему щеку и поразилась, насколько нежно его прикосновение. Реневера и сама не заметила, как оказалась в кольце рук Руина, а он не заметил, когда в первый раз провел рукой по ее груди и бедру. Ощущение упругой теплой кожи под ладонью отдалось жаром, и принц на миг закрыл глаза. Оно было поистине сладостным.
Он и не заметил, как коснулся губами губ, и ее аромат обдал его чуткие ноздри таким предощущением радости, что он почти потерял голову. Отступать уже не хотелось, да и было невозможно, и молодой человек обнял гибкое тело девушки руками и прижал к себе. Она не сопротивлялась, в ней не чувствовалось ни отвращения, ни равнодушия. Все было совсем иначе, чем с провальскими женщинами. Инстинктивно Руин почувствовал, что податливость Реневеры не имеет никакого отношения к легкомыслию. Она поступала естественно, делала лишь то, что в данный момент хотела.
А часом позже они лежали рядом на скомканных простынях, он гладил ее плечо и, немного смущенный, понимал, что говорить о только что произошедшем будет нетактично. Реневера отдыхала, закрыв глаза, и ее полудетское личико казалось изысканным украшением, вырезанным из кости мастером-ювелиром. Завитки волос на белой коже едва выделялись, и он подумал о том, как бы ей пошел провальский женский головной убор – расшитая золотом темная лента и черная вуаль на волосах.
– Ты хочешь пить? – спросил принц неожиданно.
– Хочу, – сказала она. – И есть тоже.
Что ж, я могу приказать принести ужин, – рассмеялся Руин и постучал пальцем по деревянной основе ложа.
Из– под кровати высунулась пушистая шевелюра гремлина. Он потянул носом и уставился на принца глазками-пуговками.
Росту в гремлине едва набралось бы на фут (самые крупные особи достигали роста полутора футов), меховые ручки и ножки, чуть вытянутая мор дочка, немного похожая на человеческую, и потешное выражение глаз. Несмотря на свой малый рост, гремлины обладали удивительной силой и сноровкой в обращении с вещами, много тяжелее и больше собственных размеров – со шваброй, подносом, сундуком.
– Ужин, – приказал Руин.
– Мигом, хозяин, – пискнул тот и пропал.
– Он пошел не через дверь? – с интересом спросила Реневера.
– Нет. У них какие-то свои ходы. Лазы. – Он помолчал, украдкой любуясь бликами пламени свечей, дрожащими на матовой коже, на плавных изгибах и впадинках совершенного женского тела. Потом вздохнул и накинул на нее снятое платье. – Ты прекрасна. Но когда я смотрю на тебя, я перестаю думать.
Она открыла глаза.
– О чем тебе сейчас надо думать? – лениво спросила она.
– О том, как вытащить тебя отсюда.
Он воспринимал ее теперь как свою девушку, за которую в ответе, которую обязан вытащить из любой беды. Провальские женщины по традиции должны были оставаться безынициативными и пассивными, словно и в самом деле представляли собой лишь часто достояния мужчины. Это давало сильной половине уйму прав – но налагало и немало обязанностей. Руин осознавал, что лежащая рядом с ним женщина не является и не может являться «достоянием», но привычно собирался взять на себя ответственность за нее – как и положено.
Реневера подняла бровь и покосилась на него. В ее глазах был вопрос.
– Разве ты не можешь просто отпустить меня?
– Если б все упиралось только в необходимость отдать приказ стражнику открыть перед тобой двери, думать и в самом деле было бы не о чем. Только охра на моего приказа не выполнит. В этом мире правит мой отец и не позволяет никому вмешиваться в свои дела. В общем-то это, пожалуй, правильно. Власть и не должна терпеть наносимый ей ущерб. Но когда сам носитель власти неправилен… если можно так выразиться. Думаю, ты меня поняла.
– Поняла.
– Отец тебя не отпустит, тем более по моей просьбе.
– Почему «тем более»?
– Он меня ненавидит, – сухо и довольно буднично ответил Руин, и девушка поняла, что разговор на эту тему лучше не продолжать.
– Так что же делать?
– Ну я могу тебя украсть.
Реневера с изумлением оглядела своего собеседника. Потом изумление сменилось озабоченностью и задумчивостью.
– Ты рискуешь.
– Конечно. Я всегда рискую.
– Ты считаешь себя обязанным мне? – предположила она. – Напрасно. Ты ничего не должен…
– Что за чушь, – сердито перебил принц. – Какие еще долги? Я делаю лишь то, что считаю нужным. Нужным не для кого-то – для самого себя. И не надо заранее нервничать, Реневера. Есть и другие варианты развития событий, не только банальная кража. Не бойся. Все будет хорошо.
Он положил руку ей на плечо, и под этой узкой изящной ладонью девушка и в самом деле успокоилась, хотя и не полностью поверила в то, что все будет хорошо.
Руин прислушался, добавил магическое восприятие – охранник по-прежнему дремал снаружи. Он проснется лишь для того, чтоб сдать пост.
– Какие еще есть варианты? – спросила пленница.
– Насколько у тебя сильная магия? – спросил он пленницу.
– Пятый уровень.
– Что это означает? Извини, я не разбираюсь в ваших уровнях. Мм… Скажем так, что ты можешь?
– Ээ… Даже не знаю, с чего начать.
– Ты можешь поставить портал?
– Могу.
– К себе на родину, через миры?
– Могу.
– Отлично. – Он повеселел. – Значит, все упрощается. Только подожди ночи. Договорились?
1 2 3 4 5 6