– Привет, – сказала Джен, когда он вошел. – Ты оставил дверь открытой. Здесь ужасно холодно. – Она устроилась в кресле возле горящего камина.
– Я не оставлял. – Он уселся в соседнее кресло, стараясь говорить небрежно. – Меня ограбили.
– В самом деле? Когда?
– Четверть часа назад. Ты не видела на дороге машину? Джен покачала головой.
Значит, они пришли пешком; дорога кончалась у озера. Вслух он сказал:
– Это не имеет значения. Они забрали топор и ружье. – Вспомнив про чековую книжку, Эмери заглянул в ящик маленького столика.
Чековая книжка лежала на месте; он взял ее и засунул во внутренний карман куртки.
– Это было твое старое охотничье ружье?
– Да, тридцатого калибра.
– Тогда тебе следует купить новое ружье и как следует закрывать дверь. Я...
– Я думал, ты появишься только завтра, – перебил ее Эмери. Мысль о другом ружье внушала ему ужас.
– Я и собиралась. Но по телевизору сообщили, что приближается большая метель, и я решила приехать на день раньше – иначе пришлось бы ждать целую неделю, так, во всяком случае, они утверждают. Я предупредила доктора Гиббонса, что Эйлин вернется в следующий вторник, и мы уехали. Это не должно занять много времени. – Она открыла чемоданчик, лежавший у нее на коленях. – А сейчас...
– Где дети?
– Пошли за дровами. Через пару минут вернутся.
Словно в подтверждение слов Джен, раздались удары кувалды.
– Ты считаешь, что им нужно при этом присутствовать? – отважился спросить он.
– Эмери, они знают. Даже если бы я и хотела, то вряд ли смогла от них все скрыть. Что я должна была отвечать, когда они спрашивали, почему ты не приходишь домой?
– Могла бы сказать, что я охочусь на оленей.
– Ну этим можно заниматься несколько дней, в крайнем случае, неделю. Ты ведь ушел в августе, помнишь? Знаешь, я ничего не стала от них скрывать и рассказала правду. – Она выжидательно замолчала. – Не хочешь спросить, как они к этому отнеслись?
Он покачал головой.
– Девочки огорчились. А Брук, я думаю, был просто счастлив. Он сможет некоторое время пожить здесь с тобой и все такое.
– Я записал его в Калвер, – сказал Эмери. – Занятия начинаются с февраля.
– Уверена, что все это к лучшему. А теперь послушай, потому что нам нужно возвращаться. Вот письмо от твоего...
– Вы не собираетесь здесь переночевать? Остаться до завтра?
– До завтра? Конечно, нет. Нам нужно уехать до того, как начнется настоящая пурга. Ты меня все время перебиваешь. Ты это делаешь постоянно. Наверное, уже слишком поздно просить тебя попытаться избавиться от этой дурной привычки.
Он кивнул.
– Я постелил для тебя постель.
– Там может спать Брук. А сейчас...
Задняя дверь распахнулась, и в хижину вошел Брук.
– Я показал им, как ты колешь дрова, и Лайна сумела расколоть одно полено Правда, Лайна?
– Правда. – У него за спиной стояла Элайна с несколькими поленьями в руках.
– Совсем неподходящее занятие для леди, – вмешалась Джен.
– Но это же здорово, что девочка ее возраста может поднять кувалду – я бы не поверил, что она справится. Брук тебе помогал?
Элайна покачала головой.
– А я не захотела, – добродетельно заявила Эйлин.
– Вот, возьми, – Джен сунула в руки Эмери конверт, – это письмо от твоего адвоката. Оно запечатано, видишь? Я его не читала. Поэтому не теряй времени и ознакомься с его содержанием.
– Однако ты знаешь, что там написано, – мрачно проговорил Эмери, – или думаешь, что знаешь.
– Да, он сказал мне, что собирается написать.
– В противном случае ты не стала бы так спешить. – Эмери достал перочинный нож и вскрыл конверт. – Хочешь рассказать мне?
Джен покачала головой, и ее лицо перекосила та самая уродливая гримаса, о которой Эмери совсем недавно вспоминал. Брук сложил на полу принесенные дрова и спросил:
– Могу я посмотреть?
– Ты можешь почитать мне вслух, – предложил Эмери. – Мои очки запотели. – Он достал чистый носовой платок и протер стекла. – Только не все подряд. Просто расскажи, о чем там говорится.
– Эмери, ты это делаешь, чтобы посчитаться со мной! – нервничая, сказала Джен.
Он покачал головой.
– Наши адвокаты спорят о наследстве Брука. Брук уставился на него.
– Я потерял компанию, – сказал ему Эмери. – В основном, речь идет о деньгах и акциях, которые я получу в качестве утешительного приза. Ты мой единственный ребенок, скорее всего, других у меня уже не будет. Давай, читай. Что там написано?
Брук развернул письмо. Эмери вдруг показалось, что сейчас, когда в хижине находится пять человек, здесь стало даже тише, чем в те долгие месяцы, когда он жил один.
– Ты должен понимать, что все совершенно законно, Брук, – заявила Джен. – Они купили контрольный пакет акций, и теперь наша компания стала частью синдиката. Вот и все, что произошло.
Жесткая, похожая на пергамент бумага, зашуршала в руках Брука. Неожиданно Элайна прошептала:
– Мне очень жаль, папа. Эмери улыбнулся ей.
– Я все еще здесь, милая.
Брук посмотрел на Эмери, потом на Джен и снова на отца.
– Здесь написано, что это лучшее, чего мистер Глакман смог для тебя добиться, и он считает, что тебе следует соглашаться.
– У тебя остается эта хижина, джип и все личные вещи, естественно, – вмешалась Джен. – Я верну обручальное кольцо...
– Можешь оставить его себе, – сказал Эмери.
– Нет, я хочу быть до конца честной. Я всегда пыталась быть честной, даже когда ты не приходил на встречи с адвокатами. Я верну кольцо, но сохраню все твои подарки, включая машину.
Эмери кивнул.
– От алиментов я отказываюсь. Естественно, Брук будет жить с тобой, а Эйлин и Элайна со мной. Мой адвокат говорит, что мы сможем заставить отца платить за их содержание.
Эмери снова кивнул.
– И я получаю дом. Все остальное поделим поровну. Речь идет об акциях, деньгах на моем и твоем личных счетах и на общем счете. – У нее в руках появились другие бумаги. – Я знаю, ты захочешь все прочитать, но там написано примерно то же самое. Можешь поехать со мной в Войлстаун на джипе. Там есть нотариус, который засвидетельствует твою подпись.
– Когда мы поженились, я уже был владельцем компании.
– Однако теперь ты ее лишился. Мы не обсуждаем твою компанию. Она не имеет к этому никакого отношения.
Он взял телефон – случайно выбранный способ отвлечься, – чтобы дождаться, когда боль перестанет быть такой острой.
– Надеюсь, ты меня извинишь? Наш разговор может затянуться, а мне нужно сообщить об ограблении. – Эмери набрал номер телефона шерифа.
Брук положил письмо Фила Глакмана на стол так, чтобы его было удобно читать.
– Ну, дозвонился? – нетерпеливо поинтересовалась Джен. – На проводах намерзло много льда. Брук заметил, когда мы сюда ехали.
– Думаю, да. Телефон вроде бы работает.
– Наверное, из-за пурги много несчастных случаев, – сказал Брук. Близняшки с беспокойством переглянулись, и Элайна подошла к окну, чтобы посмотреть на снегопад.
– Я должна тебя предупредить, – заявила Джен, – если ты не подпишешь – это война. Мы провели долгие часы...
– Офис шерифа Рона Уилбера, – донесся из телефонной трубки визгливый голос.
– Меня зовут Эмери Бейнбридж. Я живу в хижине возле шоссе номер пять в пяти милях от озера.
Тонкий голосок пролепетал что-то невнятное.
– Повторите, пожалуйста, я не понял.
– Может быть, стоит попробовать по радиотелефону из машины, – предложила Джен.
– Что случилось, мистер Бейнбридж?
– В мое отсутствие была ограблена хижина. – Эмери не мог рассказать о том, что в него стреляли, чтобы об этом не узнали Джен и дети; он решил, что это не столь уж принципиально. – Взяли ружье и топор. У меня создалось впечатление, что все остальное на месте.
– Может быть, вы просто забыли, куда их положили?
Пришло время рассказать о мальчишке на холме. Эмери вдруг осознал, что не может этого сделать.
– Вы меня слышите, мистер Бейнбридж? – до Эмери донесся стук, словно в офисе шерифа играли в крикет.
– Очень плохо, – ответил он. – Нет, я все прекрасно помню. Кто-то забрался в дом, пока меня не было – кроме всего прочего, они оставили дверь открытой. – Он описал топор и ружье, сказал, что не помнит серийного номера, а потом повторил по буквам свою фамилию.
– Мы не можем никого послать к вам, мистер Бейнбридж. Мне очень жаль.
Женщина. Только сейчас Эмери сообразил, что разговаривает с женщиной.
– Я просто хотел сделать сообщение, – сказал он, – на случай, если вам удастся с кем-нибудь связаться.
– Мы занесем ваш звонок в регистрационную книгу. Вы можете в любое удобное для вас время приехать и осмотреть украденные вещи, но мне кажется, что в данный момент ружей у нас нет.
– Кража произошла совсем недавно. Около трех часов или чуть позже. – Когда женщина из офиса шерифа ничего не ответила, он сказал: – Благодарю вас. – И повесил трубку.
– Ты думаешь, они вернутся сегодня ночью, папа?
– Я сильно сомневаюсь, что они вообще вернутся. – Эмери снова сел, не заметив того, что отодвинул кресло подальше от Джен. – Раз уж твои дети накололи дров и принесли их сюда, не кажется ли тебе, что они должны подбросить пару поленьев в огонь?
– А я уже положила свое в камин, – заявила Эйлин. – Правда, мамочка?
Брук взял несколько крупных поленьев и аккуратно положил в догорающий камин.
– Я основал компанию за много лет до того, как мы поженились, – сказал Эмери, обращаясь к Джен. – И потерял над ней контроль, когда развелся с матерью Брука. Мне пришлось отдать ей половину акций, а она их продала.
– Это не имеет...
– Акции, о разделе которых говоришь ты, – половина пакета, оставшегося после моего развода. Большая часть денег на моем личном счете была переведена со счета компании до того, как она окончательно вышла из-под моего контроля. Можешь сохранить все, что осталось на твоем личном счете, мне не нужны твои деньги.
– Ты так добр, Эмери! Ты просто необыкновенно добр!
– Тебя беспокоит снег, и я думаю, тут ты совершенно права. Если ты с девочками останешься, пока погода не переменится, я буду рад. Может быть, мы сумеем договориться.
Джен покачала головой, и на мгновение Эмери позволил себе по-
любоваться ее чистой кожей и четкими линиями профиля.
– Дом стоит в десять раз больше, чем эта хижина, – неожиданно вмешался Брук.
«Мальчики здесь, – подумал Эмери, – девочки там».
– Оставь себе дом, Джен. Я не собираюсь возражать – во всяком случае, не сейчас. Но этот вопрос может возникнуть позже, если ты заупрямишься. Я готов расплатиться наличными... – И тут Эмери понял, что вовсе не хочет таким образом решать данную проблему.
– Мы как раз сейчас это обсуждаем. Фил Глакман представляет твои интересы! Он предложил такой вариант, да ты и сам согласен. Значит, вопрос решен.
Эмери наклонился вперед и протянул руки к взметнувшемуся пламени.
– Если вопрос решен, то тебе не нужна моя подпись. Возвращайся в город.
– О, Господи! Могла бы сообразить, что нет никакого смысла сюда приезжать.
– Я говорю о наличных в том смысле, что хочу положить деньги на счет близняшек. Это будет щедрое соглашение, ты сохранишь дом, машину, деньги и личные вещи. На это я готов пойти – ни больше, ни меньше. В противном случае, нам придется встретиться в суде.
– Мы обо всем договорились с твоим адвокатом!
Она сунула бумаги Эмери в руки, и ему страшно захотелось швырнуть их в огонь. Однако он заставил себя говорить спокойно.
– Я знаю, что так оно и было, и не сомневаюсь, что ты действовала из самых лучших побуждений. Мы с ним тоже все подробно обсудили. Я хотел посмотреть, до чего Фил Глакман сумеет с тобой договориться. Откровенно говоря, я был практически уверен, что он сможет составить соглашение, которое меня устроит. К сожалению, Фил меня разочаровал.
– Снег пошел еще сильнее, – сообщила Элайна.
– Он не... – Эмери напрягся. – Ты ничего не слышала?
– Ни одного разумного слова! И не собираюсь больше тебя слушать! Это было похоже на выстрел, но, скорее всего, где-то, не выдержав тяжести снега, сломалась большая ветка.
– Я немного отвлекся, – признался Эмери. – Однако могу четко сформулировать три своих основных заявления. Во-первых, я не подпишу твои бумаги. Ни здесь, ни в Войлстауне, ни в городе. Нигде. Можешь их забрать.
– Это абсолютно нечестно!
– Во-вторых, я не поеду в город и не стану с вами торговаться. Это дело Фила.
– Мистер Высокая Технология, ведущий полную лишений жизнь в глуши.
Эмери покачал головой.
– Я никогда не отвечал за технические решения в компании, Джен. На меня работало полдюжины специалистов, которые часто знали об оборудовании гораздо больше, чем я.
– И вдобавок скромный. Надеюсь, ты понимаешь, что я тоже кое-что скажу, когда ты закончишь
– В-третьих, я хотел бы предпринять еще одну попытку – если ты согласишься. – Он немного помолчал – Я понимаю, жить со мной нелегко. Но и ты тоже не сахар. Но я готов попытаться – по-настоящему – если ты мне позволишь.
– Похоже, ты считаешь себя великим любовником, не так ли?
– В первый раз ты выходила замуж за великого любовника, – сказал Эмери.
Джен вскипела. Он видел, как она стиснула зубы и сделала три глубоких вдоха, чтобы заставить себя говорить спокойно.
– Эмери, ты заявил, что если я не соглашусь на твои предложения, дело будет слушаться в открытом суде. Если дойдет до этого, то все твои знакомые и коллеги узнают про то, что ты приставал к моим девочкам.
Не веря своим ушам, Эмери с изумлением уставился на Джен.
– Ты полагаешь, я на это не решусь? Ты не веришь, что я подвергну их такому страшному испытанию? Да, мне бы не хотелось, но...
– Это же ложь!
– Твой драгоценный Фил Глакман допрашивал их в моем присутствии. Мой адвокат тоже был при этом. Позвони Глакману прямо сейчас и спроси, что он думает.
Эмери посмотрел на близняшек, обе опустили глаза.
– Может быть, тебе интересно, какое решение примет судья, когда об этом узнает? Сейчас немало женщин-судей. Хочешь рискнуть?
– Да, – теперь он говорил совсем медленно. – Да, Джен. Хочу.
– Это тебя разорит!
– А я уже и так разорен. – Он встал. – Вот чего ты никак не хочешь понять. Я думаю, тебе следует уехать. Тебе и близнецам.
Она легко вскочила на ноги, Эмери позавидовал ее энергии.
– Ты сумел основать одну компанию. Сможешь начать все заново, но только не после такого судебного разбирательства.
– Мне очень жаль, что до этого дошло, – только и смог выговорить он. – Я не хотел, а иначе... – У Эмери перехватило горло, и он вдруг очень остро почувствовал, что его главный враг – собственные инстинкты.
Каким будет на вкус холодный, смазанный маслом, стальной ствол во рту9 Он сможет срезать в лесу палку или даже воспользоваться красной ручкой, чтобы спустить курок.
– Собирайтесь, девочки, мы уезжаем. До свидания, Брук. Брук что-то пробормотал.
На короткое мгновение пальцы Элайны коснулись руки Эмери. Потом она ушла, и дверь хижины захлопнулась у нее за спиной.
– Не теряй самообладания, – сказал Брук. – Она давно к этому шла
– Я знаю, – ответил Эмери. – Как и я. Мы оба получим по заслугам. Меня не слишком волнует, что будет со мной, но ее мне ужасно жаль.
– Эй! – услышал он голос Джен из-за двери. Видимо, она обращалась к одной из близняшек.
– Я считаю, что ты вел себя достойно, – сказал Брук. Эмери выдавил улыбку.
– Это другое дело. Я должен был показать тебе, как делаются подобные вещи, однако у меня ничего не вышло. Неужели ты не заметил, что я позволил ей уехать – по сути дела, подтолкнул к этому – прежде чем она согласилась на мои требования? Я должен был удерживать ее здесь до тех пор, пока мы не договорились бы, а вместо этого я практически выставил ее за дверь. Так не побеждают, так терпят поражение.
– Ты думаешь, шериф сможет вернуть твое ружье?
– Надеюсь, что нет. – Эмери снял куртку и повесил ее на гвоздь, вбитый у двери. Чтобы успокоить Брука, он добавил: – Я люблю стрелять, но убивать животных мне никогда не нравилось.
Снаружи донесся приглушенный крик Джен.
Эмери первым выскочил наружу, но на крыльце его чуть не сбил с ног Брук. За хрупкими перилами крыльца, почти скрытый пеленой падающего снега, стоял черный линкольн с поднятым капотом. Джен лежала на снегу и пронзительно кричала. Одна из близняшек боролась с маленькой темной фигуркой, другой нигде не было видно.
Брук бросился к машине. Проваливаясь по щиколотку в снег, Эмери последовал за ним и увидел еще двух чужаков: один стоял у капота, другой – с ружьем – выбирался из машины; свет, льющийся из кабины, казался призрачным в сгущающихся сумерках. На мгновение перед Эмери возникло гладкое смуглое лицо.
Затем раздался выстрел. Малорослый злоумышленник остервенело дергал за спусковой крючок. Брук попытался схватить ружье, но поскользнулся и упал в снег. Девочка, борющаяся с чужаком, закричала от боли и ярости.
А потом нападавшие обратились в бегство – они неуклюже пробирались по снегу, доходившему им до колен, но не останавливались, удаляясь все дальше и дальше в темноту. Один из них повернулся, отчаянно сражаясь с затвором ружья, словно это была непослушная собака, а потом побежал дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9