– Мы, ахейцы, превыше всего уважаем искусные танцы!
– И войны, — мрачно процедил Менелай полушепотом, так что его слышала одна лишь Клитемнестра.
Сердце Берналя билось так часто, что он всерьез опасался упасть в обморок.
Первое, что он увидел, едва перешагнув порог шлюзовой камеры и поздоровавшись, это огромного мужчину, который вприпрыжку несся прямо на него. Собрав в кулак резервы храбрости, о наличии которых он прежде и не подозревал, Берналь приготовился к гибели — но вместо этого ему пожали руку (сдавили, точно прессом).
Впервые увидев ахейца, Берналь решил немедленно ретироваться на свой корабль. Но из железных пальцев вырваться было невозможно.
Создание отличалось невероятной величиной: двухметровый рост, потрясающий размах плеч. Он объявил себя Агамемноном. Голос у него оказался такой громкий и низкий, что у Берналя заныли зубы. Затем его познакомили с целой ордой других гигантов и потащили по узкому коридору, где два человека едва могли протиснуться. Он поймал себя на том, что не может отвести глаз от лица верховного капитана, дивясь его симметричности и цветовой гамме: щеки и губы — ярко-алые, длинные волосы и борода — угольно-черные, кожа — белее снега. Берналь испытал облегчение, когда хозяева надели маски, скрыв свои гротескные черты.
Также Берналь не мог не обратить внимания на запах, исходивший от ахейца: не сказать, чтобы неприятный, но очень сильный и чрезвычайно… мужской. Немного погодя он различил и другой аромат, являвшийся полной противоположностью первого: сладкий, как благоухание едва поспевших фруктов. Обернувшись, он обнаружил, что его догоняет женщина, которая назвалась Еленой. Она была ниже Агамемнона, но все равно сантиметров на десять выше Берналя. Гибкая фигура; длинные золотистые волосы так блестели, точно и впрямь были из драгоценного металла. Кошачья маска не столько скрывала, сколько выгодно подчеркивала ее черты. Когда она говорила, серебристые усы плясали в воздухе, и это буквально завораживало.
Елена спросила его о путешествии; Берналь, хотя голова у него шла кругом, попытался ответить учтиво. Елена еще что-то сказала, Агамемнон вставил свою реплику, но Берналя отвлек телепатический голос АльтерЭго.
«Парис, наши хозяева не дышат».
Когда Парис и те, кто ходил его встречать, появились в зале, Ахилл раздраженно встрепенулся. С уходом Агамемнона молодой герой оказался в центре внимания, что ему весьма польстило; теперь же вновь придется довольствоваться статусом «героя номер два» (или даже «номер три», если троянский посол превзойдет его в воинской мощи).
Однако, разглядев гостя, Ахилл вздохнул спокойно.
В дверях стоял крохотный человечек, весь какой-то заморенный и бледный. Этот — как бишь там его? — Парис был похож на призрака. Причем не из тех, которые внушают страх. Просто дух печального, одинокого ребенка, скучающего по своим друзьям.
Оскалив зубы в улыбке, Ахилл уступил свое место Патроклу и начал пробиваться через толпу, чтобы поприветствовать гостя.
– Повеселел ты изрядно, мой мальчик, я вижу, — заметил ему вслед Нестор. Престарелый воин сидел за столом и чистил ногти кинжалом. Его лицо скрывала маска голубя. — Мудр царь Приам: глупца не пошлет он с посольством. Поосторожней будь с этим Парисом, послушайся старца.
Отмахнувшись от Нестора и старательно пытаясь подавить снедающие душу необъяснимые предчувствия беды, Ахилл двинулся дальше.
– Господи ты Боже мой, — простонал Берналь, опускаясь на стул, который пододвинула ему Клитемнестра после того, как ритуал знакомства с капитанами завершился. Ахилл, Диомед, Аякс — капитан того, капитан сего… Легендарные имена, монументальные лица и тела словно бы наваливались на него безжалостной тяжестью. Маски лишь усиливали фальшь их черт: карикатурных, преувеличенных, уместных, скорее, в музее восковых фигур. То, что ахейцы не таковы, какими выглядят, Берналя ничуть не удивляло — разве может оказаться подлинной такая абсурдная внешность? Когда АльтерЭго, исследовав ахейцев всеми доступными ему методами, заключил: «Они не дышат», Берналь понял, что не зря с самого начала почувствовал себя на «Микенах» неуютно. Но как им, собственно, удается обходиться без воздуха? Возможно, внешние покровы их тел — на самом деле скафандры жизнеобеспечения? Может быть, над ними потрудились умелые биоинженеры или евгеники? Или перед ним просто оборотни-инопланетяне?
Зато маски, доспехи мужчин и пышные одежды женщин показались Берналю великолепными. Куда ни глянь — сплошные шедевры. В волосах сверкали бриллианты, трепетали перья экзотических птиц, а в прическе одной эксцентричной дамы — даже миниатюрные растения. Очевидно, ахейцы не жалели времени, сил и фантазии на украшения — да и на развлечения, рассудил Берналь, наблюдая за маскарадом.
Столы были уставлены блюдами с жареными кабанами, козами и львами, а также незнакомыми Берналю овощами. Еда, в отличие от хозяев, выглядела вполне натурально, и Берналь сглотнул слюну. Вокруг, театрально жестикулируя, оглушительно хохоча и перекрикиваясь, толпились гиганты.
«Сил моих нет!» — взмолился он, обращаясь телепатически к АльтерЭго.
«Еще не время, — отрезал ИскИн. — Потерпи до конца пира. Уходить раньше невежливо — и наверняка опасно».
«Меня возьмут в плен?»
«Хуже — они могут оскорбиться. Вообрази, что случится, если армия этих тварей атакует Сиррус в отместку за твои дурные манеры?»
Берналь застонал. Чтобы вообразить такое, особой фантазии не требовалось. Под звуки чрезвычайно воинственного гимна, который затянули Ахилл и его парни в том углу зала, Берналь поклялся, что постарается избежать каких бы то ни было дипломатических инцидентов.
«Они еще не сказали, чего им от нас надо».
«Возможно, им будет достаточно твоей благодарности, — отчитал его АльтерЭго. — Так что будь веселей, Парис. Унылый гость — обида хозяевам».
Перед Берналем возник кубок с ярко-малиновым вином. Отхлебнув глоток, он скривился — на вкус вино ничем не отличалось от рециклированной кораблем воды с небольшой добавкой спирта. Пирующие передавали друг другу блюдо со сладковато пахнущим жарким. Берналь схватил кусок мяса и вновь скривился: горячий жир обжигал пальцы. У мяса оказался загадочный, почти пикантный привкус просроченного «универсального бортового пайка».
– Надеюсь, по вкусу вам яства ахейские? — раздалось у него над ухом.
Нервно встрепенувшись, он чуть не зацепился краем своей маски за маску Елены. Кошачьи усы пощекотали его шею.
– О да, очень.
– После трапезы сытной мудрые речи услышим, затем же музыкой слух усладят нам, — произнесла она. Глаза у нее были влажные-влажные и отражали буквально каждый фотон падающего на них света.
– Великолепно, — кивнул он, гадая, что делать с куском неудобоваримого мяса. Наверно, придется съесть, а то мало ли…
– Мы, ахейцы, превыше всего уважаем искусные танцы! — повторила Елена слова Агамемнона; но по ее интонации было ясно, что она имела в виду нечто совсем иное.

* * *
Когда трубные звуки рога умолкли, Агамемнон встал на стул и начал говорить речь. Клитемнестра неотрывно смотрела на него, улыбаясь собравшимся, боковым зрением отмечая, кто слушает, а кто лишь прикидывается. Она знала, что ее муж порой бывает напыщенным занудой — да и сказать ему, как правило, нечего, — но намерения у него благие. В душе он добряк, каких мало. Клитемнестра постаралась запомнить лица скучающих; позже им придется несладко.
Среди них оказался и Ахилл. Молодой Ахилл — всякой бочке затычка. Редкостный храбрец и силач, великий воин — но, о боги, какой легкомысленный и глупый. Точно молодой волк, которому ужасно хочется вызвать на бой вожака стаи, только духу пока не хватает. Вот он и переминается с ноги на ногу за спиной Агамемнона, ожидая шанса стать из второго первым.
Но таким замечательным вождем, как Агамемнон, Ахиллу никогда не быть. Уж Клитемнестра-то знает. Муж — прекрасный лидер. И все это поймут, как только он решит троянский вопрос.
Верховный капитан, исчерпав свой словарный запас, умолк. Ему неистово захлопали. Троянец Парис состроил гримасу: шум его явно раздражал. Елена, перегнувшись, что-то шепнула ему на ухо. Парис ошарашенно вздрогнул, но тут же догадался улыбнуться. Клитемнестра нахмурилась. Вот ведь гадкая девка! Одно дело — крутить шашни с любовниками в какой-нибудь казарменной кладовке, вдали от чужих глаз и ушей, но здесь, в нескольких метрах от собственного мужа… Дело пахнет ужасным скандалом.
И на кого же она положила глаз! На троянца! Одной Афине ведомо, что в нем нашла Елена.
Рога взревели вновь, объявляя, что начинается следующая часть маскарада. Появился квартет музыкантов и, споро настроившись, заиграл. Столы моментально отодвинули к стенам, освобождая место для танцев. Агамемнон, картинно взмахнув шлемом, спрыгнул со стула и обнял жену за талию. Клитемнестра радостно чмокнула его в щеку, уже ощущая всем телом ритм танца. Всюду, куда ни глянь, пары спешили пробиться на середину зала. Слышался топот ног и мелодичный смех женщин.
Они начали танцевать. Точнее, вальсировать.
– Исторически неверно, — пробормотал Берналь.
– Простите? — Елена чуть ли не приникла ухом к его губам. Берналь утонул в волнах ее аромата. Кожа Елены под руками Берналя была теплой и мягкой — невероятно теплой и мягкой. Вблизи он заметил, что ее грудь действительно неподвижна — если бы Елена дышала, она бы вздымалась и опускалась. И все равно ахеянка была обольстительна. «Если бы не этот крикливый макияж…» — подумал Берналь.
И тут же осознал: это не макияж. Кожа Елены на самом деле такого оттенка. И ее ресницы, и губы…
– Ох, будь она настоящей… — вздохнул Берналь.
– Сделала больно я вам? — спросила Елена, чуть-чуть отстранившись.
– Ничуть! — на объятия Елены Берналь реагировал, как деревянный истукан, и она это почувствовала. Берналь попытался сказать что-нибудь учтивое. — Просто для меня это все… как-то слишком… — высвободив руку, он обвел жестом зал. — Я буквально потрясен.
– Значит, в славной Трое не так?
– Да, у нас все несколько по-другому. Елена кивнула:
– Я бы хотела увидеть преславную Трою, — ее глаза сияли. Как показалось Берналю, в них мелькнул озорной огонек. — Как вы считаете, это возможно?
Оркестр заиграл быстрее, и Берналю почудилось, будто его затягивает в настоящий водоворот из рук и ног, стремительно мелькающих в незнакомом танце. В непосредственной близости от Елены (куда уж непосредственнее, ибо она прижимала Берналя к себе, слегка надавливая ладонями на его ягодицы) он чувствовал себя крайне неуютно. Но самое ужасное, что Агамемнон, его капитаны и их партнерши экстатически выплясывали совсем рядом, едва не задевая Берналя — того гляди, собьют с ног и раздавят, как котенка. Берналь поминутно вздрагивал и в конце концов предпочел зажмуриться, препоручив заботы о своей безопасности Елене. Если и она его не убережет, что ж… По крайней мере, смерть будет мгновенной.
«АльтерЭго, я тебя умоляю»…
«Прежде мы должны узнать, чего они хотят от Сирруса. Зачем, по-твоему, мы сюда прилетели? Нельзя уходить, не разобравшись в проблеме. Так что возьми себя в руки. И гляди в оба: возможно, с тобой захотят связаться приватно. Есть вероятность, что маскарад — отвлекающий маневр, маска, скрывающая пока неведомую нам правду. Если Агамемнон не захочет с нами разговаривать, возможно, найдутся другие желающие».
Внезапно Елена повлекла его куда-то, с грацией лани лавируя между беснующимися ахейцами. Берналь изумленно вскрикнул. Елена притянула его к себе.
– Пойдем, — прошептали ее губы.
– Елена, я…
– Не волнуйся: я вижу, что танцы тебе не особо приятны. Место я знаю одно — там тебе точно будет уютней.
Одиссей удовлетворенно кивнул, когда парочка выскользнула из зала, почти никем не замеченная: как-никак, бал был в самом разгаре. И тут прямо над ухом Одиссея раздалось хлопанье крыльев — это вернулась сова. Птица самодовольно заухала, также одобряя развитие событий.
– Вот лукавая тварь, а? — обронил Одиссей.
– Менелай видит, — сова нашла глазами капитана «Спарты», который как раз начал осматриваться в поисках жены — и узрел ее уже в дверях. С гостем.
Менелай помрачнел.
– Интересно, он за ними погонится? — вытянул шею Одиссей.
Капитан «Спарты» взмахнул рукой, и на его зов явился Диомед в маске из слоновой кости, изображавшей череп. Пошептавшись с Менелаем, Диомед покинул зал. Спартанец грузно опустился на стул, злобно сверкая глазами, затем широко улыбнулся слуге, предложившему вновь наполнить кубок.
– Дело в шлеме, — рассудила сова.
– Куда она его поведет?
– Я подумала: пусть сама решает. Она заслуживает некоторой самостоятельности.
– Да и я тоже, — Одиссей встал, поправляя панцирь. — Умираю от любопытства.
– Вечный охотник.
– Что ж, я был создан по твоему подобию.
– Именно, именно, — птица нежно потеребила клювом его ухо. — Хорошо, иди за ними и проследи, чтобы все было в порядке.
– Да, богиня.
Открыв дверь, Елена впихнула троянца в темную и тесную каюту первым — и не преминула отметить, что Парис испуганно замешкался. Боги, какой робкий — не чета мужчинам, к которым привыкла Елена. Оглянувшись, Елена переступила порог и захлопнула дверь. Тут же вспыхнул белый свет, буквально излучающий холод.
– Что это за чер… — изумленно огляделся Парис.
– Вот наконец мы одни, — произнесла Елена, хватая его за руки и притягивая к себе. Парис не сопротивлялся, но и особенного энтузиазма не проявлял — эх, а она-то надеялась…
– Но…
– Надеюсь, по вкусу тебе привычные эти покои? — пластиковые переборки и обитую синтетическими тканями мебель поврежденного троянского корабля, который они выловили в космосе, Елена находила отвратительно-блеклыми, но она рассудила, что в родной обстановке Парис почувствует себя более непринужденно. К тому же небольшая каюта создавала ощущение камерности. Здесь имелись две кушетки, на которые у Елены были грандиозные планы.
Она принялась ласкать его руки и предплечья. Кожа у него была загрубевшая, выдубленная солнцем, которого Елена никогда не видела. Несмотря на свой рост и сложение, он, несомненно, принадлежал к мужскому полу. Ей безумно захотелось поцеловать его — этого странного недомерка с чужой планеты.
– Да, — произнес он, — я…
– Не ты, а я. Как я тебе? Ответь, не стесняйся, мой милый, — Елена прижала Париса к себе, и ему волей-неволей пришлось на нее взглянуть. Одной рукой она гладила его колючее, коротко остриженное темя, а другой взяла Париса за подбородок, заставив задрать голову и заглянуть ей в глаза. От белого света Парис нервно щурился. Он задергался в ее объятиях — от страсти, предположила она, сразу видно, что парень на подъем тяжел, зато силен и ненасытен. — Что же, тебе я по вкусу, Парис светлоликий?
«АльтерЭго!» — Берналь неистово вырывался, но у Елены была железная хватка. Уставившись в ее разинутый рот, Берналь на миг испугался, что она проглотит его целиком. Затем его словно ударили по губам бревном — то был поцелуй Елены… «Нет, уж лучше бы съела», — простонал Берналь про себя.
«Я идентифицировал корабль, — сообщил АльтерЭго. — Это «Аполлон», судно, на котором Грендиг отправилась в свое последнее путешествие».
«Черт, опять греческие мотивы!»
«На сей раз аллюзия косвенная. Судно было названо в честь кораблей, которые совершали полеты между древней Землей и ее спутником».
Берналь почувствовал у себя во рту нечто постороннее. Очевидно, это была далеко не капсула с тайным посланием.
«В данный момент я ничем не могу облегчить твою участь, Парис. Послушай моего совета, попробуй получить удовольствие. В конце концов, это будет вполне естественная реакция на данный раздражитель».
Паника придала Берналю сил, и он умудрился вывернуться из объятий женщины. Но всего на миг. С озорной улыбкой она схватила его за плечи обеими руками. Он пустился было бежать, но подол ее легкой туники обвился вокруг щиколоток Берналя. Он спиной на дверь — та раскрылась, и Берналь вывалился в коридор. Елена с победным визгом выскочила вслед.
Они начали кататься по полу коридора, переплетаясь руками и ногами. Елена атаковала Берналя сверху — ловко, как дикая кошка. Уворачиваясь от очередного поцелуя, Берналь перекатился на спину и, подняв глаза, встретился взглядом с вооруженным ахейцем.
Несколько секунд они смотрели друг на друга. Неизвестно, кто из них был более ошарашен.
– Вижу ль Париса я в этом нелепом задоре? — выдохнул ахеец.
Елена привстала, толкнув при этом Берналя так, что он вновь распластался на полу. Кошачья маска съехала набок, обнажая виновато рдеющее лицо.
– Ты, Диомед?
На неказистой физиономии воина выразилось глубокое потрясение.
– Госпожа…
– О, Диомед, не спеши…
Елена принялась распутывать платье, накрепко связавшее ее и Берналя.
1 2 3 4