Здесь выложена электронная книга Двойник святого -. Лучшее в моей жизни автора по имени Шессе Жак. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Шессе Жак - Двойник святого -. Лучшее в моей жизни.
Размер архива с книгой Двойник святого -. Лучшее в моей жизни равняется 20.61 KB
Двойник святого -. Лучшее в моей жизни - Шессе Жак => скачать бесплатную электронную книгу
Жак Шессе
Лучшее в моей жизни
Двойник святого Ц
Жак Шессе
Лучшее в моей жизни
***
Когда я приезжал в Монтрё, все вокруг только и говорили о вольере с птицами. Директор одной из городских школ столкнул пожилую женщину с третьего этажа за то, что она застала его за шашнями со своей шестнадцатилетней постоялицей. По всей видимости, разгорелась ссора, директор сбросил ее с балкона, а потом вытряс ковер, чтобы создалось впечатление, будто произошел несчастный случай во время уборки помещения. Мол, старуха вытряхивала ковер, ей стало плохо, она и выпала. Дело осложнялось тем, что шестнадцатилетняя девушка была беженкой из Боснии: Красный Крест поселил ее у старухи в ожидании, когда в Монтрё приедет вся ее семья. Она уже несколько недель посещала коллеж, и директор давал ей уроки французского на дому. Там-то и началось все то, чему стала свидетельницей хозяйка дома – престарелая дама.
– А при чем тут вольера? Откуда там птицы?
– А при том: старушка превратила свой дом в вольеру. Сперва она только подбирала раненых, больных птиц, кормила их, подлечивала, затем стала понемногу покупать новых, в конце концов они расплодились и заполонили весь дом. Она поставила на окна решетки, чтобы можно было оставлять их открытыми, и птицам было чем дышать, сняла двери. Птицы стали в доме полноправными хозяевами, летали по всем этажам, перекликались, пели, устраивали свои птичьи потасовки, истошно кричали, сидели на балконной решетке – их было видно с дорожки, ведущей к дому от свалки, названной местными жителями пустырем. Это были кучи железа, наваленного вдоль озера.
– А что же сама девица?
– Девица? А ничего. Молчок, и все тут: ничего не видела, ничего не слышала. Видать, ей было привычно общаться с полицией, научилась у себя на родине, в общем, из нее не вытянули ни слова. Под конец полицейские приняли ее за полоумную. Того-то ей и надо было. Словом, со стороны девицы никаких проблем. Кроме того, продолжать ее расспрашивать означало бы усложнить отношения с Красным Крестом, консульством, службами перемещенных лиц. Ее оставили в покое. Директора же поддерживали вроде бы государственные структуры и масоны. Да и старушка не была сама невинность – в свое время замечена в деле совращения несовершеннолетних. Опасно во всеуслышание заявить, что несчастная беженка угодила в ловушку. Расследование было приостановлено.
Но не для меня, и вольера, как все называли дом умершей, стала для меня точкой притяжения с момента моего приезда в город. Сперва я расспрашивал тех, у кого было желание рассказать о том, как было дело. Их было немало. В основном женщины, любящие почесать язык, ни одна из них не верила в несчастный случай. Первые несколько недель я дожидался вечера, чтобы отправиться к дому и побродить вокруг, затем стал приходить туда днем, не предпринимая никаких предосторожностей и не боясь, что меня увидят. Я попросил показать мне место падения: травяной покров в этом месте был поврежден, имелось некое пятно – красноватое, с оранжево-охряной каймой по краям: похоже было на то, что вышивку намочили и выставили сохнуть на солнце. Трава в этом месте расти перестала, тогда как по всему саду просто буйствовала. Но более всего меня притягивала, интриговала свобода, предоставленная всем этим птицам в четырехэтажном доме. Поскольку было непонятно, как следует поступить с ними после смерти их хозяйки, на время расследования все оставили как есть, и пока вопрос решался, представительница Общества защиты животных дважды в день наведывалась кормить их и убирать за ними: птичьи экскременты в больших количествах накапливались у подножий сухих деревцов, кронштейнов, под нитями, натянутыми хозяйкой для своих питомцев, под жердочками. К концу первой же недели я убедил представительницу Общества позволить мне взглянуть на птиц. Этаж за этажом поднимались мы по лестнице в вихре крыльев, среди прикосновений множества легких оперенных тел, среди щебета, клекота, протестующего квохтанья и мелодичных рулад. Я прямо опьянел от счастья, словно давно ждал этого погружения в гущу пернатых, заслуженного возведения в некий сан в изящном и лихорадочном мире, неведомом мне еще несколько дней назад и вот, наконец, открывшемся для меня.
Особенно удивительным был третий этаж: не потому ли, что именно оттуда выпала старуха и именно там была каморка без окон в конце узкого коридора для юной постоялицы, где птицы вряд ли оставляли ее в покое? Здесь тоже было полно клеток и домиков, устроенных старухой для своих самых больших любимиц: голубок. Они безраздельно царили на этом этаже, да им было и спокойнее в отведенном специально для них месте. Были тут и турецкие особи с янтарными воротничками, и белые самочки, и розовато-оранжевые – с таким ласковым нравом, что это делало проклятие, издавна висевшее над этим домом, еще более страшным.
Я же не ощущал никакой тягости, напротив, птицы производили на меня самое положительное впечатление. Меня иногда предостерегали:
– Вы отправляетесь в вольеру? Будьте ж осторожны. Там недавно произошел один случай, окончившийся смертью. И с тех пор все эти птицы…
Фразу обычно не заканчивали, словно желая соединить этих предоставленных самим себе птиц и бесплодные усилия Общества защиты животных с резко оборвавшимся следствием. А что во всем этом привлекало меня? Возможно ли передать то состояние счастья и волнения, которое я испытывал от трепета крыльев, нежности перьев, стоило мне войти в дом? Кроме того, представительница Общества, кормившая птиц в определенные часы утром и вечером, все больше занимала меня. Это признание мне пришлось-таки сделать некоторое время спустя. Она назвалась Марией. Лет шестнадцати на вид, рыжеватая, с кругами под глазами и вся какая-то янтарная, медно-розовая, как голубки с третьего этажа. Однажды вечером я решил прийти раньше ее и подглядеть, как она пойдет по грязной улочке вдоль озера, и потому явился задолго до нее, как вдруг столкнулся с ней, будто она предвидела мою маленькую хитрость. «Меня трудно застать врасплох», – говорили ее глаза, и мне стало стыдно за свою глупость.
– Лучше помогите.
Я стал помогать, но спустя рукава, так как мне был противен помет, который она подметала, все эти остатки пищи, зерна, розоватые личинки в плошках, которые она ставила перед клетками. Затем она проверила, достаточно ли в бачках и баночках воды для питья и купания, удостоверилась, что окна открыты настежь и свет и воздух беспрепятственно поступают в помещение.
– А вы не очень-то стараетесь, – сказала Мария и засмеялась.
Вокруг нее поднялся вихрь. Я подскочил. Она говорила с акцентом.
– Вы, случаем, не боснийка? – пролепетал я, испугавшись охватившего меня предчувствия.
– А если так, то что из того? Вы что-то имеете против Боснии?
– Нет, конечно же, нет. – Я проклинал свою неловкость. – Но девушка, которая проживала тут до вас… Та, из-за которой… Она тоже была из Боснии.
– Это я и есть. Из-за меня погибла старая дама. Хотя я толком не знаю, как это произошло.
Услышав ее акцент в первый раз, я был слегка задет, возможно, оттого, что она повысила голос и в его напевности зазвучала угроза, такая явная и нездешняя.
– И никто теперь уж ничего никогда не узнает, ни я, ни вы, никто, – продолжала она.
Тут она подошла к балконной решетке, не позволявшей птицам вылетать наружу, подняла ее и, почти театральным жестом указав мне на пустое место на балюстраде между двух пустых ящиков для цветов, добавила:
– Это все, что мне известно. Она перелетела через балкон, меня при этом не было.
И вдруг в ее сильном голосе прорвалось рыдание, я подошел ближе, она отскочила в сторону и оказалась метрах в двух от меня на другом конце балкона. «Словно птаха, – пронеслось у меня в голове, я был взбешен, – убегает, насмехается, ничего не объясняет, обо всем молчит». Затем она уставилась на меня своими глазами, но они ничего не выражали, не видели меня, словно я не был даже экраном или силуэтом между нею и той, что перелетела через перила балкона.
* * *
В ту ночь меня начали одолевать мучительные видения. «Я убил ее», – кричал я во сне, да так, что проснулся. Потом я теснил кого-то к балкону и сталкивал вниз. Во все последующие дни я снова видел кошмары или представлял, как меня допрашивают и я сознаюсь в убийстве. Утром все вставало на свои места, я бежал к вольере удостовериться, что там все в порядке. Приходила Мария, делала необходимое, мы перебрасывались парой слов, затем она уходила, а я еще долго бродил по дому. Я мог бы развлечься иным образом: например, полюбоваться озером, раскинувшимся у подножия сиреневой Савойи, но не делал этого. По мере наступления вечера мрачные мысли возвращались, я представлял, как меня допрашивает полиция, а особенно старается один инспектор, более недоверчивый и педантичный, чем другие. Место, час, смерть – все совпадало. И нужно же было такому случиться, что я, простофиля, оказался там именно тогда, когда меня не должно было там быть или же я должен был быть в сотне километров от всего этого и, как говорил въедливый инспектор, когда я должен был даже забыть, что когда-то бывал в этих местах и знал умершую.
Что и говорить, грязная история. Но, как я пытался внушить этому настырному типу, ничего не было, ничего не произошло ни со мной, ни с умершей, разве что она была мертва – тут уж ничего не попишешь, – а я, мол, ни сном ни духом. В десятый раз заново начинал я свой рассказ, а инспектор смеялся мне прямо в лицо.
– Вам прекрасно известно, что дорога, которая ведет к дому…
Он одобрительно кивал, а вид его говорил: я тут такого наслышался!
– Вы хотите сказать – пустырь, дорогой друг. Не там ли вы бродили? Вас там видели.
– Ну пустырь, и что? Кто-то проходит по дороге, кто-то останавливается, мне эти люди незнакомы, я просто смотрю на них. Меня интересовал сам дом. Птицы. Говорят, они устраивают там такой тарарам после захода солнца.
– Солнце или не солнце, дружище, а вот мы скорее боимся, как бы вы, стоит нам отвернуться, не устроили там чего-нибудь. Но вам известно правило, в следующий раз вы будете задержаны. Вы предупреждены о статье за бродяжничество. И не начинайте нам снова вешать лапшу на уши, что, мол, вы спокойно делали заметки, а старушка выпала сама по себе. С третьего этажа. Вытряхивая свой ковер! Ну же! А если вы тут ни при чем, скажите хотя бы, чему были свидетелем. Давайте скажите! Тогда мы упечем этого негодяя и защитим малышку. Не так уж часто сталкиваешься с убийством в вольере.
– Вот именно, как раз на третьем этаже все пространство заполнено птицами.
– Мне показалось, что вначале они все были перемешаны: попугаи, вороны, в одной из комнат – утки с Дальнего Востока, один этаж отведен голубкам. Старушка выпала из клетки, выходящей на один из балконов.
– Решетки, насесты, все это есть, но они все равно летают, как и где им вздумается, старухе, видимо, хотелось именно этого. Сперва нужно понять это.
– А ваши отношения с девушкой – как это понимать?
– Она уклоняется от разговоров. Если говорит, что ничего не видела, так оно и есть.
– Вас застали выходящими из дому вместе. А на третьем этаже…
– Ей нечего скрывать.
– Но вам ведь известна эта история с директором, уроками французского, кухней…
– Кухня, что ж. Я мечтаю о ней. Заприте меня. Не выпускайте. Пусть я буду спать под шорох крыльев, рядом с девушкой с кругами под глазами, среди нечистот… Можно начать копить птичьи кости, получится оссуарий. Но нет, у нас птички невинные, прекрасные, кричащие от страсти в своих клетках.
Инспектор молчал и терпеливо ждал. Однажды утром я пришел в вольеру. Мария была уже там: чистила клетки. Я встал перед ней и прокричал:
– Я тоже могу то, что сделал директор.
Мне показалось, она ждала этого. Ее рот тут же приоткрылся со всем, что в нем было: влажным языком, нежными зубами. Я помню, как стал исследовать ее рот и все, что было ниже, еще ниже. Когда она вскрикнула, я отошел, оставив ее прислоненной к клетке, в которой жили красные экзотические птицы – дальневосточные утки, я совсем забыл о них – они волновались, бились, кричали. Я ушел, зная, что вернусь завтра и послезавтра, и эту ночь провел без кошмаров. Возможно, сегодня, когда я отвечаю на ваши вопросы, – это происходит во сне. Но разве это вы расспрашиваете? Как узнать? Вы следуете за мной по пятам, с точностью до минут отслеживаете мои перемещения, «как я употребил время» (это ваше выражение), я же не препятствую тому, чтобы вы обнаружили меня в вольере среди птиц с девушкой.
На следующий день я бесшумно вскарабкался по лестнице, Мария была уже там: ждала меня, моих объятий. В этот раз мы пошли на кухню, где стоял продырявленный кожаный диван, весь в помете, а вокруг были птичьи клювы.
Я продолжал ходить туда, да и почему бы я не стал этого делать? Прошло больше полугода. Приходила и Мария, до тех пор, пока опека не выставила дом на торги и не раздала птиц в частные руки и торговцам. Эти шесть месяцев были долгими, и часто мне приходит в голову, что это было лучшее в моей жизни. Я никогда не встречал Марию помимо этого дома, мы всегда уходили в кухню, и там я любовался ею, ласкал ее, доводил до стонов. Мне нравилось дотрагиваться до нее и смотреть на нее. И ей это нравилось, она так прямо и говорила, что хотела бы навсегда остаться там с птицами и со мной. Лучшее в моей жизни. Словно ничего больше и не произошло в ней с тех пор – ни расследования, ни предварительного заключения, ни судебной ошибки, ни приговора, вынесенного директору, и ничего другого, потому как ход времени с тех пор изменился, словно я умер – ничего больше не происходит. Когда она, лежа на кожаном диване, раздвигала ноги, мне открывалось что-то розовое, нежное, похожее на яйцо, а повсюду были птичьи клювы, крылья, хвосты – пернатые пролетали в холодном сероватом воздухе кухни, похожие на пары или дым и такие же неслышные, когда мы были с Марией. Я начинал их слышать только потом, как и замечать, что окно распахнуто на залив, вода в озере розовая, солнце, похожее на неразорвавшуюся гранату, висит уже совсем низко, мимо проплывают большие пароходы, мостики которых освещены всю ночь, как и бакены.
Двойник святого -. Лучшее в моей жизни - Шессе Жак => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Двойник святого -. Лучшее в моей жизни автора Шессе Жак дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Двойник святого -. Лучшее в моей жизни у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Двойник святого -. Лучшее в моей жизни своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Шессе Жак - Двойник святого -. Лучшее в моей жизни.
Если после завершения чтения книги Двойник святого -. Лучшее в моей жизни вы захотите почитать и другие книги Шессе Жак, тогда зайдите на страницу писателя Шессе Жак - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Двойник святого -. Лучшее в моей жизни, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Шессе Жак, написавшего книгу Двойник святого -. Лучшее в моей жизни, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Двойник святого -. Лучшее в моей жизни; Шессе Жак, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн