— Боюсь, он прав. Закон на его стороне. В их действиях нет вреда.Глава таркомаров густо позеленел, в нерешительности потоптался на месте и, круто повернувшись, зашагал прочь. Джораст бросила на землян загадочный взгляд, повела плечами и отправилась вслед за ним.— До сих пор никак не приду в себя — мышцы точно свинцом налиты, — сказал через неделю Майк Парящий Орёл, сидя в «Гудвилле». — И есть хочется до чёртиков. Когда у нас наконец появится еда?Тиркелл у входа выдал какому-то венерианину «Пилюлю Силы» и подошёл к остальным, с улыбкой потирая руки.— Терпение. Только терпение. Как дела, командир?Мэн кивнул на Андерхилла.— Спроси у этого парня. Он только что вернулся из Вайринга.Андерхилл хихикнул.— Там такое делается! За неделю все пошло вверх тормашками. Сейчас каждый венерианин, который вырабатывает штучные изделия, прямо-таки жаждет получить наши таблетки, чтобы ускорить процесс производства и заработать побольше фалов.— А как на это смотрят их заправилы? — спросил Бронсон.— Да у них просто глаза на лоб лезут. К примеру, до настоящего времени один венерианин зарабатывал в неделю десять софалов, штампуя пять тысяч крышек для бутылок. Принимая таблетки Стива, он изготовляет восемь, а то и десять тысяч и соответственно зарабатывает больше. Работяга, сидящий рядом, не может с этим смириться и бежит к нам за «Пилюлями Силы» для себя. Цепная реакция. И самое пикантное, что принцип сдельщины, естественно, применим не ко всем видам труда. Скажем, работа синоптиков измеряется часами, а не количеством выпавших за день дождевых капель.Мэн кивнул.— Ты к тому, что это порождает зависть?— Вот послушай, — продолжал Андерхилл. — Предположим, синоптик получает в неделю десять софалов — столько же, сколько рабочий, штампующий крышечки для бутылок. И вдруг этот рабочий начинает зарабатывать двадцать софалов. Синоптик в недоумении. Он тоже решает попринимать «Пилюли Силы», но это не сказываемся на производительности его труда. Тогда он просит повысить ему зарплату. Если ему идут навстречу, это ещё больше нарушает экономический баланс. Если же ему отказывают, он обсуждает это с другими синоптиками, и все они приходят к выводу, что с ними обошлись несправедливо.— Таркомары запретили работать всем венерианам, принимающим «Пилюли Силы», — сказал Майк Парящий Орёл.— Однако аборигены по-прежнему за ними приходят. Подумаешь, запретили! Интересно, как можно определить, кто их принимает? Понятно, что этот рабочий даёт больше продукции, но не могут же таркомары уволить каждого, у кого повышается производительность труда.— Великолепная идея — это наше показательное выступление, — проговорил Тиркелл. — Оно их просто загипнотизировало. Последнее время я вынужден был снизить тонизирующее действие таблеток: мои запасы на исходе. Но это компенсируется силой внушения.Андерхилл ухмыльнулся.— Итак, человеко-час начал выписывать вензеля. Маленькая палочка, вставленная в самое важное колесо. И это не только в Вайринге. Слухи расползаются по всей планете, и рабочие других городов уже интересуются, с какой это стати труд половины рабочих Вайринга оплачивается выше, чем их. Сейчас валютный стандарт — единая для всей Венеры денежная система — работает на нас. Номинальная стоимость товаров ни разу не менялась здесь уже несколько веков. А теперь…— Теперь все пойдёт кувырком, — сказал Мэн. — Таркомары разучились приспосабливаться к переменам.— Это только начало, — уверенно сказал Андерхилл. — Стив, к тебе ещё один клиент.Андерхилл ошибся. Вошли Джораст и глава таркомаров Вайринга.— Будьте достойны имён ваших предков, — вежливо сказал Мэн. — Присаживайтесь и угощайтесь. У нас ещё осталось несколько банок пива.Джораст приняла приглашение, а венерианин остался стоять, переминаясь с ноги на ногу и сердито глядя исподлобья.— Мэлси очень огорчён, — сказала венерианка. — Из-за этих «Пилюль Силы» возникли неприятности.— Но почему? — удивился Мэн. — Ведь они повышают производительность труда.У Мэлси перекосилось лицо.— Это обман! Хитрый ход! Вы злоупотребляете нашим гостеприимством!— Каким таким гостеприимством? — полюбопытствовал Бронсон.— Вы поставили под угрозу всю нашу систему! — не унимался Мэлси. — На Венере не должно происходить никаких перемен. Так должно быть и впредь.— Это почему? — спросил Андерхилл. — Впрочем, на то есть одна-единственная причина, и вам она хорошо известна. Прогресс в любой области может расстроить планы таркомаров — он грозит им потерей власти. Вы, мошенники и вымогатели, веками правили планетой. Вы клали под сукно изобретения, культивировали застой, пытались задушить инициативу народа — и все для того, чтобы удержаться наверху. Зря старались. Перемены неотвратимы.Мэлси вперил в него злобный взгляд.— Вы должны прекратить раздачу этих «Пилюль Силы».— Приведите закон, — тихо сказал Тиркелл. — Укажите прецедент.— Закон, дающий право делать подарки, — один из самых древних наших законов, — произнесла Джораст. — В него можно внести изменения, Мэлси, но народ вряд ли это одобрит.Мэн усмехнулся.— Безусловно. Это вызовет недовольство, и главы таркомаров утратят репутацию правителей, желающих добра своему народу.Мэлси позеленел ещё гуще.— Мы можем применить силу…— Джораст, вы представляете исполнительную власть. Скажите, находимся ли мы под защитой ваших законов? — спросил Андерхилл.Джораст шевельнула плечами.— Да, конечно. Законы священны.Мэлси бросился к ней.— Вы что, на стороне землян?— Ах, Мэлси, разумеется, нет. Просто я слежу за точным исполнением законов. В чем я присягнула при вступлении на должность.— Если вам так хочется мы перестанем раздавать «Пилюли Силы», — сказал Мэн. — Но уверяю вас, что это только отсрочит события. Вы не в силах остановить прогресс.— Значит, вы прекратите раздачу этих пилюль?— Да, при условии, что вы нам за это заплатите.— Мы не можем вам заплатить ни фала, — заупрямился Мэлси. — Вы же не состоите ни в одном таркомаре.Джораст прошептала:— Вы могли бы подарить им, ну, тысяч десять софалов.— Десять тысяч! — вскричал Мэлси. — Да вы что, смеётесь?— Только так, — сказал Андерхилл. — Впрочем, нас больше устроит пятьдесят тысяч. На эти деньги мы сможем беззаботно прожить год.— Нет!Снаружи к входу в корабль подошёл какой-то венерианин, просунул голову в отверстие клапана и сказал:— Сегодня я заработал вдвое больше, чем прежде. Не дадите ли вы мне ещё одну «Пилюлю Силы»?Тут он увидел Мэлси и, охнув, исчез.Мэн пожал плечами.— Выбирайте. Или вы нам заплатите, или мы по-прежнему будем раздавать «Пилюли Силы».Джораст прикоснулась к руке Мэлси.— У нас нет другого выхода.— Я… — К этому времени глава таркомаров уже почти почернел от бессильной злобы. — Ладно, — сдался он. — Я вам этого не забуду, Джораст, — процедил он сквозь зубы.— Но ведь мой долг — блюсти закон, — сказала венерианка.Мэлси промолчал. Он быстро нацарапал чек на пятьдесят тысяч софалов, подписал его и сунул листок Мэну. Потом он с ненавистью оглядел внутренность кабины космолёта и двинулся к выходу.— Живём! — воскликнул Бронсон. — Пятьдесят косых! Уж сегодня-то мы наедимся до отвала!..— Да будете вы достойны имён ваших отцов, — тихо сказала Джораст. У выходного клапана она задержалась. — Боюсь, вы очень огорчили Мэлси. А Мэлси — глава всех таркомаров…— Чем он может нам напакостить? — спросил Андерхилл.— Ничем. Ему не позволят законы. Однако… приятно сознавать, что у таркомаров есть своё слабое место.Джораст многозначительно подмигнула Мэну и удалилась.— Ну и ну! — воскликнул Мэн. — Как это понимать? Не значит ли это, что правлению таркомаров приходит конец?— Все может быть, — сказал Бронсон. — Только мне на это наплевать. Я голоден и хочу гриб-бифштекс. Где здесь можно обратить в наличность чек на пятьдесят косых?

1 2 3