Здесь выложена электронная книга Атлантида автора по имени Бенуа Поль. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Бенуа Поль - Атлантида.
Размер архива с книгой Атлантида равняется 188.05 KB
Атлантида - Бенуа Поль => скачать бесплатную электронную книгу
«Пьер Бенуа. Сочинения в 3 томах. Том 1. Атлантида. Забытый. Прокаженный король. Владелица Ливанского замка»: Терра; Москва; 1997
ISBN 5-300-01242-4, 5-300-01241-6, 5-300-01242-4
Пьер Бенуа
Атлантида
ПРЕДИСЛОВИЕ
к первому русскому изданию романа П. Бенуа «Атлантида»
Забытый пост на рубеже великой пустыни; дерзновенный рейд двух друзей в глубь Сахары; появление загадочного бедуина; таинственные письмена на скале, множащиеся знамения грозной опасности; за гранью африканского черного хребта — сады и воды неведомого края, древней Атлантиды, о которой вещал Платон; вампир, мстящий за исконное унижение женщины; музей мумий, умерших от любви; падеж верблюдов, высохшие колодцы, нечеловеческие переходы, видения фатаморганы, — так стремглав, по крутым уклонам, несется вперед действие романа-фельетона Пьера Бенуа — «Атлантида», несется навстречу читателю, как в зеркальных окнах кyрьерского поезда мчатся пассажиру меняющиеся декорации экзотического пейзажа.
Пьер Бенуа — это имя без выражения и столь заурядное, что запоминается с трудом, — зазвучало в дни воины.
Но автор ее оказался по эту сторону войны, — и вот к книге его потянулись сотни тысяч рук. Ей была отдана Академией национальная премия за литературу; она переведена на многие иностранные языки Значит, она пришла вовремя, значит, она утолила чей-то голод.
Каков же внутренний и внешний строй этой книги-победительницы, какую новизну она знаменует?
По заданию своему, она возрождает роман приключений, «авантюрный» роман. Она сродни Амадису Галльскому, которым зачитывался Дон-Кихот, «Мушкетерам» Дюма, «Острову сокровищ» Стивенсона.
Первое впечатление от книги — обманчиво до мистифи нации. Взять хотя бы письмо поручика Ферьера, сопровождающее пакет его записок и составленное перед экспедицией в глубь Сахары. Неужто, говоришь себе, еще жив колониальный роман, накануне войны славивший подвиги латинского гения и вновь по стопам римлян покоряющего черный материк; роман, воплотивший воинствующую волю молодого поколения французов, пафос меча и креста? Неужто «Атлантида» станет рядом с «Неведомым градом» Поля Адана, с «Путешествием центуриона» Псикари, а огромные масшта бы мировой войны не заслонили незначащего эпизода завоевания Марокко.
В данном случае под романом-фельетоном понимается произведение авантюрно-приключенческого жанра, которое публикуется отдельными главами в газете или ином периодическом издании (роман с продолжением) — прим. составителя замысловатой игре автора. Ибо «Атлантида», с начала до конца, — тонко рассчитанная игра литературными приемами.
Твердой рукой Бенуа ведет воображение читателя по лабиринту повествования, то разгорячая, то обуздывая его, но никогда не выпуская поводьев.
Схема изложения нарочито сложна. Георг Брандес когда-то сравнил фантастические повести немецких романтиков с японскими шкатулками, где ящик, вкладывается в ящик тот в другой, и так без конца. Так и у Бенуа: письмо, где поручик Ферьер излагает свой замысел, обрамляет его же записки, где, в свою очередь, слово переходит к капитану Сент-Ави, повествующему в форме прямой речи о трагических судьбах своей совместной с Моранжем миссии. В заключительной главе, действие, описав правильный круг, возвращается к исходной точке. Мы до конца ничего не узнаем о самой экспедиции Ферьера, но мы твердо знаем, что он не вернется.
Мы уже говорили о сходстве с романом-фельетоном.
Оно подтверждается делением на главы. К концу каждого эпизода напряженное ожидание читателя доводится до предела, и тогда автор кладет перо до следующей главы. Он наводит нас на путь жадных догадок и в новой главе внезапно их разрушает новым нечаянным ходом. Там, где роковое нарастание трагического мотива сжимает нам горло, внезапно вступает в права пародия, волнение сменяется смехом.
Эта игра контрастами, эта внезапная надежда читателя, что темная драма разрешится фарсом (к вящему его разочарованию, но и к немалому облегчению), это жонглирование крайностями — один из разительнейших приемов мастерства Бенуа. Так, Сент-Ави, схваченный и связанный бедуинамифанатиками, ожидающий в темном закоулке жестокой смерти, вдруг пробужден к сознанию визгливым криком: «Делайте вашу игру, господа! Игра сделана!» — на характерном жаргоне игорных зал Монте-Карло. Так, в рассказе о царице Атлантиды, в призрачном мире платоновской легенды, начинает вдруг звучать скабрезный смех любовного анекдота времен Второй Империи. Значит, все это на потеху, трагедия изжита, сквозь погребальную симфонию ужасов звучат припевы из «Прекрасной Елены»… но нет: твердая рука автора вновь переключает ток, — и судорожным комом мучительное ожидание вновь подкатывается к горлу читателя.
Это-то сочетание трагедии с гротеском, страстных пароксизмов с потешным маскарадом то и дело напоминает нам о фантастическом гении Эдгара По. И подлинно: как Эдгар По сумел дать в своем «Артуре Пиме» некую квинтэссенцию всех «морских» романов, всех путешествий на северный полюс, знаменитых кораблекрушений и открытий, так и Бенуа амальгамировал в своей повести все мотивы сухопутных приключений — грозной романтики Сахары. Как и у Эдгара По, невероятное намеренно замаскировано сугубой научностью. Надписи на скалах (такая же надпись в «Артуре Пиме») подвергаются подробнейшему мнимофилологическому анализу, да и весь текст снабжен — рукою ученого держателя рукописей, поручика Ферьера — рядом солидных библиографических справок и толковых примечаний с ссылками на несуществующие источники.
Откуда все это? Здесь и в помине нет мещанского благородства чувствований и ограниченности интеллектуального кругозора, отличающих французский бульварный роман, от «Вечного жида» до «Рультабиля». Сочинение Бенуа насыщено, а отчасти подсказано литературными реминисценциями; недаром его герои так охотно цитируют Стивенсона.
Предшественников Бенуа, при всей его французской увлекательности, нужно искать по ту сторону Ламанша, а то и по ту сторону океана. И это не потому только, что научную или философскую гипотезу в роли трамплина для писательского воображения мы находим хотя бы у Уэллса.
Ведь роман — в английском, «островном», понимании — прежде всего, work of fiction, вымысел, заведомая и нарочитая фикция. Англичанин привык любоваться тем, как функционирует самый механизм повествования; он чуток к игре и взаимодействию приемов в форме рассказа. И вот, вовлекая читателя в эту восхитительную игру, Пьер Бенуа и завоевал свой успех.
Анри де Ренье включил это новое цветенье авантюрного эпоса в издаваемый им цикл «Литературного романа». Сам Бенуа остается верен неслучайно избранному пути. Второй его роман: «Кенигсмарк» — история одного таинственного исчезновения в конце XVII века, параллель к легенде о «Железной маске», — стал новой победой писателя, как и несколько других его книг, правда, несравненно, более слабых, чем «Атлантида» и «Кенигсмарк».
А. Левинсон
ВСТУПИТЕЛЬНОЕ ПИСЬМО
«Прежде чем начать, я должен вас предупредить: не удивляйтесь, если я буду называть варваров греческими именами»
Платон: «Критий»
(Это письмо, как и приложенная к нему рукопись, находившаяся в отдельном запечатанном конверте, были вручены вахмистру 3-го спагийского полка Шатлену поручиком Ферьером 10 ноября 1903 года, в день отправления этого офицера в Тассили, что в стране азджерских туарегов (в Центральной Сахаре). Вахмистру был дан приказ, как только он получит отпуск, передать эти документы советнику судебной палаты в Рионе, Леру, ближайшему родственнику поручика Ферьера. Но так как этот судебный чиновник внезапно скончался до наступления срока, назначенного для опубликования настоящей рукописи, то появление ее в свет, вследствие возникших в связи с этим затруднений, могло состояться только теперь.(Прим. автора.)
Хасси-Инифель, 8 ноября 1903 года.
Если нижеследующие страницы увидят когда-нибудь божий свет, то это случится лишь тогда, когда для меня он уже перестанет существовать. Верной тому порукой мне служит срок, который я назначаю для их появления в печати.
Опубликование моей рукописи, — если я его подготовлю — не должно, однако, вводить в заблуждение насчет моей цели. Прошу мне верить, что по отношению к этой лихорадочно написанной тетради у меня нет никакого авторского самолюбия. Уже давно я отошел от подобных вещей. Но, поистине, бесполезно, чтобы другие вступали на путь, на который я уже не вернусь.
Четыре часа утра… Скоро над хамадой вспыхнет розовое пламя зари. Вокруг меня дремлет бордж. Через раскрытую дверь соседней комнаты я слышу ровное, совершенно спокойное дыхание Андрэ де Сент-Ави.
Послезавтра мы отправляемся с ним в путь. Мы покидаем бордж. Мы поедем туда, на юг. Вчера утром пришел приказ министра.
Теперь, даже если у меня и явилось бы такое желание, отступать уже поздно. И я, и Андрэ, мы оба хлопотали об этом поручении. Разрешение, о котором я просил, превратилось в эту минуту в приказание. Добраться до самой вершины иерархической лестницы, пустить в ход все связи в министерстве — и все это только для того, чтобы ощутить затем страх и неохоту к задуманному предприятию… Нет!
Я упомянул о страхе. Но я знаю, что не боюсь. Однажды ночью, в Гураре, когда берберы убили двух часовых, и я нашел несчастных солдат с отвратительными крестообразными разрезами на животах, мне стало, действительно, страшно. Я знаю, что такое страх. Вот почему теперь, когда я всматриваюсь в темное безграничное пространство, откуда сейчас быстро вынырнет огромное красное солнце, я знаю, что вздрагиваю не от страха. Я чувствую лишь, как во мне борются священный ужас перед тайной и ее неотразимое очарование.
Все это, может быть, грезы. Воображение воспаленного мозга и напуганного миражами зрения. Настанет, без сомнения, день, когда я перечитаю эти страницы со смущением и жалостью к самому себе, с усмешкой человека, пробегающего в пятьдесят лет письма юности.
Грезы? Игра воображения? Но эти призраки, но эта игра воображения — мне дороги… «Капитан де Сент-Ави и поручик Ферьер, — гласит телеграмма министерства,займутся в Тассили определением статиграфической связи между апофилитными песчаниками и углеродисто-железистыми известняками… Они воспользуются этим обстоятельством, чтобы выяснить, по возможности, не изменилось ли отношение азджеров к нашему влиянию», — и так далее.
Если это путешествие имело бы, действительно, в виду столь жалкий объект, то, я чувствую, что не поехал бы.
Вот почему я желаю того, чего страшусь. Я буду разочарован, если не столкнусь лицом к лицу с тем, что вызывает в моей крови странный трепет.
В глубине уэда Мия лает шакал. От времени до времени, когда луч лунного света пронизывает серебряной стрелой вздувшиеся от жары облака и напоминает о восходящем солнце, горлица начинает ворковать в пальмовых рощах.
Снаружи доносится шум шагов. Я наклоняюсь из окна.
Чья-то тень, одетая в блестящие черные ткани, скользит по глиняной террасе форта. Во тьме, насыщенной электричеством ночи, вспыхивает молния: тень выбила огонь для папиросы. Она сидит на корточках, обратившись лицом к югу.
Она курит.
Это — Сегейр-бен-Шейх, наш проводник-туарег. Через три дня он поведет нас к неведомому плоскогорью таинственного Имошаоха, поведет через устланные почерневшими камнями хамады, через обширные высохшие уэды, через серебристые солончаки, побуревшие водомоины и темно-золотистые дюны, над которыми, когда дует пассат, расстилается дрожащим султаном беловатый песок.
Сегейр-бен-Шейх… Вот кто этот человек. И мне приходит в голову трагическая фраза Дюверье: «Полковник вдел ногу в стремя, и в ту же минуту на него обрушился сабельный удар…» . Сегейр-бен-Шейх… Это он сидит там. Это он спокойно курит папиросу — из тех, что я ему подарил…
Прости мне, господи, это вероломство.
Фотофор бросает на бумагу свой желтый свет.
Каприз судьбы, пожелавшей, неизвестно почему, чтобы в шестнадцать лет я поступил в Сен-Сирское училище и сделался товарищем Андрэ де Сент-Ави. Я мог бы теперь изучать право или медицину. Я мирно жил бы теперь в каком-нибудь городке, с церковью и быстрой речкой, а не стоял бы здесь одетым в тафту призраком, который, опираясь на подоконник, смотрит с невыразимым беспокойством на собирающуюся поглотить его пустыню.
В комнату влетает крупное насекомое. Оно жужжит, отскакивает от штукатуренных стен к колпаку фотофора и, наконец, спалив себе крылья о свечу, падает, побежденное, на белый лист, там, за окном.
Это — африканский жук, огромный, черный, весь покрытый синевато-серыми пятнами.
Я вспоминаю о его собратьях, виденных мною там, во Франции, — о темно-красных жуках, котррые по вечерам, когда разражалась гроза, вылетали, как маленькие пули, из земли моих родных полей. Ребенком я проводил там каникулы, а потом, на военной службе, — свои отпуска. В последний мой приезд туда, рядом со мной шла по лугу тонкая белая фигура с накинутым на нее кисейным шарфом, предохранявшим ее от вечернего воздуха, который там так прохладен. Теперь, при этом далеком и смутном воспоминании, я устремляю лишь на мгновенье свой взор в темный угол моей комнаты, где блестит на стене рамка неясного портрета. Я чувствую, каким незначительным стало для меня все то, что раньше, как мне казалось, должно было наполнить мою жизнь. Эта печальная тайна уже не имеет для меня никакого интереса. И если бы бродячие певцы, вместе с Ролла, вдруг затянули под окном этого борджа свои ностальгические песни, я знаю, что не слушал бы их, — а если бы они чересчур старались, я попросил бы их идти своей дорогой.
Чем же вызвана эта метаморфоза? Рассказом, — а может быть, сказкой, — поведанной человеком, над которым тяготеет чудовищнейшее из подозрений.
Сегейр-бен-Шейх докурил свою папиросу. Я слышу, как он возвращается медленными шагами к своей цыновке, в корпусе В, возле сторожевого поста, налево.
Так как наш отъезд должен был состояться 10 ноября, то рукопись, приложенная к этому письму, была начата в воскресенье, 1-го, и окончена в четверг, 5 ноября 1903 года.
Поручик 3-го спагийского полка Оливье Ферьер
I. ФОРТ НА ЮГЕ
В субботу, 6 июня 1903 года, обычная монотонная жизнь форта Хасси-Инифель была нарушена двумя событиями равноценной важности: письмом от мадемуазель Цецилии С. и полученными из Парижа последними номерами «Journal officiel» французского правительства.
— Разрешите, поручик, — сказал старший вахмистр Шатлен, принимаясь за просмотр газет после того, как он сорвал с них бандероли.
Я ответил утвердительным кивком головы, будучи уже всецело погружен в чтение письма мадемуазель С.
«Когда эти строки дойдут до вас, — писала мне эта милая девушка, — мы с мамой, покинув Париж, будем уже в деревне. Если там, в Африке, мысль о том, что я скучаю здесь так же, как и вы, может служить вам утешением, то наслаждайтесь им. Grand-Prix уже состоялось. Я поставила на указанную вами лошадь и, естественно, проиграла. Третьего дня нас пригласил на семейный обед Марсиаль де ля Туш. Я видела там Элияса Шатриана, все такого же свежего и молодого. Посылаю вам его последнюю книгу, о которой довольно много говорят. Как кажется, семья Марсиаля де ля Туша списана в ней с натуры. Присовокупляю к своей посылке и последние произведения Бурже, Лоти и Франса, а также две-три модных кафешантанных песенки. Что касается политики, то уверяют, будто применение закона о конгрегациях натолкнется на серьезные затруднения. Ничего нового в театрах. Я подписалась на лето на „Illustration“.
В деревне просто не знаешь, что с собою делать. В перспективе — вечно одна и та же кучка идиотов для тенниса.
Я покажусь вам мало интересной, если стану писать часто.
Избавьте меня от ваших размышлений по поводу маленького Комбемаля. Я ни на грош не феминистка и охотно верю тем, кто говорит, что я красива, в особенности — вам. Но я, все же, свирепею, когда думаю о том, что если бы я позволяла себе с нашими деревенскими парнями даже четверть того, что вы, наверное, разрешаете себе с вашими Улед-Нейлями… Но довольно об этом. Бывают мысли, делающие людей неучтивыми».
Я дошел до этого места в послании сей эмансипированной молодой девы, когда восклицание возмущенного вахмистра заставило меня поднять голову.
— Поручик!
— В чем дело?
— Ну, ну! И хороши же они там, в министерстве, нечего сказать! Почитайте-ка.
Он протянул мне официальную газету. Я прочитал: «Приказом от 1 мая 1903 года, капитан запаса Андрэ де Сент-Ави причисляется к 3-му спагийскому полку и назначается начальником форта Хасси-Инифель».
Раздражению Шатлена не было границ.
— Капитан де Сент-Ави — начальник нашего форта! Он — комендант укрепления, которое никогда ни в чем нельзя было упрекнуть! Да что мы для них — мусорная яма, что ли!
Я был удивлен не меньше унтер-офицера.
Атлантида - Бенуа Поль => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Атлантида автора Бенуа Поль дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Атлантида у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Атлантида своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Бенуа Поль - Атлантида.
Если после завершения чтения книги Атлантида вы захотите почитать и другие книги Бенуа Поль, тогда зайдите на страницу писателя Бенуа Поль - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Атлантида, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Бенуа Поль, написавшего книгу Атлантида, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Атлантида; Бенуа Поль, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн