– Синичка-невеличка, но то, что нам нужно, сделает…
Востоков вздохнул. Он рассчитывал на большее.

2

Климович, тотчас же опознавший Востокова на предъявленном ему любительском снимке, рассказал инспектору уголовного розыска Симонову об этой встрече далеко не все и не так, как это происходило в действительности.
А было так.
Недовольство пробным, «бестоварным» визитом Востокова было искренне, но не столь откровенно. Внешне он держался сдержанно, даже с холодком, но предложение клиента его заинтересовало. Хотя он и подтвердил Симонову, что с бизнесом все покончено и ему уже обещано «назначение, соответствующее его образованию и способностям», но этому не поверили ни Востоков, ни Симонов. Авантюра клиента пахла тысячами, может быть, десятками тысяч, упускать ее явно не стоило. Тут с одних комиссионных богачом станешь, если провернешь это дело разумно и осторожно. Нет товара – понятно. Значит надо начинать с серьезного разговора. И он его тут же начал:
– А откуда у вас такое богатство? Не обижайтесь, но если это музейная ценность, то каким путем она стала вашей?
Востоков рассказал об иконе все, что знал, и почти без вранья. Помолчал минутку-другую и про заокеанского гостя добавил: хорошо бы, мол, такого гостя найти. И спрашивать ни о чем не будет и настоящую цену даст. Тут и родилась у Климовича идея, о которой он Симонову даже не упомянул. Найдет он такого гостя. Только обождать надо.
Так он и сказал Востокову. Тот поморщился:
– Время не ждет, деляги.
– Подождет, ежели не поскупимся. Не минуты считать будем и не часы. Процент будем считать. Ему один, мне два-три, коли не пожадничает.
– Если счет на рубли пойдет, я выключаюсь, – вмешался портье.
– Ну и дурак, – сказал, как отрезал, Климович. – Это с сотни рубль не деньги. А с тыщи – уже десятка. Ну а если с десятка тысяч, пахнет сотенной. Такая арифметика уже подходит. Верно говорю? Как на исповеди. Только о процентах пока не договариваемся. Серьезный разговор пойдет, когда покупатель появится.
На этом и порешили. А проводив гостей, Климович задумался. Не обманул ли его клиент своей сказкой о древнерусской иконе, якобы полученной им в наследство от протопопа – отца? Не украдена ли она в каком-нибудь периферийном музее? И не подделка ли это, сварганенная каким-нибудь искусным мазилкой под византийскую старину? Экспертиза, конечно, потребуется, негласная, но безошибочная, экспертиза профессионала и знатока… Такой человек у него есть: не профессионал, правда, но знаток. Хитрец, но не обманщик, человек, настроенный дружественно, а не враждебно. Словом, человек подходящий.
Климович поискал в записной книжке его номер телефона, еще раз продумал все уже обдуманное и позвонил.
– Лев Михайлович? – начал он, услышав ответное «алло». – Вас Климович приветствует. Кли-мо-вич. Я вам сейчас напомню. Мы познакомились у Королькова за ужином. Рядом с вами сидела моя жена, далее я. Припоминаете? Да, да. Совсем еще молодая брюнетка. Вы ее серьгами заинтересовались. Китайские, да. Старина-матушка, чистый антиквариат… А почему вам звоню? По делу, конечно. Вы ведь знаток и ценитель редкостей. Такие байки выдавали – дух захватывало. Так вот: выплыла сейчас в Москве икона. Не собираете? Знаю. Только мне ваш совет нужен. Что за икона? Старинная, древнерусская. Нет, не Рублев. Не то его учитель, не то ученик… Посмотреть можно, но собственник пока ее не показывает. Знаток требуется. Не телефонный разговор? У вас? Конечно, могу. И сейчас могу: машина во дворе стоит. Где живете, знаю. На улице Горького. Через полчаса буду у вас.
Все это происходило за два дня до приезда в Москву Юрия Саблина. И опознать Востокова по предъявленному ему фотоснимку Одинцов, конечно, не смог. Но о разговоре с Климовичем он своим гостям из уголовного розыска ничего не сказал.
А разговор был для них небезынтересный.
– Такая икона, если не подделка, больших денег стоит, – сказал Одинцов. – У вас таких денег нет. И покупателя тоже нет. На комиссионных работаете?
Скрыть это от Лысого Климович, конечно, не мог. И без антиквара найти даже теоретически возможного покупателя он тоже не мог. Пришлось обойтись без вранья.
Одинцов выслушал, улыбнулся и сразу же не по-дружески, а по-барски перешел на «ты».
– Тут, если собственник – не вор в законе и даже не мелкий жулик, а просто фраер, тебе и полпроцента на банкет хватит. А фраер твой все одно на меня выйдет. Так что будь доволен тем, что я тебе еще полпроцентика отвалю. А приведешь ты его ко мне, скажем, через неделю. И не криви морду, красивей не будешь. А твой иконовладелец без меня своего покупателя не найдет, потому что на Огарева меня знают и уважают. Я, друг ты мой, никогда и нигде ничего не украл ни у государства, ни у частника. А если и вызывают меня повесткой, то лишь для консультации: я многое знаю и многих знаю, и могу государству помочь, когда оно в том нуждается. Ну а если и грешу иногда – кто ж из нас без греха живет? – то грех этот закона не нарушает. О нем даже знать могут, и не наказывают, поскольку даже грех мой иногда полезнее, чем круглая безгреховность. На этом и поладим, коллега, а через недельку и завершим задуманное.
Любил Лысый такие задушевные разговоры и даже свое название для них придумал: в баньке попариться. Так попарился в баньке и Климович, не знавший, как ноги унести от такого банщика.

3

Но поехал он не домой, а в гостиницу, где, как полагал, жил хозяин иконы. Число участников завязавшейся вокруг нее авантюры с появлением Лысого увеличивалось. Изменялся и характер самой авантюры. В общем, следовало бы обсудить: сумеют ли они обойтись без Лысого, который нахально обещает провернуть это дело в неделю максимум. Максимальной тогда будет и надбавка к цене иконы, а точнее – их комиссионные, которые теперь придется делить уже на троих. При этом делить будет Лысый, а они только поддакивать. Отказываться неразумно, так как Лысый берет все на себя, в том числе и риск, и хлопоты, и необходимую экспертизу.
Когда Климович добрался до гостиницы, отельный холл был уже пуст. Только портье говорил по телефону. Говорил не сдерживаясь, и первые же услышанные Климовичем фразы буквально подкосили его.
– …Ничем не могу вам помочь, товарищ полковник. Он прожил у нас три дня и выбыл… Куда? Не знаю. Может быть, из Москвы уехал, а может, снял где-нибудь комнату… Я понимаю, конечно, но мы таких вопросов нашим постояльцам не задаем… Нет, нет, товарищ полковник, не обратил внимания. Обыкновенная «Волга» серого цвета. Похоже на такси, но точно сказать не могу. А номером просто не заинтересовался. Да это и не входит в мои обязанности.
Портье положил трубку и тотчас же поднял другую, от телефона внутреннего.
– Андрей, – сказал он тихо, – собери все свое барахло и дуй вниз с чемоданом. Быстренько, быстренько… Идиот! На кой черт я буду тебя разыгрывать! Звонили из МВД… Какой-то мент интересовался, проживаешь ли ты у нас. Ну а я ответил, что ты уже выехал. Да уж куда-нибудь пристроим. Есть идейка. Самое главное для тебя сейчас – немедленно уехать из гостиницы.
Он огляделся вокруг: холл был по-прежнему пуст. Он мигнул Климовичу: подойди ближе.
– Ты с машиной? – спросил он шепотом. – И жена все еще на курорте?
– Все точно, – шепнул в ответ Климович. – А дальше?
– Посели его у себя пока. А там видно будет.


Экспертиза

1

Уже двое суток провел, не выходя из дому, Востоков, равнодушный к метражу и наимоднейшей обстановке трехкомнатной квартиры Климовича. Прожил и сблизился с хозяином. Их сблизила общность интересов и судеб. Оба писали в анкетах: «Высшее не закончил», и у обоих склонность к приобретательству переросла в алчность. И окончательно сблизила их схожесть работы: оба стояли за прилавком комиссионных магазинов.
Но Климович действительно стоял сейчас у такого прилавка, Востоков же числился в отпуске. Он лениво бродил из комнаты в комнату, тщетно подыскивая себе какое-нибудь занятие… На книжных стендах он не разбойничал: Климович собирал только старые книги, преимущественно приложения к дореволюционным журналам «Вокруг света» и «Родина», а также пятикопеечные выпуски «Нат Пинкертон» и «Пещеры Лехтвейса». Чтение, даже лубочное, не привлекало Востокова. Мучила неизвестность дальнейшей судьбы и его самого, и его сокровища. Страх перед тем, что затеяли Климович и портье из «Киевской», неведомая цена иконы и недоверие к новому поколению фарцовщиков. Старых он, правда, искал, еще живя в гостинице, но безуспешно: кто завязал, кто сидит. А здешние что-то тянут, из дому не выпускают, все уголовкой пугают. А что ему ментов бояться?..

2

За дверью кто-то долго и пронзительно позвонил. Востоков струхнул: не за ним ли? Звонок повторился. Вспотев от страха, Востоков рискнул открыть.
За дверью стоял начавший уже тучнеть человек с обвисшими, как у бульдога, щеками.
– Вы – гость, – сказал он Востокову, окинув его острым всепонимающим взглядом. – А где же хозяин?
– Обещал быть в четыре дня, – Востоков отступил, впуская незнакомца. Тот вынул из жилетного кармана старинные золотые часы с крышкой, открыл ее, сказал вполголоса:
– Сейчас без четверти четыре. Я подожду у него в кабинете.
Востоков, все еще недоумевая, пропустил его по-прежнему молча и остановился у двери.
– Разрешите представиться, – проговорил тот, – Одинцов Лев Михайлович. Антиквар по профессии и коллекционер по склонности. А вы почему не рекомендуетесь?
– Не успел еще. Я Востоков Андрей Серафимович.
Одинцов вдруг почему-то обрадовался.
– Значит, это вы икону принесли? – спросил он.
– Я, – смущенно признался Востоков – Говорят, что у вас древние иконы высоко ценятся.
– Смотря какие. Высоко, если не подделка.
– Вы антиквар. Значит, и цену знаете. Минуточку, я сейчас покажу ее.
Он выдвинул из-под кровати чемодан, извлек икону без оклада и поставил ее на стул.
Одинцов тщательно оглядел ее, обошел кругом, легонько пощупал – не стираются ли краски и молча шагнул к Востокову. Потом опять оглянулся, вынул из кармана большую лупу и долго-долго рассматривал стершиеся углы. Пожевал губами и крякнул:
– Тысчонок пять я бы за нее отвалил.
От неожиданности Востоков даже не мог ответить. Язык прилип к небу. А Одинцов тем же ерническим тоном спросил:
– Не слышу ответа, Андрей Серафимович. Так по рукам или нет?
– Я каждый день оцениваю принесенные мне в лавку вещи. Не мальчик. Это что же, розыгрыш по-московски?
Одинцов хохотнул по-актерски.
– Не ошиблись, уважаемый. Между прочим, остроумно придумано: розыгрыш по-московски! Хотите настоящую цену? Так помножьте пять на три.
Лысый, как говорят рыболовы, бросал подкормку. Покупать для себя он и не собирался. Он пробовал клиента на твердость.
Востоков задумался. Одинцов, как ему показалось, уже не шутил. Неужели так оценивал свое сокровище и отец? Не верится. Значит, надо торговаться, как на базаре.
– Не выйдет, – сказал он мрачно. – Бросовая цена, Лев Михайлович. У нас пока еще нет инфляции.
– Биржи тоже нет, уважаемый. И рубль не падает.
– А вы знаете, сколько за Рублева государство платит? Государство! И за сколько его за границей на аукционах оценивают?
– Так ведь это не Рублев, а подделочка. Древнее подражаньице, согласен. Но все-таки подражаньице. А пятнадцать тысяч цена не малая. «Волгу» купите, если разрешение есть.
– Вот и покупайте себе «Волгу», если у вас есть такая возможность, – отрезал Востоков и уложил в чемодан икону.
– Не сторговались? – усмехнулся стоявший у двери Климович. Он уже несколько минут стоял так, прислушиваясь к разговору.
– Я ему пятнадцать косых предлагал, а он морду воротит, – нашелся Одинцов.
«Пятнадцать косых, – подумал Климович. – Для комиссионных нам и десяти процентов мало». Для фарцовки ни он, ни Лысый покупать икону не будут. Значит, и ему, Климовичу, и Лысому, и корешу из гостиницы выгодней завышать рыночную цену иконы и не настаивать на бросовой. Интересно – какую цену назовет сам Востоков.
Этот вопрос задал Лысый.
– Тысяч пятьдесят, по крайней мере, – ответил Андрей.
Переглянувшись, все вдруг замолчали. Каждый думал о том же, что и сосед. Во-первых, требуется экспертиза, чтобы гарантировать нужную сумму. Для того, кто сможет снять с текущего счета такую или большую сумму. А тот, кто может дать пятьдесят тысяч, способен раскошелиться и на все шестьдесят. Для комиссионных такой расчет всех троих вполне устраивает. Следовательно, можно согласиться с Андреем и принять его условия. Ведь они ничем не рискуют.
– Вот так, – оборвал молчанку Востоков. Любая пауза пугала и тяготила его.
– Вы подумайте пока, а я пойду полежу. Устал что-то…

3

Проводив Андрея в спальню, Климович вернулся. Лысый молчал по-прежнему. На хозяина дома он даже не взглянул.
– Зачем ты ко мне притащился? – спросил Климович. – Полгорода на метро ехать. Ведь ты даже не знал, что Андрей у меня живет.
– Моя удача, – отмахнулся Одинцов. – По крайней мере товар увидел и цену узнал.
– А что молчишь? Цена не нравится?
– Почему? Для комиссионных отличная.
– Если покупатель найдется.
Одинцов ответил не сразу. Два огромных зрачка его не подсказали мысль. Только пухлые губы скривились в улыбке.
– Вот я и думаю о том, что выгодно мне.
Последнее слово он подчеркнул в недружеской интонации. Перед Климовичем сидел не сообщник, а конкурент.
– Не рано ли раскрываетесь, Лев Михайлович? – сказал Климович. – Что ж получается? Свой своего за рублевку продаст.
– А если куплю я, за что вам комиссионные платить? Еще древние римляне говорили: хомо хомини люпус ест. Ты латыни не изучал, так переведу. Человек человеку волк. Вот и все, уважаемый.
– Латыни я действительно не изучал. Но по-русски тоже изреченьице есть: с волками жить – по волчьи выть. И если двое выходят из игры, банк снимает третий. Я не личность имею в виду, а ведомство.
– Понял. Что ж, и втроем поиграть можно…
– Без экспертизы не поиграешь.
– А если найдется?
– Гайки подкручиваете. У вас таких денег нет. Ни в кармане, ни в сберкассе.
– Но эксперт имеется. И комиссионных не потребует.
Климович задумался. Кого Лысый имеет в виду? Безухова нет в Москве. Жук в свалку не полезет. Может быть, Король? Но Корольков после отсидки зимой и летом на даче прячется. Если и фарцует, то по-крупному и только наверняка. У Лысого связь с ним есть. Наверняка есть. Но возьмется ли он?
– Не возьмется. Слишком запуган, – подумал он вслух.
– Ты о ком? – вздрогнул Одинцов.
– О Короле. Вы только о нем и думаете.
– О ком же еще? Фирмач отменный. И доскарь к тому же. Если заинтересуется, лучшего эксперта по иконописи даже искать не нужно.
– Есть только одно «но», Лысый… – Климович нарочно прибегнул к кличке, чтобы подчеркнуть их равную профессиональную ценность. И сделал паузу, чтобы проверить, как примет ее Одинцов. Но тот либо не заметил, либо сделал вид, что не слышал. Только спросил недовольно:
– Чего тянешь? Какое «но»?
– А не продаст?
– Этот своих даже за тысячу не продаст.
– А если за пять или десять?
– Надбавка в перепродаже естественна. Хоть для своего, хоть для чужого.
– Я о другом говорю. Если он в перепродаже валютой возьмет…
– Нам-то что? С нами он по-свойски рублями расплатится. И для твоего Андрея рубли у него найдутся. А сам пусть фунты или доллары копит. Не страшно.
Климович опять помолчал. Ему было страшно.
– Рисковое дело, – наконец сказал он. – В сообщники попадем.
– Не бей в колокола раньше обедни. Эксперт по доскам нам все равно требуется. Вот и заедем к Королю в Ашукинскую.


Московский розыск продолжается

1

Дверь им открыла хорошенькая брюнетка лет тридцати на вид, а может, и меньше. Черные ее волосы были искусно подстрижены под мальчишку, в ушах голубели бирюзовые серьги, а на модном ее платье был наколот домашний передник.
– Знакомься, – сказал пропустивший гостей вперед старший лейтенант милиции Слава Симонов, – мое начальство тебе уже известно, а это наш областной гость Юрий Александрович Саблин. По приказу полковника воинские звания наши во время обеда отменяются. Юрку можешь называть Юрой, а полковника просто по имени-отчеству.
– А меня Ирой, а на официальных приемах Ириной Сергеевной Симоновой. Для знакомства скажу Юре: передний зуб вам надо менять. Он весь ваш фасад портит. И не возражайте. Я стоматолог и через час вас покину: у меня в три прием в поликлинике. А сейчас обедать, обедать, обедать.
– А мы это учитывали, – усмешливо заметил Симонов. – В три часа у нас звания восстанавливаются, и мы открываем экстренное совещание нашей поисковой группы. Для этого и Юра приехал.
– А что же вы ищете? – неосторожно спросила Ира.
– Секрет, – мягко сказал Сербин. – Не обижайтесь, Ирочка, но женщинам иногда свойственна, я бы сказал осторожно, излишняя разговорчивость. Как-то мой предшественник ловил одного бандита и опрометчиво рассказал об этом жене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9