– Я выпиваю постоянно. Но из этого не следует, что вы не должны предложить мне вина. Вам известно, что кучера ландусов нашего города выступают против вас традиционалистов?
– Против чего в частности?
– Слишком много налогов.
Заместитель консула пренебрежительно скривился. Судя по всему у него не было настроения обсуждать со мной политику правительства. На стене комнаты висела большая картина, на которой был изображен Цицерий, произносящий речь в сенате. А в углу на высоком постаменте стоял его бюст. Да, кучер ландуса не ошибался, говоря о тщеславии блестящего юриста.
– Мне нужна ваша помощь, – начал Цицерий. – Хотя каждый раз, когда я к вам обращаюсь, у меня возникает один и тот же вопрос: почему я это делаю?
– Видимо потому, что хотите предложить мне работу не приемлемую для детективов более высокого класса.
– Нет. Я пригласил классного сыщика, но тот внезапно заболел. То же самое произошло и со вторым.
– Итак, я, выходит, третий в вашем списке?
– Четвертый.
– Да, Цицерий, я уже понял, что это то еще дельце. Может быть, вы все же скажете, чем мне предстоит заняться?
– Я желаю, чтобы вы выступили в качестве наблюдателя на Ассамблее чародеев.
– Простите, но это невозможно. Спасибо за предложение. Провожать меня не надо, дорогу к двери я найду самостоятельно.
– Что? – Цицерий был явно поражен столь резким отказом. – Почему вы говорите, что это невозможно?
– По сугубо личным причинам, – ответил я и направился к дверям.
Я не собирался говорить заместителю консула, что посещение Ассамблеи усилит мой комплекс неполноценности, еще раз подтвердит мою беспомощность и никчемность.
– Личные причины не могут быть достаточным основанием для отказа от столь важной миссии, – заявил Цицерий, занимая место между мной и дверью. Я предлагаю вам эту работу вовсе не для развлечения. Вы нужны Тураю. Когда город нуждается в помощи одного из своих граждан, все личные мотивы должны отступать на второй план. Поэтому прошу вас сесть и внимательно меня выслушать.
Я прекрасно понимал, что Заместитель консула способен отравить мое дальнейшее существование в Турае. Ему не особенно придется напрягаться для того, чтобы отнять у меня лицензию. Поэтому я сел и принялся потягивать вино, всем своим видом давая понять, что продолжать беседу мне вовсе не хочется.
– Надеюсь вам известно, что волшебники собираются для того, чтобы избрать нового главу Гильдии чародеев? – спросил Цицерий.
Я это знал. Заместитель консула мог и не говорить, что это событие имеет огромное значение, как для Турая, так и для других стран. Каждое государство имеет Гильдию чародеев со своим вождем и чиновниками. Но в отличие от других Гильдии, союз магов носит интернациональный характер. Гильдии булочников Турая наплевать на то, чем занимаются их коллеги в Симнии. По-иному обстоит дело у специалистов в области магии. Каждый практикующий в западных странах маг часто обращается за советом к руководителю Международной гильдии. Вождь всех магов пользуется огромным авторитетом и придает дополнительный престиж тому городу или стране, в которой проживает.
– Король и консул весьма заинтересованы в том, чтобы главою Гильдии был избран житель нашего города.
Подобное желание меня нисколько не удивляло. За последние годы Турай утратил значительную часть своего политического значения, и его международный вес продолжал стремительно снижаться. В свое время наш голос громко звучал в Лиге городов-государств, но сейчас эта организация почти развалилась под грузом внутренних противоречий, и наиболее крошечные государства вроде Турая остались практически беззащитными. Мы оказались на передовой линии борьбы против наступающих с востока орков. Но это еще не все. Наш северный сосед Ниож, с которым мы исторически пребывали в состоянии перманентной вражды, снова начал издавать угрожающее рычание. Король Ниожа Ламакус только и мечтал, чтобы поглотить нас. Если он на это все-таки решится, то вряд ли кто-нибудь поспешит нам на помощь. Турай, правда, по-прежнему очень дружит с эльфами, но эльфы обитают очень далеко и в случае войны вряд ли успеют нас спасти. Поэтому очень важно было сделать так, чтобы наш город-государство стал цементирующей Гильдию чародеев силой.
Однако я видел множество подводных камней, лежащих на пути к этой нелегкой цели.
– Неужели мы можем на это серьезно рассчитывать? Разве у нас имеется кандидатура на этот пост? В мире масса могущественных магов, а с учетом высокого уровня смертности среди наших чародеев, я не вижу достойного кандидата.
Цицерий кивнул, видимо, соглашаясь, отпил вино из серебряной чаши, помолчал и произнес:
– Мы очень рассчитывали на Таса Восточную зарницу. Весьма могущественный маг.
– Да, но не очень лояльный. Хорошо, что его убили. В конечном итоге, он нас все равно предал бы. Мирий Орла оседлавший мог бы быть подходящим кандидатом, не откажись он от своей тоги. Кто еще остается? Хасий Великолепный слишком стар для этого, а Хармон Полуэльф эту работу просто не потянет.
– Мы думали о Мелус Справедливой, – сказал Цицерий. – Она очень сильная волшебница. Но она уже трудится на Стадионе, и люди ее любят. Перевод ее на другой пост народной поддержки не получит. Однако в нашем распоряжении имеется еще одна очень сильная волшебница. Я имею в виду Лисутариду Властительницу небес.
– Вы, наверное, шутите? – спросил я, изумленно вскинув брови.
– Но почему нет? Лисутарида весьма и весьма могущественная дама. Лишь она сумела преодолеть Заклятие восьмимильного ужаса, едва не погубившее в прошлом году наш город. У нее прекрасная репутация как дома так и за границей. Все помнят насколько отважно она сражалась во время последней войны с орками. Люди до сих пор рассказывают о том, как он сбила целую эскадрилью боевых драконов противника.
– Я там присутствовал и прекрасно помню это событие. Действо было по-настоящему впечатляющим. Но с тех пор минуло более пятнадцати лет, и Лисутарида успела превратиться в отчаянную любительницу фазиса.
– Неужели она употребляет фазис? – делано изумился Цицерий.
– Не прикидывайтесь, Цицерий. Всем прекрасно известно, что она живет только для травки, хотя действительно является могущественной волшебницей.
Цицерия мои слова не убедили.
– Мы, Фракс, увы, живем во время декаданса, – завел он в своем обычном стиле, – и не можем требовать от людей блюсти те высокие стандарты поведения, которыми славился в прошлом наш город. Вам не хуже, чем мне, известно, что разложение затронуло все слои нашего общества, включая Гильдию чародеев. Употребление дива стало явлением обычным, а склонность наших магов к злоупотреблению спиртными напитками не может не вызывать сожаления. По какому-то странному стечению обстоятельств лучшие представители магического искусства имеют склонность к алкоголизму. Однако по сравнению с дивом и алкоголем фазис является весьма безобидной субстанцией. Поймите меня правильно, я вовсе не одобряю его употребление, но в то же время не считаю возможным для себя видеть в этом серьезное нарушение закона. Вы, например, используете фазис вполне открыто, хотя формально это все еще считается преступлением.
Мне показалось, что Цицерий не в полной мере оценил степень привязанности Лисутариды у фазису. Многие время от времени выкуривают палочку-другую, чтобы успокоить свои нервы. Когда в “Секире мщения” выдается удачный вечерок, там бывает не продохнуть от дыма этого легкого наркотика. Но страсть Лисутариды к фазису находится на принципиально ином уровне. Достаточно сказать, что она изобрела новый вид кальяна, позволяющего набирать полные легкие дыма. Добрую половину всего времени она пребывает в мире грез. Последний раз, зайдя к ней на виллу, я застал волшебницу в коматозном состоянии. Она валялась на полу в полном кайфе, после того как изобрела заклинание значительно ускоряющее рост растения. Впрочем, проблемы Лисутариды меня напрямую не касались. Она, несмотря на свою слабость, оставалась сильным магом и хорошим человеком. Одним словом, против ее избрания на пост руководителя гильдии я ничего не имел.
– И зачем же вам потребовался я?
– У нас имеются серьезные причины полагать, что выборы пройдут не так честно, как мы того делаем, – ответил Цицерий. – Ваша задача – обеспечить справедливое голосование.
За спиной заместителя консула появилась его дочь. Невоспитанное отродье скорчило мне рожу. Я решил проигнорировать гнусный выпад и промолчал. Цицерий, между тем, продолжал:
– На пост руководителя имеется еще несколько кандидатов, и страны их выдвигающие не меньше нашего заинтересованы в успехе. Мы опасаемся, что некоторые из этих государств испытывают большой соблазн прибегнуть к подковерным методам борьбы.
– В отличие от Турая?
– Да, в отличие от нас.
– Следовательно, вы не потребуете, чтобы я прибегал к каким либо противозаконным действиям?
– Если вас уличат в незаконных действиях, правительство от вас публично отречется.
– Но я спрашиваю не об этом?
Цицерий в ответ лишь пожал плечами.
– Я хочу знать, с какой целью меня нанимают. Должен ли я ограничиться лишь наблюдением за выборами, или вы желаете, чтобы я обеспечил избрание Лисутариды?
– Мы уверены в том, что, если выборы пройдут честно, Лисутарида непременно займет этот пост, – ответил заместитель консула.
– Иными словами, я должен сделать все, чтобы она стала главой Гильдии. Я правильно вас понял?
Цицерий пожевал губами и посмотрел на меня. Его глаза при этом смеялись. Вслух же он произнес:
– Турай весьма заинтересован в том, чтобы этот высокий пост достался нашему кандидату. Тем не менее, вынужден повторить: в том случае, если вы будете уличены в любых незаконных действиях, наше правительство немедленно дистанцируется от вас.
– По правде говоря, Цицерий, я не понимаю, с какой стати именно я избран для этой работы. Не лучше ли было направить на Ассамблею кого-нибудь из Службы дворцовой стражи?
– Вас выбрал лично я.
Не исключено, что у заместителя консула возникли проблемы с Дворцовой стражей. Дело в том, что эту службу возглавляет Риттий – политический соперник Цицерия.
– Важно то, – продолжал заместитель консула, – что вы обладаете достаточной квалификацией для этой высокой миссии. У вас большой опыт проведения расследований. Вы владеете – хотя и очень слабо – магическими познаниями, и это вселяет в меня надежду, что ваши, мягко говоря, грубость и неотесанность не оскорбят чувств магов так как они оскорбляют других.
– Полагаю, что не оскорбят. Чародеи, приняв вина, начинают себя вести так, что даже заместителю консула мало не покажется.
Признав кивком головы, что это правда, Цицерий продолжил:
– Турай, как вы понимаете, не может полагаться только на вас. Мы выделяем множество представителей, которым предстоит заботиться о чародеях. Надо сделать все для того, чтобы у них сложилось благоприятное мнение о Турае. Много стран претендуют на этот пост, и надеюсь, Фракс, что вы сможете предупредить нас, если заметите, что назревает нечистая сделка.
– Возможно, – сказал я, допив свое вино. – Но суть дела в том, что я вовсе не желаю присутствовать на Ассамблее чародеев. Работа мне не нужна, так как я заработал кучу денег на Авуле.
– И просадили их все на обратном пути. Теперь вы снова в нужде.
– Откуда вам это известно?
– У меня имеются кое-какие собственные источники информации. Итак, вы отправляетесь на Ассамблею.
Каждый раз, когда я встречаюсь по делам с Цицерием, возникает одна и та же проблема, мне совсем не хочется делать то, что он предлагает. Однако его мои возражения совершенно не волнуют, и это меня сильно раздражает.
– Вы же знаете, – не сдавался я, – что маги не допускают простых граждан на свои сборища. Там присутствуют только члены Гильдии и обслуживающий персонал. Это очень строгое правило, и, если вы не произведете меня в личные секретари Лисутариды, на Ассамблею мне не прорваться.
– Не думаю, что вы сможете быть достойным секретарем у Властительницы небес, – вернул меня на землю Цицерий. – Но я уже решил эту проблему. Гильдия чародеев в качестве жеста доброй воли допускает на свои заседания нескольких наблюдателей от правительства принимающего города. Я, кстати, большую часть своего времени буду проводить на Ассамблее.
– Вы – заместитель консула. А если я войду в зал заседаний, они обрушатся на меня, словно скверное заклинание и…
Цицерий оборвал мой протест нетерпеливым взмахом руки.
– Как я уже сказал, эта проблема решена. Вы будете на Ассамблее в качестве представителя граждан Турая. Я провозглашаю вас Народным Трибуном.
– Кем, кем?
– Народным Трибуном. Вы слышали о такой должности?
Я отрицательно покачал головой.
– В свое время это был очень ответственный пост, – сказал Цицерий. – Турай имел шесть Народных Трибунов, и эти люди играли важную роль в управлении города. Они, как следует из самого названия, выражали интересы простых людей в городских делах. Трое из них избирались народом, а трое назначались королем по представлению правительства.
– И когда же это было?
– Институт трибунов прекратил свое существование примерно сто пятьдесят лет тому назад. Но закон о них не отменен, и я все еще обличен властью назначать трибунов. Я уже провозгласил народными трибунами Сулиния и Виза. Эти молодые люди – сыновья сенаторов. Третьим трибуном станете вы.
Я налил себе вина. Это был божественный напиток прекрасного урожая. Цицерий почти не пьет, но его винные погреба укомплектованы просто великолепно. Аристократ должен иметь первоклассные вина, если не хочет потерять свой статус.
– Как получилось, что народные трибуны в нашем городе исчезли?
– Они впали в немилость у короля после того, как стали поддерживать наиболее радикальные политические течения. После нескольких мятежей король и правительство решили, что этот пост себя исчерпал, и институт трибунов прекратил свое существование. Но история не должна вас беспокоить. В качестве Народного трибуна вам делать ничего не придется. Это всего лишь способ обеспечить вам доступ на Ассамблею.
Эти слова меня вовсе не убедили.
– Вы уверены, что у меня не появится дополнительных забот? Если этот пост потребует с моей стороны каких-то общественных обязанностей, то я от него официально отказываюсь.
– Это всего лишь временный почетный пост, – заверил меня Цицерий. – Дополнительно работать вам не придется.
– А жалование предусмотрено?
– Нет. Но мы оплатим вам все затраченное вами время. Теперь слушайте меня внимательно. Нам противостоят весьма внушительные противники. Симния выдвинула на пост руководителя Гильдии одного из своих волшебников, а Симния, как вам хорошо известно, наш заклятый враг. Поэтому мы никоим образом не можем допустить победы их кандидата. Однако ходят слухи, что Ласат Золотая секира, действующий глава Гильдии, поддерживает Симнию, и это существенно осложняет нашу задачу. Нам придется предпринять громадные усилия для того, чтобы Лисутарида осталась в гонке и вышла на финальное голосование. Вы знакомы с Тилюпас – вдовой сенатора Гериния?
– Я слышал, что эта дама содержит своего рода салон.
– Именно. Вы будете не далеки от истины, если назовете ее самой влиятельной женщиной Турая.
– Но разве не она критиковала вас публично? За то, что вы транжирите деньги на статуи.
Цицерий вновь отмахнулся от моих слов.
– Конечно, у нас имеются разногласия, – сказал он. – У Тилюпас есть дурная привычка возникать не ко времени. Однако это не мешает ей быть дамой весьма влиятельной. Она зарекомендовала себя блестящим организатором, и сам король выразил удовлетворения тем приемом, который она устроила нашим гостям эльфам. Консул Калий считает, что Тилюпас может сыграть важную роль в завоевании голосов для Турая.
Хотя Цицерий, как великий оратор и политик, умеет скрывать чувства, мне показалось, что он и сам не очень убежден в правильности своих слов. Женщинам нашего города запрещено заниматься политикой, и Цицерий – аристократ и традиционалист – чувствует себя весьма неуютно, когда заходит речь об участии дам в управлении городом. Однако он не может игнорировать мнения консула Калия – своего прямого начальника.
– Калий доверяет Тилюпас…
Еще бы. По городу давно ходят слухи о романтической связи консула с этой прекрасной дамой.
– …и у нас есть все основания считать, что она прекрасно справится с ролью гостеприимной хозяйки. Я уже дал указание Визу и Сулинию внимательно прислушиваться ко всем ее указаниям и теперь говорю это вам. Итак, Тилюпас отвечает за протокол, Виз и Сулиний делают все, чтобы исполнить малейшую прихоть делегатов, а вы обеспечиваете чистоту выборов. Не сомневаюсь, что с такой командой мы придем к победе.
Цицериус продолжал еще некоторое время держать речь в том же возвышенном духе, несмотря на то, что его аудитория состояла из одного человека.
1 2 3 4 5