Здесь выложена электронная книга Орлы над трупом автора по имени Гуцко Денис Александрович. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Гуцко Денис Александрович - Орлы над трупом.
Размер архива с книгой Орлы над трупом равняется 39.07 KB
Орлы над трупом - Гуцко Денис Александрович => скачать бесплатную электронную книгу
Денис Александрович Гуцко
Орлы над трупом
Денис Гуцко
Орлы над трупом
1
Снова взмокли ладони. Андрей вытер их одну за другой о брюки.
– Заткнись ради бога, – сказал он. – Просто заткнись.
Но вышло как-то жалко – будто просит – и, отгоняя эту напасть, Андрей раскатисто откашлялся. Она улыбнулась. Еле заметно: чуть приподняла уголок ярко-красных губ. Мол, надо же, как рычим, как рычим! Он заметил. Он пережил ее мысль так отчетливо, будто ее мысли сегодня по ошибке заскакивали в его голову.
Фары он выключил. Совсем рассвело. Солнце, еще недавно огненным апельсином выложенное на горизонте, наконец покатилось по бледнеющему небу – и ночь закончилась. Летевшая в окне лесополоса рвалась, в провалах света лежали расчесанные гигантскими гребенками поля. По полям ползали клювастые черные птицы. Горизонт захлопывался, мимо неслись стволы, полосатые дорожные столбики прыгали под колеса, в следующий миг полосатыми поплавками всплывали в боковом зеркале и пропадали уже навсегда. На спидометре было сто сорок, но скорость – пожалуй, впервые в жизни – не успокаивала.
Эти ярко-красные губы раздражали сильней всего.
Когда Наташа напивается – обычно это случается на людях – она принимается подкрашивать губы. Такой у нее пунктик. Наверное, по этому пятну она находит свои отражения в стекляшках на столе, в окнах и в зеркалах и так обретает точку опоры. Однажды они спускались по Дону на катере и, как раз когда Наташа работала губной помадой, налетели на мель – но Наташа, наверное, решила, что рука дрогнула. Чертыхнулась, отерла щеку и начала по-новой.
Он частенько наблюдал за ней. Бывало занятно.
Почему он не смог ее ударить? Уже после всего, когда вернулся среди ночи домой и застал ее на кухне, тупо уставившуюся в стену, одетую и обутую, с сумочкой на столе. Пахло сигаретами: снова пробовала курить. В открытую форточку лез ветер, Наташа вставала и прикрывала ее. Стряхивая пепел в мойку, он молча выкурил сигарету. Нет, не смог, а нужно было ударить. Сразу стало бы легче.
Успокойся, скомандовал себе Андрей, следи за дорогой.
«А-6» упруго вошла в вираж дорожной развязки, и в другой раз Андрей ни за что не убавил бы скорость, но сейчас виртуозный полет «ауди» нисколько его не возбуждал. С досады он сбросил газ. Карусель картинок замедлилась. За развязкой показалось болотце, заросшее камышом. Сразу вслед за камышом – площадка перед нехитрой шашлычной: мангал, кирпичная ограда под шифером. Под курящимся мангалом сидит, подперев подбородок, большая тетка, смотрит в небо.
Наташа демонстративно разглядывала его профиль, Андрей сжал челюсти. Вместо того чтобы скулить и ползать в ногах… Улыбается! Сидит, улыбается как ни в чем не бывало.
Спокойно.
Трактор, надсадно кашляя, карабкался на трассу с проселочной дороги. Андрей пронесся возле его морды, густо заплеванной грязью. Трактор кашлянул и сгинул.
Внутри напористо пульсировала злость, подталкивая к чему-то: к решительным словам, к резким движениям, к всплескам и срывам. Но движения его замыкались в тесную траекторию от руля до ручки переключения скоростей, слова получались квелыми и невнятными. Странная злость. Странная, рассеянная злость. Злость в никуда. Без цели, без жертвы, в которую можно было бы впиться с кровожадным блаженством, злость без смысла и без исхода. Скорей всего, он злится на самого себя. За то, что не может разозлиться на Наташу. Все сложилось бы иначе, если бы послал сходу ее и ее покойного любовничка. Любовничка-покойничка. А теперь выходит одна гадость. И самое гадкое: он едет хоронить Мих Миха. Едет сам и ее везет.
А Мих Мих несется сейчас в эксклюзивном кедровом гробу, все у него там тип-топ: мягко, пахнет ладаном. Нет у него другой заботы, как лежать себе с умным лицом под лакированной крышкой. Разве что потряхивает, и его похожая на костяной шар голова катается по белоснежной шелковой наволочке с тиснеными ангелочками. Но разве это проблема? Для него все гадости жизни оборвались навсегда. Не тревожит его больше ничего и не волнует. Не нужны Мих Миху его машины, его деньги. И чужие деньги не нужны – как и чужие жены. Не нужно ему есть-пить, лечить какую-нибудь распоясавшуюся внутренность, не нужно бриться, ехать в час пик через запруженный центр. Пожалуй, бритье для Мих Миха было особенной неприятностью: бриться-то через весь череп от виска да виска. Наверняка думал не раз, берясь за бритву: «Когда это кончится?» Закончилось вот. А на Северном городском кладбище закончилась эра Михаила Михайловича Полунина. Директор ЗАО «Скорбящий ангел» оставил свою похоронную империю скоропостижно и как-то небрежно. «Похоронить меня на родине, в селе Литвиновка» – значилось в завещании. И ни слова о деле. Опять:
– И все-таки, Андрюшечка, ты ответь. А? Только честно: если бы ты все знал, ты был бы против?
– Да заткнешься ты?!
– Ну Андрюшенька, – Наташа уронила подбородок к плечу и затрепетала ресницами, изображая, как она умела, глупенькую блондинку. – Я не понимаю. Я просто не понима-аю…
Но вдруг она откинулась на сиденье и замолчала. Дорога швыряла навстречу сквозистые голые деревья, черных птиц, встречные машины, пролетающие с обрывистым, как щелчок фотоаппарата, звуком, и такие же обрывистые, живущие долю секунды, лица сидящих в машинах людей. Кое-где в балках дымился туман.
Она заговорила, не глядя на Андрея.
– Ответь. Больше мне ничего от тебя не нужно. На один-единственный вопрос – и я заткнусь до самой Литвиновки. Если бы ты знал, ты был бы против?
Андрей молча стискивал руль. Ярко-красные ядовитые губы. Он хотел бы раздавить их кулаком. Хотел бы, чтобы этого ему захотелось по-настоящему. Размахнуться и врезать. Размахнуться – и врезать.
В ветвях резко, как руки утопающего, взметнулись крылья. Облачко сорвавшихся листьев вспыхнуло над «ауди» и покатилось вниз.
Андрей поймал себя на том, что на какое-то время отключился, совсем не видел дороги. Будто въехал в полосу тумана. В тумане перед ним повис сам Мих Мих, каким Андрей видел его в последний раз: при параде, зажмурившийся на белом шелке.
…Когда он поднялся к Мих Миху и, стоя перед гробом, в открытую дверь увидел в спальне Наташу, она была в халате, не расчесанные после сна волосы торчали, но губы уже были накрашены. И как только они встретились взглядами, ярко-красные губы вздрогнули и застыли в бессмысленной улыбке. Андрей стоял над его лицом, похожим, как это бывает у мертвых, на захлопнутую дверь – а в спальне стояла Наташа.
Он опустил глаза, как бы намереваясь поинтересоваться у покойника, что, собственно, здесь делает его жена. Но тот и живым-то не всегда отвечал на вопросы. Было тихо. Был слышен грузный металлический ход каминных часов. Она машинально продолжала складывать на весу платье…
Все. Так нельзя. Так он не доедет до Литвиновки.
Собрался, скомандовал себе не отвлекаться. Дорога – пусть сейчас будет только дорога. Раз уж он не придумал ничего лучше, как поехать на эти похороны, мысли придется оставить на потом. Сейчас он, как все, мчится в Литвиновку, в глушь глухую, в дыру дырявую, на которую даже краски в типографиях жалеют: на дорожных картах никакого значка, никакого тебе кружочка для обозначения точного местоположения. Микроскопическим шрифтом прямо поверх лесов и полей – мол, где-то здесь она, эта ваша Литвиновка. Туда позвонили, какому-то другу детства. Вызвали того в сельпо к телефону. На счастье оказался дома. Тот обещал все устроить. Летят людишки по утренней трассе, спешат исполнить волю усопшего. В Литвиновку, на родину, в конец мирозданья! Живым туда не ездил, а мертвым уж будьте добры доставьте!
Доехать, сделать все, что полагается. Постоять молчком в раскисшей грязи, пока кладбищенские ребята деликатно, стараясь не чавкать лопатами, будут закидывать яму. Все, нужно держать себя в руках. Он решил, что будет наблюдать за дорогой. Что бы ни говорила сейчас Наташа, он будет молчать и смотреть на дорогу.
Впереди, вихляя и взмахивая то правой, то левой полами плаща, росла фигура велосипедиста. Скоро они его нагнали. Капюшон скрыл лицо. К раме приторочены удочки, концы их покачиваются над колесами – и кажется, что как раз за счет этого упругого покачивания велосипед движется вперед. Откуда бы и куда он ни ехал, это был далекий путь: не считая придорожных шашлычных и автозаправок, до людей тут пилить и пилить. Любитель рыбалки? Бывают такие, которым подводные склизкие твари, хватающие крючок нежным прожорливым ртом, дороже всего на свете. Такой сто километров отмахает, не почувствует. Андрею зачем-то захотелось увидеть лицо велосипедиста. Наташа обернулась вслед за ним, ища на трассе то ускользающее, что его заинтересовало.
Андрей пристально посмотрел ей в затылок.
Если бы он знал – был бы он против?
…Мог бы и не узнать ничего.
Он только что заменил пробитое колесо и стоял, хмуро разглядывая перепачканные руки и размышляя, где их теперь отмыть, не браться же за руль такими, – как зазвонил телефон. Он было решил, что не станет отвечать. Перезвонит потом сам. Но звонили настойчиво. Андрей выругался и осторожно, чтобы не измазаться еще больше, вытянул телефон из поясного чехла.
– Михал Михалыч умер, – сказал Вадик.
Они оба помолчали. Крепче перехватив телефон, Андрей прошел пару шагов по обочине. Под ногами хрустнула галька.
– Ты где? – спросил Вадик.
Он ответил, что на Московской трассе, недалеко от города, пробил колесо, только что поменял.
– Куда-то едешь?
– Да ехал. Вчера в Полянах был, там леса нет почти, зря проездил, сегодня даже домой не заезжал – в Каменск на лесопилку. Лес закупить нужно.
За длинным ответом Андрея потянулась длинная пауза. Оба подумали об одном и том же: какой, к черту, лес, когда Полунин умер. Андрей пошел по обочине, жадно прислушиваясь, как хрустит под ногами галька. Этот звук показался ему пронзительно дорог. Сейчас это закончится. Сейчас он сядет за руль и вернется в город – в город, в котором мертвый Мих Мих лежит в ожидании, когда вокруг него забегают и засуетятся, когда завертится последняя запущенная им суматоха. А здесь спокойно: хруст гальки и убежавшая к мокрому небу трасса. Не пробил бы колесо, был бы уже далеко, за Лихой. Там мобильники берут хреново – Вадик мог и не дозвониться. Андрей промчался бы на своей новенькой «А-6» еще сотню километров, с музычкой, закуривая на полном ходу, наблюдая, как живущий за приспущенным окном ветер глотает сигаретный дым. В Каменске походил бы по лесопилке, дыша в этом загробном мире деревьев всеми возможными древесными запахами, он это любит. Возможно, спокойная жизнь продлилась бы еще на целый день. Но где-то он наскочил на сволочной болт. Пришлось ставить запаску, пришлось ответить на звонок Вадима – и все перевернулось. Его снова ждет Мих Мих. На этот раз мертвый – а значит, как никогда непредсказуемый. Даже подсыхающая на руках грязь стала ему приятна.
– Сейчас подъеду.
Дождавшись правильного ответа, Вадик коротко поинтересовался:
– Через сколько?
Андрей сказал, что минут через сорок, не раньше, перед аэропортом пробка.
– Ладно, – сказал Вадик. – Приедешь, сразу в дом заходи. Я собак запру. Мне нужно будет отъехать ненадолго. За доктором съезжу. Ты, Андрюша, пока посиди с Михалычем, – он помолчал, добавил. – Инфаркт у него, скорей всего, случился. Ночью. Сердце остановилось.
Они сказали друг другу: давай, до встречи, – и отключили трубки. Голос у Вадима звучал дружественно. С ним такое случается. Вообще их отношения весьма нехитрые: привет-пока, – но иногда Вадик ведет себя так, будто они закадычные друзья.
В багажнике с лета валялось несколько банок пива, Андрей открыл одну и полил себе на руки. Стало только хуже, руки сделались липкими. Он спустился с обочины и, осторожно отогнав палую листву, окунул руки в лужу. Со дна поднялась волна мути и побежала сразу во все стороны. Когда она почти коснулась рук, Андрей отдернул их и окунул чуть поодаль, тут же подняв новую волну.
Поднявшись обратно к машине, долго смотрел в сторону города. Он будто ждал каких-нибудь знаков. За расплывчатой линией пустырей виднелись лишь старые крыши частных домов. Они были похожи на притопленные лодки, плавающие днищами вверх. На востоке созревал дождь. Полунин мертв. Мутным октябрьским утром, под набрякшим небом, для Андрея начиналась новая жизнь в очень большом и очень тесном городе, жизнь без Мих Миха Полунина. Начиналась свобода, безжалостная свобода, право пожирать и быть сожранным. Он часто пытался представить себе этот день: что он будет думать, что сделает. Но ни о чем особенном он не подумал.
Что ж, поехали.
Плюхнувшись на водительское сиденье, Андрей невесело усмехнулся:
– Да-а-а, граждане потенциальные жмурики, лучше б вам обождать недельку-другую, пока не утрясется.
Леса на складе осталось дней на десять, вспомнил он – это если без авралов. Готовых изделий – штук пять. Вон что с погодой, подумал, как начнут люди на дорогах биться – лес улетит за неделю.
Набрал Наташу, чтобы поделиться новостью, но телефон оказался выключен. Спит, решил он, еще не включила.
Пока делом на Северном городском владели Ардашевы, дело переходило от отца к сыну. Но после того как пришел Мих Мих Полунин и отобрал у сторчавшегося Эдика Ардашева Северное городское, ниточка оборвалась. Преемника Мих Мих не оставил. Инфаркт, сказал Вадик. Сердце остановилось. Почему не говорят: «выключилось»? Щелк – экран погас. Главный герой куда-то шел, говорил что-то. Но зрителю стало не интересно, что он там говорит, куда идет – взял и нажал на кнопку.
Дождавшись, когда обе полосы окажутся пустыми, Андрей развернулся и поехал не спеша, не больше восьмидесяти, рассеяно глядя на текущий под морду его «А-шестой» асфальт. Асфальт был коряв. Спешить не хотелось. Не хотелось попасть к Мих Миху первым и усесться с ним один на один. Когда подъедут остальные, кто их знает. Обзвонил их Вадик? Или собирается звонить только после того, как доктор выпишет свидетельство? Запросто. Вадим такой – идейный формалист, как обозвала его Наташа. Еще бы, десять лет, покуда не прибился к Полунину, проработал в собесе. Для него, наверное – если нет у тебя свидетельства о смерти, так еще не совсем ты мертвый, не вполне легально.
Машину мелко, но беспрестанно потряхивало на выбоинах, и тряска словно расплескивала его. Следовало сосредоточиться, а в голову полезли совершенно отвлеченные мысли. Заставить себя думать о Мих Михе – и о новой жизни, о том, что станет со «Скорбящим ангелом», о битве за кормушку, которой не избежать – Андрей не мог. Сказывались последние двое суток, проведенные в поездках, с холодным неуютным ночлегом в гостинице Белых Полян. Ночлег и в самом деле был отвратительный. В гостинице протекла крыша, бльшую часть номеров залило. Угловой номер, в котором он поселился, оказался запущен, пронизан дорожным одиночеством и сквозняками. Телевизор был сломан, обои отклеивались с шорохами, похожими на вздохи. Стул без спинки. Стакан с желтой каймой. Кровать перекошенная, с разными спинками. Можно было переехать в мотель, огни его были видны наискосок из правого окна. Но он почему-то остался. Пока не почернели окна, пролежал одетый, поглядывая на обои. Хотел дождаться, когда наконец бумага отойдет и покатится свитком по стене. Не дождался, уснул. Перед сном вспомнил, как давным-давно, сразу после свадьбы, они с Наташкой клеили обои. Доклеили и, полюбовавшись, пошли на балкон курить. Она тогда как раз училась курить. Обои на сквозняке стали отклеиваться, а они не могли понять, что это за шорох и треск у них за спиной, шутили про барабашку, который вышел оценить ремонт – а докурив, вернулись в комнату и ахнули.
Интересное было время. Не залапанное буднями. Отработал первый год на Полунина. Уже разочаровался в нем, научился его терпеть, в сотнях случаев сочинил, как поступил бы на его месте, доказав себе, что он умнее и толковей, чем считает Мих Мих. Дважды собирался уйти, остался. Но пока принимал все это всерьез.
Кто-то просигналил сзади. Андрей посмотрел в зеркало: жигуленок моргает фарами, просит пропустить. Езжай, жигуленок. За ночь он так и не отдохнул. Сегодня об отдыхе можно не думать. Город надвинулся вплотную, выпятил свои бетонные и кирпичные плоскости. Движение сгустилось и стало нервным. Скоро он пересек улицу Дранко, по которой обычно добирался в контору, возвращаясь из командировок. Что сейчас там, в конторе? Лица сотрудников «Скорбящего ангела» проплыли в воображении. Так называл их покойный: «сотрудники». «Мы не колхоз, – говорил он, – солидная фирма. Людей закапывать – это вам не картошку сажать».
Андрей добрался до его особняка раньше, чем рассчитывал. Открыл дверь и заглянул во двор. Собаки были в вольере, Бивис лежал, подсунув нос под сетку и тихонько выл. Андрей вошел. Батхед рыл бетонный пол в углу возле столба.
Орлы над трупом - Гуцко Денис Александрович => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Орлы над трупом автора Гуцко Денис Александрович дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Орлы над трупом у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Орлы над трупом своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Гуцко Денис Александрович - Орлы над трупом.
Если после завершения чтения книги Орлы над трупом вы захотите почитать и другие книги Гуцко Денис Александрович, тогда зайдите на страницу писателя Гуцко Денис Александрович - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Орлы над трупом, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Гуцко Денис Александрович, написавшего книгу Орлы над трупом, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Орлы над трупом; Гуцко Денис Александрович, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн