Сегодня каждому школьнику известно, что английское слово software означает просто «программное обеспечение» (в противоположность hardware — компьютерному «железу»). Однако последующие, созвучные названия других романов цикла — «Wetware», «Freeware» и «Realware» — явно связаны с первоначальным значением слова ware: товары, изделия (скобяные, стеклянные и т.п.). — Здесь и далее примеч. авт.>, и несколько рассказов.
На сей раз молодому автору повезло: сначала издательство Асе Books, в котором фантастику тогда вели такие корифеи, как ныне покойные Терри Карр и Дональд Уоллхейм, приобрело «Белый свет». А затем, войдя во вкус, — и «Софтуха.ехе» вкупе с дебютными «Бубликами»! Новым именем, хотя и с запозданием, заинтересовались журналы, в одном из которых вышла первая официальная (и законченная) публикация Руди Рюкера — рассказ «Глаза прощаются» (1980). За последующие два года увидели свет три его романа, после чего профессор математики мог по праву считать себя одновременно и профессиональным писателем.
Однако по возвращении в Штаты Рюкер не рискнул сразу начать нелегкую жизнь свободного художника. Он пошел преподавать математику в небольшой женский колледж Рэндольф-Мэкон в городе Линчберге (штат Вирджиния), знаменитом на всю Америку тем, что там находилась штаб-квартира ведущего телепроповедника, ультраконсерватора Джерри Фолуэлла. И только поработав в колледже два года и укрепив свою репутацию в мире science fiction, Рюкер решил, что созрел исключительно для творческой деятельности.
Впрочем, последняя всегда оставалась для него симбиозом науки и научной фантастики. Сам писатель, хотя и признает подобный гибрид явлением не рядовым и даже необычным, с другой стороны, видит в нем нечто абсолютно естественное. А именно — взаимовыгодный для обеих ипостасей симбиоз: «В определенном смысле научная фантастика служит мне своего рода лабораторией для мысленных экспериментов, связанных с моими научными и философскими исследованиями. И в этом нет ничего необычного. Необычно другое: большинство моих фантастических произведений автобиографичны — опять-таки в определенном смысле. Я называю этот метод (научно-фантастическое описание реальной жизни — моей, к примеру) „трансреализмом“ и стараюсь развивать его во всех своих литературных произведениях».
Впрочем, к своему «трансреализму» Руди Рюкер пришел не сразу. Первые его опубликованные произведения критики поспешили зачислить в другой популярный субжанр научной фантастики, стремительно стартовавший как "раз в начале 1980-х — киберпанк, — и к тому были основания. Вместе с тем отличие творчества Рюкера от произведений Уильяма Гибсона, Брюса Стерлинга (в соавторстве с которым Рюкер написал несколько рассказов) и иже с ними видно невооруженным глазом.
Для последовательных киберпанков новое измерение жизни, привнесенное компьютерами, сетями и прочими высокими технологиями, — называй его киберпространством, виртуальной реальностью или как-то иначе, — лишь изменившаяся окружающая среда. В ней приходится жить героям электронного «дивного нового мира», в ней можно строить карьеру, «ловить кайф» или решать новые же проблемы, — но ее совершенно не обязательно постигать умом. В то время как для Рюкера, идейного наследника Кэрролла и Эбботта, эта новая реальность — объект серьезного изучения или, на худой конец, интеллектуальной игры с метафизическими сущностями.
Дань киберпанку Рюкер отдал и в серии романов, явно навеянных творчеством его кумира — покойного Филиппа Дика. Ему же посвящено обстоятельное эссе Рюкера, «Фил Дик жив», опубликованное в 1984 году.
Как и Дика, Рюкера также интересует многомерность окружающей реальности и «внутренней реальности» человеческой психики. Их изощренные столкновения и пересечения, рождения в результате таких коллизий фантомов и симулякров, мучительные попытки героя пробиться к «истинной» реальности и его же принципиальная неспособность разобраться, в какой именно он в данный момент находится, — все это темы, драмы и образы, постоянно присутствующие в творчестве Рюкера. И ему ли, математику, бояться дурной бесконечности типа «зеркало, отраженное в зеркале, которое отражается в зеркале, которое…», и так далее!
Не случайно первая Премия имени Филиппа Дика, с 1982 года присуждаемая лучшему роману года, вышедшему сразу в мягкой обложке, досталась не кому-нибудь, а Рюкеру — за роман «Софтуха.ехе» (1982). В этом искрометном, провоцирующем романе, как и в его продолжении, «Мокруха.ехе» (1988), также принесшем писателю премию имени его любимого автора, сюжет тоже не нов: все тот же конфликт искусственного интеллекта с «естественным», — но каково исполнение! Да и драму, лишь сформулированную, но так и не завершенную до самого финала: способны ли мы отказаться от нашей несовершенной и более чем хрупкой биологической оболочки ради иной жизни — в виде записанных и сохраненных в памяти ставших совершенными машин? — расхожей и тривиальной не назовешь.
Мир ранних произведений Руди Рюкера очень напоминает мир киберпанка, в котором традиционная триада хиппи 60-х — «drugs, sex, rock-n-roll» дополнена еще одной составляющей: Сетью. Какой, надеюсь, пояснять не нужно… Однако затем писатель отошел от киберпанка, создав собственный субжанр — «трансреализм», сущность которого сам объяснил как «описание чьей-то реальной жизни на языке научной фантастики».
В трилогии, состоящей из романов «Белый свет, или Что такое проблема континуума по Кантору?» (1980), «Сексуальная сфера» (1983) и «Секрет жизни» (1985), макротосмос иных измерений сопряжен с «внутренним космосом» человеческой личности, а жизнь после смерти — с почти «нереальными» сексуальными фантазиями. Сам автор характеризует эти романы так: «Первый представляет собой попытку пересказать традиционный роман-воспоминание героя о его переживаниях, связанных с переходным возрастом, на языке не менее традиционных, квазиреальных докладах о контактах с НЛО. Второй, если заглянуть под научно-фантастический покров, — это не что иное, как описание моей научной деятельности в Дженисео. Роман можно даже считать реалистическим — если вы хотя бы на мгновение можете допустить, что я вел в американском университете курс некоей „мистической математики“. Наконец, третий роман посвящен Гейдельбергу, знакомому мне не понаслышке, — хотя в повествование и включены домысленные мною „высшие измерения“ и ядерный терроризм, приводящий к глобальной катастрофе».
Вот так: автобиографическая рутина (достаточно сказать, что главного героя — точнее, одно из его воплощений в иных измерениях! — зовут Элвином Биттером), но завернутая в возбуждающие обертки из модных теорий, находящихся, с точки зрения современных наук, «на грани фола». В этом весь Рюкер, и, если бы читатель предварительно не узнал, что первая специальность автора — математика, нетрудно было бы догадаться.
В качестве еще одного примера вторжения математики в научную фантастику можно привести роман Рюкера «Хозяин пространства и времени» (1984), местом действия которого выбрано абстрактное математическое Гильбертово пространство, используемое в квантовой механике. А также многие рассказы из сборников «Пятьдесят седьмой Франц Кафка» (1983), «Трансреально!» (1991) и «Упрямлюсь!» (1999). Достаточно выписать одни названия рассказов, чтобы читатель ясно представил себе круг интересов Рюкера-писателя: «Котенок Шредингера» (1981), «Истории о Гудини» (1981), «Пятьдесят седьмой Франц Кафка» (1982), «Новый эксперимент со временем» (1982), «Объяснение индийского фокуса с веревочкой» (1983), «Инерция» (1983), «Последний мост Эйнштейна-Розена» (1983), "Послание, обнаруженное в томике «Плосковии» (1983), «Пи в небе» (1983), «Памятник Третьему Интернационалу» <Речь идет о знаменитом архитектурном проекте нашего соотечественника и большого фантазера Владимира Татлина.> (1983), «Человек, который был космической струной» (1987), «Трубка вероятности» (1988), «Квадратный корень из Пифагора» (1999).
Остается добавить, что Рюкер составил тематическую антологию «Матеманавты: рассказы о математических чудесах» (1987), а также, в соавторстве с Робертом и Питером Уилсонами, антологию «Семиотекстуальная научная фантастика» (1989).
Несколько особняком стоит роман «Полая Земля» (1990), в котором Рюкер предпринял попытку реанимации одной из популярных тем ранней научной фантастики (среди героев этой альтернативной истории присутствует сам Эдгар По). Кроме того, в последние годы писатель выпустил романы «Хакер и муравьи» (1994) и «Тарелочная мудрость» (1999) и продолжил свою «диковскую» серию романами «Freeware» (1997) и «Realware» (2000).
А на июнь 2002 года намечен выход нового романа Руди Рюкера. Его название снова представляет собой игру слов — и обещает головную боль будущим переводчикам: английское Spaceland может быть при желании переведено и как «Космическая земля», и как «Пространственная земля».
Очевидно, интеллектуальные игры Руда Рюкера с иными реальностями продолжаются, и писатель испытывает ни с чем не сравнимый кайф, рассказывая нам не только об этом «лучшем из миров», но и обо всем множестве альтернативных. Потому что для профессионального математика и истинного писателя-фантаста как раз все то, чему нет альтернативы, — не реальность, а ее тень, фантом. Фантастика, одним словом.
Вл. Гаков
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
На сей раз молодому автору повезло: сначала издательство Асе Books, в котором фантастику тогда вели такие корифеи, как ныне покойные Терри Карр и Дональд Уоллхейм, приобрело «Белый свет». А затем, войдя во вкус, — и «Софтуха.ехе» вкупе с дебютными «Бубликами»! Новым именем, хотя и с запозданием, заинтересовались журналы, в одном из которых вышла первая официальная (и законченная) публикация Руди Рюкера — рассказ «Глаза прощаются» (1980). За последующие два года увидели свет три его романа, после чего профессор математики мог по праву считать себя одновременно и профессиональным писателем.
Однако по возвращении в Штаты Рюкер не рискнул сразу начать нелегкую жизнь свободного художника. Он пошел преподавать математику в небольшой женский колледж Рэндольф-Мэкон в городе Линчберге (штат Вирджиния), знаменитом на всю Америку тем, что там находилась штаб-квартира ведущего телепроповедника, ультраконсерватора Джерри Фолуэлла. И только поработав в колледже два года и укрепив свою репутацию в мире science fiction, Рюкер решил, что созрел исключительно для творческой деятельности.
Впрочем, последняя всегда оставалась для него симбиозом науки и научной фантастики. Сам писатель, хотя и признает подобный гибрид явлением не рядовым и даже необычным, с другой стороны, видит в нем нечто абсолютно естественное. А именно — взаимовыгодный для обеих ипостасей симбиоз: «В определенном смысле научная фантастика служит мне своего рода лабораторией для мысленных экспериментов, связанных с моими научными и философскими исследованиями. И в этом нет ничего необычного. Необычно другое: большинство моих фантастических произведений автобиографичны — опять-таки в определенном смысле. Я называю этот метод (научно-фантастическое описание реальной жизни — моей, к примеру) „трансреализмом“ и стараюсь развивать его во всех своих литературных произведениях».
Впрочем, к своему «трансреализму» Руди Рюкер пришел не сразу. Первые его опубликованные произведения критики поспешили зачислить в другой популярный субжанр научной фантастики, стремительно стартовавший как "раз в начале 1980-х — киберпанк, — и к тому были основания. Вместе с тем отличие творчества Рюкера от произведений Уильяма Гибсона, Брюса Стерлинга (в соавторстве с которым Рюкер написал несколько рассказов) и иже с ними видно невооруженным глазом.
Для последовательных киберпанков новое измерение жизни, привнесенное компьютерами, сетями и прочими высокими технологиями, — называй его киберпространством, виртуальной реальностью или как-то иначе, — лишь изменившаяся окружающая среда. В ней приходится жить героям электронного «дивного нового мира», в ней можно строить карьеру, «ловить кайф» или решать новые же проблемы, — но ее совершенно не обязательно постигать умом. В то время как для Рюкера, идейного наследника Кэрролла и Эбботта, эта новая реальность — объект серьезного изучения или, на худой конец, интеллектуальной игры с метафизическими сущностями.
Дань киберпанку Рюкер отдал и в серии романов, явно навеянных творчеством его кумира — покойного Филиппа Дика. Ему же посвящено обстоятельное эссе Рюкера, «Фил Дик жив», опубликованное в 1984 году.
Как и Дика, Рюкера также интересует многомерность окружающей реальности и «внутренней реальности» человеческой психики. Их изощренные столкновения и пересечения, рождения в результате таких коллизий фантомов и симулякров, мучительные попытки героя пробиться к «истинной» реальности и его же принципиальная неспособность разобраться, в какой именно он в данный момент находится, — все это темы, драмы и образы, постоянно присутствующие в творчестве Рюкера. И ему ли, математику, бояться дурной бесконечности типа «зеркало, отраженное в зеркале, которое отражается в зеркале, которое…», и так далее!
Не случайно первая Премия имени Филиппа Дика, с 1982 года присуждаемая лучшему роману года, вышедшему сразу в мягкой обложке, досталась не кому-нибудь, а Рюкеру — за роман «Софтуха.ехе» (1982). В этом искрометном, провоцирующем романе, как и в его продолжении, «Мокруха.ехе» (1988), также принесшем писателю премию имени его любимого автора, сюжет тоже не нов: все тот же конфликт искусственного интеллекта с «естественным», — но каково исполнение! Да и драму, лишь сформулированную, но так и не завершенную до самого финала: способны ли мы отказаться от нашей несовершенной и более чем хрупкой биологической оболочки ради иной жизни — в виде записанных и сохраненных в памяти ставших совершенными машин? — расхожей и тривиальной не назовешь.
Мир ранних произведений Руди Рюкера очень напоминает мир киберпанка, в котором традиционная триада хиппи 60-х — «drugs, sex, rock-n-roll» дополнена еще одной составляющей: Сетью. Какой, надеюсь, пояснять не нужно… Однако затем писатель отошел от киберпанка, создав собственный субжанр — «трансреализм», сущность которого сам объяснил как «описание чьей-то реальной жизни на языке научной фантастики».
В трилогии, состоящей из романов «Белый свет, или Что такое проблема континуума по Кантору?» (1980), «Сексуальная сфера» (1983) и «Секрет жизни» (1985), макротосмос иных измерений сопряжен с «внутренним космосом» человеческой личности, а жизнь после смерти — с почти «нереальными» сексуальными фантазиями. Сам автор характеризует эти романы так: «Первый представляет собой попытку пересказать традиционный роман-воспоминание героя о его переживаниях, связанных с переходным возрастом, на языке не менее традиционных, квазиреальных докладах о контактах с НЛО. Второй, если заглянуть под научно-фантастический покров, — это не что иное, как описание моей научной деятельности в Дженисео. Роман можно даже считать реалистическим — если вы хотя бы на мгновение можете допустить, что я вел в американском университете курс некоей „мистической математики“. Наконец, третий роман посвящен Гейдельбергу, знакомому мне не понаслышке, — хотя в повествование и включены домысленные мною „высшие измерения“ и ядерный терроризм, приводящий к глобальной катастрофе».
Вот так: автобиографическая рутина (достаточно сказать, что главного героя — точнее, одно из его воплощений в иных измерениях! — зовут Элвином Биттером), но завернутая в возбуждающие обертки из модных теорий, находящихся, с точки зрения современных наук, «на грани фола». В этом весь Рюкер, и, если бы читатель предварительно не узнал, что первая специальность автора — математика, нетрудно было бы догадаться.
В качестве еще одного примера вторжения математики в научную фантастику можно привести роман Рюкера «Хозяин пространства и времени» (1984), местом действия которого выбрано абстрактное математическое Гильбертово пространство, используемое в квантовой механике. А также многие рассказы из сборников «Пятьдесят седьмой Франц Кафка» (1983), «Трансреально!» (1991) и «Упрямлюсь!» (1999). Достаточно выписать одни названия рассказов, чтобы читатель ясно представил себе круг интересов Рюкера-писателя: «Котенок Шредингера» (1981), «Истории о Гудини» (1981), «Пятьдесят седьмой Франц Кафка» (1982), «Новый эксперимент со временем» (1982), «Объяснение индийского фокуса с веревочкой» (1983), «Инерция» (1983), «Последний мост Эйнштейна-Розена» (1983), "Послание, обнаруженное в томике «Плосковии» (1983), «Пи в небе» (1983), «Памятник Третьему Интернационалу» <Речь идет о знаменитом архитектурном проекте нашего соотечественника и большого фантазера Владимира Татлина.> (1983), «Человек, который был космической струной» (1987), «Трубка вероятности» (1988), «Квадратный корень из Пифагора» (1999).
Остается добавить, что Рюкер составил тематическую антологию «Матеманавты: рассказы о математических чудесах» (1987), а также, в соавторстве с Робертом и Питером Уилсонами, антологию «Семиотекстуальная научная фантастика» (1989).
Несколько особняком стоит роман «Полая Земля» (1990), в котором Рюкер предпринял попытку реанимации одной из популярных тем ранней научной фантастики (среди героев этой альтернативной истории присутствует сам Эдгар По). Кроме того, в последние годы писатель выпустил романы «Хакер и муравьи» (1994) и «Тарелочная мудрость» (1999) и продолжил свою «диковскую» серию романами «Freeware» (1997) и «Realware» (2000).
А на июнь 2002 года намечен выход нового романа Руди Рюкера. Его название снова представляет собой игру слов — и обещает головную боль будущим переводчикам: английское Spaceland может быть при желании переведено и как «Космическая земля», и как «Пространственная земля».
Очевидно, интеллектуальные игры Руда Рюкера с иными реальностями продолжаются, и писатель испытывает ни с чем не сравнимый кайф, рассказывая нам не только об этом «лучшем из миров», но и обо всем множестве альтернативных. Потому что для профессионального математика и истинного писателя-фантаста как раз все то, чему нет альтернативы, — не реальность, а ее тень, фантом. Фантастика, одним словом.
Вл. Гаков
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25