Вопрос был в том, сколько тысяч лет должно было пройти до этого». Интерлюдия II: Подлинное происхождение цивилизации Где же можно было найти ответы? Более того, какого рода свидетельства могли бы дать возможность ответить на подобные вопросы?У Маршека была идея, которая, как ему думалось, могла помочь разрешить этот вопрос с фактическими свидетельствами: наш современный мир создан и связан чувством времени. Наука изучает явления, которые случаются в течение времени, от движения планет до качания маятника. И те способы, с помощью которых наука изучает объекты, также связаны временем, ведь она собирает результаты: суммарные или средние показатели, составляющие основу теорий, которые предсказывают вероятность повторения этого со временем. Это чувство времени, доказывал Маршек, начинается с сельского хозяйства. Охотничий образ жизни связан с циклом одного дня, зато оседлый образ жизни на Земле требует ощущения годового цикла с его чередованием сезонов.Таким образом, заключал Маршек, для того чтобы ранний человек смог перейти от примитивного образа жизни, занимаясь охотой и собирательством, к оседлому образу жизни на Земле, занимаясь сельским хозяйством, ему нужно было усвоить понятие о времени. Поэтому любые свидетельства существования представления о времени могли также являться свидетельствами происхождения оседлой культуры, укорененной на Земле.Он обратился со своей гипотезой к экспертам; в частности, он связался с французским экспертом по пещерному искусству, которое датируется эпохой ледникового периода. Он осведомился, содержат ли какие-нибудь образцы пещерного искусства свидетельства присутствия указаний на время — сезонное или периодическое. Он получил ответ, что такие подозрения имеются, но доказательств нет.Однако в 1963 году, когда его книга была практически завершена, он нашел ключевой элемент свидетельства, который полностью изменил его творческие планы. Он с опозданием решил просмотреть статью, которую вырезал из научного журнала минувшим годом. Речь в ней шла о небольшом орудии из кости, доисторическом орудии с насечками — костяная рукоять с острым обломком кварца, закрепленным на одном конце, которая была найдена на месте раскопок в Ишанго в Заире, неподалеку от озера Эдуард. Датировалась эта находка 6500 г. до н. э. Вдоль костяной рукояти шли нацарапанные отметины. То, как объяснялись эти насечки, показалось неубедительным Маршеку. Действуя по наитию, за пятнадцать минут изучения он отыскал объяснение.Царапины, как он мог продемонстрировать, являлись записью лунных фаз — записью циклов новой, четвертичной и полной луны на протяжении нескольких месяцев.Тот, кто оставил эти насечки, имел в таком случае понятие о времени. Маршек стал просматривать все публикации о находках доисторических камней и костей, на которых были обнаружены какие-либо царапины, насечки или рисунки. Сотни подобных артефактов, чей возраст насчитывает 35 с лишним тысяч лет, были найдены по всей Европе, но оставались загадкой для ученых. Вот с этих людей, заключил Маршек, которые изготовили эти предметы, и началась наша цивилизация.Однако почему же прошло так много тысячелетий, прежде чем якобы по-настоящему возникла культура?Комментируя это, писатель Колин Уилсон высказывает раздражение по поводу ортодоксальной датировки возникновения центров культуры городского типа. Он приходит к выводам, что человек «стоял на пороге цивилизации 35 тысяч лет назад и жил в общине, достаточно сложно организованной, чтобы испытывать потребность в знании астрономии; нас просят поверить в то, что ему вроде бы как потребовалось еще 25 тысяч лет, прежде чем он стал предпринимать первые робкие шаги к возведению самых ранних городов. Звучит это, надо сказать, весьма неправдоподобно». Интерлюдия III: Выводы Александр Маршек утверждает, что все необходимые составляющие цивилизованной культуры наличествовали к 35 000 г. до н. э. Ясно, что если составляющие культуры были в наличии, значит, они использовались. В таком случае мы должны ожидать, что в то время где-то уже были оседлые общины, которым необходимо было понимать движения Луны и Солнца, чтобы регулировать свое сельскохозяйственное производство.Из этой гипотезы вытекают важные следствия. Оседлое ведение земельного хозяйства означает существование торговли; торговля означает существование общин — деревень или городов, которые, в свою очередь, означают наличие, к примеру, специализации профессии, ремесел и искусств. Недалеко в этом случае и до появления языка, законов и примитивного письма. На самом же деле символическая система обозначений — по сути примитивное письмо — использовалась, судя по всему, уже доисторическими пещерными живописцами.Где же следы этой цивилизованной жизни? Где фермы и города, которых следовало бы ожидать в этом случае? Как мы уже видели, наилучшими территориями для сельскохозяйственных и торговых поселений были бы хорошо орошаемые долины рек и приморские районы дельт.Максимальное количество суши такого рода было доступно, как мы видели, на протяжении около 10 тысяч лет во время последнего ледникового периода — примерно с 22 000 г. до н. э. по 12 000 г. до н. э. В конце этой эпохи повышение уровня моря уже должно было производить свое разрушительное действие. С подъемом уровня воды любые остававшиеся свидетельства цивилизованной жизни — если таковым было суждено пережить начальные разрушения — должны были оказаться на дне моря. Поселенцы речных долин Если анализ Маршека верен и оседлая культура сформировалась, по крайней мере, к 35 000 г. до н. э., то это давало бы человечеству огромный запас времени для развития и совершенствования до окончания ледникового периода. Ледники начали таять в 12 000 г. до н. э.; ледниковый покров подвергся катастрофическому разрушению около 8000 г. до н. э., стабилизировался к 7000 г. до н. э. Это бы исчерпывающим образом объясняло, почему мы «вдруг» находим городские культуры около 9000—8000 гг. до н. э. на Анатолийской возвышенности — культуры, основанные беженцами с затопленных низменных земель.Потом, когда море стабилизировалось на своем новом уровне, человечество, возможно, осмелилось вновь искать плодородные равнины в низменных частях суши. Это могло бы стать одним из объяснений того, почему великие цивилизации Месопотамии и долины Инда возникают после тех, что появились на Анатолийской возвышенности, когда обыкновенно следовало бы ожидать обратного.Эти предположения нашли поддержку в недавнем исследовании профессора Тьерда Ван Андела из Кембриджского университета и профессора Кертиса Раннелса из Бостонского университета. Оно посвящено колонизации региона бассейна Ларисы в Греции, к северо-западу от Афин. Тут простираются равнины Фессалии, легендарного царства Девкалиона, героя греческого мифа, спасшегося во время Всемирного потопа.По всей Европе во время последней эпохи ледникового периода — с 12 000 г. до н. э. до 8000 г. до н. э. — полноводные реки, бурлящие от тающего льда и дождевых осадков, несли огромные количества песка и шлака от глетчеров и шапок льда. Эти переполненные реки регулярно заиливались, разливались и меняли свое направление. С годами они заполняли Долины многометровым слоем наносов, создавая широкие поймы.Греция в разгар гляциальной эпохи разительно отличалась от сегодняшней Греции. Самое большое отличие состояло в том, что в доисторической Греции имелись многочисленные и обширные прибрежные равнины; сегодня такие земли встречаются очень редко. После затопления этих греческих низменных земель единственными обитателями страны были небольшие странствующие группы кочевников-охотников, бивших дичь из луков со стрелами, на кончиках которых имелись очень маленькие острые кусочки кремня.Около 7000 г. до н. э., после того как стабилизировалась береговая линия, последовал приток совершенно нового типа людей, ведших совершенно иной образ жизни. Эти иммигранты предпочитали в подавляющем большинстве своем жить на тех землях, что остались от плодородных и хорошо орошаемых пойм, на которых охотники никогда не селились.Эти новые люди были земледельцами; они вели оседлую жизнь, одомашнивали животных и выращивали урожай. Они выбирали пойменные луга по той причине, что почва тут была рыхлой, легко обрабатываемой и хорошо орошаемой. Помимо их собственных животных и урожаев, в округе было немало местных источников пропитания, таких, как олень, дикая свинья и водная птица; также в изобилии водились рыба и съедобные моллюски.Но эти свидетельства оставляют нас наедине с загадкой: у нас нет никаких сведений о том, откуда пришли эти люди. До сих пор не было найдено никаких артефактов, никакой глиняной посуды, никаких изделий или других археологических следов, которые позволили бы идентифицировать место их происхождения. Все, что нам известно, — это то, что они приплыли по морю и принесли с собой навыки и умения.Ван Андел и Раннелс полагают, что наиболее вероятным местом, откуда могли прибыть эти иммигранты, является высокогорье Палестины либо Южная Анатолия. Последнее место считается наиболее вероятным, поскольку район вокруг Чатал-Хююка, говорят они, будучи расположен в пойме, весьма похож на ту местность в Греции, где поначалу поселились эти иммигранты.Результаты этого исследования оставляют у его авторов больше вопросов: зачем, спрашивают они, в условиях, когда не было недостатка земли в Анатолии, кто-то счел необходимым переселиться с насиженных и обжитых земель? И как эти люди отыскали именно эту греческую равнину для своего нового поселения? Откуда они вообще знали, что она существует?Авторы высказывают предположение, что анатолийские земледельцы, вероятно, имели контакты с ранними торговцами и мореходами. Нечто подобное должно было иметь место, коль скоро проживание в таком обособленном и удаленном от моря месте, как Чатал-Хююк, не способствовало развитию навыков, связанных со строительством, управлением судами и навигацией. Весьма вероятно, что у них были налаженные, на данный момент не установленные, связи с этими таинственными древними мореплавателями.По всей видимости, даже в ту раннюю эру, сразу же по окончании последнего ледникового периода, имелись опытные мореходы, которые уже бороздили воды Средиземного моря, а возможно даже, что заплывали и дальше Геркулесовых столпов (или Гибралтарского пролива). Первые поселенцы Греции Весь этот эпизод с ранней колонизацией Греции свидетельствует не столько о беспричинном переселении с уже обжитых земель, сколько о долгожданном возвращении на некогда утраченную родную землю.Землю, которая оказалась глубоко погребенной в море неподалеку от побережья Греции. Спасавшиеся от бушевавшего моря и буйных рек бежали в то время, когда море затопляло их земли после 8000 г. до н. э. Они унесли с собой в горы, которые граничат с восточной окраиной Средиземного моря, свои знания и навыки в земледелии и животноводстве.Там, на высокогорье, их общины пережили природные катаклизмы, и именно их следы нашли археологи в наше время. Лишь в силу того, что их прежние дома оказались разрушены, эти новые общины, вроде Чатал-Хююка, считаются археологами самыми ранними. Когда же климатические потрясения ослабли, а береговая линия приобрела свой более или менее современный вид, а именно около 7000 г. до н. э., тогда потомки тех, кто спасся и бежал от воды на возвышенность, осуществили долгожданный план и вернулись домой, — во многом как европейские евреи, возвращающиеся на Святую землю после 1800 лет изгнания.
Примерно в то же самое время иммигранты-земледельцы переселились на Крит. Полагают, что они тоже пришли с Анатолийской возвышенности. Такая морская колонизация одновременно Крита и материковой Греции в немалой степени свидетельствует о длительной подготовке, говорящей о том, что переселение давно планировалось и организовывалось. По крайней мере, переселенцам пришлось бы в этом случае использовать пригодные для такого плавания суда, позаботиться о том, чтобы вода не испортила семена для посева, а также позаботиться о перевозке скота.Археологи особенно подчеркивают, что подобная колонизация свидетельствует о мировосприятии, совершенно не похожем на мировосприятие примитивных охотников-собирателей, которые были древними обитателями этого региона. Его невозможно объяснить как естественное или случайное развитие образа жизни охотников-собирателей.Среди тех академических ученых, кто посвятил себя изучению этого феномена, растет уверенность в том, что тут, может быть, кроется гораздо больше, чем они подозревали. Говоря об иммиграции на Крит, один исследователь задается вопросом, что это — уникальное, а потому лишенное большого значения явление местного порядка или же это, может быть, «лишь крошечная часть скрытого от глаз айсберга»? Не является ли то, что мы наблюдаем, лишь Фрагментом широко распространенной и запланированной иммиграции? Такой, которая, возможно, была главным фактором в самой колонизации Греции? Если это окажется верным, тогда историю ранней цивилизации придется переписывать.Мореходные навыки, с помощью которых эти мигранты достигли места своего назначения, нельзя было усвоить за короткое время; они должны были являться частью мореплавательской культуры в течение сотен, а то и тысяч лет.Если эти народы приобрели навыки мореплавания, то они приобрели и навыки в навигации и составлении карт маршрутов. Естественно ожидать, что уже где-то были зафиксированы самые ранние сведения географического характера. И действительно, как мы увидим в следующей главе, есть древние памятники, которые свидетельствуют о существовании географических познаний — и весьма, весьма обширных. ГЛАВА 8. ИСТОРИЯ АТАЛАНТИДЫ Никто не знает, когда был основан древнеегипетский город Саис; упоминается он уже, по крайней мере, с 3000 г. до н. э. Город скромно простоял две тысячи лет в низовьях Нила, в его дельте, пока в седьмом веке до н. э. не обрел на короткий период известность. Он сделался царской столицей 26-й династии фараонов.Многочисленные храмы Саиса ревниво охранялись жрецами, которые сохраняли ритуалы и оберегали исторические надписи. Ибо египтяне верили, что всякая мудрость и всякое знание были даны им богами на самой заре их цивилизации; всякое последующее нововведение, всякое переписывание могло лишь отдалять их от первозданной чистоты истины. По преданию, именно здесь, в одном из храмов Саиса, на огромных каменных колоннах были высечены иероглифы, рассказывавшие таинственную историю из далекого прошлого. Это была история о первой, известной человечеству, империи — история Атлантиды. Жрец храма пояснял:«Девять тысяч лет назад… еще существовал остров, лежавший перед тем проливом, который называется на вашем языке Геркулесовыми столпами. Этот остров превышал своими размерами Ливию и Азию, вместе взятые… На этом-то острове, именовавшемся Атлантидой, возникло удивительное по величине и могуществу царство, чья власть простиралась на весь остров, на многие другие острова и на часть материка, а сверх того, по эту сторону пролива они овладели Ливией вплоть до Египта и Европой вплоть до Тиррении». Историческая область в Средней Италии (Этрурия), у побережья Тирренского моря.

Жрец описал Атлантиду. На протяжении большей части своей береговой линии остров отвесно поднимался из моря, и его высокие скалы обеспечивали хорошую защиту как от штормов Атлантики, так и от любой вражеской армии. По ту сторону скал были леса, озера и реки, а над всем этим возвышалась широкая горная цепь с вулканами и многочисленными горячими источниками, которыми пользовалось население острова. По своим размерам Атлантида напоминала Испанию; в длину она составляла около 500 миль, а ее северная окраина приходилась вровень с Гибралтарским проливом.Остров был богат природными ресурсами: его леса, озера и болота населяло многообразие представителей растительного и животного мира, и среди них, согласно этой истории, большое количество слонов. Возможно, тут могла вестись речь о вымершем мастодонте, разновидности слона, весьма распространенном во время последнего ледникового периода.
Атлантида — континент и империя — в иллюстрации Доннелли, 1882
Южная половина острова заметно отличалась. Здесь горы кончались; они защищали широкую и плодородную равнину — почти 250 миль в длину и 370 миль в ширину. Это была сельскохозяйственная житница страны. Все пространство равнины усеивали бесчисленные фермы, деревушки, городские поселения и храмы, связанные сетью каналов с главным городом. По каналам ходили суда, перевозившие древесину из лесов во внутренних районах острова и сельскохозяйственную продукцию на продажу в главный город или на экспорт через его порт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29