Возможность улизнуть была кстати, и надо было надеть скафандр. Он поспешно занялся этим.
Как историк, он ощущал, что такой момент не следовало пропускать. Это было глупо, но ничего с собой поделать он не мог. Ему надо было выйти туда, и наблюдать отлет собственными глазами. Не имело значения, останется ли он в живых, чтобы рассказать об этом; ему надо было это запечатлеть в памяти.
Рядом с ним поднялся кто-то еще. Он застыл, но было уже поздно. Она смотрела с темноту, протирая глаза.
- Мэтт? - зевнула она. - Что... что такое? Что-нибудь...
- Шшш... Я хочу выйти. Спи. Послушай, Сон...
- Угу. - Она потянулась, яростно протерла глаза и отбросила с лица волосы. Она была одета в свободного покроя корабельный костюм - серую тряпку, сильно нуждавшуюся в стирке, как и вся их одежда. В тот момент, когда он наблюдал за тем, как ее тень потягивается и встает, "Берроуз" его не интересовал. Он заставил себя не думать о ней.
- Я пойду с тобой.
- Хорошо. Не разбуди остальных.
Снаружи, неподалеку от тамбура, стояла Мэри Лэнг. Когда они вышли, она обернулась, но удивления не проявила.
- Это ты дежурила? - спросил Крофорд.
- Да. Я нарушила собственные правила. Но и вы тоже. Считайте, что вам придется давать объяснения. - Она рассмеялась и подозвала их к себе. Они взялись за руки и стали смотреть в небо.
Через некоторое время Сон спросила:
- Сколько осталось ждать?
- Всего несколько минут. Потерпите. - Крофорд взглянул на Лэнг и ему показалось, что он увидел слезы, однако в темноте не мог быть в этом уверен.
В небе светила крохотная новая звезда - ярче всех остальных, ярче Фобоса. На нее было больно смотреть, но никто из них не отвел взгляд. Это был ракетный выхлоп "Эдгара Райса Берроуза", который направлялся в сторону Солнца прочь от долгой марсианской зимы. Звездочка была видна долго, затем она рассыпала искры и исчезла. Хотя в куполе было тепло, Крофорд ощутил дрожь. Прошло десять минут, прежде чем кто-либо из них посмотрел в сторону барака.
Они сгрудились в тамбуре, стараясь не смотреть друг другу в лицо, ожидая пока сработает замок. Внутренняя дверь открылась, и Лэнг рванулась вперед - а затем обратно в тамбур. Крофорд мельком увидел Рэлстона и Люси Мак-Киллиан, затем Мэри закрыла дверь.
- У некоторых людей в душе нет поэзии, - сказала Лэнг. - Или ее слишком много, - хихикнула Сон.
- Вы, ребята, не хотите обойти со мной вокруг купола? Может быть, обсудим, каким образом предоставить людям некоторое уединение.
Дверь тамбура открылась; там стояла Мак-Киллиан, жмурясь при взгляде на голую лампочку, освещавшую его. Одной рукой она придерживала на груди рубашку.
- Заходите, - сказала она, отступая назад. - Раз уж так, мы можем и поговорить об этом.
Они вошли; Мак-Киллиан включила свет и уселась на свой матрац. Рэлстон, нервно кутавшийся в свою кучу одеял, моргал. С момента катастрофы, он, казалось, никак не мог согреться.
Призвав устроить собрание, Мак-Киллиан успокоилась. Сон и Крофорд уселись на свои койки и через некоторое время, когда тишина сделалась напряженней, оказалось, что все смотрят на Лэнг.
Та принялась снимать свой скафандр.
- Ну, я думаю, что здесь все явно. Была бы рада выслушать все, что вы скажете. Люси, если ты ожидаешь, какого-нибудь выговора, не думай об этом. Утром мы первым делом предпримем меры, чтобы обеспечить для этого какое-то уединение; но, невзирая ни на что, в будущем мы сохраним довольно близкие отношения. Я думаю, нам всем следует раскрепоститься. Есть возражения? Она наполовину выбралась из своего скафандра, затем помедлила и оглядела остальных, ожидая реплик. Тех не было. Она разделась догола и потянулась к выключателю.
- Некоторым образом, сейчас самое время, - сказала она, отбрасывая одежду в угол. - Единственное, что остается сделать с этой одеждой - сжечь ее. Тогда от нас будет лучше пахнуть. Сон, становись на вахту. - Она выключила свет и тяжело опустилась на свой матрац.
Несколько минут, пока они выбирались из своей одежды, стояло шуршание. Затем все они улеглись на своих койках. Прежде чем кому-либо удалось заснуть, прошло несколько напряженных, неприятных часов.
В течение недели после отлета "Берроуза" реакция обитателей Нового Амстердама была истеричной и преувеличенной. В атмосфере чувствовались скованность и фальшь; ощущение "ешь, пей и веселись" пронизывало все, чем они занимались.
Внутри купола они соорудили отдельное укрытие, не обсуждая вслух, для чего же оно. Серьезный труд страдал оттого, что вся пятерка лихорадочно составляла всевозможные группы из трех женщин и двоих мужчин. Возникала враждебность, она расцветала на несколько часов, а затем растворялась в слезливых примирениях. Трое объединялись против двоих, двое против одного, один объявлял войну остальной четверке. Рэлстон и Сон объявили о помолвке; та длилась десять часов. Крофорд едва не подрался с Лэнг, которую поддерживала Мак-Киллиан. Мак-Киллиан навеки отвергла мужчин и у нее произошел краткий бурный роман с Сон. Потом Сон застала Мак-Киллиан с Рэлстоном, и рикошетом перешла к Крофорду, которого затем бросила ради Рэлстона.
Мэри Лэнг предоставила этому идти своим путем, вмешиваясь лишь тогда, когда доходило до ссоры. Ее тоже затронула эта лихорадка, но по большей части ей удавалось сохранять спокойствие. Она шла в укрытие со всяким, кто ее об этом просил, стараясь не проявлять предпочтений, и мягко пыталась снова подтолкнуть их к работе. Как она сказала Мак-Киллиан к концу недели: "По крайней мере, мы лучше знакомимся друг с другом".
Все улеглось - как и предполагала Лэнг. Начало второй недели застало их в той же позиции, что и вначале: никаких прочно установившихся романтических привязанностей. Но они узнали друг друга гораздо лучше, свободно чувствовали себя в тесном общении с другими; им помогали новые дружеские отношения. Они были гораздо ближе к тому, чтобы составлять единую команду. Соперничество полностью не исчезло, но оно больше не доминировало в колонии. Лэнг заставляла их работать усерднее, чем когда-либо, наверстывая потерянное время.
Крофорд не участвовал в большей части интересных работ, поскольку главным образом подходил для малоквалифицированного ручного труда; тому, казалось, не будет конца. Так что ему и Лэнг приходилось узнавать о новых открытиях во время вечерних совещаний в укрытии. Он не помнил, чтобы обнаружили каких-либо животных, и поэтому, когда увидел нечто, ползущее по саду вертушек, бросил все и направился к нему.
На границе сада он остановился, вспомнив приказ Лэнг ничего не трогать, кроме как при сборе образцов. Он недолго понаблюдал за этим созданием - жуком? черепахой? - убедился, что с такой скоростью оно далеко не уползет, и поспешил на поиски Сон.
- Тебе придется назвать его в мою честь, - сказал он, пока они бежали обратно к саду. - Это мое право в качестве первооткрывателя, разве не так?
- Ну конечно, - сказала Сон, глядя в том направлении, куда указывал его палец. - Ты лишь покажи мне эту проклятую штуку, и я тебя увековечу.
Та была почти круглой, диаметром сантиметров в двадцать, и куполообразной. Сверху ее покрывал прочный панцирь.
- Я даже не знаю, что с ней делать, - признала Сон. - Если она единственная, я не решусь анатомировать ее, и, может быть, даже к ней не прикоснусь.
- Не беспокойся, позади тебя еще одна. - Теперь, когда они высматривали эти создания, им легко удалось обнаружить четверых. Сон достала мешок для образцов и раскрыла его перед животным. То наполовину забралось в мешок, а затем, похоже, решило, что что-то не так. Оно остановилось, но Сон затолкнула его туда и подняла мешок. Взглянула на его днище и удивленно рассмеялась.
- Колеса, - сказала она. Эта штука передвигается на колесах.
- Я не знаю, откуда она взялась, - сказала она вечером остальным. - Я даже не вполне верю в ее существование. Впрочем, из нее бы вышла неплохая образовательная игрушка для ребенка. Я разобрала ее на двадцать или тридцать частей, затем собрала обратно, и она по-прежнему двигается. У нее прочный полистироловый панцирь, сверху окрашенный нетоксичной краской...
- Это не совсем полистирол, - вставил Рэлстон.
- ...и я полагаю, что если менять в ней батареи, ее хватит навечно. И это почти что полистирол, как ты и сказал.
- Это ты серьезно насчет батарей? - спросила Лэнг.
- Я не уверена. Марти думает, что в верхней части панциря происходит химический обмен веществ, но я это еще не изучила. Но я не могу с определенностью сказать, является ли она живой в том смысле, какой подразумеваем мы. Я хочу сказать: она передвигается на колесах! У нее три колеса, приспособленных для езды по песку и что-то среднее между резиновым моторчиком и заводной пружиной. Энергия запасается в спиральной формы мускуле и расходуется постепенно. Я не думаю, что она может пройти больше ста метров - если только она не умеет снова сматывать мускул в спираль, а как это можно сделать, я не знаю.
- Звучит это очень сложно, - задумчиво сказала Мак-Киллиан. - Может быть, нам следует поискать, какое место в природе она занимает. Из твоего описания следует, что она не могла бы существовать без помощи симбиотика. Может быть, она оплодотворяет растения - как пчелы - а те либо дают ей энергию для того, чтобы завести пружину; либо она ее у них крадет. Вы хотите найти какой-нибудь механизм, который это создание могло бы использовать для того, чтобы красть энергию у вращающихся частей вертушек?
- Именно этим я их хочу заняться утром, - сказала Сон. - Если только Мэри не позволит попробовать сделать это сейчас. - Она произнесла это с надеждой, но без уверенности в успехе. Мэри Лэнг решительно покачала головой.
- Это подождет. Там снаружи холодно, дорогуша.
На следующее утро новые поиски в саду вертушек позволили обнаружить несколько новых видов, в том числе еще один пример того, что могло оказаться животным. Это создание летало, имело размер плодовой мушки, и ухитрялось парить от растения к растению с помощью свободно вращавшегося колеса с лопастями, как у вертолета.
Крофорд и Лэнг болтались поблизости, пока ученые изучали находки. Они не слишком спешили вернуться к работе, которой занимались последние две недели: приданию "Подкейн" горизонтального положения без того, чтобы повредить его. Вскоре после посадки корабль был закреплен канатами, и планы предусматривали возможность положить его на бок, в случае по-настоящему сильного урагана. Но эти планы предусматривали участие двадцати человек, и целый день возни с лебедками и блоками. Эта работа была медленной; ускорять ее не следовало. Если бы корабль опрокинулся и потерял герметичность, им бы не помогло ничего.
Так что возможность прогуляться по волшебной стране была кстати. Растительность в саду была еще более обильной, чем тогда, когда Крофорд видел его в последний раз. Появились толстые лианы, в которых - как заверила его Сон - текла вода: холодная и горячая; и другие жидкости. Высоких башен добавилось, так что местность стала походить на приукрашенную нефтеразработку.
Им нетрудно было обнаружить, откуда берутся черепашки, которых они назвали "мэттью". На боковых стенках башен они обнаружили десятки двадцатисантиметровых выростов. Очевидно, те вырастали там, как опухоли, и, когда созревали, выходили наружу. А для чего они служили - это был другой вопрос. Насколько им удалось проследить, они просто ползли по прямой, пока хватало энергии. Если их заводили, они ползли дальше. В песке, в радиусе ста метров от сада, они неподвижно лежали десятками.
Двухнедельные изыскания не дали ничего нового. Им пришлось на время оставить мэттью в покое, поскольку созрела новая загадка, требовавшая их внимания.
На этот раз Крофорд узнал о ней последним. Его вызвали по радио, и он обнаружил, что вся группа присела в кружок у чего-то, выросшего на кладбище.
Кладбище, где они похоронили пятнадцать погибших товарищей на следующий день после катастрофы, за неделю, прошедшую после отлета "Берроуза" покрылось всходами. От первоначального местоположения купола его отделяли триста метров барханов. Поэтому Мак-Киллиан предположила, что второй очаг растительности возник благодаря воде, содержавшейся в телах погребенных. Но они не могли понять, почему этот участок так отличался от первого.
На нем также росли вертушки, но здесь не хватало того разнообразия и беспорядка, что царили на первом. Они был примерно одного размера - около четырех метров, и все имели одинаковый цвет, темно-пурпурный. Они качали воду в течение двух недель, затем прекратили. Когда Сон обследовала их, она доложила, что опоры замерзли и высохли. Похоже, они лишились того пластификатора, который делал их гибкими и живыми. Вода в трубах замерзла. Хотя Сон и не хотела высказываться определенно, она считала, что растения мертвы. На их месте располагались новая сеть труб, огибавшая вышки и полотна прозрачной пленки под которыми нагревалась циркулировавшая в них вода. Вода подавалась насосами, но не той привычной конструкции, что у мельниц. На каждом отрезке труб был насос, работавший на сжатие и растяжение, с клапанами как у человеческого сердца.
А новая диковина была чем-то простым посреди этого живого нефтехимического комплекса. Это было невысокое растение, которое выбросило побег высотой полметра, а затем две ветви параллельно почве. На конце каждой из них находился совершенно правильный шар - один голубой, другой серый; при этом голубой был гораздо крупнее.
Крофорд бросил на него взгляд, затем присел на корточки рядом с остальными, недоумевая, из-за чего весь этот шум. Все выглядели торжественными, почти напуганными.
- И вы позвали меня сюда, чтобы я посмотрел на это?
Лэнг взглянула на него, и что-то в ее лице заставило его занервничать.
- Посмотри на него, Мэтт. Посмотри как следует. - Крофорд так и сделал, чувствуя себя глупо и задавая себе вопрос, в чем же шутка. Он сверху на большем шаре он заметил белое пятно. На нем были прожилки, как на стеклянном шарике с завихрениями непрозрачного узора. Выглядела эта картина очень привычной, как он осознал, и волосы у него на затылке встали дыбом.
- Он вращается, - тихо сказала Лэнг. - Вот почему Сон это заметила. Она на-днях приходила сюда, и он был в другом положении, чем сейчас.
- Я попробую угадать, - сказал он гораздо спокойнее, чем в действительности ощущал себя. - Маленький вращается вокруг большого, так?
- Так. И маленький постоянно обращен к большому одной стороной. Большой делает один оборот за двадцать четыре часа. А наклон его оси двадцать три градуса к вертикали.
- Это... как это называется? Планетарий. Это планетарий. - Крофорду пришлось встать и потрясти головой, чтобы в ней прояснилось.
- Забавно, - тихо сказала Лэнг. - Я всегда думала, что это будет более зрелищным или, по меньшей мере, очевидным. Какое-то изделие пришельцев среди костей пещерного человека, или космический корабль, появившийся в Солнечной системе. Наверное, я мыслила категориями осколков керамики и атомных бомб.
- Ну, те варианты мне представляются скучными в сравнении с этим, сказала Сон. - Вы... вы понимаете... о чем мы говорим? Эволюция, или... техника? Сами ли растения сделали это, или их заставил сделать это тот, кто создал их - кто бы это ни был? Понимаете ли вы, о чем я говорю? У меня уже долгое время странное чувство по поводу этих колес. Я просто не верю, что они возникли естественным путем.
- Что ты хочешь сказать?
- Я хочу сказать, что эти растения были спроектированы такими, какие они есть. Они чересчур хорошо приспособлены, чересчур хитроумно устроены, чтобы попросту возникнуть в ответ на условия среды. - Глаза ее, казалось, блуждали; она поднялась и пристально посмотрела на долину, лежащую под ними. Та была настолько голой, насколько можно себе представить: выходы красных, желтых и коричневых скальных пород и нагромождение валунов. А на переднем плане - бешено вращавшиеся вертушки.
- Но почему эта штука? - спросил Крофорд, указывая на невероятное изделие-растение. - Почему модель Земли и Луны? И почему прямо здесь, на кладбище?
- Потому что нас ждали, - сказал Сон, все еще глядя в сторону. Должно быть, они наблюдали за Землей в течение своего последнего летнего сезона. Я не знаю; может быть, они даже посещали ее. Если это так, то они обнаружили бы мужчин и женщин, похожих на нас - охотников, живших в пещерах. Те добывали огонь, пользовались палками, делали кремневые наконечники для стрел. О них ты знаешь больше, чем я, Мэтт.
- А кто они сами? - спросил Рэлстон. Ты думаешь, что мы повстречаем каких-нибудь марсиан? Людей? Я не вижу, как это может произойти. Я в это не верю.
- Боюсь, что я тоже настроена скептически, - сказала Лэнг. Определенно, все это можно объяснить каким-то другим способом.
- Нет! Другого способа нет.
1 2 3 4 5 6