но что в них толку, если он впадет в раздражение здесь, в этой малярной? Он пытался обуздать свою ярость разговором с Танненбаумом, но тот и сам кипел злостью до того, что у него дрожала жилка на щеке и тряслись крепко стиснутые руки, так что с ним было без толку затевать разговор. Бобби даже опасался, что злоба Танненбаума передастся ему, как электричество по проводам.
— Такие подонки! — возмущался Бобби. — Врываются в вашу жизнь без всяких объяснений. Вот они какие. И злиться на них — только без толку себя растравлять. Злость — ужасный грех.
— Я это знаю, — сказал Танненбаум. — Но мне не нравится, когда на меня набрасываются безо всякой причины. — Он посмотрел в сторону Гарри и нарочно сказал погромче, чтобы тот наверняка его услышал: — Мне не нравится, когда на меня наскакивают без всякого повода.
— Потише, док! — сказал Гарри. — Клайд хочет хоть немного вздремнуть.
Клайд засмеялся. Он сидел с закрытыми глазами, но не спал. А посмеявшись, облизнул губы. Он смеялся над всем, что говорил Гарри. Бобби с недоумением подумал, неужели он действительно находит смешным каждое слово своего напарника.
— Знаете, то, что они говорят...
— А что они говорят? — спросил Танненбаум, с трудом отрывая от Гарри яростный взгляд и оборачиваясь к Бобби.
— Это неправда, то, что они говорят обо мне, — сделал вывод Бобби.
— О чем вы?
— Насчет того, что будто я пьяница.
— А-а! — понимающе кивнул Танненбаум.
Бобби продолжал стискивать руки за спиной, пытаясь обуздать собственную ярость.
— Я вообще мало пью, — посмотрел он на Танненбаума, — а значит, вовсе не пьяница.
— Да они все ненормальные! — успокоил его Танненбаум. — Чего ради вы их слушаете?
— А я их вовсе и не слушаю, доктор Танненбаум, — ответил Бобби. — Но только здесь собралось небольшое общество, и я не хочу, чтобы мои соседи решили, что я пьяница, судя по их болтовне, вы понимаете, что я имею в виду, док?
— Конечно, конечно, не волнуйтесь. Вы думаете, мы обращаем внимание на то, что говорит эта шайка хулиганов? Не волнуйтесь.
— Эй, послушайте, я же сказал, чтобы вы соблюдали тишину, — повторил раздраженно Гарри, — и добьюсь этого.
Бобби метнул на него колючий взгляд и еще сильнее стиснул руки.
Эти люди, которые захватили Охо-Пуэртос, люди, которые ворвались этим утром в его жилище и выдернули его из постели, лишив Бобби ежеутреннего полстакана виски и успокоительного сознания, что, когда бы он ни захотел выпить, к его услугам всегда запас виски в задней комнатке. Сейчас он был далеко от нее, и это его бесило так же, как и вторжение этих людей, которые серьезно угрожали нарушить взгляд Бобби на то, был ли он пьяницей или нет. Вы ведь не являетесь пьяницей до тех пор, пока напиваетесь у себя дома и поддерживаете в себе достоинство, свойственное человеческому существу. Эти люди нарушили его уединение и отрезали от его запаса, и это неимоверно бесило Бобби Колмора, а его злость усиливалась неутоленной жаждой выпивки. Он мог припомнить еще только одно такое же воскресенье, это было в прошлом году, вроде в сентябре, когда у него кончился запас виски и он поехал на Биг-Пайн, совершенно забыв, что это воскресный день, и обнаружил магазин закрытым. Он возвратился в деревню, раздумывая, как быть, затем направился в малярную, где Люк возился с корпусом мотора, и решительно попросил у него что-нибудь выпить. У Люка оказалось только полбутылки скотча, который был легким, мягким, просто восхитительным на вкус и исчез в глотке Бобби в считанные секунды.
Человек вовсе не пьяница, если он пьет в одиночку и сохраняет человеческое достоинство, убедил себя тогда Бобби.
Он дождался, пока Люк выйдет, и подошел к полкам на стене у высоких дверей. Он взял с одной из полок бутылку с разбавителем и принес ее к себе домой. Там он процедил жидкость через носовой платок в пустую банку. У него не было ванильного экстракта, чтобы улучшить вкус, поэтому, содрогаясь и передергиваясь, он залпом выпил омерзительную жидкость и опьянел уже минут через десять — пятнадцать. Что и говорить, выпивка оказалась не очень-то, да он никогда особенно и не любил разбавитель для масляной краски.
Вдруг тонкая усмешка пробежала по лицу Бобби.
Он поскреб небритый подбородок и устремил взгляд на полку, слева от Танненбаума-младшего.
* * *
Когда она пришла в сознание, перед ней сидел на корточках незнакомый мужчина.
Сначала Джинни увидела над собой ветви сосны и прорывающиеся сквозь их путаницу ослепительные лучи солнца. Она с трудом приподнялась, опираясь на локоть; в глаза ей бросилось пятно крови на белом форменном платье, а затем она подняла взгляд и увидела перед собой мужчину.
Она судорожно втянула в себя воздух, пораженная его неожиданным появлением и видом винтовки, лежащей у него на коленях. Затем все вспомнила, и удивление сменилось настороженностью и страхом. Парень выглядел старше, чем ей казалось, когда она наблюдала за ним сквозь листву пальм. Она заметила его в тот момент, когда собиралась выйти из чащи на дорогу, и тут же быстро отпрянула назад, не увидев у него оружия. Там, в плотных зарослях карликовых пальм, она упала на колени и спряталась за толстый ствол, чтобы, оставаясь незамеченной, как следует рассмотреть его. Когда он крикнул: «Кто там?» — она стала быстро пробираться через лес к шоссе, решив-таки добраться до ближайшего телефона: она уже поняла, что в деревне происходит что-то страшное — никто не носит в открытую оружие средь бела дня, если только...
— Должно быть, вы ударились головой вот об этот толстый сук наверху, — показал парень.
— Что вы здесь делаете? — сразу спросила она.
— Где, леди?
— В Охо-Пуэртос.
— А-а! А я подумал, вы имели в виду здесь, в лесу, с вами. — Он усмехнулся. — Вот что я подумал.
Она проследила за его взглядом, который опустился к ее ногам, и, вдруг осознав, что на ней задралась юбка, быстро встала на колени и одернула ее. В тот же момент она увидела свои порванные чулки и с досадой охнула, будто это было важнее, чем появление здесь этого незнакомца с винтовкой, важнее, чем то неизвестное, что происходило в Охо-Пуэртос.
— Как вас зовут? — спросил парень.
— А вас? — вместо ответа, спросила она.
— Уилли.
— А меня Джинни Макнейл. Я работаю в ресторане. — Она помолчала. — Что здесь происходит?
— Джинни, вы всегда ходите на работу через лес?
— Нет.
— Тогда почему вы сделали это сегодня?
— Потому что дорога оказалась перегороженной барьером. — Она снова помолчала. — Я не смогла въехать в деревню на машине. Поэтому оставила ее и решила дойти пешком. Вот и все.
— О! — протянул парень.
Она сразу поняла, что сказала что-то не то, что, если бы она сказала ему что-то другое, он отпустил бы ее. Она видела, что он нахмурился, обдумывая ситуацию. Затем кивнул и неожиданно улыбнулся:
— Значит, вы ездите на работу на машине?
— Да, это модель 1959 года...
— Где вы ее оставили?
— Там, наверху, — объяснила Джинни и неопределенно мотнула головой в сторону.
Она решила быть очень осторожной в разговоре с ним. Ей не понравилось, как он таращился на ее ноги, правда, ноги у нее красивые, но это не значит, что какой-то юнец может вот так пялить на них глаза. Ей не понравилась его улыбка, которая казалась более пугающей, чем его озабоченное размышление.
— Где наверху? — спросил он и повторил ее жест головой.
— В стороне от дороги.
— Где именно?
— Я припарковала ее на дорожке у Уэстерфилд-Хаус.
— Где это.
— На другой стороне автострады.
— Ее там кто-нибудь видел?
— Ну...
— Да или нет?
— Думаю, там от дороги будет футов десять.
— Гм-м, — задумчиво промычал он.
— Я могу ее отогнать, если хотите, — сказала Джинни.
Он коротко и угрюмо хохотнул, затем поднялся, в одной руке держа винтовку, а другой отряхивая пыль с брюк.
— Мы отгоним ее вместе, — сказал он. — Вставайте.
Он смотрел на ее ноги, когда она неловко поднималась, схватившись для опоры за какую-то ветку.
— У меня все еще болит голова, — пожаловалась она.
— Вы здорово ударились, — сказал он.
Очевидно, он все еще размышлял над ее сообщением о машине, потому что вдруг спросил:
— Мистер Уэстерфилд видел, как вы парковали свою машину?
— В это время года в его доме никто не живет. Дом стоит пустой.
— О? — опять удивился Уилли и снова кивнул и улыбнулся. — Давайте заберем вашу машину, хорошо?
— У меня голова кружится и гудит.
— Ничего, жить будете.
Стоило им уйти с открытого места и углубиться в чащу, снова тучами налетели москиты, облепив открытые ноги, руки и шею Джинни.
Она, как могла, отбивалась от кусачих полчищ насекомых, втихомолку проклиная их, и обернулась взглянуть через плечо.
— А вас они тоже кусают? — спросила она.
— Кусают, — безразлично ответил он. — Давайте двигаться побыстрее, тогда они не так сильно искусают нас.
Было уже двадцать минут одиннадцатого, когда они добрались до автострады. Джинни посмотрела на часы с тем же ужасом, как недавно на свои разодранные чулки, отметив время и испугавшись, насколько же она опоздала, и только потом сообразила, что вообще еще неизвестно, откроется ли сегодня ресторан.
— Это вон там, через дорогу, — сказала она.
— Пойдемте, — позвал ее Уилли. — Поторопитесь, пока нет других машин.
Они перебежали автостраду и приблизились к подъездной дорожке, ведущей к дому Уэстерфилда. Уилли оглянулся через плечо:
— Забирайтесь в машину. Живо!
— Мы поедем в деревню?
— Да залезайте же!
Они сели в машину, Джинни за руль, а Уилли со своей винтовкой рядом. Она включила мотор:
— Мне придется выехать на дорогу задним ходом.
— Нет, этого делать не надо, — сказал он. — Поезжайте вперед. Раз там наверху стоит дом, вокруг него должен быть объезд.
Она кивнула и тронулась с места.
Сначала ее беспокоило только то, что он глазел на ее ноги. Она попыталась натянуть юбку на колени пониже, но этого ей сделать не удалось, потому что приходилось дотягиваться ногой до акселератора. Тогда она быстро отдернула руку от юбки и схватилась за руль, чуть не потеряв управление. Дорожка была изрыта глубокими колеями, и машина кренилась из стороны в сторону и подскакивала, пока они подъезжали ближе к отдаленно стоящему серому дому. Она не могла бы сказать, когда именно его интерес к ее ногам перерос в настоящее возбуждение, но внезапно она ощутила это возбуждение в автомобиле, подобное нестерпимой вони первобытного дикого животного, почувствовала его возбуждение рядом с собой так же определенно, как если бы они только что вошли в ее спальню и заперли дверь. Она управляла раскачивающейся и ныряющей носом машиной, нажимая то на тормоза, то на акселератор, и юбка опять задралась у нее до колен на широко расставленных ногах. Уголком глаза она видела, как его руки нервно двигались вдоль приклада винтовки и не осмеливалась напрямик взглянуть на него, никоим образом не желая его ободрить, и тем не менее испытывала сильное искушение взглянуть ему в лицо, увидеть на нем возбуждение и убедиться, что его тело тоже уже напряглось.
Неожиданно ее охватил страх.
— Сколько вам лет, Джинни? — спросил он.
Она хотела солгать, но тут же передумала и решила не лгать:
— Сорок два.
Ее вдруг начала бить мелкая дрожь, затряслись ноги и руки, обхватывающие руль. Она была уверена, что он видит эту дрожь и что ее страх, если это была дрожь страха, возбуждал его еще больше.
— Для сорока двух вы довольно хорошо сохранились, — сделал он комплимент.
— Спасибо.
— Что?
— Я сказала, благодарю вас.
— Да, и ноги у вас просто потрясающие, — добавил Уилли.
— Вот уже и дом, — перевела она разговор. — Здесь мы можем развернуться.
Она крутанула руль влево, когда они приблизились к дому, делая широкий поворот, чтобы вписаться в круг дорожки перед парадным входом.
— Минутку, — попросил Уилли.
— В чем дело?
— Постойте здесь минутку, хорошо?
Джинни мягко затормозила, опустила руки на колени и молча сидела рядом с ним. Было слышно, как над заливом пронзительно кричали чайки.
— Давайте осмотрим дом внутри, — неожиданно предложил Уилли.
— Зачем?
— Просто проверим. Я даже не знал, что здесь стоит чей-то дом.
— Он, наверное, заперт, — сказала Джинни.
— А мы проверим.
— Я подожду здесь, — сказала Джинни.
— Ну, это просто глупо, — улыбнулся Уилли.
— Не бойтесь, я никуда не уеду. — Она выдернула ключи зажигания. — Вот, — сказала она и чуть повернулась к нему, чтобы передать ему ключ.
— Вот как? Спасибо, — сказал он, принимая ключ.
— Я подожду вас здесь.
— Гм-м...
— Я никуда не уеду, поверьте.
— Гм-м.
— Я просто посижу здесь.
— Гм-м. — Он опять улыбнулся, кивнул, снова хмыкнул и сказал: — Думаю, вам все же лучше пойти со мной, Джинни.
— Я сказала вам, что я...
— Выходите из машины.
— Я... я хочу остаться здесь.
— Почему?
— Я так хочу.
— Вы меня боитесь?
— Да.
— Не бойтесь, милая.
Она взглянула ему в лицо и увидела всю ту же, словно приклеенную, улыбку. Он был молод, силен и... страшен. Она ощущала исходящий от него запах секса, пота и порочности. Она невольно опустила взгляд. И быстро отвернулась, но слишком поздно, чтобы сдержать свою непрошеную ответную дрожь, чувствуя жаркий и стремительный ток крови в собственных жилах. У нее еще больше задрожали руки.
— Выходите из машины, — медленно приказал Уилли.
Он сообщил, что только собирается проверить дом, но, открыв дверцу перед тем, как выскользнуть из машины, она обернулась и через плечо прошептала:
— Что вы собираетесь делать со мной?
Он не ответил, а только улыбнулся и кивнул.
Она молча вышла из машины и пошла впереди него, а потом так же, не говоря ни слова, расхаживала рядом, пока он пытался повернуть круглую ручку парадной двери.
— Заперто! — сказал он.
— Я так и думала.
Он немного поразмышлял:
— Пошли назад в машину.
— Хорошо, — согласилась она.
— Эй!
Джинни обернулась и посмотрела на него.
— Я знаю, куда мы можем поехать, — сказал Уилли.
* * *
На пристани Толстяк расхаживал по тесному помещению конторы.
— Где вы ее оставили?
— На Биг-Пайн.
Толстяк взглянул на стоящего у стенного шкафа Джейсона Тренча. В углу работал телевизор, звук был приглушен. Показывали старый ковбойский фильм.
— И где же это на Биг-Пайн?
— На дороге, ведущей к берегу.
— В Лонг-Бич?
— Да.
— Мне это не нравится, — поморщился Толстяк.
Он был одет в рубашку и брюки цвета хаки, как и Джейсон. На правом бедре у него висела кобура с кольтом 45-го калибра.
— А ты что думаешь по этому поводу, Джейсон?
— У него не было выбора. — Тренч пожал плечами.
— Я только возражаю против того, где он оставил машину, — сказал Толстяк.
— С двумя мертвецами в ней? — спросил Родис.
— Да, в ней было два трупа, когда вы бросили ее, ведь так?
— Да, но это на Биг-Пайн, а не здесь. Допустим, они начнут искать эту машину? И если бы я привел ее сюда...
— Здесь мы могли бы ее спрятать, — сказал Толстяк.
— Где?
— В мастерской. Там с южной стороны есть высоченные двери, мы могли бы ее вкатить прямо туда.
— Об этом я не подумал, — сказал Родис.
Толстяк не успокаивался.
— А так, как только будет найдена застрявшая в тине машина, они начнут искать того, кто это сделал.
— Ну и что? — ответил Родис. — Они ведь ничего не найдут, верно?
— Они найдут деревню, полную вооруженных людей.
— Они и так это обнаружили бы, даже если бы машина была спрятана в мастерской.
— Кажется, ты не понимаешь... — начал было Толстяк.
— Спокойнее, — сказал Джейсон.
— Кажется, ты не понимаешь, что в машине находятся два убитых копа, — сердито заметил Толстяк.
— Это я прекрасно понимаю, но что ты от меня-то хочешь? Чтобы я позволил им схватить нас? И вся наша операция была бы...
— Я говорю, что ты должен был привезти машину сюда. А ты запаниковал, вот что с тобой случилось. Ты был не способен рассуждать здраво.
— А я говорю, что это не имеет никакого значения.
— Это имеет чертовски большое значение! — настаивал Толстяк. — Когда они найдут эту патрульную машину, они обнаружат и убитых. То есть это убийство, ты понимаешь? А это означает, что, если копы заявятся сюда, они приедут расследовать здесь убийство.
— Уверяю тебя, если бы я притащил машину в мастерскую...
— Ну?
— Было бы то же самое.
— Нет. Потому что тогда машина считалась бы просто пропавшей, понятно? Пропавшей! А в дорожном управлении подумали бы, что, может, у них сломалась машина или радио, что-нибудь в этом духе. И на дорогу вышли бы другие машины искать ее, вот и все. Они бы не стали останавливаться и задавать вопросы жителям этих мест, они так и не добрались бы до мастерской.
— А если все же добрались?
— Не добрались бы, — настаивал Толстяк. — А теперь рано или поздно кто-нибудь наткнется на эту машину, торчащую из тины. И вся чертова полиция встанет на уши, чтобы разыскать убийцу. — Он покачал головой. — Не нравится мне это, Джейз.
— Мне тоже, — сказал Джейсон.
— Что будем делать?
— Ждать.
— Пока здесь не окажутся копы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35