Здесь выложена электронная книга Путевые записки эстет-энтомолога автора по имени Забирко Виталий. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Забирко Виталий - Путевые записки эстет-энтомолога.
Размер архива с книгой Путевые записки эстет-энтомолога равняется 242.16 KB
Путевые записки эстет-энтомолога - Забирко Виталий => скачать бесплатную электронную книгу
«Забирко В. Космический хищник: Авторский сборник»: Эксмо; М.; 2003
ISBN 5-699-02917-6
Аннотация
Брезгливые не становятся энтомологами. Известный всей Галактике коллекционер экзопарусников — инопланетных существ, внешне напоминающих земных бабочек, — Алексан Бугой хорошо усвоил это правило. Он без тени сомнения приносил в жертву что угодно и кого угодно ради достижения своей цели. И в его коллекции появлялись новые удивительные экземпляры, такие, как питающийся человеческой психоэнергией обитающий в n-мерном пространстве Papilio galaktikos. Во всей Вселенной не было Бугою равных, и он всерьез был уверен в том, что стал любимцем Фортуны. Пока не отправился в очередное звездное сафари…
Виталий ЗАБИРКО
ПУТЕВЫЕ ЗАПИСКИ ЭСТЕТ-ЭНТОМОЛОГА
Татьяне
Часть первая. ЛОВЛЯ МЛЕЧНИКА НА ЖИВЦА
Глава 1
Я прибыл на Пирену трансгалактическим лайнером межнациональной компании «Торговый дом Кузнецова и Смита-внука». Точнее, лайнер доставил меня в систему Гангута, а уже на Пирену я попал челночным катером, поскольку космопорта для галактических кораблей на ней не было. Захолустная, бесперспективная для торговли планета. Но для энтомолога — сущий рай, не загаженный отбросами технологической цивилизации.
Катер приземлился на бетонную посадочную полосу посреди плоской, выжженной солнцем, каменистой равнины и подрулил к зданию космостанции: несуразной одноэтажной коробке с непомерно огромной чашей антенны галактической связи на крыше. За космостанцией виднелись чахлые деревья редкой рощицы, в центре которой располагалось небольшое озерцо.
Встречали меня трое низкорослых темнокожих пиренита — все босиком и практически голые: на двоих болтались просторные набедренные повязки, а третий щеголял в потертых шортах в обтяжку и пробковом шлеме времен колонизации Африки. Как я тут же понял, этот третий оказался не пиренитом, а единственным землянином на планете — консулом Галактического Союза, пигмеем Мбуле Ниобе. В дипломатическом корпусе Галактического Союза издавна повелось на планеты с гуманоидным населением назначать консулов, более-менее похожих на аборигенов.
Мбуле Ниобе несказанно обрадовался моему появлению — жил он здесь безвыездно двенадцать лет, до окончания контракта оставалось еще три года, а заказываемые им грузы доставлялись с оказией не чаще чем раз в пять-шесть месяцев.
Аборигены навьючили консульский груз и мое экспедиционное снаряжение на четырех громадных долгоносое с подрезанными крыльями и погнали их к зданию станции. Насколько я знал, космостанция и посадочная полоса были единственными следами человеческой цивилизации на Пирене. Чего мне и хотелось.
Пилот челночного катера попрощался, катер без разбега рванул в трепещущее от зноя марево у нас над головой и растаял в зените. Атмосфера Пирены была настолько однородной и изотермической, что даже инверсионного следа в небе не осталось.
После первых же шагов по Пирене моя рубашка взмокла от пота, и я с ужасом представил, что вот так со мной будет целых полгода. Климат на планете ровный, практически без сезонных изменений.
— Снимай рубашку, — безапелляционно перейдя на панибратский тон, предложил консул. — Солнце здесь яркое, но не злое. Ультрафиолета в спектре мало, не обгоришь.
Изобразив на лице нерешительность с примесью некоторой стеснительности, я вежливо отказался.
— Ну и потей себе на здоровье, — махнул консул рукой, по-своему истолковав мой отказ. — Через неделю сам снимешь, когда цивилизация с тебя чуть-чуть пообсыплется.
Я только улыбнулся. При других обстоятельствах сам без особых увещеваний стащил с себя рубашку.
Пока мы шли к космостанции, Мбуле Ниобе тараторил без умолку. Странно, но двенадцать лет добровольной робинзонады не сделали из него бирюка. Впрочем, это и понятно — времена парусного флота далеко позади. Межпространственная связь позволяла Ниобе связываться с любым закоулком освоенной Вселенной, и недостатка в собеседниках он не испытывал — таких консулов-отшельников было хоть пруд пруди. Но, естественно, общение с живым собеседником не шло ни в какое сравнение с переговорами по межпространственной связи.
Поток консульского красноречия захлестнул меня, и сваренный вкрутую пиренской жарой мозг успевал схватывать лишь обрывки из рассказа консула о житье-бытье на планете, о ее природе, о племенах, их обычаях, их взаимоотношениях, о местной пище… К тому же Ниобе настолько быстро перескакивал с одной темы на другую, что я успевал только кивать, изредка вставляя неопределенные междометия. Радушие и говорливость консула вряд ли объяснялись исключительно моим появлением, скорее это было особенностью его характера. Флегматику в консулах-одиночках делать нечего. Можно свихнуться.
Внутри космостанция делилась на восемь отсеков: ангар, склад, диспетчерскую, кухню, столовую, комнату для прислуги, апартаменты консула и гостевую. Ниобе помог мне перетащить экспедиционное снаряжение в гостевую комнату и тут же, извинившись, с явным сожалением ушел рассортировывать свои грузы, пообещав через часок наведаться и пригласить меня на обед.
Гостевую комнату, похоже, никто не занимал со дня постройки космостанции. И хотя здесь было чисто прибрано, застелена свежая постель и работал кондиционер — консула за неделю предупредили о моем прибытии, — затхлый, тяжелый воздух нежилого помещения так и не выветрился, намертво впитавшись в обшарпанные стены, потолок и покоробившийся пластик пола.
Я открыл холодильник и с удовольствием обнаружил, что он доверху забит банками с консервированными напитками. Вскрыв банку темного пива, я захлопнул холодильник, перевел регулятор кондиционера на пять градусов ниже выставленной температуры и, стащив с ног ботинки и носки, лег на кровать поверх одеяла. Посвежевший поток воздуха приятно овевал покрытое испариной лицо, а ледяное пиво, скользнув долгожданным холодком по пищеводу, вернулось в голову охлажденной кровью и остудило разгоряченный мозг. Отупение от жары, охватившее меня с первых минут пребывания на Пирене, сняло как рукой. Блаженствуя, я сделал еще пару глотков и тут же пожалел о снятых ботинках. На большой палец правой ноги степенно взобрался огромный восьминогий жук, чем-то похожий на земного Antia mannerheimi, и, усевшись, стал обстоятельно покусывать ноготь жвалами, поводя по сторонам парой длинных гребенчатых усиков. Дрыгнув ногой, я сбросил жука на пол, но тут же почувствовал, как по левой ступне, щекоча кожу, упорно карабкается какая-то многоножка. Стряхнув и ее, я сел на кровати.
В комнате царил энтомологический рай. Из всех щелей и углов выползали разнообразные насекомые: шести-, восьми-, десяти— и более ногие; первичнобескрылые и крылатые, скрыто— и наружночелюстные. Закованные в хитиновые панцири и мягкие, как слизняки. Прямо нашествие какое-то. Словно они прослышали о прибытии на планету энтомолога и спешили засвидетельствовать свое почтение. Некоторые из особенно нетерпеливых раскрывали крылья и взлетали.
— Э, — проронил я с нервным смешком, — вы ошиблись. Я узкий специалист. Меня интересуют только парусники.
Обиженный моим разъяснением ярко-зеленый жук на лету сложил крылья и ухнул в банку с пивом. Я осторожно поставил банку на пол, уселся на кровати в позе Будды и стал с интересом наблюдать за нашествием. В тайной надежде, что насекомых привлек в комнату не запах человеческого тела.
Так оно и оказалось. Конечным пунктом их странствия являлся потолок. Крылатые достигали его довольно быстро, а вот бескрылым приходилось взбираться по стене; но все они, оказавшись на потолке, замирали в полной неподвижности. Некоторые срывались, но, побарахтавшись на полу, упрямо возобновляли свой крестный ход. К счастью, на кровать влезали немногие, чутьем угадывая более короткий путь.
Через час, когда консул заглянул в комнату, потолок был почти полностью облеплен насекомыми. В некоторых местах они висели в два-три слоя, и я с замиранием сердца покорно ждал, когда эта хитиновая масса не выдержит собственного веса и рухнет.
Консул с изумлением уставился на потолок, перевел недоумевающий взгляд на меня и вдруг неудержимо расхохотался. Хохоча, он подошел к окну и распахнул его настежь. И именно тогда вся масса насекомых рухнула вниз.
Брезгливые не становятся энтомологами. Но только идиоту может понравиться, если ему на голову высыплют ведро живых, копошащихся тараканов. Словно ошпаренный, я соскочил на пол и стал лихорадочно стряхивать облепивших меня насекомых, меся ногами кашу из хитиновых панцирей и трахей. Ниобе залился совсем уж истерическим хохотом.
Через минуту, смахнув с себя большую часть насекомых, я вдруг с изумлением обнаружил, что они лежат на полу абсолютно неподвижно — большинство лапками вверх. Я недоуменно посмотрел на Ниобе.
— Д-дневная диапауза, — все еще давясь смехом, пояснил консул. — Выше двадцати восьми градусов местные насекомые впадают в спячку. Будь осторожнее в следующий раз с настройкой кондиционера — не буди спящих пауков!
Я не стал объяснять консулу, в чем состоит разница между насекомыми и паукообразными — тем более что Arachnida здесь тоже встречались, — подобрал с пола носки, вытряхнул застывших в диапаузе насекомых из ботинок и на цыпочках, держа ботинки и носки в руках, пошел в душевую. Мне была известна особенность пиренских насекомых во время дневной жары впадать в спячку, но то, что биологический хронометр подскажет им, что еще не вечер, и для продолжения диапаузы погонит на потолок — самое жаркое место в комнате, — оказалось новостью. Представляю, что здесь творится ночью!
Когда я вышел из душевой, Ниобе сидел на подоконнике и болтал ногами, а один из аборигенов заканчивал сметать насекомых в большой пятиведер-ный чан, трамбуя их веником, так как в чан они уже не помещались.
— Спасибо, Урма, — сказал консул. — Можешь идти.
Абориген, крякнув от натуги, взгромоздил чан себе на голову и вышел.
Ниобе соскочил с подоконника, закрыл окно и выставил регулятор кондиционера на тридцать градусов.
— Жарковато, — сказал он, — зато насекомых не будет. А теперь — прошу ко мне.
В своем кабинете он усадил меня в кресло, включил телеканал Галактического вещания и приготовил пару коктейлей. Как я давно заметил, включенный экран телеканала великолепно справляется с ролью коммуникационного связующего во время застолья. Вроде бы его никто и не смотрит, и не слушает, но он прекрасно заполняет паузы в разговоре, а иногда и направляет русло беседы.
— «Пирена», — сказал Ниобе, протягивая мне узкий стакан. — Я назвал этот коктейль «Пирена». Кроме земной водки, все остальные составляющие из местных трав. Ручаюсь, тебе понравится.
Коктейль мне действительно понравился. В меру пряный, алкоголя чуть-чуть, кислинки и сладости как раз по моему вкусу. Но в названии коктейля консул был не оригинален. Почти на каждой из полусотни планет, где мне довелось побывать, гостеприимные хозяева считали своим долгом угостить коктейлем из местных ингредиентов. И за редким исключением все эти коктейли носили название планеты.
— Как ты уже убедился, — улыбнулся Ниобе, — работы здесь для энтомолога непочатый край. Я пожал плечами.
— Как сказать. Боюсь, вы ошибаетесь. — Панибратство консула я категорически проигнорировал. — Меня не интересуют синантропные насекомые. Как, впрочем, и все остальные, кроме парусников. Я скорее не энтомолог, а коллекционер.
Ниобе вопросительно посмотрел на меня поверх стакана.
— Парусники — это бабочки? — спросил он.
— По земной классификации — семейство бабочек из отряда чешуекрылых. Но в космической систематике эстет-вид Papilionidae объединяет различные живые организмы, имеющие лишь внешнее сходство с земными парусниками, и их главными отличительными признаками являются большие, так называемые «вырезанные», крылья и их цветовая гамма. Например, межзвездный экзопарусник Parnassius diaastros имеет только одно крыло и ни внешне, ни по своему строению даже близко не напоминает насекомых. Но чего стоит форма его крыла, не говоря уже о гамме расцветки теневой плоскости!
— Понимаю, — закивал Ниобе. — Мне приходилось слышать об эстетической энтомологии…
Он приготовил мне еще один коктейль, а затем, извинившись, исчез за дверью своих апартаментов.
Я осмотрелся. Рабочий кабинет консула был оформлен согласно всем канонам провинциального убожества. Несколько кресел, рабочий стол с двумя компьютерными дисплеями, экран Галактического вещания и передвижной столик с напитками соседствовали с развешенными по стенам чучелами голов местных животных, либо увенчанных массивными рогами, либо ощерившихся пилообразными жвалами распахнутых челюстей. Чисто функциональная мебель до смешного уродливо дисгармонировала с охотничьими трофеями.
Ниобе вернулся, неся три большие плоские коробки.
— Когда десяток лет безвыездно сидишь в одиночестве на чужой планете, начинаешь увлекаться всем подряд, — словно оправдываясь, с улыбкой произнес он. — В том числе и энтомологией. Вот, посмотрите мою скромную коллекцию.
Он протянул мне коробки. Кажется, официально-корректный тон, которым я вел разговор, специально пересыпая его научными терминами, и холодное неприятие панибратства заставили консула перейти на «вы».
Под прозрачными крышками к черному бархату, устилавшему дно коробок, были приколоты булавками пиренские насекомые. Коробку с жуками я просмотрел мельком и сразу же отложил, а вот коробки с бабочками изучил более внимательно. О ловле мотыльков и их мумификации Ниобе имел смутное, если не сказать варварское, представление. Фактически ни одного неповрежденного экземпляра в коллекции не было. То крыло сломано, то пигментные пятна смазаны пальцами; не говоря уже о продавленных брюшках и нехватке у многих бабочек ног и усиков. Рядовая коллекция энтомолога-любителя, в которой не было ни одного интересного экземпляра.
— Неплохо, — похвалил я, чтобы не обидеть хозяина.
Консул расцвел.
— Это что! — явно рисуясь, махнул рукой Ниобе и осторожно извлек из ящика стола еще одну коробку. — А что вы скажете об этом?
Чутье у меня, будто у охотничьей собаки. Я еще не видел, что в коробке, а сердце встрепенулось. И, как всегда, не ошиблось. На темно-синем бархате был распят огромный, с крыльями, как ладони, черный парусник. Чешуйки на крыльях напоминали пыль древесного угля — абсолютно не отражали света. Лишь два голубых пятна полумесяцами глаз смотрели на меня с верхушек передних крыльев скорбным взглядом.
— Парусник… — восхищенно пробормотал я. Горло у меня перехватило. Я готов был убить консула — так бездарно мумифицировать великолепный экземпляр! Лет через десять он рассыплется в прах…
— Я назвал его «скорбящая вдова», — с напыщенной гордостью произнес Ниобе. — Похоже, правда?
Я только кивнул и стал рассматривать парусника под разными углами к свету. Никакого радужного отблеска от чешуек! Такое я видел впервые. Абсолютно черные крылья.
— Где вы его поймали?
— В бассейне реки Нунхэн. В среднем течении. — Консул защелкал клавишами одного из компьютеров, и на дисплей спроецировалась аэровидеосъемка участка широкой спокойной реки, медленно несущей мутные белесые воды между голыми плоскими берегами. — Приблизительно здесь. Местное племя называет бабочку вестницей смерти.
— Это ее ареал?
— Вероятно. По крайней мере в других племенах я о ней ничего не слышал.
— Она часто встречается?
— Чрезвычайно редко. Я видел единственный раз и сразу поймал.
— Н-да… — Я с сожалением вернул коробку консулу. — Буду надеяться, что и мне повезет. Тем более что маршрут моей экспедиции пролегает как раз вдоль русла Нунхэн. Кстати, я попросил бы вас завтра утром забросить меня на птерокаре к ее истоку. Со всем снаряжением, разумеется.
— Зачем так торопиться? — искренне расстроился Ниобе. — Успеете насмотреться на Пирену. Погостите у меня с недельку — знаете, как я соскучился по цивилизованному обществу?
Будь это на любой иной планете или при других обстоятельствах, я сам бы напросился в гости. Всегда нужно время для акклиматизации. Но на Пирене консул был для меня помехой. И существенной. Я бы предпочел, чтобы здесь никого из гуманоидов Галактического Союза вообще не было. Кроме аборигенов, естественно.
— Весьма сожалею, — твердо заявил я, — но время экспедиции расписано чуть ли не по минутам. Я должен пройти вдоль русла Нунхэн всего за полгода — сами понимаете, что для трех тысяч километров это весьма небольшой срок. Если удастся пройти быстрее, тогда непременно воспользуюсь вашим предложением.
Ниобе несказанно огорчился. Готовя очередную порцию коктейля, он передозировал водки, и напиток получился излишне крепким.
— Останьтесь хоть на завтра, — попросил он. — Кстати, здесь у озера есть любопытные экземпляры бабочек.
Путевые записки эстет-энтомолога - Забирко Виталий => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Путевые записки эстет-энтомолога автора Забирко Виталий дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Путевые записки эстет-энтомолога у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Путевые записки эстет-энтомолога своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Забирко Виталий - Путевые записки эстет-энтомолога.
Если после завершения чтения книги Путевые записки эстет-энтомолога вы захотите почитать и другие книги Забирко Виталий, тогда зайдите на страницу писателя Забирко Виталий - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Путевые записки эстет-энтомолога, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Забирко Виталий, написавшего книгу Путевые записки эстет-энтомолога, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Путевые записки эстет-энтомолога; Забирко Виталий, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн