Здесь выложена электронная книга Плау винд, или Приключения лейтенантов автора по имени Давыдов Юрий Владимирович. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Давыдов Юрий Владимирович - Плау винд, или Приключения лейтенантов.
Размер архива с книгой Плау винд, или Приключения лейтенантов равняется 188.18 KB
Избранное, т.2 –
Scan, OCR, вычитка, fb2 Chernov Sergey
«Юрий Давыдов. Сочинения в 3 томах. Том 2. Плау винд, или Приключения лейтенантов. Иди полным ветром. Рассказы»: Терра; Москва; 1996
ISBN 5-300-00485-5, 5-300-00483-9
Аннотация
«… Покамест Румянцев с Крузенштерном смотрели карту, Шишмарев повествовал о плаваниях и лавировках во льдах и кончил тем, что, как там ни похваляйся, вот, дескать, бессмертного Кука обскакали, однако вернулись – не прошли Северо-западным путем.
– Молодой квас, неубродивший, – рассмеялся Николай Петрович и сказал Крузенштерну: – Все-то молодым мало, а? – И опять отнесся к Глебу Семеновичу: – Ни один мореходец без вашей карты не обойдется, сударь. Не так ли? А если так, то и нечего бога гневить. Вон, глядите, уж на что англичане-то прыткие, а тоже знаете ли… Впрочем, сей предмет для Ивана Федоровича коронный… Иван Федорович, батюшка, что там ваш-то Барроу пишет? Как там у них, а? <…>
Крузенштерн толковал о новых и новых английских «покушениях» к отысканию Северо-западного прохода. Румянцев кивал седой головою; Шишмарев слушал, сжимая подлокотники кресла, подавшись вперед. А как только умолк Крузенштерн, граф, загадочно мигнув Глебу Семеновичу, потянулся к столику, на котором лежал портфель зеленого сафьяна. …»
Юрий Владимирович Давыдов
Плау винд, или Приключения лейтенантов
Плау винд – сильный ветер, связанный с линией шквалов…
Прох Л. Словарь ветров
Часть первая
Почин «Рюрика»
Глава 1
«Первый после бога»
Ударил набат, и лейтенант опрометью выбежал из дому.
Вот уже несколько дней Северная Двина гнала в море сизый ледолом. Над крутыми зажорами то натужливо скрипело, шуршало и ахало, то вдруг рвались раскатистые гулкие взрывы. А нынче за полночь река свирепо кинулась на Архангельск.
Лейтенант жил в Соломбале. В этом предместье были приземистые казармы, склады флотского имущества, рубленые избы, лесные биржи, выгоны.
Вешние паводки чуть не каждый год досаждали архангельским обывателям; нынешнее наводнение, однако, выдалось на редкость сокрушительное, и лейтенант Коцебу, как и все, ночь напролет спасал малых ребят, домашний скарб, казенное добро.
К рассвету Двина смирилась. Мутные воды ее медленно пятились, сыто урча и закручиваясь воронками, оставляя обломки льдин, поваленные изгороди, разбитые баркасы, выволоченные на берег купеческие суда.
А как уж развиднелось, соломбальцы, горюя и ругаясь, принялись ладить свои жилища, амбары да лавки, как это делали испокон века русские мужики после всяческих разорений.
Забот-хлопот было выше темечка. Ведь навигация стояла не за горами, и народ архангельский, накрепко связанный с морским промыслом, готовил снасть, суденышки, солонину – словом, все, необходимое артельщикам.
День за днем пошел своим чередом навстречу северному лету, и у флотских жизнь тоже своим чередом потекла, и лейтенант Коцебу зажил той обыденщиной, какой живал уж не первый год.
Играли зорю. Заспанные матросы разбирались поротно. Разобравшись, справив перекличку, отправлялись на работы; на епанчах, похожих на плащи, поблескивали медные литеры: «А» – артиллерист, «Э» – экипажский, «М» – маячный…
В ранний холодно-розовый час сходились на верфях маcтеровые, строители кораблей. Завидев коренастого краснолицего дядю, ломали шапку: «Андрею Михалычу почтение!» То был Курочкин, знаменитый не только в Архангельске, но и в Санкт-Петербурге, «мастер доброй пропорции».
Лейтенанту Коцебу по душе были адмиралтейские верфи. Ему нравились скупо-хозяйские распоряжения Курочкина, люб был запах металла и дегтя, шум работ.
Но вот и Двина, и заливы очистились ото льда, небо будто изнутри высветилось, и солнышко глядело веселее, и уж сыростью не пронимало до хрящиков, – пришла пора: беломорская навигация открылась.
Коцебу еще мичманом ходил под звездами Севера. На «Орле» плавал из Архангельска в Кронштадт, в столицу российского флота. Там, на Балтике, получил военный транспорт с невоенным именем «Фрау Корнелия». «Фрау» была первой, которой командовал он самостоятельно. И тогда же стал «первым после бога», как величали моряки командиров кораблей. А потом снова отрядили лейтенанта в Белое море, и вместо транспорта досталась ему военная яхта «Ласточка».
Учебные, или, по-тогдашнему, практические, плавания продолжались до октября. В октябре усталая флотилия салютовала Архангельску. Корабли разоружали. Матросы перебирались в соломбальские казармы, господа офицеры – во флигели, на частные квартиры.
Ложилась зима. К рождеству, смотришь, снегу навалило под застрехи. В улицах скрипел санный полоз, заиндевевшие лошаденки, мотая головами, везли на флотские склады сосну, срубленную у двинских берегов, вологодский мачтовик везли, и чугунные баластины с уральских заводов, и олонецкую парусину. Обозники с седыми бровями и бородами вразвалку шагали подле саней, звучно прихлопывая рукавицами.
Лейтенант зимовал в жарко натопленном флигеле. Досуга было вдосталь. Он много читал. Потом, отложив книги, брался за перо и писал в Петербург.
В Петербурге в Морском корпусе служил его первый флотский наставник Иван Федорович Крузенштерн. Пятнадцать лет стукнуло Отто, когда Крузенштерн, родственник, как говорится, десятая вода на киселе, взял его в дальнее плавание. Напрямик, с порога объявил Иван Федорович, чтоб не ждал вьюноша жизни праздной и коли решился на морскую судьбину, то должен быть готов ко всему. За три года кругосветного плавания Крузенштерн сделал из Отто «соленого» моряка. А когда воротилась «Надежда» в Кронштадт, обнял его и благословил: «Ну, братец, спущен корабль на воду – сдан богу на руки. Служи честно!»
И вот теперь лейтенант писал капитану первого ранга. Благодарил за выучку, писал, что службой доволен, яхтой своей и подчиненными тоже доволен. Да только вот реет душа, как соловецкая чайка: попытать бы силушку, опять узреть Великий, или Тихий, где столько неизведанного. Он-де прослышал, что купеческая Российско-Американская компания посылает корабль в свои владения, просил назначить капитаном. И что же? Вежливый отказ… по молодости лет. А ведь ему, черт возьми, третий десяток, и уж не один год он «первый после бога».
За стеной, у соседей, рвали гитарные струны, хмельные голоса несли вразнобой:
Мы будем пить,
Корабль наш будет плыть
В ту самую страну,
Где милая живет!
Коцебу сидел пригорюнившись.
Глава 2
Дом на Английской набережной
Львы спали на снегу. Хлопья снега густо забелили их гривы и спины. Было холодно, ветрено; они угрюмо спали.
Швейцар отворял высокие двери, свет из сеней падал, и чудилось, что на львиных насупленных мордах проступает свирепое недоумение.
Каменные львы возлежали у парадного подъезда дома номер 229 по Английской набережной. Дом был большой, в три этажа, фасадом на Неву, а двором и воротами – к Галерной улице.
В доме жил Николай Петрович Румянцев. Сын знаменитого полководца, холостяк и богач, граф лет сорок подвизался на дипломатическом поприще и удостоился звания государственного канцлера. По табели о рангах это звание равнялось фельдмаршальскому; осталось оно за Николаем Петровичем и после «удаления от дел».
Человек независимых суждений, Румянцев обзавелся сонмом недругов в вельможном Петербурге. Однако Александр I не без колкости говаривал им: «Граф никогда и ничего не просил у меня для себя, тогда как другие просят почестей и денег то для себя, то для родных».
Впрочем, если бы Румянцев только и был что дипломатом, министром да канцлером, имя его вошло бы в длинный перечень высших сановников империи, и только. Но старик из дома на Английской набережной числился в другом, куда более почетном списке.
Матушка-Русь видывала немало чудодеев всяческих – любителей рысаков и псарен, оранжерей и балета, кулинарии и пиротехники. Румянцев слыл покровителем науки. И не просто меценатом, но подвижником науки.
Вечерами к освещенному подъезду графского дома редко подкатывали кареты с гербами. Скромные партикулярные люди, офицеры в морских шинелях, тыча ноги в морды каменных львов, обивали снег. Посетителей не мытарили в прихожей; они поднимались пологой мраморной лестницей во второй этаж, и Николай Петрович радушно усаживал гостей у камина.
Давно дружествовал Румянцев с Крузенштерном. Знакомство завязалось еще в ту пору, когда капитан готовил корабельный поход вокруг света. Поход совершился, открыв эпоху русских «кругосветок». После плавания Крузенштерн занялся обработкой материалов путешествия, а вечерами нередко навещал дом на Английской набережной.
В библиотеке, у камина из темно-розового орлеца, Румянцев и Крузенштерн обсуждали проект, воспламенявший их воображение. О, если б удалось снарядить такую экспедицию! Именно теперь, когда сокрушен Наполеон.
– Вот, вот, сударь мой, – толковал граф, – как тут не вспомнить великого Петра? Помните? «Оградя отечество безопасностью от неприятеля, надлежит стараться находить славу государства чрез искусства и науки». Золотые слова, сударь мой!
Крузенштерн улыбался. И впрямь, что может быть лучше: находить славу государства чрез искусства, чрез науки? И знает петровский завет Николай Петрович назубок. Да и как же? Слова-то дедовы. Да-да, дедовы, ведь батюшка Николая Петровича, фельдмаршал Румянцев-Задунайский, не только тезка царя-преобразователя, но и его побочный сын… Было о чем поразмыслить графу Румянцеву и капитану Крузенштерну: лет тридцать, как в забвение канула великая географическая задача. Лет тридцать, не меньше. А бились над нею веками.
О, если б мановением волшебного жезла явились они в эту залу, за окнами которой летучая мгла и метель Петербурга! Сколь их было, известных и безымянных? У, какая толпа окружила бы Румянцева и Крузенштерна, задумчиво вперившихся в огонь камина! Они были разными, эти британцы, навигаторы и шкиперы, эти горемычные искатели Северо-западного пути. Но одна мечта, неотвязная, как бред, как лихорадка, томила их души: найти короткий путь к лучезарной Индии, к душным и влажным островам пряностей, к узорчатому прибою, бьющему в берега Китая.
Дорогой вокруг Африки и далее – Индийским океаном, по зеленым и длинным его валам, – владели удачливые мореходы с Пиренейского полуострова. Порукой в том были и корабельные флаги с изображением крепостной стены и пяти рыцарских щитов, и пушечные жерла, похожие на люки в бездну, и жилистые воины, не знающие пощады, и торжественно-гулкие католические мессы. Дорога вокруг Африки и далее – Индийским океаном была занята.
Оставался британцам мрак и ужас Севера, гнездилища злых духов. Там, за бурной гибельной далью, мерещились королям и королевам, лордам и купцам увесистые, как ядра, слитки «благородного» металла; гладкие, как голени красавицы, слоновьи бивни; жгучие, как ослепительный блеск, зерна перца. Эй, кто охотник попытать счастье? Есть ли храбрецы в портовых харчевнях старой Англии? Ни бога ни черта не страшатся голодранцы и молчаливые кормчие, позабывшие, что такое улыбка. И вот уж валкие смоленые суда покидают туманную родину, белые скалы ее.
Многие исчезали без вести, как дымчатые облака. Иные возвращались. Над их путевыми записями морщили лбы картографы, строгие и важные, как алхимики. Когорта капитанов, навигаторов, штурманов: Джон Девис, Генри Гудзон, Вильям Баффин… Десятилетия слагались в века, надежды сменялись разочарованием. Но вновь трясли мошной купцы и лорды, вновь парламент сулил награды, и сургуч королевской печати вновь отягощал инструкции капитанов. В XVIII веке даже самые пылкие поняли: не легок, не короток Северо-западный путь, не обещает он солидных выгод в торговле с Китаем и Индией, нет, не обещает. И все же он нужен, очень нужен тем, кто утвердится в просторах Канады…
Если бы мановением волшебного жезла явились они сюда, в эту залу, за окнами которой летучая метельная мгла, если б они явились, искатели великого пути, то был бы среди них и тот, в ком воплотился мореходный гений английской нации, – капитан Джеймс Кук. Его корабли были некогда у берегов Аляски. Не из Атлантики, а из Тихого океана толкнулся к воротам Северо-западного пути капитан Кук. Увы, даже ему не суждено было отворить те ворота – полярный Нептун отпугнул упрямца…
Играет, пышет жаром камин из темно-розового орлеца, тени колышутся на бронзовой решетке. Есть о чем поразмыслить графу Румянцеву и капитану Крузенштерну: великая загадка, «оставленная Европою, яко неразрешимая».
Львы бодрствовали. Было светло и тихо, как бывает в Петербурге майскими вечерами. Фонарь в сенях не горел, и когда швейцар отворял высокие двери, на львиных мордах сохранялось выражение хмурой грусти.
В один из тех вечеров матрос-денщик принес пакет, адресованный его сиятельству. В пакете была записка на двух больших листах. Граф прочел строки, выведенные аккуратной рукой военного писаря:
При сем имею честь представить Вашему высокопревосходительству смету издержек предполагаемой экспедиции. Не могу скрыть от Вашего превосходительства, что хотя 50 000 рублей за корабль Вам, конечно, покажется много, но весьма сомнительно, чтобы можно купить оный дешевле, ежели будет снаряжен для дальнего вояжа.
Жалованье полагаю командиру 2000, а лейтенанту 1000 рублей, что составляет не более того, чем пользуются офицеры на военных кораблях в чужих краях, получая жалованье свое серебром; но н е д е н ь г и, а с л а в а может служить побуждением участвовать в таком знаменитом вояже…
Далее был перечень расходов.
Николай Петрович сложил листки и спрятал в ближний ящик затейливого бюро.
Однако месяцы минули, прежде чем автор записки пожаловал к Николаю Петровичу. На сей раз с рукописью, обряженной в твердый переплет: «Начертание путешествия для открытий, сочиненное флота капитаном Крузенштерном».
Итак? Итак, будущая экспедиция предпримет «покушение к отысканию» начала Северо-западного прохода. Для этого надобно совершить огромное плавание от стен Кронштадта через три океана до скал Аляски.
Иван Федорович взял аспидную доску и грифель: худо, совсем худо стал слышать Николай Петрович. Приходится наскоро, обрывая фразы, чиркать грифелем по доске…
План составлен, расходы определены. Кого избрать исполнителем? И Крузенштерн называет лейтенанта Коцебу.
Очень способный. Нет, нельзя нынче пригласить: в Архангельске. В службе десять лет. Молод? У молодых больше рвения, горячее кровь. Был в кругосветном. Умеет производить астрономические наблюдения и вычисления по ним. Да, это важно. Англичане не доверяют хронометрам, он, Крузенштерн, знает цену этому инструменту, приохотил и Коцебу. Экипаж? Набрать бы из наших военных моряков.
«Я, – писал грифелем капитан, – шесть лет был в английском флоте. Много дивлюсь искусству тамошних моряков. Однако избрал бы для опасного предприятия одних только русских».
Румянцев поднялся, в задумчивости отошел к окну. Неву кровавил багровый, чуть не в полнеба закат. Мелкие волны покусывали гранит набережной. Пахло вечерней свежестью, речной водою и, кажется, дальним ельником.
Ну что же, граф Румянцев добьется перевода Коцебу на Балтийский флот. Он попросит об этом у морского министра… Правда, после отставки он неохотно навещает министров, особливо этого шаркуна – маркиза де Траверсе. И еще у него будет просьба: командировать господина Крузенштерна в Лондон – купить приборы у Баррода, карты – у Эрроусмита, все самое лучшее. А по пути за границу пусть-ка Иван Федорович не потяготится заглянуть в финский главный город Або. Хорошая верфь, и мастера хорошие. Он, Румянцев, еще лет эдак двадцать назад тому был наслышан про тамошнюю верфь… Как он наречет бриг? О, это уже решено. Граф Николай Петрович корпит над древностями российскими, так вот, бриг нарекает он «Рюриком».
Глава 3
В нептуновой люльке
Под дугой коренника лопотал колоколец: «Гони, денег не жалей, со мной ездить веселей, гони, денег не жалей, со мной ездить веселей…» Заяц выскочит на большак, прижмет уши да и задаст стрекача, петляя и подпрыгивая. Ямщик на облучке перекрестится: «Ду-урная примета».
А барин завернулся в тулуп, барину мысли покоя не дают: как-то примет «молодого мореходца» его сиятельство канцлер Румянцев? Иван-то Федорович заверил: пошлет-де тебя граф, непременно пошлет, приезжай только поскорее, милый друг. А не ровен час, отказ… Что тогда? Легко сказать – приезжай скорей! Сколь времени понапрасну убито, только вот недавно получили в Архангельске приказ: отрядить в Санкт-Петербург господина флота лейтенанта Коцебу.
В ямских станах обдавало сосновым жаром. Становихи собирали на стол. Хорошо было в натопленной избе, но Коцебу не сиделось – он торопил с подставой. И, умащиваясь в санях, закутываясь в тулуп, опять понукал возницу.
– И-эх, барин, – ворчал ямщик, – куда-а спешишь, все там будем. – Но лошадей погонял, предвкушая чаевые.
Было бы хорошо, чтобы книга Плау винд, или Приключения лейтенантов автора Давыдов Юрий Владимирович дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Плау винд, или Приключения лейтенантов у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Плау винд, или Приключения лейтенантов своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Давыдов Юрий Владимирович - Плау винд, или Приключения лейтенантов.
Если после завершения чтения книги Плау винд, или Приключения лейтенантов вы захотите почитать и другие книги Давыдов Юрий Владимирович, тогда зайдите на страницу писателя Давыдов Юрий Владимирович - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Плау винд, или Приключения лейтенантов, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Давыдов Юрий Владимирович, написавшего книгу Плау винд, или Приключения лейтенантов, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Плау винд, или Приключения лейтенантов; Давыдов Юрий Владимирович, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн