От скуки я его полистала. Для меня, лежачей больной, путешествия – вещь недоступная. Но я читала расписание с неожиданным интересом. С большим интересом, чем плохой роман. Муж часто ездит по делам, потому всегда и покупает расписание. Он хорошо изучил его в целях чисто практических, а для меня, прикованной к постели, оно имело совершенно особую привлекательность.
В расписании поездов даны названия всех станций Японии, и, пока я читаю их одно за другим, все станции проходят у меня перед глазами. Провинциальные железные дороги особенно помогают воображению. Тоецу, Сайкава, Сакияма, Юсубару, Магариканэ, Ита, Готодзи – это названия станций одной ветки в глуши Кюсю. А вот другая ветка, на северо-востоке Японии, – Синдзе, Масугата, Цуя, Фурукути, Такая, Каригава, Амарумэ. Я вижу деревушку, стиснутую горами, раскидистые южные деревья, на склонах – густой лес. Или Амарумэ… Маленький тоскливый северный городок, над крышами низкие серые тучи. Моему воображению представляются окрестные горы, долины, улицы городков и поселков, шагающие по ним люди. Помню, в «Цурэдзурэгуса» есть такая фраза: «Стоит мне услышать имя, и за ним сейчас же возникает образ его обладателя». И вот, когда мне бывает особенно тоскливо, я открываю расписание, и дурное настроение сейчас же проходит. Я отправляюсь в путешествие туда, куда мне захочется, – на Тюгоку, Сикоку или на север.
Как хорошо фантазировать! Я смотрю на свои часы: полдень уже прошел, стрелки показывают час тридцать шесть минут. Листаю расписание и ищу это время – час тридцать шесть минут. Ага, вот – на станцию Сэкия линии Этиго только что прибыл поезд № 122. А на станции Акунэ Кагосимского направления пассажиры покинут вагоны в час тридцать девять минут. А в Хиданомия пришел поезд № 915. В это время поезда останавливаются и на других станциях:
Фудзю линии Сане, Икуда линии Синею, Кусано линии Токива, Китаносиро линии Гоно, Водзи основной линии Кансай.
Я лежу в постели и смотрю на свои тонкие пальцы, а по всей стране бегут поезда и одновременно останавливаются на разных станциях. Самые различные люди, шагая по своему жизненному пути, входят в вагоны и выходят из вагонов.
А поезда идут во всех направлениях и иногда встречаются на какой-нибудь станции. И я уже знаю, где и когда они встретятся. Мне становится весело.
Встреча поездов… Она неизбежна, она предопределена заранее, эта встреча во времени. А встреча людей, едущих в них, встреча в пространстве, – чистая случайность. И я фантазирую и вижу, как по всей земле в это мгновение сталкиваются миллионы человеческих жизней. Я могу по-своему представлять эти жизни – ведь они не втиснуты ни в какие рамки. И эта моя фантазия гораздо увлекательнее, чем романы, созданные чужим воображением. Одинокая, зыбкая, как во сне, радость.
Расписание поездов, страницы, испещренные бесконечными цифрами… Сейчас это мое самое любимое чтение".
– Любопытная вещица? – спросил директор, увидев, что Михара кончил чтение. Когда он улыбался, его глаза делались узкими, как щелочки. – Ведь все время в постели, очевидно, поэтому ей и приходят в голову такие мысли.
– Да, наверное, – Михара вернул журнал директору. Он говорил безучастным тоном, словно забыв о существовании собеседника. Нет, его взволновала не фантазия прикованной к постели Реко Ясуда. Он мысленно повторял одну фразу:
«Муж часто ездит по делам, потому всегда и покупает расписание, он хорошо изучил его…»
3
В департамент полиции Михара вернулся часов в восемь вечера. Инспектор Касаи уже ушел домой.
На столе под чернильницей лежала телеграмма. «Как быстро пришла», подумал Михара и развернул бланк. Это был ответ на его запрос из управления полиции Саппоро.
«СЛУЖАЩИЙ ФУТАБА-СЕКАЙ КАВАНИСИ ВСТРЕЧАЛ 21 ЯНВАРЯ ВОКЗАЛЕ САППОРО ЯСУДУ ТЧК 22 И 23 ЯСУДА ЖИЛ ГОСТИНИЦЕ МАРУСО».
Михара был готов к тому, что ответ будет примерно такой, но все-таки он почувствовал что-то похожее на отчаяние. Опустился на стул.
Все, что говорил Ясуда, подтвердилось. Михара достал сигареты и закурил.
В комнате никого не было. Можно спокойно подумать.
Да, он ждал именно такой телеграммы. Ясуда не стал бы лгать, не такой он дурак. Значит, 21-го он действительно прибыл на Хоккайдо. А 20-го вечером Саяма и О-Токи покончили самоубийством, и 21 утром обнаружили их трупы. Это было в то время, когда Ясуда находился в экспрессе «Товада», мчавшемся на Хоккайдо. Иначе служащий «Футаба-секай» не мог бы встретить его на вокзале в Саппоро.
Но эти четыре минуты и очевидцы на Токийском вокзале не выходили из головы. Нет сомнений, что Ясуда все подстроил. Зачем ему это было нужно, пока Михара не знает. Но именно потому, что он этого не знает, он и пытается связать Ясуду с О-Токи и Саямой, Хоккайдо с Кюсю. Да нет, ерунда получается, просто у него навязчивая идея. Ведь в действительности Ясуда был в стороне, совершенно противоположной Кюсю. Он отправился не на запад, а на север.
А впрочем, не подозрительно ли то, что он отправился в противоположную сторону?..
Михара закурил третью сигарету. Казалось, было что-то нарочитое в том, что Ясуда отправился в противоположном направлении. Здесь тоже был элемент преднамеренности, как и в четырех минутах.
Михара подумал немного и вытащил дело о самоубийстве Саямы и О-Токи.
Материалы, которые ему любезно дал сыщик Торигаи из управления полиции Фукуоки. Вспомнились его впалые щеки и сеть морщинок в уголках глаз.
В заключении судебно-медицинской экспертизы говорилось, что время самоубийства Саямы и О-Токи – они приняли цианистый калий – определяется между десятью и одиннадцатью часами вечера 20 января.
В отделе было расписание поездов. Михара взял его и начал листать. Во время самоубийства экспресс «Товада», выйдя на линию Токива и миновав знаменитые исторические места Накосо и Тайра, мчался примерно в районе Хисанохамы и Хироно. А 21 января около половины шестого утра, когда были обнаружены трупы, «Товада» только что отошел от станции Итиноэ-эки в префектуре Иватэ. И если Ясуда находился в этом поезде, далеко от Касийского взморья на Кюсю, он был в другом времени и пространстве.
Михара вдруг подумал, что, читая расписание, он мыслит теми же образами, что и жена Ясуды, и усмехнулся.
Эта женщина пишет, что ее муж всегда пользуется расписанием, значит хорошо изучил его. Все-таки что-то здесь кроется. Может быть алиби, состряпанное при помощи расписания поездов?.. Хотя при чем тут алиби? Ведь Ясуда сам сказал, что в это время его не было в Токио. Тогда, значит, алиби в отношении Кюсю.
Михара перечитал телеграмму, покрутил ее в руках. Ее содержание не вызывает сомнений. Все было именно так. Но почему же у него такое ощущение, словно он с улицы смотрит на фасад здания и чувствует, но никак не может уловить, в чем же погрешность архитектора?
На Хоккайдо съездить, что ли?..
Чтобы обнаружить дефект в здании, надо тщательно простучать все стены. И Михара решил сделать это сам и послушать, какой будет звук.
На следующий день, как только инспектор Касаи появился в отделе, Михара уже стоял перед его столом.
– Вот получил телеграмму из Саппоро. Касаи прочитал и взглянул на Михару:
– Значит, слова Ясуды подтвердились…
– Да.
– Присаживайся, – сказал Касаи; по виду Михары он почувствовал, что тому не терпится побеседовать.
– Я вчера ездил в Камакуру; когда вернулся, вас уже не было.
– Знаю, как же! Видел твою записку.
– Поехал посмотреть на жену Ясуды. Точнее, проверить его слова.
Действительно, у нее туберкулез легких, она лежит в постели.
– Следовательно, все, что говорит Ясуда, достоверно?
– Пожалуй, так. Но вот есть одна любопытная вещь. И Михара рассказал ему об очерке Реко Ясуда и о той фразе, где говорится, что Ясуда хорошо изучил расписание поездов.
– Действительно, любопытно, – инспектор сплел пальцы, – пожалуй, есть какая-то связь между этой фразой и четырьмя минутами на Токийском вокзале.
– Мне тоже так кажется, – Михара оживился. – Ведь если Ясуда, воспользовавшись этими четырьмя минутами, «создал очевидцев», то невольно возникает мысль, что он сыграл какую-то роль в этом самоубийстве. Какую пока не знаю. Но чутье подсказывает, что тут не все чисто.
– Правильно! – Инспектор был того же мнения.
– Мне хотелось бы срочно поехать на Хоккайдо. Просто в голове не укладывается, что в день самоубийства Ясуда был в пути на Хоккайдо! Конечно, телеграмма из Саппоро не вызывает сомнений, но мне кажется, что за всем этим кроется какая-то комбинация. Если ее раскрыть, станет понятным, зачем понадобились Ясуде очевидцы отъезда Саямы и О-Токи.
Инспектор ответил не сразу. Он о чем-то думал, отведя в сторону глаза.
– Ну что ж… Попробуй. Коли уж начали, надо довести до конца. А начальника отдела я беру на себя, уговорю как-нибудь…
Последняя фраза прозвучала странно. Михара внимательно посмотрел на инспектора.
– Разве начальник отдела против этого расследования?
– Не то чтобы против… – замялся Касаи, – но высказался, что бессмысленно расследовать дело, когда совершенно очевидно, что здесь случай самоубийства. Ну, да ты не беспокойся, я его уговорю! – закончил он с улыбкой, словно успокаивая Михару.
ОЧЕВИДЦЫ С ХОККАЙДО
1
На следующий день вечером с вокзала Уэно Михара уезжал на экспрессе «Товада».
Тот же самый экспресс, которым ездил Ясуда. Во-первых, это был самый удобный поезд, идущий на Хоккайдо, а во-вторых, Михара хотел представить себя как бы на месте Ясуды и с этой точки зрения проверить все его действия.
После Тайры Михара заснул. Напротив сидели двое и громко разговаривали.
Их тохокский диалект действовал на нервы. Но после Тайры, часов около одиннадцати вечера, усталость взяла свое, и его одолел сон. Проснулся он на короткое время в Сэндае, когда вокруг стало очень шумно, но тут же снова закрыл глаза и окончательно пробудился только лишь в Асамуси.
Поезд стоял. За окном в рассветном молочном тумане свежо дышало море.
Пассажиры собирали вещи.
Вошел проводник, вежливо поздоровался и сказал:
– Наш поезд скоро прибывает в Аомори. Вы сможете отдохнуть после утомительной дороги. Пассажиров, отправляющихся в Хакодатэ пароходом, прошу заполнить бланки, напишите, пожалуйста, имя и фамилию.
Проводник роздал бланки. Михара первый раз ехал на Хоккайдо. Бланк, один небольшой листочек, почему-то был разделен на две графы. В них следовало записать одно и то же. На контрольном пункте бланк отобрали.
В Аомори прибыли в девять часов девять минут. До отправки парохода оставалось целых сорок минут, но по длинной платформе, ведущей на пристань, люди неслись как сумасшедшие – спешили занять хорошие места. Михару несколько раз толкнули в спину.
В Хакодатэ прибыли в 14.20. Через тридцать минут на Саппоро отходил экспресс «Маримо».
До Саппоро ехали пять с половиной часов. За окном тянулся тоскливый пейзаж Хоккайдо. Михаре стало скучно, хоть он и был впервые в этих местах.
Вечером, сойдя с поезда в Саппоро, он шатался от усталости. Ясуда, наверное, ехал в спальном вагоне, а на мизерные командировочные, которые получают служащие полиции, об этом и мечтать нечего.
Михара остановился в самой дешевой гостинице, недалеко от вокзала. Лучше всего было бы остановиться в «Марусо», чтобы сразу на месте проверить, как там жил Ясуда, но вопрос опять-таки упирался в деньги.
За окнами лил дождь. Под его равномерный шум Михара, вконец измотанный, без всяких мыслей и желаний крепко уснул.
Утром проснулся уже в одиннадцатом часу. Поспешно вскочил. Дождь прошел, на татами лежали солнечные пятна. На улице было прохладно. Позавтракав, он сразу пошел в управление полиции Саппоро. Необходимо было соблюсти приличия.
Представился, поблагодарил за телеграмму.
Начальник сыскного отдела забеспокоился, узнав, что Михара специально приехал из Токио.
– Что, мы допустили какую-нибудь ошибку? Михара объяснил, что прибыл для проверки некоторых фактов. Когда он сказал о своем желании идти в «Марусо», в сопровождение ему выделили сыщика. Что ж, это даже удобнее.
В гостинице все сделали быстро, ведь Ясудой уже интересовались один раз.
Коридорная принесла книгу приезжих и показала ту страницу, где был записан Тацуо Ясуда.
– Он остановился часов в девять вечера 21 января. Пробыл у нас двадцать второе и двадцать третье, днем всегда отсутствовал, с наступлением вечера возвращался в гостиницу. Как держался? Да обыкновенно. Нет, никаких странностей не заметила. Очень спокойный человек.
Описание внешности постояльца полностью соответствовало внешности Ясуды.
На всякий случай Михара взял ту страницу из книги приезжих, где была собственноручная запись Ясуды. Когда вышли из гостиницы, он отпустил сыщика.
Дальше было удобнее действовать одному.
«Футаба-секай», довольно крупная фирма, торговавшая фабричным оборудованием, находилась на центральной улице Саппоро. На витрине были выставлены электромоторы.
Каваниси, лысоватый человек лет пятидесяти, сказал, что занимает должность управляющего делами. Глянув на визитную карточку Михары, удивленно расширил глаза.
– Как странно! Недавно из местного управления полиции интересовались, встречал ли я на вокзале Ясуду-сана. Неужели его в чем-то подозревают?
– Нет, что вы! Просто нам необходимы эти сведения для расследования другого дела, которое не имеет к вашему коллеге никакого отношения. Так что можете не беспокоиться. А с Ясудой-саном вы давно ведете дела? – Михара говорил спокойным и приветливым тоном.
– Да, пожалуй, уже лет пять-шесть. Очень достойный человек, мы ему вполне доверяем, – поспешил заверить Каваниси.
Михара несколько раз кивнул в знак согласия, словно желая успокоить собеседника.
– Итак, значит, 21 января вы встречали Ясуду-сана на вокзале?
Наконец-то Михара задал тот вопрос, ради которого приехал в такую даль.
2
– Да, – ответил Каваниси. – Я получил от Ясуды-сана телеграмму. К сожалению, потом я ее выбросил. Он просил встретить его 21 января на нашем вокзале, в зале ожидания.
– Простите, вы всегда встречаете его на вокзале? – спросил Михара.
– Нет, что вы, только в этот раз. У нас с ним были срочные дела, да и контора вечером закрыта, ну, вот я и встретил.
– Так что же, Ясуда-сан сразу пришел в зал ожидания, как только прибыл «Маримо»? Каваниси немного подумал.
– В общем скоро пришел. Этот экспресс прибывает в 20.34. Помню, я смотрел в окно, пассажиры уже шли потоком по вокзальной площади. Вот тогда и появился Ясуда-сан. Минут десять, наверное, прошло.
Десятиминутное опоздание – это ерунда. Получается, что Ясуда действительно прибыл на «Маримо», как и говорил. Михару охватило отчаяние.
Конечно, он ждал, что все будет так, но никак не мог с этим примириться.
Даже чуть было не задал глупого вопроса: уверен ли Каваниси в том, что встретил именно Тацуо Ясуду?
Значит, Ясуда действительно приехал в Саппоро 21 января в 20 часов 34 минуты. В тот же вечер остановился в гостинице «Масуро». Все абсолютно точно. Перед Михарой была глухая каменная стена. Остается только извиниться перед Касаи, который поддерживал его. Недаром начальник отдела неодобрительно отнесся ко всей этой затее. Ведь только инспектор поддерживал Михару и давал ему возможность действовать. Невольно Михара почувствовал, что ответственность ложится на его плечи.
Он страшно помрачнел. Каваниси, наблюдавший за ним, тихо, словно колеблясь, сказал:
– Михара-сан, простите, не перепутал ли я вашу фамилию? Конечно, нехорошо перед Ясудой-саном, но, поскольку вы приехали в такую даль из Токио, я уж скажу вам кое о чем, что вызвало мое удивление. Только прошу вас, не делайте из этого никаких выводов. Я говорю просто так, для сведения.
– Я вас слушаю! – встрепенулся Михара.
– Так вот. Я сказал вам, что Ясуда-сан просил меня его встретить, потому что у нас был срочный деловой разговор. И действительно, такого содержания была телеграмма. Но когда я с ним встретился, выяснилось, что дело-то не такое уж срочное.
– Да?! Это правда?! – у Михары даже дыхание перехватило.
– Да. Этот разговор вполне можно было отложить на следующий день, когда Ясуда-сан пришел к нам в контору. Я еще подумал тогда, что за причуды?
Михара почувствовал, что в глухой каменной стене образовалась трещина. Он очень разволновался, но скрыл это. Спокойным тоном он спросил Каваниси еще раз, не было ли все-таки необходимости в такой спешке. Нет, не было.
Зачем Ясуда, не имея никакой срочности, заставил Каваниси прийти на вокзал? Да потому, что ему нужен был очевидец его прибытия в Саппоро 21 января экспрессом «Маримо»! Это единственная причина. В Токио «четырехминутные очевидцы». Здесь, в Саппоро, тоже очевидец. Один и тот же прием. И тут и там преднамеренность. А если это преднамеренно, то факт прибытия Ясуды на «Маримо» указывает на совершенно обратное. Пожалуй, на то, что он не приехал этим экспрессом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
В расписании поездов даны названия всех станций Японии, и, пока я читаю их одно за другим, все станции проходят у меня перед глазами. Провинциальные железные дороги особенно помогают воображению. Тоецу, Сайкава, Сакияма, Юсубару, Магариканэ, Ита, Готодзи – это названия станций одной ветки в глуши Кюсю. А вот другая ветка, на северо-востоке Японии, – Синдзе, Масугата, Цуя, Фурукути, Такая, Каригава, Амарумэ. Я вижу деревушку, стиснутую горами, раскидистые южные деревья, на склонах – густой лес. Или Амарумэ… Маленький тоскливый северный городок, над крышами низкие серые тучи. Моему воображению представляются окрестные горы, долины, улицы городков и поселков, шагающие по ним люди. Помню, в «Цурэдзурэгуса» есть такая фраза: «Стоит мне услышать имя, и за ним сейчас же возникает образ его обладателя». И вот, когда мне бывает особенно тоскливо, я открываю расписание, и дурное настроение сейчас же проходит. Я отправляюсь в путешествие туда, куда мне захочется, – на Тюгоку, Сикоку или на север.
Как хорошо фантазировать! Я смотрю на свои часы: полдень уже прошел, стрелки показывают час тридцать шесть минут. Листаю расписание и ищу это время – час тридцать шесть минут. Ага, вот – на станцию Сэкия линии Этиго только что прибыл поезд № 122. А на станции Акунэ Кагосимского направления пассажиры покинут вагоны в час тридцать девять минут. А в Хиданомия пришел поезд № 915. В это время поезда останавливаются и на других станциях:
Фудзю линии Сане, Икуда линии Синею, Кусано линии Токива, Китаносиро линии Гоно, Водзи основной линии Кансай.
Я лежу в постели и смотрю на свои тонкие пальцы, а по всей стране бегут поезда и одновременно останавливаются на разных станциях. Самые различные люди, шагая по своему жизненному пути, входят в вагоны и выходят из вагонов.
А поезда идут во всех направлениях и иногда встречаются на какой-нибудь станции. И я уже знаю, где и когда они встретятся. Мне становится весело.
Встреча поездов… Она неизбежна, она предопределена заранее, эта встреча во времени. А встреча людей, едущих в них, встреча в пространстве, – чистая случайность. И я фантазирую и вижу, как по всей земле в это мгновение сталкиваются миллионы человеческих жизней. Я могу по-своему представлять эти жизни – ведь они не втиснуты ни в какие рамки. И эта моя фантазия гораздо увлекательнее, чем романы, созданные чужим воображением. Одинокая, зыбкая, как во сне, радость.
Расписание поездов, страницы, испещренные бесконечными цифрами… Сейчас это мое самое любимое чтение".
– Любопытная вещица? – спросил директор, увидев, что Михара кончил чтение. Когда он улыбался, его глаза делались узкими, как щелочки. – Ведь все время в постели, очевидно, поэтому ей и приходят в голову такие мысли.
– Да, наверное, – Михара вернул журнал директору. Он говорил безучастным тоном, словно забыв о существовании собеседника. Нет, его взволновала не фантазия прикованной к постели Реко Ясуда. Он мысленно повторял одну фразу:
«Муж часто ездит по делам, потому всегда и покупает расписание, он хорошо изучил его…»
3
В департамент полиции Михара вернулся часов в восемь вечера. Инспектор Касаи уже ушел домой.
На столе под чернильницей лежала телеграмма. «Как быстро пришла», подумал Михара и развернул бланк. Это был ответ на его запрос из управления полиции Саппоро.
«СЛУЖАЩИЙ ФУТАБА-СЕКАЙ КАВАНИСИ ВСТРЕЧАЛ 21 ЯНВАРЯ ВОКЗАЛЕ САППОРО ЯСУДУ ТЧК 22 И 23 ЯСУДА ЖИЛ ГОСТИНИЦЕ МАРУСО».
Михара был готов к тому, что ответ будет примерно такой, но все-таки он почувствовал что-то похожее на отчаяние. Опустился на стул.
Все, что говорил Ясуда, подтвердилось. Михара достал сигареты и закурил.
В комнате никого не было. Можно спокойно подумать.
Да, он ждал именно такой телеграммы. Ясуда не стал бы лгать, не такой он дурак. Значит, 21-го он действительно прибыл на Хоккайдо. А 20-го вечером Саяма и О-Токи покончили самоубийством, и 21 утром обнаружили их трупы. Это было в то время, когда Ясуда находился в экспрессе «Товада», мчавшемся на Хоккайдо. Иначе служащий «Футаба-секай» не мог бы встретить его на вокзале в Саппоро.
Но эти четыре минуты и очевидцы на Токийском вокзале не выходили из головы. Нет сомнений, что Ясуда все подстроил. Зачем ему это было нужно, пока Михара не знает. Но именно потому, что он этого не знает, он и пытается связать Ясуду с О-Токи и Саямой, Хоккайдо с Кюсю. Да нет, ерунда получается, просто у него навязчивая идея. Ведь в действительности Ясуда был в стороне, совершенно противоположной Кюсю. Он отправился не на запад, а на север.
А впрочем, не подозрительно ли то, что он отправился в противоположную сторону?..
Михара закурил третью сигарету. Казалось, было что-то нарочитое в том, что Ясуда отправился в противоположном направлении. Здесь тоже был элемент преднамеренности, как и в четырех минутах.
Михара подумал немного и вытащил дело о самоубийстве Саямы и О-Токи.
Материалы, которые ему любезно дал сыщик Торигаи из управления полиции Фукуоки. Вспомнились его впалые щеки и сеть морщинок в уголках глаз.
В заключении судебно-медицинской экспертизы говорилось, что время самоубийства Саямы и О-Токи – они приняли цианистый калий – определяется между десятью и одиннадцатью часами вечера 20 января.
В отделе было расписание поездов. Михара взял его и начал листать. Во время самоубийства экспресс «Товада», выйдя на линию Токива и миновав знаменитые исторические места Накосо и Тайра, мчался примерно в районе Хисанохамы и Хироно. А 21 января около половины шестого утра, когда были обнаружены трупы, «Товада» только что отошел от станции Итиноэ-эки в префектуре Иватэ. И если Ясуда находился в этом поезде, далеко от Касийского взморья на Кюсю, он был в другом времени и пространстве.
Михара вдруг подумал, что, читая расписание, он мыслит теми же образами, что и жена Ясуды, и усмехнулся.
Эта женщина пишет, что ее муж всегда пользуется расписанием, значит хорошо изучил его. Все-таки что-то здесь кроется. Может быть алиби, состряпанное при помощи расписания поездов?.. Хотя при чем тут алиби? Ведь Ясуда сам сказал, что в это время его не было в Токио. Тогда, значит, алиби в отношении Кюсю.
Михара перечитал телеграмму, покрутил ее в руках. Ее содержание не вызывает сомнений. Все было именно так. Но почему же у него такое ощущение, словно он с улицы смотрит на фасад здания и чувствует, но никак не может уловить, в чем же погрешность архитектора?
На Хоккайдо съездить, что ли?..
Чтобы обнаружить дефект в здании, надо тщательно простучать все стены. И Михара решил сделать это сам и послушать, какой будет звук.
На следующий день, как только инспектор Касаи появился в отделе, Михара уже стоял перед его столом.
– Вот получил телеграмму из Саппоро. Касаи прочитал и взглянул на Михару:
– Значит, слова Ясуды подтвердились…
– Да.
– Присаживайся, – сказал Касаи; по виду Михары он почувствовал, что тому не терпится побеседовать.
– Я вчера ездил в Камакуру; когда вернулся, вас уже не было.
– Знаю, как же! Видел твою записку.
– Поехал посмотреть на жену Ясуды. Точнее, проверить его слова.
Действительно, у нее туберкулез легких, она лежит в постели.
– Следовательно, все, что говорит Ясуда, достоверно?
– Пожалуй, так. Но вот есть одна любопытная вещь. И Михара рассказал ему об очерке Реко Ясуда и о той фразе, где говорится, что Ясуда хорошо изучил расписание поездов.
– Действительно, любопытно, – инспектор сплел пальцы, – пожалуй, есть какая-то связь между этой фразой и четырьмя минутами на Токийском вокзале.
– Мне тоже так кажется, – Михара оживился. – Ведь если Ясуда, воспользовавшись этими четырьмя минутами, «создал очевидцев», то невольно возникает мысль, что он сыграл какую-то роль в этом самоубийстве. Какую пока не знаю. Но чутье подсказывает, что тут не все чисто.
– Правильно! – Инспектор был того же мнения.
– Мне хотелось бы срочно поехать на Хоккайдо. Просто в голове не укладывается, что в день самоубийства Ясуда был в пути на Хоккайдо! Конечно, телеграмма из Саппоро не вызывает сомнений, но мне кажется, что за всем этим кроется какая-то комбинация. Если ее раскрыть, станет понятным, зачем понадобились Ясуде очевидцы отъезда Саямы и О-Токи.
Инспектор ответил не сразу. Он о чем-то думал, отведя в сторону глаза.
– Ну что ж… Попробуй. Коли уж начали, надо довести до конца. А начальника отдела я беру на себя, уговорю как-нибудь…
Последняя фраза прозвучала странно. Михара внимательно посмотрел на инспектора.
– Разве начальник отдела против этого расследования?
– Не то чтобы против… – замялся Касаи, – но высказался, что бессмысленно расследовать дело, когда совершенно очевидно, что здесь случай самоубийства. Ну, да ты не беспокойся, я его уговорю! – закончил он с улыбкой, словно успокаивая Михару.
ОЧЕВИДЦЫ С ХОККАЙДО
1
На следующий день вечером с вокзала Уэно Михара уезжал на экспрессе «Товада».
Тот же самый экспресс, которым ездил Ясуда. Во-первых, это был самый удобный поезд, идущий на Хоккайдо, а во-вторых, Михара хотел представить себя как бы на месте Ясуды и с этой точки зрения проверить все его действия.
После Тайры Михара заснул. Напротив сидели двое и громко разговаривали.
Их тохокский диалект действовал на нервы. Но после Тайры, часов около одиннадцати вечера, усталость взяла свое, и его одолел сон. Проснулся он на короткое время в Сэндае, когда вокруг стало очень шумно, но тут же снова закрыл глаза и окончательно пробудился только лишь в Асамуси.
Поезд стоял. За окном в рассветном молочном тумане свежо дышало море.
Пассажиры собирали вещи.
Вошел проводник, вежливо поздоровался и сказал:
– Наш поезд скоро прибывает в Аомори. Вы сможете отдохнуть после утомительной дороги. Пассажиров, отправляющихся в Хакодатэ пароходом, прошу заполнить бланки, напишите, пожалуйста, имя и фамилию.
Проводник роздал бланки. Михара первый раз ехал на Хоккайдо. Бланк, один небольшой листочек, почему-то был разделен на две графы. В них следовало записать одно и то же. На контрольном пункте бланк отобрали.
В Аомори прибыли в девять часов девять минут. До отправки парохода оставалось целых сорок минут, но по длинной платформе, ведущей на пристань, люди неслись как сумасшедшие – спешили занять хорошие места. Михару несколько раз толкнули в спину.
В Хакодатэ прибыли в 14.20. Через тридцать минут на Саппоро отходил экспресс «Маримо».
До Саппоро ехали пять с половиной часов. За окном тянулся тоскливый пейзаж Хоккайдо. Михаре стало скучно, хоть он и был впервые в этих местах.
Вечером, сойдя с поезда в Саппоро, он шатался от усталости. Ясуда, наверное, ехал в спальном вагоне, а на мизерные командировочные, которые получают служащие полиции, об этом и мечтать нечего.
Михара остановился в самой дешевой гостинице, недалеко от вокзала. Лучше всего было бы остановиться в «Марусо», чтобы сразу на месте проверить, как там жил Ясуда, но вопрос опять-таки упирался в деньги.
За окнами лил дождь. Под его равномерный шум Михара, вконец измотанный, без всяких мыслей и желаний крепко уснул.
Утром проснулся уже в одиннадцатом часу. Поспешно вскочил. Дождь прошел, на татами лежали солнечные пятна. На улице было прохладно. Позавтракав, он сразу пошел в управление полиции Саппоро. Необходимо было соблюсти приличия.
Представился, поблагодарил за телеграмму.
Начальник сыскного отдела забеспокоился, узнав, что Михара специально приехал из Токио.
– Что, мы допустили какую-нибудь ошибку? Михара объяснил, что прибыл для проверки некоторых фактов. Когда он сказал о своем желании идти в «Марусо», в сопровождение ему выделили сыщика. Что ж, это даже удобнее.
В гостинице все сделали быстро, ведь Ясудой уже интересовались один раз.
Коридорная принесла книгу приезжих и показала ту страницу, где был записан Тацуо Ясуда.
– Он остановился часов в девять вечера 21 января. Пробыл у нас двадцать второе и двадцать третье, днем всегда отсутствовал, с наступлением вечера возвращался в гостиницу. Как держался? Да обыкновенно. Нет, никаких странностей не заметила. Очень спокойный человек.
Описание внешности постояльца полностью соответствовало внешности Ясуды.
На всякий случай Михара взял ту страницу из книги приезжих, где была собственноручная запись Ясуды. Когда вышли из гостиницы, он отпустил сыщика.
Дальше было удобнее действовать одному.
«Футаба-секай», довольно крупная фирма, торговавшая фабричным оборудованием, находилась на центральной улице Саппоро. На витрине были выставлены электромоторы.
Каваниси, лысоватый человек лет пятидесяти, сказал, что занимает должность управляющего делами. Глянув на визитную карточку Михары, удивленно расширил глаза.
– Как странно! Недавно из местного управления полиции интересовались, встречал ли я на вокзале Ясуду-сана. Неужели его в чем-то подозревают?
– Нет, что вы! Просто нам необходимы эти сведения для расследования другого дела, которое не имеет к вашему коллеге никакого отношения. Так что можете не беспокоиться. А с Ясудой-саном вы давно ведете дела? – Михара говорил спокойным и приветливым тоном.
– Да, пожалуй, уже лет пять-шесть. Очень достойный человек, мы ему вполне доверяем, – поспешил заверить Каваниси.
Михара несколько раз кивнул в знак согласия, словно желая успокоить собеседника.
– Итак, значит, 21 января вы встречали Ясуду-сана на вокзале?
Наконец-то Михара задал тот вопрос, ради которого приехал в такую даль.
2
– Да, – ответил Каваниси. – Я получил от Ясуды-сана телеграмму. К сожалению, потом я ее выбросил. Он просил встретить его 21 января на нашем вокзале, в зале ожидания.
– Простите, вы всегда встречаете его на вокзале? – спросил Михара.
– Нет, что вы, только в этот раз. У нас с ним были срочные дела, да и контора вечером закрыта, ну, вот я и встретил.
– Так что же, Ясуда-сан сразу пришел в зал ожидания, как только прибыл «Маримо»? Каваниси немного подумал.
– В общем скоро пришел. Этот экспресс прибывает в 20.34. Помню, я смотрел в окно, пассажиры уже шли потоком по вокзальной площади. Вот тогда и появился Ясуда-сан. Минут десять, наверное, прошло.
Десятиминутное опоздание – это ерунда. Получается, что Ясуда действительно прибыл на «Маримо», как и говорил. Михару охватило отчаяние.
Конечно, он ждал, что все будет так, но никак не мог с этим примириться.
Даже чуть было не задал глупого вопроса: уверен ли Каваниси в том, что встретил именно Тацуо Ясуду?
Значит, Ясуда действительно приехал в Саппоро 21 января в 20 часов 34 минуты. В тот же вечер остановился в гостинице «Масуро». Все абсолютно точно. Перед Михарой была глухая каменная стена. Остается только извиниться перед Касаи, который поддерживал его. Недаром начальник отдела неодобрительно отнесся ко всей этой затее. Ведь только инспектор поддерживал Михару и давал ему возможность действовать. Невольно Михара почувствовал, что ответственность ложится на его плечи.
Он страшно помрачнел. Каваниси, наблюдавший за ним, тихо, словно колеблясь, сказал:
– Михара-сан, простите, не перепутал ли я вашу фамилию? Конечно, нехорошо перед Ясудой-саном, но, поскольку вы приехали в такую даль из Токио, я уж скажу вам кое о чем, что вызвало мое удивление. Только прошу вас, не делайте из этого никаких выводов. Я говорю просто так, для сведения.
– Я вас слушаю! – встрепенулся Михара.
– Так вот. Я сказал вам, что Ясуда-сан просил меня его встретить, потому что у нас был срочный деловой разговор. И действительно, такого содержания была телеграмма. Но когда я с ним встретился, выяснилось, что дело-то не такое уж срочное.
– Да?! Это правда?! – у Михары даже дыхание перехватило.
– Да. Этот разговор вполне можно было отложить на следующий день, когда Ясуда-сан пришел к нам в контору. Я еще подумал тогда, что за причуды?
Михара почувствовал, что в глухой каменной стене образовалась трещина. Он очень разволновался, но скрыл это. Спокойным тоном он спросил Каваниси еще раз, не было ли все-таки необходимости в такой спешке. Нет, не было.
Зачем Ясуда, не имея никакой срочности, заставил Каваниси прийти на вокзал? Да потому, что ему нужен был очевидец его прибытия в Саппоро 21 января экспрессом «Маримо»! Это единственная причина. В Токио «четырехминутные очевидцы». Здесь, в Саппоро, тоже очевидец. Один и тот же прием. И тут и там преднамеренность. А если это преднамеренно, то факт прибытия Ясуды на «Маримо» указывает на совершенно обратное. Пожалуй, на то, что он не приехал этим экспрессом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14