Месяца полтора назад там было дорожное кафе, потом его сожгли. Кто – неизвестно.
– Мы знаем это, – кивнул Алексей. – И тоже думаем, что труп оставили там, чтоб его быстрее обнаружили. Но кафе сожгли, потому повешенного тогда не нашли, а обнаружили сейчас случайно.
– Я бы не заявлял так категорично о случайности, – возразил подполковник. – Надо проверить эту парочку на предмет…
– Арин, – позвал Алексея майор, – иди-ка сюда. Посмотри, что здесь за надпись? – В руке он держал какую-то бумажку.
Алексей подошел.
– Делай вид, что читаешь, – прошептал майор, – иначе он достанет тебя. Этот Громахин все знатока изображает. Его скоро на покой отправят, вот он и лезет во все дела.
– Да в курсе я, – кивнул Алексей. – Просто обижать старика не хочется. Все-таки он сколько лет эту лямку тянет, ни разу на лапу не брал и ранен раз восемь. А ты что думаешь об этих вешателях?
– Не знаю, что и сказать. Ясно, что не все так просто. В коттедж к Чусанову занырнули тренированные парни. И не убили никого, связали и оставили нам. Ведь хотя бы за хранение оружия они уже на срок пойдут. Следовательно, кто-то организовал команду. Мне, например, кажется, что еще трупы будут. – Майор вздохнул. – Вроде и неплохо – мразь давят, но работы нам прибавится. А когда выйдем на них, что делать? Ведь они вроде как социальные санитары.
– Волков тоже санитарами зовут, – усмехнулся Арин, – но лицензию на отстрел периодически дают. А эти, как ты говоришь, санитары – сейчас преступники. Они демонстративно убивают. И оставляют плакатик как бы в назидание другим.
– Слава тебе Господи, – перекрестилась Оксана. – Хотя, может, грех так говорить, но я рада, что хоть одного уже нет на свете. Ведь он с тем, другим, нашего Андрюшку… – Голос ее дрогнул, и она отвернулась.
– Выходит, не перевелись еще люди в нашем крае, вздернули одного гада. Может, и другой под прицелом ходит. Я уж и сам думал об этом, – кивнул муж. – Но как-то…
– Да перестань ты, – испуганно сказала Оксана. – Ты о нас подумал? Ведь посадят тебя и во внимание не возьмут, из-за чего ты…
– Все, хватит, не береди мне душу. А то возьму ружье и пойду картечью другого напичкаю. Видела ты, какие они оба здоровенные кабаны? Как подумаю, что они нашего Андрюшку били… – Играя желваками, он сжал кулаки.
– И тебе наподдали.
– Просто не ожидал я, что эти двое начнут прямо в баре. Я с ними еще встречусь.
– Да перестань ты, Костя, ведь убьют тебя или посадят. И что тогда нам делать? Что я Ленке-то скажу? Она звонит и просит, чтоб Андрей к телефону подошел. Я ж не говорила ни маме, ни ей, что Андрюши больше нет. – Оксана заплакала.
– Перестань, – глухо попросил Константин. – А твоим старикам надо про Андрюшку сказать, а то не по-людски выходит. Убили их внука, а мы не сообщили и похоронили без них.
– Так отец только что инфаркт перенес. Если бы узнал, то умер бы.
– Но одного все-таки сделали. – Константин обнял жену. – И других такое ожидает.
– Короче, вот что, мужики, – Топорик осмотрел стоявших перед ним крепких парней, – кто-то нам войну объявил, поэтому надо всегда быть наготове. Понятно?
– А чего тут непонятного? – усмехнулся один из парней. – Мы уж базарок вели за эту хреновень. Скорее всего это таежники, мы им сколько раз дорогу переходили. И Чусана им путь в город закрыл. Мы же их продавцов с рынка вышибали. И Тупик с ними не раз схлестывался. Короче, мы тут перетерли, что к чему, и решили…
– Решать буду я! – отрезал Топорик. – Насчет таежников неясно. Вполне могли и китаезы с Чусаной расправиться. Таежники не вешают, да еще плакат этот. На китаез это можно списать, у них тут дел много, а мы им здорово мешаем. В общем, мужики, внимание и еще раз внимание. И от меня…
– Слышь, Топорик, – насмешливо перебил его голос, – ты, похоже, за свою задницу боишься больше, чем за…
– Кто это там чирикает? – Топорик шагнул вперед. – Смелые стали! – Он криво улыбнулся. – Забыли, как я вас собирал? И отмазывал не раз. Не вы же увязывали…
– Да мы просто давно по-настоящему не работали, – не дал ему договорить другой. – И бабок приличных из-за этого не маем. Тут вас с Чусаной отмазывали, и нам обещали неплохие бабки дать.
– Получите, – сказал Топорик. – Дайте мне в себя прийти. Все-таки четыре месяца в камере проторчал. Сами понимаете.
– А когда отмечать будем? – спросил кто-то.
– Сегодня вечером большая пьянка! – крикнул Топорик.
– Да мы-то при каких тут? – поинтересовался по телефону бритоголовый верзила лет тридцати пяти.
– А узкоглазые могли? – спросил его человек, который говорил по телефону с Топориком.
– Запросто. Они желают все к своим рукам прибрать. Всю Сибирь уже заселили. На Дальнем Востоке их до едрени фени. И здесь свои кварталы желают создать.
– Вот что, Лохматый, ты перетри с Топориком. По-хорошему перетри. Объединитесь и пару раз врежьте им как следует. А потом данью все торговые точки обложите. Не поймут, тогда уже по-другому говорить будем.
– А может, лучше сразу им по черепушкам настучать? Ведь оборзели вконец, сучары узкоглазые.
– Не торопись. Надо это делать тогда, когда с ментами будет увязано. Я звякну и скажу, когда можно будет серьезно китаезами заняться.
– Ништяк. А насчет Топорика… Лучше тебе ему сказать об этом. А то ведь у нас кое-какие вопросы нерешенные остались. Я согласен на работу вместе с ним потому, что китаезы уже достали. Они, сучары гребаные, с корейцами и эвенками снюхались.
– С Топориком я базарил, и он в курсе. Как ты думаешь, кто мог Чусану вздернуть?
– Да мы здесь и сами варианты прикидывали. Вроде, кроме китаез, некому. Но с другой стороны, на подобное они вряд ли пойдут. И плакат этот хренов… Не родня ли этого пацана забитого? Пахан у него в десантуре служил, в морской пехоте, точнее. И вроде цыгане к этому отношение имеют. А в городе троих повязали, в тех районах, где цыгане торговали. Ну а наши люди вмешались, и их повязали. Вот я и мыслю, уж не цыгане ли их подставили? Разобраться надо бы. Просто сейчас дела имеются, а как все решу, я с ними…
– Не спеши. Ты постарайся выяснить, кто в натуре имеет отношение к повешенным. Может, кто-то из корейцев или эвенков вздернул Тупика и Чусану. Насколько я в курсе, Чусана с Тупиком хотели на меховщиков счетчик включить.
– Узнаю. У меня там есть стукачи.
– Слышал я, – затянувшись из длинной трубки, кивнул сидевший перед костерком пожилой мужчина с редкой бороденкой. Он снова глубоко затянулся и закрыл глаза.
– Лесовик, – сказал стоящий перед ним китаец, – я хочу знать, твои люди сделали это или нет?
– Не мои. – Старик покачал головой. – Мои убивают в тайге. А в городе мы не убиваем. – Он поднял голову. – А почему ты спросил об этом, Китаец?
– Милиция начала операцию по прочесыванию районов вокруг Красноярска. И мы думаем, что это связано с повешенными. В городе забрали около сотни наших рабочих. И их снова отправят…
– А ты мне вот на что ответь, – пробормотал Лесовик. – Почему вы все в Россию лезете? И бьют вас тут, и назад отправляют, а вы, как пчелы на мед, слетаетесь. Чего вам тут надо?
– А ты что, депутат Государственной думы? Или скинхедом стал? – Китаец усмехнулся.
– Да нет. Ни то и ни другое. Понять пытаюсь и не могу, почему вас русские мужики терпят. Вы же у них работу забираете, женщин в постель укладываете. Неужели не понимают, что очень скоро русских не останется?…
– Ты уверен, что твои люди не участвовали в этом? – снова спросил Китаец.
– Я о своих все знаю. – Лесовик снова затянулся.
– Пошли, – тихо сказал Китайцу мужчина с обветренным, темным от загара лицом. – Он сейчас обкурится, и говорить с ним будет невозможно.
– А ты, Соболь, ничего не знаешь о повешенных? – спросил Китаец.
– Кроме одного, – со злостью произнес Соболь. – Я бы сам вздернул их, если б мог. Они у меня дядю в прошлом году убили. Но не я это.
– Кто же? – пробормотал Китаец.
– За что вы его? – пытаясь остановить уводящих мужа двоих милиционеров, кричала Оксана. – Он ни в чем не виноват!
– Отойдите, Лопатина, – строго проговорил капитан. – Мы предлагали ему идти самостоятельно, а он попытался оказать сопротивление.
Милиционеры вывели Константина из квартиры.
– Я жаловаться буду! – со слезами закричала Оксана. – Настоящих бандитов отпускаете, а честного человека забираете. Костя! Я сейчас же еду в прокуратуру!
– Это ваше право. – Капитан вышел.
Опустившись на пол, Оксана зарыдала.
– Что случилось? – осторожно заглянув в комнату, спросила соседка.
– Костю забрали, – отозвалась Оксана.
– Плакаты изготовлены в одно время, – говорил полковнику милиции эксперт. – Примерно восемь месяцев назад. Свойства краски…
– Избавьте, Илья Семенович, от подробностей, – улыбнулся полковник. – Я и в школе не дружил с химией, знаю только, что Менделеев открыл периодическую систему элементов.
– Вы хотя бы знаете фамилию Менделеева. Многие не знают и этого. – Эксперт рассмеялся.
– Где был двенадцатого? – зло спросил лейтенант милиции сидевшего перед ним в наручниках Лопатина.
– Да иди ты! – дернулся к нему тот. – Дома и был! Вы совсем с ума посходили! Да! Я убил бы этих двоих, если б мог! Но не трогал я их! Не трогал!
– Слушай сюда, Лопатин, – криво улыбнулся старлей, – лучше напиши явку с повинной. У тебя убили сына, и ты думал, что это…
– Я не думаю, – перебил его Лопатин, – а знаю! Это они убили Андрюшку! И вы это знаете, но…
– Заткнись! – прервал его милиционер. – Я тебе даю последний шанс…
– Хватит! – резко произнес, входя, полковник. – Что за чертовщина тут происходит?! Почему он в наручниках?
– Его доставили по делу Чусанова, – ответил старлей. – И…
– Немедленно отпустить! – не дослушав, приказал полковник. – Кто…
– Я, – услышал он голос вошедшего седого подполковника. – Люди, которые нашли повешенного Тупикова, его знакомые. Так что…
– Снимите наручники и отпустите его! – повторил полковник. – Вас, Антон Петрович, прошу пройти со мной, – сдержанно обратился он к подполковнику. – А вы извинитесь и отвезите Лопатина домой. – Он взглянул на старшего лейтенанта.
– Четверо их было, – нехотя проговорил коротко остриженный амбал, лежавший на кровати с загипсованными ногами. – Отработали они нас шустро. Чусану выстегнули и потащили к двери. Хотя нет, браслеты ему нацепили, рот заклеили скотчем и глаза завязали. Я как раз очнулся и видел это. А потом меня снова вырубили и ноги, суки, переломали. Ништяк не одному. Знать бы, кто эти умельцы, мать их! А теперь еще и чалиться придется. Уж вы-то не упустите момент упрятать. – Улыбаясь, он взглянул на сидевшего рядом Арина.
– Не упустим, – весело согласился тот. – И получите по статье за хранение по максимуму. Правда, можешь себе срок скостить, если вспомнишь, что эти четверо говорили. Ну, может, по именам или кличкой кого-то называли?
– Да ни хрена они не говорили, – поморщился уголовник. – Влетели и давай нас ломать. Двое в окна, двое в дверь. Сначала одного из шестерок Чусаны забросили. Я поначалу подумал, что это ОМОН, но потом понял, что нет. В темном камуфляже все они были. А в натуре Чусану вздернутым нашли?
Арин, не отвечая, спросил снова:
– Оружие у них было?
– Я не видел. Слишком быстро все это произошло у них. Из нас никто и сопротивляться не смог. Влетел шестерка Чусаны, и начали они вчетвером всех укладывать. Только Мастер вроде пытался ударить одного. Точно, ногой хотел врезать, но его сзади другой вырубил. Впрочем, если бы мы и начали отмахиваться, ловить нечего было, у них школа классная. А тут еще мы растерялись. В общем, ничего больше сказать не могу. Но мы все равно узнаем, кто это такие, и свое с них получим.
– Может, шепнешь, когда узнаете? – усмехнулся Алексей.
– Сам узнаешь, когда трупы найдешь, – процедил уголовник.
– Хорошо. – Алексей вышел из палаты. – Не приходил к нему кто-нибудь из приятелей? – спросил он сидевшего у двери милиционера.
– Да не положено же, – поднявшись, доложил тот.
– Я и не говорю, что положено. Никто не пытался?…
– Нет, – покачал головой старший сержант.
– Отправляйте его на пенсию, – нервно говорил полковник. – Додуматься надо – те, кто нашел повешенного…
– Я уже в курсе, – кивнул генерал-лейтенант милиции. – И скоро проводы устроим. Не хотелось его обижать. Все-таки… – Не договорив, рассмеялся. – Он убежден, что это дело рук Лопатина. И знаешь, Букин, – вздохнул он, – вполне возможно, Антон Петрович прав. Лопатин служил в специальном подразделении морской пехоты. Неуравновешен, несколько раз его задерживали за драки. Правда, уголовных дел не заводили. К нему иногда приезжают сослуживцы. Так что можно допустить, что Лопатин вызвал своих приятелей и они устроили самосуд.
– А за месяц до этого для тренировки повесили Тупикова? – усмехнулся Букин.
– Черт возьми! – воскликнул генерал. – Я и забыл об этом. Запудрил мне мозги Громахин и почти убедил, – засмеялся он. – Не надо брать…
– Он уже был в ИВС, – не дал ему договорить полковник.
– Все, – решил генерал, – устраиваем пышные проводы на заслуженный отдых подполковника Громахина.
– Господи! – Оксана кинулась к вошедшему мужу. – Костя! Пришел… – Она, обняв его, заплакала.
– Да хватит мокроту-то разводить, – отстранился он. – Отпустили меня. Там есть один подполковник чокнутый, вот он меня и прихватил. Помнишь, нам звонила Светка, когда они труп нашли. Вот из-за этого меня и взяли. Мол, все я подстроил. Светку с Аркашкой тоже, наверное, забрали, – усмехнулся он.
И тут зазвонил телефон. Оксана взяла трубку.
– Да, – кивнула мужу. – Зоровы звонят. Их тоже забирали.
– Лопатина взяли. – Алексей засмеялся.
– И Зоровых тоже, – кивнул полковник. – Якобы Лопатин повесил, а Зоровы нашли. Громахин сам решил это дело раскрыть, и почти получилось. Хотя смешного тут ничего нет. Это серьезные преступления. И наверняка будут еще трупы, нутром чувствую. Судя по всему, кто-то сводит счеты с приятелями Топорика, не остановятся на этих двоих вешатели. Вот что, мне нужны данные обо всех ранее судимых или просто привлекавшихся людях с боевым прошлым. Афган, Чечня и прочие горячие точки. Постарайтесь никого не пропустить.
– Но если это так, – проговорил подошедший Лепин, – то они делают нужное дело. Я бы не стал торопиться…
– Совершены уже два убийства. Не важно, кого именно убили, самосуд у нас запрещен законом, как, впрочем, и во всех цивилизованных государствах. Кровная месть тоже…
– Понял, – кивнул майор. – Значит, будем искать. А что прокуратура говорит?
– Пока ничего, – ответил полковник. – Очевидно одно: Лопатин тут ни при чем. Но то, что кто-то пытается привлечь к этому внимание, тоже очевидно. Документы подложили спустя время после убийства.
– Да, – согласился майор, – подбросили нам задачку. Верно вы сказали, Станислав Павлович, – те, кто вешал Тупика и Чусану, люди тренированные и опытные…
– Насчет опыта ничего сказать не могу, но что они выделываются – факт. Гораздо легче Чусанова было захватить одного. А они напали на группу и тем самым нажили себе врагов среди уголовников. Кроме того, устроили чуть ли не показательную казнь. Повесили и оставили плакатик. Хорошо еще, об этом не пронюхала пресса. Наверняка к подобному шоу многие отнесутся одобрительно.
– Почему отпустили Чусанова и Топорикова? – спросил майор. – Ведь было доказано, что именно они забили Андрея Лопатина. И судья вроде нормальный мужик.
– Свидетели еще до суда отказались от своих показаний. А в основном на них и строилось обвинение.
– Все двенадцать отказались? – удивился майор.
– Восемь. Двое куда-то уехали, а двое просто пропали. Вот так. А защита нашла четверых, которые видели, что Лопатина избивали в туалете трое крепких парней, которые потом сразу скрылись. Так же отпустили и Тупикова. Ведь трое видели, что таксиста избивал не Тупиков. А против свидетелей не попрешь. Сейчас, сами знаете, надо брать с поличным. Да и то не всегда это помогает. Демократия зато… – Полковник вздохнул. – Сколько раз было – вроде бы все доказано и начинается суд. А на заседании этого суда преступник заявляет, что преступления не совершал и сознался под давлением. И все, в лучшем случае на доследование вернут. Шелупонь разную да гастролеров сажаем. А местных, особенно тех, кто у уголовного руля стоит, – что-то и не припомню. Но мы должны найти этих палачей.
– А у меня, например, желания такого нет, – сказал капитан. – Все-таки…
– Это твоя работа, – жестко прервал его полковник, – искать убийц.
– Ну что, – сказал Борисов, – вот и собрал я свою бригаду.
1 2 3 4 5 6