Здесь выложена электронная книга Губернаторский пассажир автора по имени Кассиль Лев Абрамович. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Кассиль Лев Абрамович - Губернаторский пассажир.
Размер архива с книгой Губернаторский пассажир равняется 103.61 KB
Губернаторский пассажир - Кассиль Лев Абрамович => скачать бесплатную электронную книгу
Лев Абрамович Кассиль
Губернаторский пассажир
ГЛАВА 1
«Дед» наш, Гриша Афанасьев, часто любил рассказывать эту историю. Мы слышали ее каждый раз после какого-нибудь тяжелого дня в море или на стоянке.
Первый раз я слышал этот рассказ под утро, после страшной штормовой ночи, когда трепало нас одиннадцатибалльным норд-остом на косе у мыса Мидия , растреклятого и трижды гибельного.
Слышал я этот рассказ в Атлантическом, когда шли мы из Америки.
Восемь дней бил нас тогда штормяга, нагнало зыби - сила страшная!
И утром, на девятые сутки, «дед», побрившись, уже рассказывал нам ту историю - про пассажира.
И когда бомбили нас испанские фашисты у Аликанте и шестнадцать тридцатипятикилограммовых бомб лопнули за левым и правым бортами, с кормы и с носа, и сквозь дымогарную трубу нашу засветили звезды, как в телескопе, - столько дыр понаделали в ней осколки, - тогда слышал я опять от «деда» его историю.
Потом, когда еще трепал нас тайфун в сутках хода от Формозы , «дед», как обычно в таких случаях, пришел в кают-компанию, чистенький такой, словно в кино собрался, утер пот со лба и, как всегда, проговорил:
- Тайфун, кажется? Поздравляю! Ну и шут с ним! Это можно вполне свободно вытерпеть. А вот как тогда с пассажиром этим, не к ветру будь помянут, такую вот мороку пережить еще раз - пронеси нелегкая!…
Мы-то уже все знали, что за история с пассажиром была у нашего «деда», но всегда были готовы послушать ее еще раз. А вам тоже будет небезынтересно узнать, каков же это он был, тот роковой пассажир, что показался нашему «деду» страшнее, чем шторм в Атлантическом, бомбежка в Аликанте и тайфун под Формозой.
Только вот что, товарищи: история эта, так сказать, международная и глубоко дипломатического характера, так что - молчок! И, кроме того, предупреждаю: местонахождения вам точного давать не намерен, а то кто-то из вас разболтает, а кто-то там за границей обидится, примет на свой счет, да пойдут тут ноты и всякие там меморандумы и референдумы , а отвечай я, грузовой помощник! Нет уж, спасибо…
ГЛАВА 2
Так было это, значит, в порту… ну, допустим, в порту С. И сказал бы, да не могу, честное слово! Не просите.
«Дед» наш тогда только что получил свою первую большую посуду: теплоход «Кимовец», пять тысяч шестьсот тонн, ход тринадцать узлов , ленинградской постройки.
До этого «дед» ходил старпомом на «Советской республике» и порядочно-таки полазил по морям. Но тут он впервые пошел в заграничное плавание настоящим и полным «капитаном».
А это, товарищи, не шутка - капитан дальнего плавания: четыре золотые нашивки на рукаве, хозяин большой посуды и команда в тридцать пять человек.
Я не помню, говорил ли я вам, что «деду» нашему и сейчас-то будет годочка этак тридцать два. А тогда он совсем был мальчонка, хотя ребята на берегу называли его уже «старый комсомолец», а на судне сразу определили «дедом». Так уж величают у нас каждого уважаемого капитана в каждой уважающей себя судовой команде.
А нашего молодого «деда» быстро оценили. Сразу всем понравился он - веселый, всегда нарядный, всегда свежий, словно сейчас из ванны, чистенький до блеску, шутит серьезно, а кругом все за животы хватаются. Зато в тяжелую минуту, когда у всех носы в люк смотрят, сам смеется как ни в чем не бывало.
Посуду ему дали, признаться, запущенную. На палубе ржавчина, план по грузу в загоне. А он в один месяц так все отскоблил и надраил, что не узнать стало теплохода - как новенький! И по выполнению плана на Черном море «Кимовец» стал вылезать на первые места. И уже поговаривали, что быть переходящему знамени у «Кимовца».
Но тут «дед» пошел на своем «Кимовце» со срочным грузом в дальнее плавание. Везли тогда они клепку, линтер , желуди, соленую рыбу.
День в день, час в час пришли под С. А место это, доложу я вам, чудесное. Хоть и жарковато. Волна мягкая, такая голубая, как будто сюда само небо натекло. Но небо от этого не вылиняло, а еще синее сделалось, словно сполоснутое. По берегу, у самого края, - дворцы, словно сахарные; легкий прибой лижет и посасывает их, и они вот-вот подтают в теплой водице. Бульвар - сплошные пальмы, такие тенистые, что под каждой собственные сумерки в самый полдень.
Я там не раз бывал. И хоть «дед» это место вспоминать не любит, все же, уверяю вас, есть там что вспомнить.
Ну-с, как полагается, подняли лоцманский флаг, приняли лоцмана, вошли за волнорез , стали на внутреннем рейде.
Подошел катер. Начали оформляться.
Пока чиновник в тропическом белом шлеме возился с документами в кают-компании, а на парадном трапе сновали вверх и вниз голые туземные полисмены с кобурой на трусиках, к борту подошел еще один катер: белый весь, узкий, медяшка надраена, как солнце, на корме полотняный тент с фестончиками.
Высокий, очень прямой человек, с лиловыми мешочками под глазами, с выгоревшими бровями и подкрашенными черными усиками, легко соскочил с палубы катера на нижнюю ступеньку трапа и взбежал наверх. Полисмены отдавали ему честь, приветливо улыбаясь, как давнишнему знакомому:
- О, Грзмкавэй… синьоре Грэмкавэй!
Высокий, небрежно отмахиваясь, прошел по палубе и поднялся на мостик. Был он в движениях легок, жесты у него были короткие, как бы отрывистые, и казалось, что заговори он - фразы у него будут жесткие, краткие.
- С прибытием, господин капитан! - сказал он неожиданно по-русски. - Если не ошибаюсь, я имею честь говорить с капитаном Григорием Васильевичем Афанасьевым? Очень рад. Имею честь представиться: Сергей Николаевич Громковой. Поручик в прошлом. Уполномоченный фирмы. Вам, вероятно, говорили - груз принимаю я. Как погода в пути?
«Дед» наш знал, что в порту С. уполномоченным фирмы, которой предназначается груз, служит белогвардеец, русский, бывший врангелевец, бежавший за море вместе с остатками генеральских полчищ. Долго он таскался из порта в порт, вертелся на бирже, обделывал какие-то делишки на набережных. Теперь он работал в порту С., грузовые документы - коносаменты - были выписаны на его имя, и волей-неволей приходилось иметь с ним дело. «Деда» нашего предупреждали еще в Одессе, что без Громкового в порту С. не обойтись, но человек это прожженный, готов продать кого угодно и самого себя; ухо с ним надо держать востро.
- Я всегда сердечно рад встрече с земляком, - продолжал Громковой, бесцеремонно разглядывая капитана. - Однако как вы молоды, капитан! Это удивительно! Неужели сейчас в советском флоте так легко выдвинуться на командные посты? Скажите, вам уже минуло двадцать?
- Мне двадцать пять лет, - сказал «дед». - А вам, верно, за пятьдесят?
- Мне сорок четыре года, - сухо отчеканил Громковой. - Разве на вид больше? - И он озабоченно тронул усики.
Капитан ничего не ответил. Его раздражал этот самоуверенный и неискренне словоохотливый человек. Однако делать было нечего. Следовало немедленно приступить к выгрузке, и каждый час был дорог. А чиновники что-то очень долго возились с документами. Вмешательство Громкового мигом и чудодейственно положило конец всем процедурам, и портовые власти перешли от одного стола к другому, томно поглядывая на расставленные там бутылки с русской водкой и жестянки с икрой.
- О, кавиар! - сразу разомлели власти.
- О, русская икра! - говорил Сергей Николаевич Громковой, потирая руки. - Сколько лет, сколько зим! Настоящая икра. Кавиар.
Капитан, по совету опытного в таких делах Громкового, приготовил для портовых властей угощение. Вид свежей икры покорил чиновников. Жестянки быстро пустели.
- Попробую и я родной икрицы, - сказал Громковой.
- Икорки, - хмуро поправил капитан. - Забыли уже.
- Да, да, верно, именно икорки… Знаете, сколько лет… А время выветривает даже песок из скал, не только слова из памяти.
Позавтракав, договаривались о начале работ. Громковой обещал в четыре дня произвести всю выгрузку.
- Ин куаль луого? - осведомился капитан. - На каком месте мы будем разгружаться? Мы будем пришвартовываться к стенке?
- Но-о, - протянул Громковой, - мы должны еще кой о чем договориться с вами. И вообще, прошу по-русски. Так нам с вами будет удобнее, капитан. Видите ли, дорогой мой юный друг, - продолжал Громковой. - Вы разрешите вас называть просто Григорий Васильевич?… Так вот, Григорий Васильевич, мне поручено властями города договориться с вами об одном весьма существенном для нас и пустяковом для вас одолжении. Дирекция моя также будет вам весьма обязана… Мы попросим вас взять на борт одного пассажира. Он едет в Советскую Россию. Желательно, чтоб он миновал… э-эм… промежуточные страны. Для него и для нас было бы очень удобно, если бы вы согласились доставить его на своем корабле. Разумеется, все расходы мы берем на себя.
- Это можно, - сказал капитан. - Советская виза у него уже есть?
- Разрешите, я налью себе еще… Прекрасная водка! Это что, особого заказа? Превосходная! Полное отсутствие сивушных примесей и хороший градус… Так, значит, Григорий Васильевич, мы договорились?
Капитан посмотрел на Громкового и покраснел.
- Я спрашиваю вас, как насчет визы пассажира.
- Ах да, визы, простbте, бога ради!… Вы знаете, эта ваша советская водка…
- Виза, а не водка, - сказал капитан.
- Одну минуточку, - заторопился Громковой, перестав разглядывать бутылку. - Визы пока у него нет. Но что стоит вам оформить ее в Одессе? Это же пустая формальность! Неужели мы будем с вами спорить по этому поводу? Мы готовы уплатить вперед за хлопоты…
- Без визы я пассажира не возьму, - сказал капитан. - Итак, синьоре Громковой, когда я стану под выгрузку?
Громковой поднялся, вытер рот салфеткой, смял ее и бросил на стол. Он был теперь снова сух и подтянут. Губы под черными усиками были плотно сжаты. Он пристально разглядывал капитана.
- М-да… Дело осложняется, - заметил он вполголоса. - Мне очень неприятно, Григорий Васильевич… Советский торговый флот хорошо знает меня, я всегда шел навстречу, но в данном случае я боюсь, что отказ ваш приведет к весьма неприятным последствиям.
- Финита! - сказал капитан и положил ладони на край стола. - Кончено об этом! Давайте говорить о выгрузке. Начнем с генерального груза.
«Дед» наш, несмотря на то, что для капитана он, может быть, годами и не вышел, когда надо, умеет держаться так, что ему позавидует любой капитан. И солидность в фигуре, и сигара в зубах, и шутка вполголоса по-английски или по-итальянски из «Спутника торгового моряка в иностранных портах», - есть такая книжка. Вот эдаким стал наш «дед» в ту минуту.
- Так когда приступаете к выгрузке? - спросил он у Громкового.
- Немедленно после того, как вы дадите согласие принять на борт пассажира.
- Этот разговор бесполезен.
- Жаль! - сказал Громковой. - Вы еще так молоды, а уже капитан: стоит ли из-за пустяков портить свою карьеру? Ведь в простое будете виноваты вы.
- Пусть вас не волнует моя карьера, синьоре Громковой, - сказал капитан и пошел к дверям. - Мне нужно сойти на берег.
- Довето эссере мунито д'ен пермесо, - громко на этот раз, чтобы слышали полисмены у трапа, сказал Громковой, - вы должны иметь разрешение, капитан, а его у вас пока еще нет.
Громковой прошел к трапу, спустился на свой катер. За покатой кормой катера забурлила вода, и он словно прянул вперед. Красно-бело-зеленый флаг забился над разбегающимся пенным следом. Громковой высунулся из-под тента и помахал рукой.
- Алло, капитан! Подумайте. Вы же капитан торгового флота. Не ерепеньтесь. Коммерция есть коммерция, молодой человек! Вечером я приеду с пассажиром.
За катером Громкового ушел и полицейский катер. Двое молчаливых часовых-полисменов остались на палубе. Команда встревоженно поглядывала на «деда». Все понимали, что заваривается какая-то темная история.
В каюте капитана состоялось совещание. Пришел второй механик, коммунист Петров, усатый, сутулый, самый старший член экипажа. На пороге, обитом медью, уселся на корточки помощник шеф-повара комсомолец Еремчук. Положив большие руки на колени, сидели на диване коммунисты корабля и члены судового комитета.
Капитан изложил, что произошло.
- Сколько бы это нам ни стоило, - говорил капитан, - не можем мы взять на борт какую-то подозрительную личность без нашей визы. Раз навсегда пусть они у себя на носу зарубят, что палуба советского корабля - это кусок нашей территории…
- Это они просто нас изучают, - сказал Петров.
С ним согласились, решили ждать. В судовом журнале записали: «Выгрузка не производится вследствие отказа выполнить незаконные требования представителя фирмы и препятствий, чинимых портовыми властями, выразившихся в предложении взять на борт теплохода пассажира, не имеющего визы советского полпредства». Капитан всегда старался уложить все в одну фразу, но о красоте слога заботился мало.
Хорошо было бы запросить по радио Одессу или Москву. Но, как полагается при стоянках в иностранном порту, радиорубка была опечатана.
Десятки законов, сотни параграфов, тысячи пунктов и правил вступили в силу с момента, когда якорь «Кимовца», грохнув цепью, вошел в прозрачную воду и лег на песчаное дно у порта С.
Капитан хорошо изучил все порядки, когда плавал еще помощником, и всегда посмеивался над этими придирчивыми условностями. Но сейчас он сам, и полностью, отвечал за соблюдение всех международных требований и приличий.
Это было потруднее, чем выбрать нужную вилку для рыбы на первом торжественном обеде в Интернациональном клубе моряков.
Капитан вспомнил этот случай и покраснел. Хорошо, что тогда старый «дед» Валентин Георгиевич незаметно пододвинул ему полагающийся тут трезубец, а то полез бы третий помощник в рыбу десертной вилочкой.
Вот был бы сейчас тут Валентин Георгиевич, сразу нашел бы выход. Да и не посмел бы этот белогвардеец так разговаривать со старым капитаном. Валентин Георгиевич показал бы ему эти разговоры! А тут, конечно, видит - мальчишка, вот и обнаглел.
«Ладно, я тебе покажу мальчишку! - совсем рассердился капитан. - У, „икрица“! - вспомнил он. - На борт бы к себе не пустил!»
За иллюминаторами слабо колыхалась пологая зеленоватая волна, такая же, как у Батуми или у ялтинского мола, может быть, чуть зеленее, и птица качалась на волне знакомая, что-то вроде чирка. Но и птица и вода здесь были чужие. За бортом ходил полицейский катер. Сойти на берег пока что было нельзя. А по эту сторону фальшборта все было своим, родным, знакомым до последней заклепки, вот до этой царапины на перилах. И за все, что жило и действовало здесь, отвечал он, капитан.
Солнце жгло палубу, в каютах было душно и жарко. Капитан открыл все иллюминаторы, прилег на диван.
«Вот не повезло! - думал он. - В первом же дальнем рейсе и такое осложнение! Вот тебе и переходящее знамя, вот тебе и портрет в газете… Может, действительно плюнуть на визу и взять пассажира? В Одессе сдам куда надо, пусть разбираются… Нет, нельзя. Не имеют они права всучивать мне насильно кого бы то ни было. Капитан я, в конце концов, или не капитан?!»
Но тут ему стали мерещиться огромные цифры убытков от простоя в чужом порту. Он ворочался с боку на бок, вставал, закуривал, подходил к шкафу, вынимал книги по лоции и навигации, рылся в справочниках. Но в книгах не было ответа. И даже верный «Спутник торгового моряка в иностранных портах» ничего не мог толком посоветовать.
«By репондре си ле навир рест о де ля тютерн… - читал он в „Спутнике“. - Зи верден фюр ди вартецейт дес шифес ферантвортен… Вы будете отвечать за простой парохода…» - читал капитан по-французски, по-немецки, по-английски, по-итальянски и знал, что отвечать за простой парохода будет он, капитан «Кимовца», комсомолец Григорий Васильевич Афанасьев, и никто иной больше.
У открытых дверей покашлял кто-то.
- Ну, влезай, влезай! - закричал капитан.
- Это я, Григорь Василич, - заговорил вошедший Еремчук и, вытерев руки о фартук, снял белый колпак с головы. - Неприятность, Григорь Василич.
- Ну что такое? Пригорел кухен , что ли?
- Да нет, Григорь Василич, у нас что ж, у нас не горит, а вот, чую, у вас паленым потянуло. Что ж, Григорь Василич, так и будем стоять веки вечные?
- Там видно будет.
- Я вот к чему, Григорь Василич… Вот наблюдаю я тебя и прямо-таки поражаюсь… Ведь вместе в Севастополе за гривенниками ныряли. Я даже лучше ловил, честное слово! В одну ячейку записывались. И вдруг пожалте - капитан дальнего плавания. Смотри только, Григорь Василич, сейчас себя не подведи. Момент международный в остром смысле. Тут главное - выдержка.
- Ладно, ладно тебе, - сказал капитан. - Хочешь, давай со мной в домино?
- Ну, в домино ты со мной не равняйся, Григорь Василич, - говорил Еремчук, раскладывая кости. - Лучше против меня в домино и не начинать. Тут тоже, брат, весь секрет в выдержке. Ставлю! Шесть и шесть! Туды-сюды. На кон!
Они с размаху и с треском ставили на стол костяшки. Капитан играл молча. Еремчук приговаривал: «Хожу - пошел. Ставлю накрест. Вира… Стоп, игра!»
Проиграл капитан.
- Тут все в выдержке, - сказал довольный Еремчук.
Губернаторский пассажир - Кассиль Лев Абрамович => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Губернаторский пассажир автора Кассиль Лев Абрамович дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Губернаторский пассажир у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Губернаторский пассажир своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Кассиль Лев Абрамович - Губернаторский пассажир.
Если после завершения чтения книги Губернаторский пассажир вы захотите почитать и другие книги Кассиль Лев Абрамович, тогда зайдите на страницу писателя Кассиль Лев Абрамович - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Губернаторский пассажир, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Кассиль Лев Абрамович, написавшего книгу Губернаторский пассажир, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Губернаторский пассажир; Кассиль Лев Абрамович, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн