Кто-то заметил это и раскрыл рот от изумления, другой зашептал: «Колдовство…», но Стефан положил руку ему на плечо, призывая к тишине. Солдатам явно было страшно, но они не двигались с места.
Глаза Аурелион распахнулись, они были черны; слова звучали громче, голос завораживал и пугал. Зловещее пение сбилось на миг, и дьявольский колдун словно бы задохнулся, потом гневно продолжил. Стефан с беспокойством смотрел на Аурелион: из ее носа капнула кровь, голос казался напряженным. В туннеле звучали ужасные, омерзительные слова, среди которых одно то и дело повторялось: Кхорн.
Оно беспокоило, словно сами звуки этого слова были запятнаны порчей. Стефану стало не по себе, его кровь закипала от внезапного приступа гнева, зубы были крепко стиснуты. Мозг ненадолго затуманили видения кровопролития и резни, и он крепко сжал пальцы вокруг рукояти меча.
Черная кровь заструилась из носа Судобаала, он с явным трудом выговаривал заклинания. Ему сопротивлялась какая-то сила, и он почувствовал страх. Огненные глаза Хрота сузились, но колдун нашел в себе силы продолжить заклинание. Пот стекал по его морщинистому лицу. Он приблизился к кульминации, самой важной и трудной части. Одна неправильно произнесенная фраза, один неверный звук – и вместо ожидаемого результата его ждет вечное проклятие. Душа разрывалась в клочья, силы, которые он призывал, должны были вот-вот поглотить его. Но еще страшнее был гнев Князя Демонов, который сам был готов скорее пожрать его душу, чем дать ему прервать заклятие.
У колдуна задрожали ноги, и он схватился за посох, чтобы устоять. Пение его стало громче. Кровь снова потекла из носа и из ушей. Сосуды в глазах лопнули, и он опустил веки, страдая от боли. По морщинам стекали кровавые слезы. Он поднял руку, похожую на птичью лапу, и выкрикнул слова, призывающие темные силы.
Пение резко оборвалось. Аурелион пошатнулась и упала бы, если бы один из телохранителей не подхватил ее хрупкое тело. Эльфы быстро удалились через двор на свежий воздух за стенами Талабхейма.
Пока еще можно было докричаться до капитана, Аурелион пришла в себя и окликнула его:
– Берегись! Они идут!
Хрот с радостью услышал слова, которые должны были призвать создания, обитающие в царстве Кхорна, и довольно улыбнулся. Судобаал, весь в крови, рухнул на пол и потерял сознание, но на губах его осталась злорадная ухмылка.
По всему туннелю кровь, заливающая пол, начала кипеть и пузыриться. Из красной жижи поднялось нечто, ростом превосходящее человека. По его мощному телу стекали вязкие кровавые струи. Плоть под ними была цвета запекшейся крови, темная, лилово-алая. Существо расправило мощные плечи, напрягло мускулы, налитые силой. У него была длинная голова с огромными рогами, загибающимися назад, во рту теснились кинжалоподобные зубы. Раздвоенный язык метнулся вперед, словно пробуя воздух. Почуяв свежую человеческую кровь, существо вздрогнуло от ярости и возбуждения. Оно открыло страшные узкие огненные глаза. Это было порождение Кхорна, один из его верных солдат, кровопийца. Он испустил яростный рев, сжимая в руке тяжелый меч из черной стали с медной рукоятью, страшное оружие слуг Кхорна, и взмахнул им над головой.
Вдоль всего клинка были выведены сияющие руны Кровавого Бога. Кровопийца снова заревел и помчался по туннелю туда, где стояли солдаты Империи.
Из крови павших восстало множество подобных созданий. Это жертвоприношение было нужно им, чтобы выйти из царства Хаоса. Их было уже две сотни, и все мчались на битву.
Хрот Кровавый торжествовал. Он сам бросился в туннель, расправив алые крылья, кончики которых задевали стены. Алый туман ярости снизошел на него. Голос его перекрывал шум, создаваемый демонами Кхорна, и грохот имперских пушек.
Сотни пистолетных пуль полетели в первые ряды кровопийц. Но те все прибывали и прибывали, невзирая на то, что за первым залпом последовали второй, третий, четвертый… Хрот сам возглавил их и бросился на имперцев. Большинство пуль отскочило от его брони и красной кожи, но некоторые глубоко засели в теле и порвали крылья. Он просто не обращал на них внимания.
Одну из пушек направили прямо на него, но охваченному яростью Хроту все было нипочем. К ужасу орудийного расчета, залп не попал в цель, и Хрот понял, что Кхорн все еще благосклонен к нему. Он налетел на имперских солдат, и кровопролитие приняло серьезные масштабы.
Хрот приземлился, описав вокруг себя смертоносную дугу мечом и топором, и двенадцать человек упали замертво. Убитые отлетали к стене, кровь хлестала во все стороны. Он тяжело дышал, разгоряченный битвой. Демон У'зул, живущий в мече, требовал все больше смертей и разрушения, и владелец страшного оружия дал ему полную свободу.
Теперь, когда демон был выпущен, ярость, ненависть и мощь Хрота удвоились. Демон боролся с ним, стремясь подчинить его, но получалось наоборот. С каждым ударом сердца Хрота гибли три человека. Люди кричали от боли и ужаса, пока непобедимый воин кромсал их, а на смену ему уже спешили кровопийцы с тяжелыми мечами. Руки, ноги и головы разлетались в разные стороны.
– Назад! – крикнул Стефан. – В цитадель!
Он вонзил Рунный Клык в горло кровопийцы, тот упал и тут же снова превратился в лужу крови. Капитан колол и рубил демонов, пытающихся прорваться сквозь ряды солдат, и наконец, сумел выбраться из туннеля в цитадель, забрав с собой несколько человек.
– Уходите! Опускайте решетку!
Приказ тут же был выполнен, и тяжелая решетка преградила демонам путь. Многие солдаты остались на другой стороне, и Стефан клял себя за то, что не увел их раньше. Решетка с грохотом упала, давая последним из его солдат возможность подготовиться вместе с оставшимися защитниками крепости к решающей атаке сил Хаоса. Острые концы прутьев пригвоздили к земле нескольких кровопийц, разрубив некоторых из них пополам. Тела тут же растеклись лужами густеющей крови. Князь Демонов со всего размаху ударился о решетку и погнул ее, но не выломал. Его глаза и рога пылали, он бился о решетку снова и снова, нещад но ее уродуя. Кровопийцы вырезали тех, кто оказался по ту сторону. Огромный крылатый демон встал на колени и ухватился за прутья руками, напряг мускулы, и металл заскрипел, поддаваясь его мощи.
– Быстрее! – кричал Стефан, выбегая на свет. – Сюда! Готовьте пушки!
Люди на галереях заряжали мортиры. Внизу была продолговатая площадка, на которой можно было перебить демонов, не дожидаясь, чтобы они прорвались в Талабхейм. Галереи и бойницы, откуда должна была вестись стрельба, были безопасны – добраться туда враг мог лишь изнутри, то есть после захвата крепостных стен.
Капитан и его люди выбежали из внутренней цитадели, моргая на ярком солнечном свету. Маршал собрал последних защитников крепости в поле. Стефан молился, чтобы пушки на расстрельной площадке хорошо сработали и дали врагу серьезный отпор. Это было просто необходимо – людей оставалось до обидного мало.
– Коня! – закричал капитан.
– Вот и все, – сказал Маркус, глядя, как последние солдаты вместе с капитаном покидают внутренюю крепость, последний рубеж перед Талабхеймом.
Инженер распорядился, чтобы его любимый «Гнев Сигмара» поставили над последней расстрельнои площадкой, и решил, что, когда придет его последний час, использует великолепную боевую машину, чтобы как следует ударить по орде Хаоса. Все пушки были заряжены и приведены в состояние полной боевой готовности.
Внезапно кто-то из орудийного расчета громко выругался.
– Что такое?
– Вот, палец попал под шестеренку. Больно, аж жуть.
– Ну, если ты беспокоишься только об этом, тогда либо ты храбрее меня, либо просто дурак. Думаю, последнее больше соответствует действительности. Как Ганс?
– Потерял много крови, но еще жив.
К стене привалился человек, явно находящийся без сознания. Кровь пропитала торопливо наложенные повязки и стекала наземь. Беднягу ударила в живот шальная пуля, рикошетом отлетевшая от стены. Маркус был почти уверен, что он не выживет. А жаль, один из самых толковых артиллеристов. Но, может, даже это будет уже не важно – осада явно близилась к концу, и инженер видел ее возможное завершение в черном свете.
Маркус полагал, что враг пойдет через расстрельную площадку. Он был слишком многочислен, чтобы надеяться, что пушки перебьют всех, но уничтожить до тысячи вражеских солдат – это, пожалуй, реально. Пороха и картечи должно был хватить на полчаса непрерывной пальбы. Он надеялся, что за это время фон Кессель организует оборону и, если враг все же прорвется, уже сможет с ним совладать.
Инженер очень уважал капитана. Конечно, это был не самый большой умник и говорить не мастер, зато настоящий солдат, искусный и наделенный интуицией, – за это Маркус ценил его не меньше, чем самого маршала. Он знал, что капитан – закаленный в боях офицер, и если есть хоть какой-нибудь путь к победе, фон Кессель найдет его. Впрочем, инженер не питал особо радужных надежд.
Балкон, где он стоял рядом с «Гневом Сигмара», был футах в двадцати над мощеной расстрельной площадкой. Пятьдесят футов открытого пространства, защищенные восемью мортирами и могучим орудием – и не только. Уже кипятили масло, чтобы лить его сквозь щели, и солдаты заряжали пистолеты, чтобы уложить тех, кого не достанет картечь. Бойцы напряженно ждали, до них доносился рев безумной ярости. Они еще не видели врага, но знали, что его главные силы – это не люди.
Подъемный механизм решетки заскрипел, когда враг попытался ее поднять. Маркус лично осмотрел все детали заранее и знал, что попытка провалится. Мощные шестерни было невозможно сдвинуть, не разрушив их. Те, кто столпился внизу, очевидно, уже пришли к такому же выводу и пытались протаранить решетку, так что звон железа разносился повсюду.
Хрот снова бросился на решетку, и металл подался под его усилием. Он отступил и опять ударил решетку плечом, прогнув ее еще больше.
Ганс зашевелился, приходя в себя, – грохот металла проник в его помутившееся сознание. Он сидел в луже крови и стонал от боли и ужаса. Глаза с трудом открылись и увидели настоящий кошмар. Из крови поднимался демон, рогатый, огнеглазый. Ганс хотел было закричать, но горло пересохло, и слабый звук потонул в лязге металла. Кровопийца вышел из лужи крови, его крови, и разинул клыкастую пасть. Он вонзил страшный клинок в живот человека и покосился на других, которые стояли спиной к ужасной сцене. Демон прыгнул вперед, пьянея от крови, и убил ближайшего солдата ударом в спину.
Маркус обернулся, услышав жуткий рев и крики. Его лицо и шелковую рубашку забрызгала кровь уже обезглавленного бойца. Кровопийца, склоняясь над ним, успел убить еще двоих и вот теперь готовился кинуться на инженера.
Маркус запаниковал и отшатнулся назад. Меч врага ударил его в плечо, рассекая до кости. Он с воплем упал. Кровопийца подошел еще ближе, чтобы прикончить его, но получил пулю в спину и заметался, пытаясь отыскать невидимого противника. Огненные глаза сузились при виде солдата, торопливо перезаряжающего ружье, и демон рванулся туда, сметая всех на своем пути. С ревом накинулся он на человека, разрубив единым ударом грудную клетку.
Маркус чувствовал, как жизнь уходит из него вместе с кровью. Внезапно он почувствовал усталость и странное состояние покоя. Ему хотелось спать, только спать. Он закрыл глаза.
В течение минуты на балконе не осталось ни одного живого бойца. Разъяренного кровопийцу уложил ружейный выстрел, и в тот же миг от его смертоносного удара пал последний защитник крепости. Демон успел сделать свое дело – он заглушил пушки еще до первого выстрела.
Хрот снова с ревом бросился на решетку, и та не выдержала. С торжествующим рыком он помчался по мощеному двору внутренней крепости. За ним следовали кровопийцы и вся могучая армия Хрота Кровавого. Настал час последней битвы. Судьба Талабхейма висела на волоске.
Глава 6
Легион демонов вырвался из внутренней крепости, разнеся тяжелые ворота в мелкие щепки. Они устремились на поля Талабхейма в неукротимой жажде битвы. Стефан закричал, и в них полетели арбалетные стрелы, но если многие упали, то еще больше было тех, кто продолжал бег к узкой линии обороны. Огромный зверь, на котором сидел Стефан, зарычал на демонов, и всадник, успокаивая, потрепал грифона по холке. Это было великолепное создание – с головой орла и телом огромной львицы, невероятно сильное, оно могло с легкостью разорвать когтями воина в доспехах. Одним движением острого зубастого клюва оно убивало человека. Огромные глаза гневно смотрели на приближающихся демонов. Могучий и бесстрашный, грифон был поистине благородным созданием, и Стефан гордился, что тот был согласен носить его на спине.
Совершенно измученные мечники и алебардщики приготовились принять последний удар, подавляя страх. Впрочем, по-настоящему не боялись лишь последние двенадцать эльфийских мастеров меча, кольцом окружившие Аурелион. Стефан чувствовал, что страх и напряжение сковали его людей – да и его самого, и пытался придать им стойкость звуком божественного имени Сигмара.
Услышав голос капитана, огромный крылатый демон надвинулся на него и презрительно заговорил:
– Твой бог – ничто, жалкий смертный. – Он говорил на языке демонов, но Стефан и его солдаты каким-то образом понимали слова, будто отражающиеся прямо в их сознании. – Твой бог был простым смертным, не более. Истинные боги Хаоса пожрали его душу, и с твоей душой я сейчас сделаю то же самое.
Капитан Стефан фон Кессель почувствовал, что начинает сходить с ума, и весь похолодел от ужаса. Человек рядом с ним выронил оружие и упал, обхватив голову руками. Остальные ругались и чертили в воздухе знаки, отгоняющие зло. Решимость солдат улетучилась, каждый понимал, что жить ему остается каких-то несколько мгновений. Стефан почувствовал: его вера в Сигмара поколебалась. А вдруг демон сказал правду? Его наполнило отчаяние и труднопреодолимое желание бежать.
Навстречу демону устремилась одинокая фигура. Крепко сжимая боевой молот, воинственный жрец Гунтар стоял, полный праведного гнева. Князь демонов замедлил бег и позволил кровопийцам разобраться с дерзким человечишкой. Они сомкнули круг, размахивая мечами.
– Во имя Сигмара, да сгинут грязные демоны! – рокотал Гунтар, крутя молот над головой.
Его окружал ореол яркого света. Демоны отпрянули. С криком Гунтар ударил молотом в землю, и разлилось море света, поглотившее нападающих. Они ревели от боли и ярости, их тела разрывались на части, души уносились обратно в царство Хаоса.
Свет померк. Демоны исчезли, все, кроме великана Хрота, грозно надвигающегося на жреца. Смертные воины Хаоса выбежали из внутренней крепости и толпами стекались к нему. Князь Демонов источал ненависть, словно черное облако. Он с ревом кинулся на Гунтара.
Жрец прыгнул навстречу, размахивая молотом. Сверкнул Убийца Королей, оружие противников встретилось, и во все стороны полетели искры. Демон ударил человека топором в грудь, и Гунтар, с расколотой броней и раздробленной грудью, взлетел в воздух.
Хрот Кровавый поднял меч и топор и издал торжествующий вопль, обращенный к небесам. Его воины тоже подняли оружие и с криками бросились в атаку на имперских солдат.
Время стратегии прошло. Теперь победа или поражение полностью зависели от храбрости имперских солдат. Действия жреца вновь вдохнули воинственный пыл в солдат, и те сражались с удвоенной яростью. По команде Стефана грифон рванулся вперед, взмахивая могучими крыльями. Зверь обрушился на воинов Хаоса, радостно вскрикивая и то отрывая кому-то голову, то смыкая когти на теле другого. Стефан рубил врагов, грозящих захлестнуть его отряд. Им внезапно овладело какое-то забытье, без страха и сомнений – наверно, просто потому, что осталась позади неделя осады. Битва почти закончилась и при любом исходе должна была продлиться не более дня, и при мысли об этом его охватывала странная эйфория. Он отразил удар и ответил на него, пронзив глаз врага. Грифон ухватил клювом голову другого воина Хаоса, сокрушив его закрытый шлем.
Линия имперских войск подалась назад там, где шел в атаку Князь Демонов. Его топор и меч поднимались и опускались, неся смерть с каждым ударом. Оружие отскакивало от стальной плоти демона, и его сила лишь росла вместе с яростью. Стефан пришпорил грифона и взлетел на нем. Зверь неохотно прервал кровавую охоту и выронил из лап последнюю жертву.
Сверху Стефан увидел, как Рейксмаршал ведет в бой своих рыцарей. Они врубались в ряды врага, сокрушая его оружием и копытами могучих коней. Воины Хаоса в тяжелых доспехах были насажены на копья или разрублены на куски.
Оторвав взгляд от поля брани, Стефан сосредоточился на гигантской фигуре безумного Князя Демонов. Его скакун не нуждался в дополнительном поощрении и сам, сложив крылья за спиной, с пронзительным криком спикировал на великана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Глаза Аурелион распахнулись, они были черны; слова звучали громче, голос завораживал и пугал. Зловещее пение сбилось на миг, и дьявольский колдун словно бы задохнулся, потом гневно продолжил. Стефан с беспокойством смотрел на Аурелион: из ее носа капнула кровь, голос казался напряженным. В туннеле звучали ужасные, омерзительные слова, среди которых одно то и дело повторялось: Кхорн.
Оно беспокоило, словно сами звуки этого слова были запятнаны порчей. Стефану стало не по себе, его кровь закипала от внезапного приступа гнева, зубы были крепко стиснуты. Мозг ненадолго затуманили видения кровопролития и резни, и он крепко сжал пальцы вокруг рукояти меча.
Черная кровь заструилась из носа Судобаала, он с явным трудом выговаривал заклинания. Ему сопротивлялась какая-то сила, и он почувствовал страх. Огненные глаза Хрота сузились, но колдун нашел в себе силы продолжить заклинание. Пот стекал по его морщинистому лицу. Он приблизился к кульминации, самой важной и трудной части. Одна неправильно произнесенная фраза, один неверный звук – и вместо ожидаемого результата его ждет вечное проклятие. Душа разрывалась в клочья, силы, которые он призывал, должны были вот-вот поглотить его. Но еще страшнее был гнев Князя Демонов, который сам был готов скорее пожрать его душу, чем дать ему прервать заклятие.
У колдуна задрожали ноги, и он схватился за посох, чтобы устоять. Пение его стало громче. Кровь снова потекла из носа и из ушей. Сосуды в глазах лопнули, и он опустил веки, страдая от боли. По морщинам стекали кровавые слезы. Он поднял руку, похожую на птичью лапу, и выкрикнул слова, призывающие темные силы.
Пение резко оборвалось. Аурелион пошатнулась и упала бы, если бы один из телохранителей не подхватил ее хрупкое тело. Эльфы быстро удалились через двор на свежий воздух за стенами Талабхейма.
Пока еще можно было докричаться до капитана, Аурелион пришла в себя и окликнула его:
– Берегись! Они идут!
Хрот с радостью услышал слова, которые должны были призвать создания, обитающие в царстве Кхорна, и довольно улыбнулся. Судобаал, весь в крови, рухнул на пол и потерял сознание, но на губах его осталась злорадная ухмылка.
По всему туннелю кровь, заливающая пол, начала кипеть и пузыриться. Из красной жижи поднялось нечто, ростом превосходящее человека. По его мощному телу стекали вязкие кровавые струи. Плоть под ними была цвета запекшейся крови, темная, лилово-алая. Существо расправило мощные плечи, напрягло мускулы, налитые силой. У него была длинная голова с огромными рогами, загибающимися назад, во рту теснились кинжалоподобные зубы. Раздвоенный язык метнулся вперед, словно пробуя воздух. Почуяв свежую человеческую кровь, существо вздрогнуло от ярости и возбуждения. Оно открыло страшные узкие огненные глаза. Это было порождение Кхорна, один из его верных солдат, кровопийца. Он испустил яростный рев, сжимая в руке тяжелый меч из черной стали с медной рукоятью, страшное оружие слуг Кхорна, и взмахнул им над головой.
Вдоль всего клинка были выведены сияющие руны Кровавого Бога. Кровопийца снова заревел и помчался по туннелю туда, где стояли солдаты Империи.
Из крови павших восстало множество подобных созданий. Это жертвоприношение было нужно им, чтобы выйти из царства Хаоса. Их было уже две сотни, и все мчались на битву.
Хрот Кровавый торжествовал. Он сам бросился в туннель, расправив алые крылья, кончики которых задевали стены. Алый туман ярости снизошел на него. Голос его перекрывал шум, создаваемый демонами Кхорна, и грохот имперских пушек.
Сотни пистолетных пуль полетели в первые ряды кровопийц. Но те все прибывали и прибывали, невзирая на то, что за первым залпом последовали второй, третий, четвертый… Хрот сам возглавил их и бросился на имперцев. Большинство пуль отскочило от его брони и красной кожи, но некоторые глубоко засели в теле и порвали крылья. Он просто не обращал на них внимания.
Одну из пушек направили прямо на него, но охваченному яростью Хроту все было нипочем. К ужасу орудийного расчета, залп не попал в цель, и Хрот понял, что Кхорн все еще благосклонен к нему. Он налетел на имперских солдат, и кровопролитие приняло серьезные масштабы.
Хрот приземлился, описав вокруг себя смертоносную дугу мечом и топором, и двенадцать человек упали замертво. Убитые отлетали к стене, кровь хлестала во все стороны. Он тяжело дышал, разгоряченный битвой. Демон У'зул, живущий в мече, требовал все больше смертей и разрушения, и владелец страшного оружия дал ему полную свободу.
Теперь, когда демон был выпущен, ярость, ненависть и мощь Хрота удвоились. Демон боролся с ним, стремясь подчинить его, но получалось наоборот. С каждым ударом сердца Хрота гибли три человека. Люди кричали от боли и ужаса, пока непобедимый воин кромсал их, а на смену ему уже спешили кровопийцы с тяжелыми мечами. Руки, ноги и головы разлетались в разные стороны.
– Назад! – крикнул Стефан. – В цитадель!
Он вонзил Рунный Клык в горло кровопийцы, тот упал и тут же снова превратился в лужу крови. Капитан колол и рубил демонов, пытающихся прорваться сквозь ряды солдат, и наконец, сумел выбраться из туннеля в цитадель, забрав с собой несколько человек.
– Уходите! Опускайте решетку!
Приказ тут же был выполнен, и тяжелая решетка преградила демонам путь. Многие солдаты остались на другой стороне, и Стефан клял себя за то, что не увел их раньше. Решетка с грохотом упала, давая последним из его солдат возможность подготовиться вместе с оставшимися защитниками крепости к решающей атаке сил Хаоса. Острые концы прутьев пригвоздили к земле нескольких кровопийц, разрубив некоторых из них пополам. Тела тут же растеклись лужами густеющей крови. Князь Демонов со всего размаху ударился о решетку и погнул ее, но не выломал. Его глаза и рога пылали, он бился о решетку снова и снова, нещад но ее уродуя. Кровопийцы вырезали тех, кто оказался по ту сторону. Огромный крылатый демон встал на колени и ухватился за прутья руками, напряг мускулы, и металл заскрипел, поддаваясь его мощи.
– Быстрее! – кричал Стефан, выбегая на свет. – Сюда! Готовьте пушки!
Люди на галереях заряжали мортиры. Внизу была продолговатая площадка, на которой можно было перебить демонов, не дожидаясь, чтобы они прорвались в Талабхейм. Галереи и бойницы, откуда должна была вестись стрельба, были безопасны – добраться туда враг мог лишь изнутри, то есть после захвата крепостных стен.
Капитан и его люди выбежали из внутренней цитадели, моргая на ярком солнечном свету. Маршал собрал последних защитников крепости в поле. Стефан молился, чтобы пушки на расстрельной площадке хорошо сработали и дали врагу серьезный отпор. Это было просто необходимо – людей оставалось до обидного мало.
– Коня! – закричал капитан.
– Вот и все, – сказал Маркус, глядя, как последние солдаты вместе с капитаном покидают внутренюю крепость, последний рубеж перед Талабхеймом.
Инженер распорядился, чтобы его любимый «Гнев Сигмара» поставили над последней расстрельнои площадкой, и решил, что, когда придет его последний час, использует великолепную боевую машину, чтобы как следует ударить по орде Хаоса. Все пушки были заряжены и приведены в состояние полной боевой готовности.
Внезапно кто-то из орудийного расчета громко выругался.
– Что такое?
– Вот, палец попал под шестеренку. Больно, аж жуть.
– Ну, если ты беспокоишься только об этом, тогда либо ты храбрее меня, либо просто дурак. Думаю, последнее больше соответствует действительности. Как Ганс?
– Потерял много крови, но еще жив.
К стене привалился человек, явно находящийся без сознания. Кровь пропитала торопливо наложенные повязки и стекала наземь. Беднягу ударила в живот шальная пуля, рикошетом отлетевшая от стены. Маркус был почти уверен, что он не выживет. А жаль, один из самых толковых артиллеристов. Но, может, даже это будет уже не важно – осада явно близилась к концу, и инженер видел ее возможное завершение в черном свете.
Маркус полагал, что враг пойдет через расстрельную площадку. Он был слишком многочислен, чтобы надеяться, что пушки перебьют всех, но уничтожить до тысячи вражеских солдат – это, пожалуй, реально. Пороха и картечи должно был хватить на полчаса непрерывной пальбы. Он надеялся, что за это время фон Кессель организует оборону и, если враг все же прорвется, уже сможет с ним совладать.
Инженер очень уважал капитана. Конечно, это был не самый большой умник и говорить не мастер, зато настоящий солдат, искусный и наделенный интуицией, – за это Маркус ценил его не меньше, чем самого маршала. Он знал, что капитан – закаленный в боях офицер, и если есть хоть какой-нибудь путь к победе, фон Кессель найдет его. Впрочем, инженер не питал особо радужных надежд.
Балкон, где он стоял рядом с «Гневом Сигмара», был футах в двадцати над мощеной расстрельной площадкой. Пятьдесят футов открытого пространства, защищенные восемью мортирами и могучим орудием – и не только. Уже кипятили масло, чтобы лить его сквозь щели, и солдаты заряжали пистолеты, чтобы уложить тех, кого не достанет картечь. Бойцы напряженно ждали, до них доносился рев безумной ярости. Они еще не видели врага, но знали, что его главные силы – это не люди.
Подъемный механизм решетки заскрипел, когда враг попытался ее поднять. Маркус лично осмотрел все детали заранее и знал, что попытка провалится. Мощные шестерни было невозможно сдвинуть, не разрушив их. Те, кто столпился внизу, очевидно, уже пришли к такому же выводу и пытались протаранить решетку, так что звон железа разносился повсюду.
Хрот снова бросился на решетку, и металл подался под его усилием. Он отступил и опять ударил решетку плечом, прогнув ее еще больше.
Ганс зашевелился, приходя в себя, – грохот металла проник в его помутившееся сознание. Он сидел в луже крови и стонал от боли и ужаса. Глаза с трудом открылись и увидели настоящий кошмар. Из крови поднимался демон, рогатый, огнеглазый. Ганс хотел было закричать, но горло пересохло, и слабый звук потонул в лязге металла. Кровопийца вышел из лужи крови, его крови, и разинул клыкастую пасть. Он вонзил страшный клинок в живот человека и покосился на других, которые стояли спиной к ужасной сцене. Демон прыгнул вперед, пьянея от крови, и убил ближайшего солдата ударом в спину.
Маркус обернулся, услышав жуткий рев и крики. Его лицо и шелковую рубашку забрызгала кровь уже обезглавленного бойца. Кровопийца, склоняясь над ним, успел убить еще двоих и вот теперь готовился кинуться на инженера.
Маркус запаниковал и отшатнулся назад. Меч врага ударил его в плечо, рассекая до кости. Он с воплем упал. Кровопийца подошел еще ближе, чтобы прикончить его, но получил пулю в спину и заметался, пытаясь отыскать невидимого противника. Огненные глаза сузились при виде солдата, торопливо перезаряжающего ружье, и демон рванулся туда, сметая всех на своем пути. С ревом накинулся он на человека, разрубив единым ударом грудную клетку.
Маркус чувствовал, как жизнь уходит из него вместе с кровью. Внезапно он почувствовал усталость и странное состояние покоя. Ему хотелось спать, только спать. Он закрыл глаза.
В течение минуты на балконе не осталось ни одного живого бойца. Разъяренного кровопийцу уложил ружейный выстрел, и в тот же миг от его смертоносного удара пал последний защитник крепости. Демон успел сделать свое дело – он заглушил пушки еще до первого выстрела.
Хрот снова с ревом бросился на решетку, и та не выдержала. С торжествующим рыком он помчался по мощеному двору внутренней крепости. За ним следовали кровопийцы и вся могучая армия Хрота Кровавого. Настал час последней битвы. Судьба Талабхейма висела на волоске.
Глава 6
Легион демонов вырвался из внутренней крепости, разнеся тяжелые ворота в мелкие щепки. Они устремились на поля Талабхейма в неукротимой жажде битвы. Стефан закричал, и в них полетели арбалетные стрелы, но если многие упали, то еще больше было тех, кто продолжал бег к узкой линии обороны. Огромный зверь, на котором сидел Стефан, зарычал на демонов, и всадник, успокаивая, потрепал грифона по холке. Это было великолепное создание – с головой орла и телом огромной львицы, невероятно сильное, оно могло с легкостью разорвать когтями воина в доспехах. Одним движением острого зубастого клюва оно убивало человека. Огромные глаза гневно смотрели на приближающихся демонов. Могучий и бесстрашный, грифон был поистине благородным созданием, и Стефан гордился, что тот был согласен носить его на спине.
Совершенно измученные мечники и алебардщики приготовились принять последний удар, подавляя страх. Впрочем, по-настоящему не боялись лишь последние двенадцать эльфийских мастеров меча, кольцом окружившие Аурелион. Стефан чувствовал, что страх и напряжение сковали его людей – да и его самого, и пытался придать им стойкость звуком божественного имени Сигмара.
Услышав голос капитана, огромный крылатый демон надвинулся на него и презрительно заговорил:
– Твой бог – ничто, жалкий смертный. – Он говорил на языке демонов, но Стефан и его солдаты каким-то образом понимали слова, будто отражающиеся прямо в их сознании. – Твой бог был простым смертным, не более. Истинные боги Хаоса пожрали его душу, и с твоей душой я сейчас сделаю то же самое.
Капитан Стефан фон Кессель почувствовал, что начинает сходить с ума, и весь похолодел от ужаса. Человек рядом с ним выронил оружие и упал, обхватив голову руками. Остальные ругались и чертили в воздухе знаки, отгоняющие зло. Решимость солдат улетучилась, каждый понимал, что жить ему остается каких-то несколько мгновений. Стефан почувствовал: его вера в Сигмара поколебалась. А вдруг демон сказал правду? Его наполнило отчаяние и труднопреодолимое желание бежать.
Навстречу демону устремилась одинокая фигура. Крепко сжимая боевой молот, воинственный жрец Гунтар стоял, полный праведного гнева. Князь демонов замедлил бег и позволил кровопийцам разобраться с дерзким человечишкой. Они сомкнули круг, размахивая мечами.
– Во имя Сигмара, да сгинут грязные демоны! – рокотал Гунтар, крутя молот над головой.
Его окружал ореол яркого света. Демоны отпрянули. С криком Гунтар ударил молотом в землю, и разлилось море света, поглотившее нападающих. Они ревели от боли и ярости, их тела разрывались на части, души уносились обратно в царство Хаоса.
Свет померк. Демоны исчезли, все, кроме великана Хрота, грозно надвигающегося на жреца. Смертные воины Хаоса выбежали из внутренней крепости и толпами стекались к нему. Князь Демонов источал ненависть, словно черное облако. Он с ревом кинулся на Гунтара.
Жрец прыгнул навстречу, размахивая молотом. Сверкнул Убийца Королей, оружие противников встретилось, и во все стороны полетели искры. Демон ударил человека топором в грудь, и Гунтар, с расколотой броней и раздробленной грудью, взлетел в воздух.
Хрот Кровавый поднял меч и топор и издал торжествующий вопль, обращенный к небесам. Его воины тоже подняли оружие и с криками бросились в атаку на имперских солдат.
Время стратегии прошло. Теперь победа или поражение полностью зависели от храбрости имперских солдат. Действия жреца вновь вдохнули воинственный пыл в солдат, и те сражались с удвоенной яростью. По команде Стефана грифон рванулся вперед, взмахивая могучими крыльями. Зверь обрушился на воинов Хаоса, радостно вскрикивая и то отрывая кому-то голову, то смыкая когти на теле другого. Стефан рубил врагов, грозящих захлестнуть его отряд. Им внезапно овладело какое-то забытье, без страха и сомнений – наверно, просто потому, что осталась позади неделя осады. Битва почти закончилась и при любом исходе должна была продлиться не более дня, и при мысли об этом его охватывала странная эйфория. Он отразил удар и ответил на него, пронзив глаз врага. Грифон ухватил клювом голову другого воина Хаоса, сокрушив его закрытый шлем.
Линия имперских войск подалась назад там, где шел в атаку Князь Демонов. Его топор и меч поднимались и опускались, неся смерть с каждым ударом. Оружие отскакивало от стальной плоти демона, и его сила лишь росла вместе с яростью. Стефан пришпорил грифона и взлетел на нем. Зверь неохотно прервал кровавую охоту и выронил из лап последнюю жертву.
Сверху Стефан увидел, как Рейксмаршал ведет в бой своих рыцарей. Они врубались в ряды врага, сокрушая его оружием и копытами могучих коней. Воины Хаоса в тяжелых доспехах были насажены на копья или разрублены на куски.
Оторвав взгляд от поля брани, Стефан сосредоточился на гигантской фигуре безумного Князя Демонов. Его скакун не нуждался в дополнительном поощрении и сам, сложив крылья за спиной, с пронзительным криком спикировал на великана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25