Броня, то чешуйчатая, то вся кольчужная, тонкой и прочной работы. Все они питались лесной дичью и охотно пили мед и пиво, а после еды пели песни и играли на гуслях, рожках и свирелях, а так же плясали, иногда до упаду. Язык их был почти тот же сарматский, на котором говорили на берегах Нижнего Дона. На асов они произвели приятное впечатление своей честностью в торговых расчетах, а так же умением угодить, предлагая свой товар по вкусу каждого покупателя. Водан им говорил:
– Надо быть осторожным, но не без меры. Особенная осторожность нужна с похмелья, с чужой женой и с дружиной мошенников. С вами подчас и выпьешь, но торговать с вами можно ни о чем не тревожась. Велика у вас честь купеческая. Впрямь видно, что вы купцы – воины. У вас говорят воину:
Ты купца, на пути повстречав, защити,
Но возьми с него должную дань.
Ты владыка морей, он же прибыли раб.
Благороднейший промысел – брань.
Вы не рабы, а хозяева прибыли; да и бранный промысел вам, кажется, всем хорошо ведом.
– Да! Не хвалясь, царь, можем про себя сказать, что говорят про нас иноземцы. Мы всем славянам славяне, и слава, мать наша, нас полюбила. За то и чтим мы богов наших, как никто. Есть у нас храмы, по великолепию равные греческим и римским. Камни для них от карелов привозим, а столбы под кровлей часто цельные из одной глыбы выделываются. В Винете, у храма Сварога тридцать шесть таких столбов, а на острове Выспах Готланд.
храм Перуна на двадцати четырех столбах держится. А на Ругине Свантовид под сорока столбами стоит. А крыши железные; у Сварога и Свантовида – золоченые, у Перуна оловом крытые, на солнце кажется серебряной. И сам Перун весь медный, с золотой головой, а Свантовид из Невского камня с четырьмя головами.
– При всех храмах жрецы есть? – спросил Водан.
– При каждом их много. И старшие есть, и младшие. Отдельно от них еще волхвы-прорицатели. Те тоже при храме живут, но народных жертвоприношений не совершают, а только поучают народ и вещают ему о будущем. Есть у них медные доски. На них знаки начертаны, которых никто из нас читать не умеет. Но жрецы и волхвы каждый знак знают, и доски им открывают, и прошедшее и настоящее и будущее всего народа нашего и каждого из граждан. А Чернобог имеет на Узодоме священную рощу, где его жрецы ему жертвоприношения совершают. После войны убиваем десятого человека из пленных, а когда мор или голод случится, по жребию избирается жертва из красивейших между нашими девами. За это велика будет награда душе ее от богов, и многие охотно и даже без жребия, добровольно идут на заклание. Они знают, что жизнь свою отдают за благо и спасение города своего.
– А Сварога изображение какое? – полюбопытствовали некоторые из присутствовавших.
– Сварога изображать нельзя. Он везде. В храме его есть только солнце. Большое круглое окно затянуто навощенной прозрачной желто-красной тканью, а вокруг него сияние лучей из чистого золота расходится по стене храма во все стороны. В полдень солнце ударяет прямо в это отверстие и освещает весь храм. Тогда мы молимся отцу всех богов и приносим ему жертвы.
– Какие?
– Плоды земные, золото, камни самоцветные, цветы полевые и садовые. Сварог – жизнь, и жертвовать ему что-либо убиваемое нельзя. Крови на своем жертвеннике он не терпит. При этом мы сжигаем ладан и другие благоухания и поем под звуки гуслей и рогов хвалу великому подателю жизни. Священнейшее из святых мест наших славный Ругин остров. Это край, благословенный богами для славы и чести мореходов. Вдоль берега в сутки его не обойдешь. Все берега изрезаны заливами, где корабли стоят совершенно безопасно от всех ветров. Берега в прилегающем к Ругину крае низменные и песчаные. Сам же остров горист и весь порос буковыми и дубовыми лесами. Станешь на иной горе, смотришь вокруг себя, глядишь не наглядишься. Такая красота! Синее море, зеленые леса, белые меловые горы, пестрые пастбища. На всех заливах богатые торговые города стоят, а сел, деревень, хуторов – и не перечесть. Деревянных построек мало. Все больше каменные. В каждом городе множество великолепных храмов и богатых домов. На северном полуострове могущественный город Сванград построен. Все почти дома его каменные, улицы прямые и широкие, площади обширные; торговые ряды есть ругинские, волинские, выспянские, озерные, саксонские и азиатские. В последних скифы и хозары приезжают летом и торгуют. С ними иногда приезжают и евреи, и финикияне. Кремль стоит на высокой горе, выдающейся мысом в море. Он обнесен высокой каменной стеной и совершенно круглый. В нем стоит знаменитый храм Свантовида. Так на Ругине зовут великого Даждь бога. Кровля храма золоченая и сияет, как солнце красное. Внутри здания все стены покрыты резьбою хитрого искусства и позолотой. Пол из мрамора всех цветов, привезенного с берегов Невоозера. Жертвенник золотой, украшенный узорами из камней самоцветных. Жрецы ходят в серебряных одеждах, шитых золотом и осыпанных драгоценными каменьями Храм Свантовида был взят приступом и разрушен в 1168 году Вальдемаром I, королем Датским. Сокровища были отвезены в Данию и многие находятся доныне в Копенгагене, в музее северных древностей. Развалины Кремля и теперь видны близ Арконы.
. Сам же Свантоград окружен каменной стеной с башнями и пятнадцатью воротами. Пройдя к югу от Свантограда, придешь к горе Кволтице. На ней храм Сварога, а по скату горы на востоке священная роща с каменным жертвенником. В роще множество курганов, обложенных гранитом и мрамором. Здесь погребены почти все великие люди ругинских городов: правители, воины, купцы богатые, жрецы благочестивые, волхвы мудрые, девы вещие, мореходы отважные. На Красную горку, когда день равен ночи и начинается новый год, весь Ругин собирается у Кволтицкой горы и справляет родительскую неделю, скликая покойничков для еды. Все курганы уставляются яствами и обливаются медом и пивом. Здесь с особенным торжеством въезжает Весна-Красна на серебряной колеснице. На эту неделю приезжает на Кволтицу и Матказемя, богиня из Стопенькамня, и воздвигает золотой шатер свой рядом с храмом Сварога. Много в дни эти жертвуют благочестивые люди на храмы во славу богов и в честь покойников, делами своими прославившими Ругин остров.
Стопенькамень – город такой же большой и сильный, как Свантоград. Стоит он за такими же крепкими стенами и окопами. В нем три храма: Сварога, Велеса и Перуна. В храме Белеса одна из золотых сошек, упавших с неба к Микуле Селянину. Другая такая же сошка находится в Микульборе, основанном этим великим пахарем-богатырем. И в Стопенькамне, и в Микульборе все сохи, которыми проводится первая борозда в поле, на семь дней и семь ночей лежат в храме, связанные веревкой с золотой сошкой Микулы Селянина. В храмовом поле верховный жрец Велеса, прежде чем пройти борозду, три раза вонзает священную сошку в землю. И Велес посылает ругиянам и микульборовцам всегда обильные урожаи всех хлебов.
Идя на закат солнца все время буковым лесом, приходишь к ограде священного леса великой богини Матказеми. У ворот живут воины и семь жрецов, охраняющих вход. В рощу для молитв и жертвоприношений впускают людей только в определенные праздничные дни. Во всякое другое время вход заперт, и кроме жрецов никто не смеет проникать за ограду. Среди леса находится озеро в триста шагов в поперечнике и более девятьсот шагов в окружности. На один берег его допускают в праздники желающих молиться. На другом построен городок со рвом, с земляным окопом и с каменной стеной. В нем на возвышенной горке находится храм Матказеми. Храм круглый, трехъярусный, из яркого белого камня, он никогда не чернеет. Крыша его островерхим шатром вся позолочена и блестит на солнце, возвышаясь над лесом так, что ее видно издалека. В городок храма входит раз в год только верховный жрец и, совершив жертвоприношение хлебом, медом и плодами, удаляется, сопровождаемый служительницами храма. Их сорок девять немых дев: у них у всех вырезаны языки, а передние зубы, два верхних и два нижних, заменены золотыми. В верхние золотые зубы вставлены драгоценные камни. В нижнем ярусе храма находится колесница богини, а в среднем святилище – ее священные телушки. Говорят, что оно золотом, изваяниями и камнями самоцветными превосходят все храмы, существующие на земле.
Изваяние богини Матказеми головой выше роста самого рослого богатыря. Оно отлито одетыми в летнюю шубку из темной меди и позолочено с ног до головы. Сверх шубки на богиню надет золототканый плащ, осыпанный камнями самоцветными. На голове у нее венок из цветов, сделанных из таких же камней. В правой руке она держит серп, левой опирается на толстый сноп, связанный из золотой проволоки, колосья же собраны из золота и самого чистого дорогого янтаря. К родительской неделе ставят Матказемю на золоченую колесницу, запряженную восемью телушками, совершенно белыми. Рога этих телок золоченые, а сбруя золотая, с камнями самоцветными. Колесница с богиней, сопровождаемая немыми девами, направляется к воротам внешней ограды. Там их встречают жрецы-привратники. Верховный из них и два младших присоединяются к шествию. Скопление народа по всем дорогам становится громадным. Идут сперва к Кволитице и совершают моления всю родительскую неделю. Оттуда двигаются в Свантоград, где так же остаются семь дней. Затем обходят весь остров. Везде пребывание великой Мактаземи сопровождается празднествами и угощением жрецов и жриц и приношением им богатых даров. Здесь же матери, обремененные семейством, часто приносят в дар храму своих дочерей-младенцев, и верховный жрец торжественно совершает над младенцем обряд вырезания языка в золотом шатре богини, раскрываемом, чтобы все видели. Рана, по вырезании языка, тотчас прижигается каленым железом. Потом ребенка лечат. Говорят, немые девы в этом деле так искусны, что дети умирают от этого истязания лишь весьма редко. Девочек при храме потом учат всему тому, что они должны знать.
Вот что мы знаем о жизни немых дев Матказеми. Это рассказывают нам их жрецы. Больше же ничего знать нельзя, потому что вся служба в храме совершается немыми и, кроме верховного жреца, ни одно человеческое существо, не лишенное языка, не может войти не только что во храм, но и во внутреннюю ограду. Еще входят туда рабы для великого омовения, но этот день для них последний в жизни.
Посещение богиней городов и сел острова продолжается еще все время Зеленых святок и до праздников Купалы. Перед началом страды богиня возвращается в храм свой. Второй выезд совершает она в конце страды. Все села приносят богине Житного Деда, последний сжатый сноп урожая. Немые девы ввязывают в каждый из них несколько колосьев из снопов богини, которые они везут за собой. За это они получают от каждого приносителя сноп и возвращаются с обильным запасом хлеба. Такое же благословение дают они и урожаю плодов и получают за него столь же щедрое вознаграждение. По возвращении в храм, после каждой поездки, совершается великое омовение. Во время его ворота наружной ограды остаются запертыми и никто через нее проникнуть не может. Воины из города приводят скованных по рукам и ногам военнопленных или покупных рабов. У ворот внешней ограды они передают их рабыням жрицы, которые, вооруженные копьями, доводят их до ворот внутренней ограды. Там их принимают все сорок девять дев-жриц и ведут к озеру. Здесь снимают с них ручные оковы. Они черпают воду из озера и обмывают богиню, ее колесницу и плащ, покрывающий ее плечи, а так же купают в озере священных телушек. Для отдыха, еды и питья их выводят за внутреннюю ограду, кормят до отвала жирным мясом, сочными плодами и поят допьяна медом стоялым. Когда омовение кончено, колесницу ставят на место, телушек отводят в стойла. Наконец богиню выносят из шатра, в котором совершалось омовение, и ставят на священное место в храме. Рабов, окончивших работу, отводят в верхний ярус в круглую палату, окруженную комнатами жриц. Здесь уже не рабыни, а сами немые девы прислуживают им и подают обильную трапезу, особенно не жалея пива и меда. По окончании трапезы, им неожиданно завязывают глаза, давят их арканами и надевают ручные оковы. К оковам прицелен тяжелый груз. Трупы удавленных бросают через большое окно в озеро. Там много хищной рыбы и раков, быстро поедающих трупы, но головы с завязанными глазами и ручные и ножные цепи с засевшей в них костью иногда заносит в бурю и на другой берег озера, принадлежащий внешней, а не внутренней ограде. Так же топили не раз в озере дерзких нечестивцев, пытавшихся проникнут за внутреннюю ограду, или даже за внешнюю в непоказанное время.
Зимой стопенькаменские горожане, а тем более прочие ругиане уже не видят немых дев, так как они из храма своего никуда не уходят дальше внешней ограды, а в праздники и из-за внутренней не показываются. Только когда Коляды наступают, они целую неделю совершают торжественные шествия, все сорок девять вместе, во все храмы Стопенькамня. Там их встречают жрецы, и они раздают благочестивым людям зерна обмолоченного Житного Деда. За это города привозят им по сорока соболей или горностаев, а села что могут – меха, мед, плоды и даже золото и серебро. Одежда их в эти дни такая же великолепная, как летняя. А красавицы все немые жрицы на подбор! Старые уходят на покой, а некрасивые обращаются в рабство. Да и между рабынями много красавиц.
– А много эти красавицы людей убивают? – спросил Водан.
– Много! На каждое великое омовение богини им присылают пятьдесят-семьдесят рабов. Бывают еще иногда и починки в храме. Их тоже производят рабы-искусники. А всякий посторонний человек, вошедший в храм, бывает после того утоплен. На моей памяти жена одного из жрецов-привратников вошла во внешнюю ограду в непоказанное время. Ее встретили немые жрицы, тотчас удавили арканом и утопили в озере. Тело ее с петлей на шее потом всплыло у берега. Муж ее так был огорчен, что уехал к нам на Высвы, и из жрецов сделался мореходом, а на Ругин никогда не показывается. Его там жрецы в Стопенькамне убьют за то, что он их поносил руганьем необрядным и хотел их дома разорить, а верховному жрецу смертным боем грозил. А виновата-то его жена сама, зачем из любопытства ходила туда, где ходить запрещено даже жрецам.
– Ужасна, должно быть, жизнь этих немых дев! – воскликнул Водан.
– Конечно, я бы свою дочь им не отдал. Но вникни, царь. Почти все они поступают грудными детьми и иной жизни не видели. Жестокое истязание совершено над ними, когда они ничего не понимали. Живут они сытно и богато. Имен у них нет. Имя заменяется названием двух камней, носимых на кольце среднего пальца. Их ныне, находящихся при храме деве, сорок семь неизвестного рода-племени, а две очень хорошо известные всему острову. Одна – дочь богатого купца, кончанского старосты из Ругина города; другая – дочь воеводы из Свантограда. Первая шестнадцати лет, вторая девятнадцати, сами потребовали посвящения; перед большим собранием народа, не дрогнув, дались вырвать и прижечь языки у подножия изображения богини, в ее золотом раскрытом шатре. Обе красавицы на диво, у обеих от женихов отбоя не было, и та, и другая повезли в храм по несколько бочек золота. Через год мы увидели обоих уже жрицами, одна с изумрудами в зеленом посестринстве, другая с рубинами в красном. Приняли они на себя этот тяжелый подвиг добровольно, ради каких-то тяжких грехов своих предков, для снятия проклятия, лежащего на их семьях.
– Страшные чудовища, – сказал Водан, – должно быть, ругинские немые девы. Я воин и в бою, конечно, убивал людей. Случалось мне и казнить смертью виновных, но эти красавицы, убивающие ежегодно множество неповинных людей ради охраны чистоты престола богини! Я не мог бы глядеть на них без содрогания.
– О жизни их мы мало знаем, – отвечал славянин. – В столь великой тайне она протекает. Но при объездах их по острову и при выходах на Коляды в городские храмы они ласково и приветливо раздают дары богини и принимают приношения. Между собой они весело смеются и объясняются знаками. Видно, очень дружно между собой живут. Детей они ласкают, а своих воспитанниц любят и ухаживают за ними, как нежные матери.
– И дети тоже видят все ужасы, совершаемые девами?
– Конечно, видят и приучаются считать все это исполнением священной обязанности во славу богини. В Стопенькамне на горе есть сторожевая башня. С нее виден угол озера, хотя храм скрыт в лесу. Часто видят оттуда, как девы катаются по озеру на лодках, резвятся, играют и бегают взапуски по берегу. Зимой же, когда озеро замерзает, они вместе с воспитанницами и со старыми девами бегают на коньках, и издали можно видеть, как мелькают их яркие, разноцветные шубки или белые с яркой отделкой платья. Хотя они не могут говорить, как мы, но видно, что весело живут и очень привязаны как друг к дружке, так и к детям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
– Надо быть осторожным, но не без меры. Особенная осторожность нужна с похмелья, с чужой женой и с дружиной мошенников. С вами подчас и выпьешь, но торговать с вами можно ни о чем не тревожась. Велика у вас честь купеческая. Впрямь видно, что вы купцы – воины. У вас говорят воину:
Ты купца, на пути повстречав, защити,
Но возьми с него должную дань.
Ты владыка морей, он же прибыли раб.
Благороднейший промысел – брань.
Вы не рабы, а хозяева прибыли; да и бранный промысел вам, кажется, всем хорошо ведом.
– Да! Не хвалясь, царь, можем про себя сказать, что говорят про нас иноземцы. Мы всем славянам славяне, и слава, мать наша, нас полюбила. За то и чтим мы богов наших, как никто. Есть у нас храмы, по великолепию равные греческим и римским. Камни для них от карелов привозим, а столбы под кровлей часто цельные из одной глыбы выделываются. В Винете, у храма Сварога тридцать шесть таких столбов, а на острове Выспах Готланд.
храм Перуна на двадцати четырех столбах держится. А на Ругине Свантовид под сорока столбами стоит. А крыши железные; у Сварога и Свантовида – золоченые, у Перуна оловом крытые, на солнце кажется серебряной. И сам Перун весь медный, с золотой головой, а Свантовид из Невского камня с четырьмя головами.
– При всех храмах жрецы есть? – спросил Водан.
– При каждом их много. И старшие есть, и младшие. Отдельно от них еще волхвы-прорицатели. Те тоже при храме живут, но народных жертвоприношений не совершают, а только поучают народ и вещают ему о будущем. Есть у них медные доски. На них знаки начертаны, которых никто из нас читать не умеет. Но жрецы и волхвы каждый знак знают, и доски им открывают, и прошедшее и настоящее и будущее всего народа нашего и каждого из граждан. А Чернобог имеет на Узодоме священную рощу, где его жрецы ему жертвоприношения совершают. После войны убиваем десятого человека из пленных, а когда мор или голод случится, по жребию избирается жертва из красивейших между нашими девами. За это велика будет награда душе ее от богов, и многие охотно и даже без жребия, добровольно идут на заклание. Они знают, что жизнь свою отдают за благо и спасение города своего.
– А Сварога изображение какое? – полюбопытствовали некоторые из присутствовавших.
– Сварога изображать нельзя. Он везде. В храме его есть только солнце. Большое круглое окно затянуто навощенной прозрачной желто-красной тканью, а вокруг него сияние лучей из чистого золота расходится по стене храма во все стороны. В полдень солнце ударяет прямо в это отверстие и освещает весь храм. Тогда мы молимся отцу всех богов и приносим ему жертвы.
– Какие?
– Плоды земные, золото, камни самоцветные, цветы полевые и садовые. Сварог – жизнь, и жертвовать ему что-либо убиваемое нельзя. Крови на своем жертвеннике он не терпит. При этом мы сжигаем ладан и другие благоухания и поем под звуки гуслей и рогов хвалу великому подателю жизни. Священнейшее из святых мест наших славный Ругин остров. Это край, благословенный богами для славы и чести мореходов. Вдоль берега в сутки его не обойдешь. Все берега изрезаны заливами, где корабли стоят совершенно безопасно от всех ветров. Берега в прилегающем к Ругину крае низменные и песчаные. Сам же остров горист и весь порос буковыми и дубовыми лесами. Станешь на иной горе, смотришь вокруг себя, глядишь не наглядишься. Такая красота! Синее море, зеленые леса, белые меловые горы, пестрые пастбища. На всех заливах богатые торговые города стоят, а сел, деревень, хуторов – и не перечесть. Деревянных построек мало. Все больше каменные. В каждом городе множество великолепных храмов и богатых домов. На северном полуострове могущественный город Сванград построен. Все почти дома его каменные, улицы прямые и широкие, площади обширные; торговые ряды есть ругинские, волинские, выспянские, озерные, саксонские и азиатские. В последних скифы и хозары приезжают летом и торгуют. С ними иногда приезжают и евреи, и финикияне. Кремль стоит на высокой горе, выдающейся мысом в море. Он обнесен высокой каменной стеной и совершенно круглый. В нем стоит знаменитый храм Свантовида. Так на Ругине зовут великого Даждь бога. Кровля храма золоченая и сияет, как солнце красное. Внутри здания все стены покрыты резьбою хитрого искусства и позолотой. Пол из мрамора всех цветов, привезенного с берегов Невоозера. Жертвенник золотой, украшенный узорами из камней самоцветных. Жрецы ходят в серебряных одеждах, шитых золотом и осыпанных драгоценными каменьями Храм Свантовида был взят приступом и разрушен в 1168 году Вальдемаром I, королем Датским. Сокровища были отвезены в Данию и многие находятся доныне в Копенгагене, в музее северных древностей. Развалины Кремля и теперь видны близ Арконы.
. Сам же Свантоград окружен каменной стеной с башнями и пятнадцатью воротами. Пройдя к югу от Свантограда, придешь к горе Кволтице. На ней храм Сварога, а по скату горы на востоке священная роща с каменным жертвенником. В роще множество курганов, обложенных гранитом и мрамором. Здесь погребены почти все великие люди ругинских городов: правители, воины, купцы богатые, жрецы благочестивые, волхвы мудрые, девы вещие, мореходы отважные. На Красную горку, когда день равен ночи и начинается новый год, весь Ругин собирается у Кволтицкой горы и справляет родительскую неделю, скликая покойничков для еды. Все курганы уставляются яствами и обливаются медом и пивом. Здесь с особенным торжеством въезжает Весна-Красна на серебряной колеснице. На эту неделю приезжает на Кволтицу и Матказемя, богиня из Стопенькамня, и воздвигает золотой шатер свой рядом с храмом Сварога. Много в дни эти жертвуют благочестивые люди на храмы во славу богов и в честь покойников, делами своими прославившими Ругин остров.
Стопенькамень – город такой же большой и сильный, как Свантоград. Стоит он за такими же крепкими стенами и окопами. В нем три храма: Сварога, Велеса и Перуна. В храме Белеса одна из золотых сошек, упавших с неба к Микуле Селянину. Другая такая же сошка находится в Микульборе, основанном этим великим пахарем-богатырем. И в Стопенькамне, и в Микульборе все сохи, которыми проводится первая борозда в поле, на семь дней и семь ночей лежат в храме, связанные веревкой с золотой сошкой Микулы Селянина. В храмовом поле верховный жрец Велеса, прежде чем пройти борозду, три раза вонзает священную сошку в землю. И Велес посылает ругиянам и микульборовцам всегда обильные урожаи всех хлебов.
Идя на закат солнца все время буковым лесом, приходишь к ограде священного леса великой богини Матказеми. У ворот живут воины и семь жрецов, охраняющих вход. В рощу для молитв и жертвоприношений впускают людей только в определенные праздничные дни. Во всякое другое время вход заперт, и кроме жрецов никто не смеет проникать за ограду. Среди леса находится озеро в триста шагов в поперечнике и более девятьсот шагов в окружности. На один берег его допускают в праздники желающих молиться. На другом построен городок со рвом, с земляным окопом и с каменной стеной. В нем на возвышенной горке находится храм Матказеми. Храм круглый, трехъярусный, из яркого белого камня, он никогда не чернеет. Крыша его островерхим шатром вся позолочена и блестит на солнце, возвышаясь над лесом так, что ее видно издалека. В городок храма входит раз в год только верховный жрец и, совершив жертвоприношение хлебом, медом и плодами, удаляется, сопровождаемый служительницами храма. Их сорок девять немых дев: у них у всех вырезаны языки, а передние зубы, два верхних и два нижних, заменены золотыми. В верхние золотые зубы вставлены драгоценные камни. В нижнем ярусе храма находится колесница богини, а в среднем святилище – ее священные телушки. Говорят, что оно золотом, изваяниями и камнями самоцветными превосходят все храмы, существующие на земле.
Изваяние богини Матказеми головой выше роста самого рослого богатыря. Оно отлито одетыми в летнюю шубку из темной меди и позолочено с ног до головы. Сверх шубки на богиню надет золототканый плащ, осыпанный камнями самоцветными. На голове у нее венок из цветов, сделанных из таких же камней. В правой руке она держит серп, левой опирается на толстый сноп, связанный из золотой проволоки, колосья же собраны из золота и самого чистого дорогого янтаря. К родительской неделе ставят Матказемю на золоченую колесницу, запряженную восемью телушками, совершенно белыми. Рога этих телок золоченые, а сбруя золотая, с камнями самоцветными. Колесница с богиней, сопровождаемая немыми девами, направляется к воротам внешней ограды. Там их встречают жрецы-привратники. Верховный из них и два младших присоединяются к шествию. Скопление народа по всем дорогам становится громадным. Идут сперва к Кволитице и совершают моления всю родительскую неделю. Оттуда двигаются в Свантоград, где так же остаются семь дней. Затем обходят весь остров. Везде пребывание великой Мактаземи сопровождается празднествами и угощением жрецов и жриц и приношением им богатых даров. Здесь же матери, обремененные семейством, часто приносят в дар храму своих дочерей-младенцев, и верховный жрец торжественно совершает над младенцем обряд вырезания языка в золотом шатре богини, раскрываемом, чтобы все видели. Рана, по вырезании языка, тотчас прижигается каленым железом. Потом ребенка лечат. Говорят, немые девы в этом деле так искусны, что дети умирают от этого истязания лишь весьма редко. Девочек при храме потом учат всему тому, что они должны знать.
Вот что мы знаем о жизни немых дев Матказеми. Это рассказывают нам их жрецы. Больше же ничего знать нельзя, потому что вся служба в храме совершается немыми и, кроме верховного жреца, ни одно человеческое существо, не лишенное языка, не может войти не только что во храм, но и во внутреннюю ограду. Еще входят туда рабы для великого омовения, но этот день для них последний в жизни.
Посещение богиней городов и сел острова продолжается еще все время Зеленых святок и до праздников Купалы. Перед началом страды богиня возвращается в храм свой. Второй выезд совершает она в конце страды. Все села приносят богине Житного Деда, последний сжатый сноп урожая. Немые девы ввязывают в каждый из них несколько колосьев из снопов богини, которые они везут за собой. За это они получают от каждого приносителя сноп и возвращаются с обильным запасом хлеба. Такое же благословение дают они и урожаю плодов и получают за него столь же щедрое вознаграждение. По возвращении в храм, после каждой поездки, совершается великое омовение. Во время его ворота наружной ограды остаются запертыми и никто через нее проникнуть не может. Воины из города приводят скованных по рукам и ногам военнопленных или покупных рабов. У ворот внешней ограды они передают их рабыням жрицы, которые, вооруженные копьями, доводят их до ворот внутренней ограды. Там их принимают все сорок девять дев-жриц и ведут к озеру. Здесь снимают с них ручные оковы. Они черпают воду из озера и обмывают богиню, ее колесницу и плащ, покрывающий ее плечи, а так же купают в озере священных телушек. Для отдыха, еды и питья их выводят за внутреннюю ограду, кормят до отвала жирным мясом, сочными плодами и поят допьяна медом стоялым. Когда омовение кончено, колесницу ставят на место, телушек отводят в стойла. Наконец богиню выносят из шатра, в котором совершалось омовение, и ставят на священное место в храме. Рабов, окончивших работу, отводят в верхний ярус в круглую палату, окруженную комнатами жриц. Здесь уже не рабыни, а сами немые девы прислуживают им и подают обильную трапезу, особенно не жалея пива и меда. По окончании трапезы, им неожиданно завязывают глаза, давят их арканами и надевают ручные оковы. К оковам прицелен тяжелый груз. Трупы удавленных бросают через большое окно в озеро. Там много хищной рыбы и раков, быстро поедающих трупы, но головы с завязанными глазами и ручные и ножные цепи с засевшей в них костью иногда заносит в бурю и на другой берег озера, принадлежащий внешней, а не внутренней ограде. Так же топили не раз в озере дерзких нечестивцев, пытавшихся проникнут за внутреннюю ограду, или даже за внешнюю в непоказанное время.
Зимой стопенькаменские горожане, а тем более прочие ругиане уже не видят немых дев, так как они из храма своего никуда не уходят дальше внешней ограды, а в праздники и из-за внутренней не показываются. Только когда Коляды наступают, они целую неделю совершают торжественные шествия, все сорок девять вместе, во все храмы Стопенькамня. Там их встречают жрецы, и они раздают благочестивым людям зерна обмолоченного Житного Деда. За это города привозят им по сорока соболей или горностаев, а села что могут – меха, мед, плоды и даже золото и серебро. Одежда их в эти дни такая же великолепная, как летняя. А красавицы все немые жрицы на подбор! Старые уходят на покой, а некрасивые обращаются в рабство. Да и между рабынями много красавиц.
– А много эти красавицы людей убивают? – спросил Водан.
– Много! На каждое великое омовение богини им присылают пятьдесят-семьдесят рабов. Бывают еще иногда и починки в храме. Их тоже производят рабы-искусники. А всякий посторонний человек, вошедший в храм, бывает после того утоплен. На моей памяти жена одного из жрецов-привратников вошла во внешнюю ограду в непоказанное время. Ее встретили немые жрицы, тотчас удавили арканом и утопили в озере. Тело ее с петлей на шее потом всплыло у берега. Муж ее так был огорчен, что уехал к нам на Высвы, и из жрецов сделался мореходом, а на Ругин никогда не показывается. Его там жрецы в Стопенькамне убьют за то, что он их поносил руганьем необрядным и хотел их дома разорить, а верховному жрецу смертным боем грозил. А виновата-то его жена сама, зачем из любопытства ходила туда, где ходить запрещено даже жрецам.
– Ужасна, должно быть, жизнь этих немых дев! – воскликнул Водан.
– Конечно, я бы свою дочь им не отдал. Но вникни, царь. Почти все они поступают грудными детьми и иной жизни не видели. Жестокое истязание совершено над ними, когда они ничего не понимали. Живут они сытно и богато. Имен у них нет. Имя заменяется названием двух камней, носимых на кольце среднего пальца. Их ныне, находящихся при храме деве, сорок семь неизвестного рода-племени, а две очень хорошо известные всему острову. Одна – дочь богатого купца, кончанского старосты из Ругина города; другая – дочь воеводы из Свантограда. Первая шестнадцати лет, вторая девятнадцати, сами потребовали посвящения; перед большим собранием народа, не дрогнув, дались вырвать и прижечь языки у подножия изображения богини, в ее золотом раскрытом шатре. Обе красавицы на диво, у обеих от женихов отбоя не было, и та, и другая повезли в храм по несколько бочек золота. Через год мы увидели обоих уже жрицами, одна с изумрудами в зеленом посестринстве, другая с рубинами в красном. Приняли они на себя этот тяжелый подвиг добровольно, ради каких-то тяжких грехов своих предков, для снятия проклятия, лежащего на их семьях.
– Страшные чудовища, – сказал Водан, – должно быть, ругинские немые девы. Я воин и в бою, конечно, убивал людей. Случалось мне и казнить смертью виновных, но эти красавицы, убивающие ежегодно множество неповинных людей ради охраны чистоты престола богини! Я не мог бы глядеть на них без содрогания.
– О жизни их мы мало знаем, – отвечал славянин. – В столь великой тайне она протекает. Но при объездах их по острову и при выходах на Коляды в городские храмы они ласково и приветливо раздают дары богини и принимают приношения. Между собой они весело смеются и объясняются знаками. Видно, очень дружно между собой живут. Детей они ласкают, а своих воспитанниц любят и ухаживают за ними, как нежные матери.
– И дети тоже видят все ужасы, совершаемые девами?
– Конечно, видят и приучаются считать все это исполнением священной обязанности во славу богини. В Стопенькамне на горе есть сторожевая башня. С нее виден угол озера, хотя храм скрыт в лесу. Часто видят оттуда, как девы катаются по озеру на лодках, резвятся, играют и бегают взапуски по берегу. Зимой же, когда озеро замерзает, они вместе с воспитанницами и со старыми девами бегают на коньках, и издали можно видеть, как мелькают их яркие, разноцветные шубки или белые с яркой отделкой платья. Хотя они не могут говорить, как мы, но видно, что весело живут и очень привязаны как друг к дружке, так и к детям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29