Никогда не жалующийся, никогда не ворчащий, никогда не злящийся на нее за ее собственные проявления характера.
Воспоминания о жестком лице, ясных миндалевидных глазах, сердце, бьющимся со скрытой теплотой и юмором, и подобном неограненному алмазу разуме поддержали ее. Она несколько раз глубоко вдохнула воздух.
«Кунгас придет, — она сделала еще несколько вдохов. — Он придет. — Еще несколько. — Кунгас».
Ирина почувствовала, как возвращается ее истинная натура. К памяти о твердом лице она добавила свой неистребимый юмор.
— Что ты думаешь, Эзана? — спросила Ирина, подбородком показывая на собравшихся не более чем в тридцати ярдах от них офицеров. Малва все еще глазели на нее, обмениваясь неслышимыми ей шуточками. — Они начнут совращение с хорошего вина? Может, будет музыка?
Эзана усмехнулся. Ирина фыркнула.
— Непохоже, не так ли?
Ее кислый взгляд упал на одного особенно крупного офицера малва. У мужчины был даже высунут язык.
— Ты не взглянешь на…
Глаза офицера выпучились. Изо рта выплеснулась кровь, заливая похотливый язык. Из его горла торчал наконечник стрелы.
Мгновение спустя собравшихся офицеров смело с лошадей, словно по ним прошелся гигантский серп. Ирина открыла рот. Часть ее сознания идентифицировала предметы, которые превратили мужчин в куски мяса. Стрелы. Но большая часть ее сознания просто опустела, очистилась.
Ирина смутно слышала, как кричит Эзана. Ее рот все еще был широко открыт от шока, и она повернула голову. Сирийские артиллеристы прекратили изображать слуг и уже бросали гранаты. К гранатам в середине полета присоединились четыреста дротиков и дротики их даже обогнали. Аксумские сарвены тоже начали действовать.
Туча дротиков снесла передние ряды толпы малва, подобно еще одному гигантскому серпу. Вторая партия отправилась в полет до того, как упали гранаты. И снова Смерть прошлась серпом — и затем снова, когда гранаты начали взрываться в плотно стоящей толпе. Некоторые из гранат представляли собой дымовые бомбы. Через несколько секунд кровавая сцена начала исчезать за дымовой завесой.
Ирина пребывала в полубессознательном состоянии. Она никогда раньше не участвовала в битве. Она никогда раньше не находилась рядом с битвой. Шок и смятение частично вызывались обычным страхом. Но по большей части они объяснялись просто временным лишением рассудка.
Хорошо тренированный, логический ум Ирины не выдержал. Он как бы пошатнулся и рухнул, пытаясь найти порядок и опору в окружающем ее бедламе. Все казалось чистым хаосом. Адом неразумности. Сквозь растворяющийся дым она ловила отдельные картины: люди умирают; сарвены встают щитом к щиту; полет стрел, дротиков и гранат; кричащие кушаны, несущиеся в атаку вниз по склону; орущие йетайцы, отчаянно пытающиеся собрать запутавшиеся войска. Сумятица; крики боли; вопли отчаяния; предсмертные стоны; победные крики.
Шум, шум, везде. Сталь, дерево и плоть ломаются. Ирина заткнула уши руками в отчаянной попытке собраться с мыслями, привести разум в порядок. Наполовину скорчившись в укрытии под навесом, она заставила глаза смотреть. Отчаянно — отчаянно — пытаясь найти место, где разумность может бросить якорь.
Якорь задел за камень, скользнул, но места не нашел.
«Как мужчины могут это выдерживать?» — задумалась Ирина.
Ее глаза узнали цель в хаосе. Ее глаза увидели дисциплину сарвенов, их стену из щитов, которая стояла и держала, как преграда, плотину — и это не был жалкий детский замок из песка против набегающей волны. Ее глаза видели — ей говорили об этом раньше, но она никогда на самом деле не верила, как малва бросались на эти щиты и копья. Мужчины — да, враги, но все равно люди — использовали свою плоть, как воду, пытаясь сломать риф. Плоть превратилась в красные реки; кровь везде; отрубленная рука здесь; спутавшиеся внутренности там; кусок мозга малва, растоптанного аксумской сандалией.
Глаза Ирины наблюдали, как Сатана расправляет свой ковер на пыльной дороге в Индии. Она видела, но ее разум не мог охватить увиденное.
Сильная рука схватила ее за плечо и бросила на колени.
— Ложись, женщина! — Ее уши услышали голос Эзаны, он выкрикивал следующие приказы. Ее глаза увидели пятерых сарвенов, которые окружили ее, как стена. Ее разум ничего не понимал. Теперь она была не больше, чем ребенок, в поисках укрытия.
Ирина закрыла глаза и сильно сжала уши руками. Наконец темнота и относительная тишина вернули чуточку разумности. В этом небольшом центре тропического циклона Ирина искала себя.
Через какое-то время — секунды? минуты? часы? — она начала узнавать себя.
Смелость, основа всех добродетелей, пришла назад первой.
«Я этого не сделаю».
Но она все равно открыла глаза и убрала руки с ушей.
Стоя на коленях, Ирина ничего не видела, кроме нескольких отдельных картинок между ног охранявших ее сарвенов. И то малое, что она все-таки могла видеть, скрывалось дымом. Через мгновение она перестала пытаться найти смысл в битве. Ирина просто изучала ноги защищавших ее солдат.
Отличные ноги, пришла она к выводу. Под черной кожей просматривались сильные мускулы икр и бедер. Легкие движения наблюдающих мужчин, непосредственно не участвующих в сражении, но готовых мгновенно впрыгнуть в действие. Люди-леопарды. Мозолистые, потертые ноги, которые твердо стоят в крепких сандалиях. Большие пальцы, сформированные на возвышенностях Аксумского царства, и идеально подходящие каменистой Махараштре.
Она слушала их разговоры. Теперь ее геэз стал достаточно хорош, чтобы понимать слова. Но ее разум не предпринимал попытки перевести услышанное. В любом случае большинство слов были ругательствами — ничего более, чем насмешливые ругательства, бросаемые на невидимого врага. Ирина просто слушала уверенность в этих голосах. Людей-леопардов, готовых ворчать с удовлетворением хищников.
Она запомнила только два фразы.
Первую выкрикнули с радостью:
— Вы только посмотрите на этих трахнутых кушанов! Боже — черт побери!
И ответ, ворчание с веселым удивлением:
— Я рад, что Кунгас на нашей стороне, парни. Или мы бы превратились в мясо для собак.
«И я тоже. О, Господи, и я тоже».
Когда армию малва разрывали на куски между стеной из щитов аксумитов и лавиной кушанов, Ирина ушла. Это место было не для нее. У нее здесь не имелось цели.
Ей снова требовалось найти себя. Возможно, впервые в жизни. Ее второе «я» появилось и потребовало правды. «Не спрашиваю, почему ты пришла, женщина. Ты знаешь ответ. И не надо мне лгать о хитрой стратегии и обманных маневрах, и планах сражения. Говори другим, но не мне. Ты знаешь, почему ты пришла».
— Да, — она подавилась и закрыла глаза. Из-под век лились слезы. — Я знаю.
Услышав тихий плач, один сарвен бросил взгляд вниз. На мгновение, не больше, перед тем как отвернуться. Женщина, мозги у нее набекрень. Над этим не стоит задумываться. Женщины — хрупкие по природе.
Но он сильно ошибался. Слезы, которые лились по щекам Ирины, были слезами счастья, а не страха. Конечно, она боялась, и сильно боялась. Но не происходящего непосредственно в этот момент. Нет, совсем нет. Это был гораздо больший страх — глубокий ужас, смешанный с радостью — человека, который наконец, как многие до нее, смог перепоручить близких людей фортуне. Страх женщины, которая наконец поняла свою подругу Антонину и смогла — наконец — сделать тот же выбор.
— Он бы в любом случае отправился в огонь, — прошептала она сама себе. — Независимо от того, что бы я сделала.
Ее второе «я» кивнуло.
«И ты не могла вынести эту мысль. Остаться дома и неотрывно глядеть на лошадь, как всегда делает Антонина».
Затем он оказался рядом. Ирина увидела, как ноги сарвенов вокруг нее расслабляются. Увидела, как они отходят в сторону. Услышала крики приветствия и радости. В отдалении — приглушенный грохот. Разрушалось первое из орудий малва. Взорвалось слишком большое количество пороха и огромное орудие разорвало, подобного гнилому переспелому фрукту.
Он сел на корточки рядом с ней. Ирина все еще стояла на коленях.
— С тобой все в порядке?
Ирина кивнула. Улыбнулась. Он положил руку ей на плечо.
Он никогда раньше не прикасался к ней. Ирина протянула руку и погладила его руку своей. Она чувствовала своими длинными тонкими пальцами его короткие и толстые, плоть и сухожилия, которые так нежно держали ее за плечи.
Ирина прижалась лицом к его широкой груди. Его рука соскользнула вниз по ее руке, его рука стала щитом, его прикосновение — объятием. Внезапно, яростно Ирина прижалась открытыми губами к его мускулистой шее. Она целовала и ласкалась. Ее дыхание стало быстрым и частым. Она обвила его шею руками и потащила его на себя. Ее левая нога, выбившаяся из-под длинной туники, обхватила его правую ногу. Ее сандалия поцарапала голую кожу у него на лодыжке.
На мгновение Ирина почувствовала, как Кунгас ответил ей. Его крепкий живот прижался к ее собственному, и страсть встретила страсть. Жар, вылетающий из кузницы. Дикая лошадь, вырвавшаяся из конюшни. Но только на мгновение. Кунгас усмехнулся. В этом звуке было больше наслаждения, чем юмора. Гораздо больше. Гораздо. Это был сдерживаемый смех мужчины, который неожиданно обнаруживает, что мечта, которой он лениво предавался на досуге, приобрела реальную форму. Тем не менее, несмотря на этот краткий всплеск, его сильные руки и тело застыли, прижимая ее — не так, как борец прижимает к полу соперника, а просто, как мужчина удерживает ребенка от ошибки. Прошли секунды. В это время его губы ласкали прекрасные, густые каштановые волосы Ирины. Она чувствовала дыхание любимого, вначале частое, горячее, но быстро остывающее.
Ирина сама рассмеялась, когда его сдержанность пробудила ее собственную.
— Наверное, это не очень хорошая идея, — пробормотала она. — Вероятно, аксумиты будут настаивать на том, чтобы смотреть на нас.
— Боюсь, хуже, — сухо ответил он, все еще целуя ее волосы. — Они будут сопровождать нас барабанным боем. И все время делать ставки насчет того, когда мы остановимся.
Ирина открыто расхохоталась. Звук приглушила его грудь.
— Нет, — прошептал Кунгас нежно. — Не для нас и не сейчас. Страсть всегда приходит после того, как улетают крылья смерти. Но это ничего не стоит и уходит с завтрашним днем. И после задумываешься, действовал ли ты сам или тобой руководил твой страх.
Он снова усмехнулся. В этом звуке все еще присутствовало наслаждение, но смех получился скорее теплым, чем чувственным.
— Я тебя знаю, Ирина. Ты станешь обижаться и возмущаться. А что еще хуже, ты примешься изучать книги, пытаясь найти ответ.
— Думаешь, я не смогу его найти? — спросила она.
Ирина услышала его мягкий смех, который прошелестел сквозь ее волосы. Почувствовала легкое движение его груди. Узнала экономичность движений, которую стала так ценить.
— Не сомневаюсь, что найдешь. Но чтение отнимает столько времени. Я не хочу ждать так долго.
Ирина улыбнулась и подняла голову. Ясные карие глаза греческой дамы благородного происхождения над длинным костлявым носом глядели в миндалевидные глаза на варварском лице с плоским носом.
— Так сколько ждать? — спросила она.
Еще один приглушенный грохот пронесся по шатру, а затем еще один. Но кушан не отводил взгляда. Разрушение орудий Венандакатры — нарушение планов малва — спасение династии — эти вещи в данный момент ничего не значили, не для этих двух людей, обнимающихся на дороге.
— Вначале я должен научиться читать, — сказал он. — Не раньше. — Его лицо было напряженным и торжественным, но Ирина не упустила легкое искривление губ. Она улыбнулась.
— Ты хороший ученик. Поразительно хороший.
Теперь ни один человек не стал бы сомневаться, что Кунгас улыбается.
— Кто же провалится с таким-то побудительным мотивом? — Послышался еще один грохот — разорвало очередное осадное орудие, затем еще одно. На этот раз Кунгас посмотрел в сторону.
— Это последнее, — объявил он. — Нам нужно уходить до того, как они придут в себя и Венандакатра пришлет подкрепление. Мы успеем добраться до побережья, если не станем тянуть.
Кунгас легко поднялся на ноги и протянул ей руку. Мгновение спустя Ирина стояла рядом с ним.
Вернулись реальности войны. Ирина видела выстраивающихся колоннами сарвенов и кушанов. Они готовились к форсированному маршу к морю, где их ждали аксумские корабли, чтобы нести назад в Сурат.
Но Кунгас не сразу же отпустил ее руку. Он потратил время, чтобы склониться и прошептать:
— Мы будем знать.
Ирина улыбнулась и сжала его руку.
— Да. Мы будем знать.
Тогда она рассмеялась. Безудержным, наполненным радостью смехом. Услышав этот странный звук на кровавом поле брани, находившиеся поблизости аксумские и кушанские солдаты повернулись в ее сторону.
На секунду или две, не больше. Женщина, мозги у нее набекрень после бойни. Из-за этого даже не стоит задумываться. Женщины — хрупкие по натуре.
Глава 19
Персия.
Лето 532 года н.э.
— А ты можешь потом скрыть вход? — спросил Велисарий. Он взмахнул рукой, охватывая жестом долину. — Учти, Куруш, здесь пройдет более десяти тысяч солдат и столько же лошадей.
Римский полководец повернул голову и посмотрел вниз на реку. Река текла вначале на северо-запад, потом поворачивала строго на запад. Как и сама долина, река была небольшой и довольно узкой. Проход, где она выходила в долину, напоминал узкое ущелье. Они находились почти в предгорьях со стороны западного склона горной системы Загрос. Окружающие горы, казалось, были таким же скалистыми и труднопроходимыми, как прежде.
— Как я предполагаю, ты поведешь лошадей тем путем, — сказал Велисарий и показал на узкий проход. — К тому времени, как они пройдут, вся долина превратится в кашицу. Следы будет никак не скрыть.
Куруш покачал головой и улыбнулся.
— Мы не будем пытаться спрятать наши следы, Велисарий. Как раз наоборот! Чем больше Дамодара думает об этом узком проходе, тем больше он будет отвлекаться от настоящего выхода.
Велисарий почесал подбородок.
— Я понимаю логику, Куруш. Но не недооценивай Дамодару и Шангу — и их разведчиков. Эти патанские следопыты могут найти по следу мышь. Они не станут просто бежать за лошадьми, пуская слюну. Они обыщут всю долину.
Велисарий повернул голову и изучил вход в кванат. Укрепленный деревянными балками вход располагался примерно в ста ярдах вверх по горному склону, недалеко от небольшой речки, которая выточила эту долину. Идущий вниз пандус через несколько футов исчезал в темноте.
Велисарий показал большим пальцем в том направлении.
— Там тоже останутся следы, — заявил он. — И нет способа их скрыть. Даже если ты устроишь обвал входа, то следы все равно останутся по всей территории. Десять тысяч человек оставляют широкий след.
Улыбка Куруша стала шире. Он покачал головой.
— Ты слишком много беспокоишься. Мы сможем скрыть следы солдат, прогнав потом по ним лошадей. Везде, кроме вот этой непосредственно прилегающей территории. Затем…
Персидский господин благородного происхождения вспрыгнул на небольшой валун в нескольких футах. С этой жердочки он склонился вперед и показал вдоль крутого склона горы.
— Это местность, где развита горная промышленность, Велисарий. В основном, добыча серебра. В этой долине имеются небольшие залежи.
Он виновато развел руками.
— На самом деле серебра совсем немного — судя по тому, что мне сказали шахтеры, которых я взял с собой. Но шахтеры уйдут до того, как придет Дамодара. И я очень сильно сомневаюсь, что армия из кавалеристов-раджпутов сможет сказать ему, стоит в этой местности заниматься горнодобычей или не стоит.
Эйд фыркнул ментально. «Раджпуты?» Велисарий рассмеялся.
— Едва ли! А их патаны считают все виды труда, за исключением охоты, занятием для женщин.
Римский полководец кивнул.
— Да, это сработает, — признал он. — После того как мы пройдем, ты превратишь весь этот склон в место горнодобычи. Закроешь наши следы отходами, пустой породой. — Он показал на вход. — И, как я предполагаю, ты заставишь своих шахтеров хорошо упрятать наши следы в кванате. Пятидесяти ярдов должно хватить. Патаны привыкли жить на поверхности. Они будут чувствовать себя неуютно в той тьме. Поэтому не станут углубляться более чем на несколько футов.
И снова Велисарий изучил узкий проход в дальнем конце долины.
— Все, что останется через несколько дней, — это следы римских лошадей, — задумчиво произнес он. — Которые по пути в Месопотамию по чистой случайности прошли через горнодобывающую местность.
Он замолчал, задумавшись.
— Хотя есть одна вещь. Эти патаны знают свое дело, Куруш. Ты должен проверить…
Куруш улыбался.
— Да! Да! — перебил он. — Я положу на лошадей мешки с песком или грунтом. Которые весят примерно столько же, сколько римский солдат. Следы получатся достаточно глубокими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49