Он совершенно не собирался заниматься орг
анизацией крикетных тренировок и не думал забывать об убийстве в Асьюте
. Пусть Богг отправляется ко всем чертям. Вэндем будет работать так, как сч
итает нужным.
Он начал с того, что еще раз поговорил с капитаном Ньюменом, поручив ему пр
оследить за тем, чтобы описание примет Алекса Вольфа было разослано по к
ак можно большему количеству адресов.
Майор позвонил в египетскую полицию и узнал, что сегодня будут проверять
каирские отели и ночлежки. Затем связался с полевой службой безопасност
и Ц подразделением, которое до войны входило в службу охраны Суэцкого к
анала, и попросил их в течение нескольких дней усилить проверку документ
ов на месте.
Он поручил главному казначею британских сил специально проследить за в
озможным появлением фальшивых банкнот и сообщил службе радиоперехвата
о возможном появлении нового местного передатчика.
Наконец, он велел сержанту, находящемуся в его подчинении, посетить все р
адиомагазины в Нижнем Египте Ц их было не так уж много Ц и попросить слу
жащих сообщать о любых покупках радиодеталей и оборудования, которые мо
жно использовать для сборки или ремонта передатчика.
Затем отправился на виллу «Оливье».

* * *

Дом получил свое название из-за небольшого сквера на противоположной ст
ороне улицы, где сейчас цвели оливковые деревья, ронявшие белые лепестки
, которые, как пыль, покрывали сухую, пожухлую траву.
Здание было обнесено высокой стеной с тяжелыми резными деревянными вор
отами. Используя резной орнамент в качестве ступенек, Вэндем перелез чер
ез ворота и, спрыгнув на землю, очутился в просторном внутреннем дворе. Вы
крашенные в белый цвет стены были грязными и неопрятными. Окна закрыты о
блупившимися ставнями. Он вышел на середину двора и посмотрел на каменны
й фонтан. Ярко-зеленая ящерица прошмыгнула по его сухому дну.
Дом был необитаемым по меньшей мере в течение года.
Вэндем открыл ставень, разбил оконное стекло, просунул руку, открыл окно
и залез внутрь.
«Он не похож на дом европейца», Ц подумал Вэндем, проходя по темным прохл
адным комнатам. На стенах не висели охотничьи гравюры, не стояли аккурат
ные ряды романов Агаты Кристи и Денниса Уитли в ярких обложках, не было ме
бельного гарнитура из трех предметов от Марпла или Хэррода. Обстановка д
ома состояла из больших подушек и низких столов, ковров ручной работы и в
исящих по стенам гобеленов.
Наверху Вэндем обнаружил запертую дверь. У него ушло три или четыре мину
ты на то, чтобы сломать замок. За дверью оказался кабинет.
Комната выглядела чистой и аккуратной, с довольно пышной обстановкой: ши
роким низким диваном с бархатной обивкой, резным кофейным столиком ручн
ой работы, тремя гармонировавшими друг с другом старинными лампами, ковр
ом из медвежьей шкуры, красиво инкрустированным письменным столом и кож
аным креслом.
На столе Вэндем увидел телефон, белое пресс-папье, ручку из слоновой кост
и и высохшую чернильницу. В ящике стола он обнаружил деловые отчеты комп
аний из Швейцарии, Германии и США. Изящный кофейный сервиз из чеканной ме
ди пылился на маленьком столике. На полке за письменным столом стояли кн
иги на нескольких языках: французские романы девятнадцатого века, кратк
ий оксфордский словарь, томик арабской, насколько Вэндем понял, поэзии с
эротическими иллюстрациями и Библия на немецком языке. Никаких личных д
окументов не было.
Не было и писем или каких-либо фотографий.
Вэндем опустился в мягкое кожаное кресло за столом и оглядел комнату. Эт
о была мужская комната, жилище интеллектуала-космополита, человека, с од
ной стороны, осторожного, педантичного и аккуратного, а с другой Ц чувст
вительного и чувственного.
Вэндем был заинтригован.
Европейское название дома и абсолютно арабский облик. Брошюра об инвест
ициях и книга арабской поэзии. Старинный кофейник и современный телефон
. Множество сведений о характере человека, но ни единой подсказки, котора
я могла бы помочь его найти.
В комнате не оставили ни одной зацепки.
Ведь должны же быть банковские счета, счета от торговцев, свидетельства
о рождении и завещание, письма от возлюбленной и фотографии родителей ил
и детей. Но обитатель дома собрал все эти вещи и увез с собой, не оставив ни
какого следа своей личности, как будто бы знал, что однажды кто-нибудь при
дет сюда искать его.
«Алекс Вольф, кто ты?» Ц вслух произнес Вэндем.
Выйдя из кабинета, он прошел по дому и пересек жаркий пыльный двор. Затем п
ерелез через ворота и спрыгнул на улицу. Через дорогу, в тени оливковых де
ревьев, скрестив ноги, на земле сидел араб в зеленой полосатой галабее и б
езразлично глядел на Вэндема, который не собирался объяснять ему, что он
залез в чужой дом по официальному делу: в этом городе одной лишь формы бри
танского офицера было достаточно для объяснения любого поступка. Он дум
ал о других источниках, из которых мог бы почерпнуть информацию о владел
ьце этой виллы: муниципальные архивы; местные торговцы, которые могли до
ставлять сюда свои товары в то время, когда дом был обитаем; даже соседи. О
н даст такое задание двум своим сотрудникам и придумает что-нибудь, чтоб
ы оправдаться перед Боггом. Вэндем сел на мотоцикл и включил зажигание. М
отор взревел, и офицер укатил прочь.

Глава 3

Обуреваемый гневом и отчаянием, Вольф стоял перед своим домом и смотрел
на уезжающего британского офицера.
Он вспоминал дом таким, каким он был в его детстве, Ц наполненным громким
и голосами, смехом и жизнью. У массивных резных ворот всегда сидел на земл
е охранник, темнокожий гигант с юга, равнодушный к жаре. Каждое утро свяще
ннослужитель, старый и почти слепой, читал во дворе главу из Корана. По тре
м сторонам прохладной сводчатой галереи на низких диванах располагала
сь мужская половина семьи и курила кальяны, а мальчики-слуги разливали к
офе из кофейников с длинными носиками. Еще один охранник стоял перед две
рью, ведущей в гарем, где скучали и толстели женщины. Дни были длинными и т
еплыми, семья Ц богатой, и дети росли избалованными.
Британский офицер в шортах, на мотоцикле, с самонадеянным видом и шныряю
щими из-под форменной фуражки глазами вторгся в детство Вольфа и осквер
нил его. Вольф пожалел, что не разглядел лица этого человека, потому что за
хотел при случае его убить.
Во время своего долгого пути он все время думал об этом доме. В Берлине, Тр
иполи и Эль-Аджеле; в трудном и изнурительном переходе через пустыню; во в
ремя своего поспешного побега из Асьюта Ц повсюду вилла представлялас
ь ему безопасным раем, местом, где он в конце своего путешествия сможет от
дохнуть, вымыться и вновь обрести себя. Он мечтал лежать в ванне, пить во д
воре кофе и приводить в свою огромную кровать женщин.
Теперь ему придется уйти и поселиться в другом месте.
Все утро он провел перед домом, то прогуливаясь по улице, то сидя под оливк
овыми деревьями на случай, если капитан Ньюмен запомнил адрес и пришлет
кого-нибудь обыскать дом; он предусмотрительно купил на рынке галабею, з
ная, что если кто и придет, то искать будет европейца, а не араба.
Предъявлять настоящие документы было ошибкой. Теперь он это понимал. Бед
а была в том, что он не доверял абверовским подделкам. Встречаясь и работа
я с другими агентами, он слышал страшные истории о грубых и очевидных оши
бках в документах, изготовленных германской разведкой: неряшливых шриф
тах, плохой бумаге и даже орфографических ошибках в самых простых англий
ских словах. В разведшколе, куда его послали для обучения шифровальному
делу, ходили слухи о том, что при взгляде на определенную серию номеров пр
одовольственных карточек любому полицейскому в Англии становится ясно
, что их владелец Ц германский шпион.
Вольф взвесил все «за» и «против» и выбрал наименее рискованный вариант
, но ошибся, и теперь ему некуда было идти.
Он поднялся на ноги, взял чемоданы и зашагал прочь.
Он подумал о своей семье. Его мать и отчим умерли, но в Каире у него были три
сводных брата и сводная сестра. Им будет трудно его спрятать. Их будут доп
рашивать, как только англичане узнают о личности владельца виллы, а это м
ожет случиться уже сегодня; и даже если они ради него и скажут неправду, сл
уги их наверняка выдадут. Кроме того, он не очень им доверял, так как после
смерти отчима Ахмеду, как старшему сыну, достался дом и часть наследства,
хотя он и был европейцем и приемным, а не родным сыном. Это вызвало у родст
венников чувство горечи, потребовалось вмешательство адвокатов, но Але
кс был тверд, и его родня так никогда ему этого и не простила.
Он подумал, не поселиться ли ему в отеле «Шепард». К сожалению, полиция тож
е наверняка об этом подумала: в «Шепарде» уже, вероятно, есть описание уби
йцы из Асьюта. Остальные крупные отели его тоже скоро получат. Оставалис
ь еще пансионы. Будут ли они предупреждены, зависит от того, насколько тща
тельно сработает полиция. Поскольку дело касалось англичан, полиция, воз
можно, посчитает своим долгом действовать педантично. И все же управляющ
ие небольших пансионов часто бывали очень заняты, чтобы уделять слишком
много внимания пронырливым полицейским.
Он вышел из Гарден-Сити и направился к южной части города. Улицы здесь ста
ли еще более оживленными и шумными, чем были до его отъезда из Каира. Появи
лось бессчетное множество военных не только в британской форме, но и в ав
стралийской, новозеландской, польской, югославской, палестинской, индий
ской и греческой. Стройные, цветущие египетские девушки выгодно контрас
тировали с краснолицыми и вялыми от жары европейками. Вольфу показалось
, что среди женщин более старшего возраста стало меньше тех, кто носил тра
диционные черные платья и паранджу. Мужчины по-прежнему здоровались дру
г с другом в той же жизнерадостной манере, широко размахиваясь правой ру
кой перед громким хлопком рукопожатия, продолжавшегося не менее одной-д
вух минут, в течение которого они возбужденно говорили, держа друг друга
за плечо левой рукой. Нищие и уличные разносчики благоденствовали, польз
уясь наплывом наивных европейцев. Вольф в своей галабее был в безопаснос
ти, в то время как иностранцев осаждали калеки, женщины с детьми, облеплен
ными мухами, мальчишки-чистильщики обуви и мужчины, продававшие все на с
вете, начиная от использованных лезвий и кончая гигантскими авторучкам
и, в которых, по их словам, одной заправки чернил хватало на шесть месяцев.

С уличным движением дело обстояло еще хуже. Медленные, отталкивающего ви
да трамваи были переполнены более, чем когда-либо: пассажиры с риском для
себя висли на подножках, набивались в кабину к водителю и сидели, скрести
в ноги, на крыше. С автобусами и такси было не лучше: видимо, запчастей не хв
атало, поэтому у многих машин были разбитые стекла, сдутые шины и барахли
вшие двигатели, отсутствовали фары или дворники на лобовом стекле. Вольф
увидел два такси: старый «моррис» и еще более древний «паккард», которые
больше не могли двигаться самостоятельно и их тащили ослы. Единственным
и приличными машинами были чудовищные американские лимузины, принадле
жащие местным богатеям, и изредка попадавшиеся довоенные английские «о
стины». С автомобилями отчаянно соревновались запряженные лошадьми по
возки, крестьянские телеги, влекомые мулами, и домашний скот: верблюды, ов
цы и козы, которых по египетскому закону, почти никогда не соблюдавшемус
я, не разрешалось перегонять через центр города.
А какой при этом был шум!
Трамваи беспрестанно звонили. Попадая в заторы, все автомобили сигналил
и. Извозчики и погонщики верблюдов, стараясь не отстать от них, кричали во
весь голос. Во многих магазинах и во всех кафе из дешевых радиоприемнико
в, включенных на полную громкость, неслась арабская музыка. Уличные торг
овцы то и дело приставали к прохожим, которые отгоняли их прочь. Лаяли соб
аки, а над головами кружили бумажные змеи. Время от времени все эти звуки п
ерекрывались ревом аэроплана.
«Это мой город, Ц подумал Вольф. Ц Здесь они меня не поймают».
В Каире около дюжины известных пансионов, обслуживающих туристов разны
х национальностей: швейцарцев, австрийцев, немцев, датчан и французов. Он
подумал о них, но затем отверг этот вариант, как слишком очевидный. В конце
концов, Вольф вспомнил о дешевых меблированных комнатах, сдаваемых внае
м монахинями в Булаке, портовом районе. В основном в них жили моряки, припл
ывшие по Нилу на паровых буксирах или фелюгах, груженных хлопком, углем, б
умагой и камнем. Вольф был уверен, что его не ограбят и не убьют и что никто
не подумает искать его там.
По мере того, как он удалялся все дальше от района отелей, народу на улицах
становилось меньше. Реку он не видел, но изредка в проемах между тесно сто
ящими зданиями мелькали высокие треугольные паруса фелюг.
Общежитие располагалось в большом запущенном здании Ц бывшей вилле ка
кого-то паши. Над аркообразным входом было прикреплено бронзовое распят
ие. Монахиня в черном платье поливала перед зданием маленькую цветочную
клумбу. Сквозь арку Вольфу был виден прохладный тихий холл. Сегодня он с т
яжелыми чемоданами прошел несколько миль и мечтал об отдыхе.
Из общежития вышли два египетских полицейских. Вольф быстрым взглядом о
кинул широкие кожаные пояса, неизменные солнцезащитные очки и военные п
рически, и сердце его упало. Он повернулся спиной к полицейским и заговор
ил по-французски с монахиней:
Ц Доброе утро, сестра.
Она перестала поливать цветы, выпрямилась и улыбнулась ему.
Ц Добрый день. Ц Она была на удивление молода. Ц Вам нужна комната?
Ц Комната мне не нужна. Только ваше благословение.
Двое полицейских приближались, и Вольф внутренне напрягся, продумывая о
тветы на возможные вопросы и одновременно выбирая, в какую сторону бежат
ь, если дело примет плохой оборот; они прошли мимо, споря о скачках.
Ц Да благословит вас Господь, Ц сказала монахиня.
Вольф поблагодарил ее и зашагал дальше. Дела обстояли хуже, чем он себе пр
едставлял. Полиция, должно быть, проверяла повсюду. Вольф стер себе все но
ги, от тяжелых чемоданов у него болели руки. Он чувствовал разочарование
и некоторое негодование: город был известен своей хаотичностью, но, несм
отря на это, им удалось довольно четко организовать операцию по его поим
ке. По той же дороге он направился обратно в центр города. У него вновь воз
никло чувство, знакомое ему по пустыне: словно он будет идти без конца и ни
когда никуда не придет.
Вдалеке Вольф заметил знакомую высокую фигуру Хуссейна Фахми, старого ш
кольного товарища. На какое-то мгновение Вольф остановился, как парализ
ованный: Хуссейн, конечно, его приютит, и, наверное, ему можно довериться, н
о у него были жена и трое детей, и как им объяснить, что у них будет жить дядя
Ахмед, но что это тайна, и они не должны даже упоминать его имя в разговора
х с друзьями. Да вообще, как Вольф объяснит все это самому Хуссейну?
Хуссейн бросил взгляд в сторону Вольфа, но тот быстро повернулся и переш
ел на другую сторону улицы, прячась за трамваем. Оказавшись на противопо
ложной стороне, он, не оглядываясь, быстро зашагал по переулку. Нет, ему не
льзя было искать приют у бывших школьных друзей.
Переулок вывел его на соседнюю улицу рядом с немецкой школой. Интересно,
открыта ли она еще: многие немцы в Каире были интернированы. Он направилс
я к школе, но затем увидел военный патруль, проверяющий документы прямо п
еред зданием. Вольф быстро развернулся и зашагал в обратную сторону.
Надо было прекращать это шатание по улицам.
Он чувствовал себя, как крыса в лабиринте: в какую бы сторону ни пошел, ему
везде преграждали дорогу. Вольф заметил такси, большой старый «форд», из-
под капота которого со свистом вырывался пар. Он помахал рукой и вскочил
в притормозивший автомобиль. Дал шоферу какой-то адрес, и машина рывком д
ернулась с места на третьей скорости, очевидно, единственной, которая ра
ботала. По дороге они дважды останавливались доливать воду в кипящий рад
иатор, и Вольф съеживался на заднем сиденье, стараясь спрятать свое лицо.

В конце концов они приехали в коптский район Каира Ц старое христианско
е гетто.
Вольф расплатился с шофером и пошел вниз по ступенькам. Он дал несколько
пиастров старой женщине, которая сидела у большого деревянного шлагбау
ма, и она впустила его.
Это был островок темноты и тишины посреди бурного моря Каира. Вольф брел
по его узким проходам и слушал низкое пение, слабо доносившееся из древн
их церквей.
1 2 3 4 5 6 7