– Он так же обращался и с тобой?
– Со всеми.
– Кто-нибудь говорил об этом мистеру Дрейку?
– Ты шутишь!
– Адам Дрейк – прекрасный человек. Насколько я его знаю, он немедленно уволит Стива.
– Мелани, давай посмотрим правде в глаза. Стив, возможно, самый лучший фотограф в мире моды. Может быть, он и ненавидит нас, но благодаря ему мы выглядим удивительно. В результате все мы – ты, я, Стив, мистер Дрейк – зарабатываем кучу денег.
– Сутенеры и шлюхи, – прошептала Мелани.
– Я в это не верю, так же как и ты, – нетерпеливо возразила Фрэн.
– Нет, – спокойно согласилась Мелани, немного нахмурившись. – Но полагаю, мистер Дрейк…
– Мелани, через десять лет, когда мы с тобой станем уже историей в модельном бизнесе, Стив по-прежнему останется лучшим фотографом, а «Дрейк» – самым лучшим модельным агентством. Мы просто товар с коротким сроком годности…
– Какая удобная мысль! – рассмеялась Мелани, тряхнув своими золотистыми волосами и этим жестом отбросив огорчения из-за Стива. Она не позволит Стиву Барнзу разрушить ее жизнь. Она сможет вытерпеть вульгарность Стива, если нужно. – Десять лет?
– Если нам повезет. Может быть, только пять. – Фрэн посмотрела на их отражения в зеркале под ярким светом. Сейчас – безупречная красота, но она не вечна. – Чем ты собираешься заниматься, Мелани, окунувшись в волны славы? Где ты окажешься через десять лет?
– Через десять лет… – рассеянно размышляла Мелани. – Я буду жить с мужем и детьми в Малибу. У нас будут лошади, пляж с белым песком и сады с розами. А в свободное время, пока дети будут в школе, я стану разрабатывать модели одежды.
– О Господи!
– Что?
– Я себе представляла, что именно ты из всех манекенщиц в истории «Модельного агентства Дрейка» закончишь свою карьеру романом с Адамом. Но это означает, что он поселит тебя в своем пентхаусе в Манхэттене на всю оставшуюся жизнь. И у него уже были дети от предыдущих браков.
– Может быть, у него нет намерений снова жениться.
– Он чуть было не женился прошлым летом. На докторе Джейн Такер, нейрохирурге, которая работает в Корнеллском университете. Однажды я видела ее. Она производит впечатление. Кстати, сколько детей ты мечтаешь иметь?
– Двоих, думаю. – Мелани нахмурилась. А если у нее родятся близнецы? – А где будешь ты через десять лет?
– Через десять лет – надеюсь, гораздо раньше, – я стану миссис Джейсон Синклер.
– Действительно?
– Мне хочется только этого, – вздохнула Фрэн. – Вообще-то сейчас я собираюсь встретиться с ним и отменить наше свидание и обед из-за съемок для «Тиффани», – добавила Фрэн, посмотрев на часы. – Увидимся позже, Мелани, шлюха-домоседка.
Выходя из раздевалки, Фрэн мило улыбнулась Мелани.
Мелани долго сидела в тишине раздевалки, уставившись на свое отражение в зеркале и задумавшись. Наконец она пошла по коридору в студию. Стив готовился к следующей съемке.
– Если ты еще раз посмеешь обращаться со мной таким образом… – серьезно начала Мелани. Она видела, как напрягся Стив от ее слов. – Я расскажу мистеру Дрейку.
– Мистеру Дрейку? – усмехнулся Стив. – Адам посмеется над тобой. Он даже может уволить тебя.
– Меня это не волнует, – спокойно, честно ответила Мелани. Она решила именно так. Ей нравилось работать манекенщицей, потому что это было так красиво. Но Стив все портил. Лучше она бросит это сразу, прежде чем станет испытывать полное отвращение. – Но подумай, Стив, ведь он может уволить тебя.
– Нет.
– Это легко проверить, – твердым и уверенным голосом произнесла Мелани. Она верила, что должна победить. Адаму Дрейку тоже нравилась красота.
– Ты не расскажешь ему. – Его слова прозвучали как угроза. Стив повернулся и посмотрел на Мелани. Его темные глаза были в тени, но Мелани заметила в них ярость. И испуг.
Стив боялся.
– Увидим.
Глава 9
Гейлен вышла из офиса Чарлза как раз в тот момент, когда Джейсон выходил из своего кабинета.
– Гейлен! Привет.
– Привет, Джейсон. – Она покраснела.
– Как дела?
– Превосходно. – «Подожди минутку, Джейсон. Я должна подумать о том, что сказать…» Она чувствовала, что он отстраняется от нее. Слова слетели с ее губ поспешно, против воли. – Чарлз только что показал мне иллюстрации к «Эмералд». Он сказал, что это ты их выбрал. Они… Джейсон… такие красивые. Замечательные.
– Я рад, что они тебе понравились. Если у тебя есть свободная минутка, зайдем ко мне в кабинет – там находится кое-кто, с кем тебе, возможно, захотелось бы встретиться.
Гейлен последовала за Джейсоном в его кабинет. У окна с видом на Манхэттен стояла женщина.
– Фрэн. – Голос Джейсона оторвал ее внимание от серо-черных облаков, окутавших весь Манхэттен.
Фрэн грациозно и элегантно повернулась и улыбнулась красивой улыбкой.
– Гейлен, это Фрэн Джеффриз. Она была натурщицей для рисунков к «Эмералд».
Гейлен уставилась на милые карие глаза, роскошные темные волосы. Захватывающая дух красота! Иллюстрации, которые Гейлен только что видела в кабинете Чарлза, передавали невинность характера придуманной Гейлен героини. Но эта реальная женщина казалась такой самоуверенной, такой опытной, такой очаровательной. Разве она похожа на Эмералд? Гейлен не знала, и это обескураживало ее. Гейлен так хорошо знала Эмералд. Так много в Эмералд было от Гейлен. Так много того, что скрывалось в ее душе.
Гейлен вежливо улыбнулась Фрэн и задумалась над тем, было ли у них с Фрэн что-то общее. Явно у них не было ничего общего во внешности и, наверное, в характере тоже. Фрэн. Эмералд. Гейлен. Что было реальностью, а что искусством?
– Приятно познакомиться с тобой, Фрэн.
– Мне тоже приятно познакомиться с тобой. Не могу дождаться, когда прочитаю твой рассказ. Джейсон не перестает им восторгаться.
«В самом деле?» – Гейлен застенчиво посмотрела на Джейсона, чтобы получить хоть какой-то утвердительный знак – улыбку, кивок, но светло-голубые глаза Джейсона избегали встречи с ее взглядом.
– Джейсон, мне пора идти, – сказала Фрэн. – Извини, что не смогу пообедать с тобой, работаю для «Тиффани». Увидимся вечером. До свидания, Гейлен.
Гейлен подошла к окну, когда Фрэн и Джейсон поцеловались. Мимолетный поцелуй на прощание, ничего более. Но и этого оказалось более чем достаточно.
– Она очень красивая, – сказала Гейлен, когда Фрэн ушла. Она говорила, глядя на грозовые облака.
– Что-то с тобой происходит. – Джейсон не обратил внимания на слова Гейлен о Фрэн. Может быть, он просто не расслышал ее.
– Что? – Гейлен повернулась и посмотрела на Джейсона – серьезно ли он говорит. Его светло-голубые глаза были серьезными.
– Ты выглядишь неважно, кажется, похудела.
Почувствовав неловкость, Гейлен обхватила себя руками.
Она и правда похудела. Иногда она так увлекалась, когда писала свои рассказы, что даже забывала поесть. Она и так всегда была очень хрупкой, а теперь Джейсон – Джейсон! – заметил, что она стала выглядеть еще более похудевшей и еще более неуклюжей. Гейлен потянулась за своей матерчатой сумочкой.
– Мне пора идти.
– Пообедай со мной. – Джейсон загородил ей дорогу. – Фрэн только что отказалась, а я заказал обед на двоих в «Люмьере». Ты присоединишься ко мне?
«Люмьер»… Гейлен слышала об этом дорогом, изыскан ном, роскошном ресторане. Мало кто мог заказать там столик. Для этого нужно быть известным человеком.
– Я не одета… – Гейлен посмотрела на свое шерстяное пальто, которое она купила уцененным – уже не новым, – когда на смену бабьему лету неожиданно пришли ранние морозы. Под пальто на ней было старенькое хлопчатобумажное платье. У нее не было одежды, подходящей для обеда в «Люмьере».
– Кого это волнует? – спросил Джейсон.
«Тебя это волнует, Джейсон. Уверена, что тебе это не безразлично. Просто ты слишком вежлив, слишком хорошо воспитан, чтобы показать свое беспокойство».
Позже вечером в этот же день, когда Гейлен думала об обеде с Джейсоном в «Люмьере», она даже не могла вспомнить, притронулась ли к изысканной еде. Она также не могла вспомнить, был ли кто-то еще в ресторане, какого цвета была скатерть на столе, как звали официанта, какие цветы стояли на столах, какие картины висели на стенах. Гейлен не могла вспомнить ничего из тех простых вещей, которые многие считали такими запоминающимися в интерьере ресторанов.
Гейлен помнила только одно: как она чувствовала себя из-за него, как он смеялся, как его глаза смотрели на нее, как он наклонялся к ней – так близко, что они чуть не соприкасались друг с другом.
А когда Джейсон вспоминал об этом же позже вечером в тот же день, до того как они с Фрэн занялись любовью, и после этого, и даже во время секса, он размышлял, не приснился ли ему сон. Конечно, это казалось просто иллюзией, чудом, случившимся в реальной жизни.
Те два с половиной часа показались Джейсону волшебными. Джейсон никогда не испытывал такой радости и восхищения, ни разу в своей жизни, ни на минуту.
Это было нереально. Это не могло быть явью.
Гейлен ждала – с беспокойством, с нетерпением, с волнением – целую неделю.
«Может быть, Джейсон не знает, как связаться со мной?» – предполагала она каждый проходящий день. Это подсказывало ей сердце.
«Конечно, знает, – отвечал ее разум. – Просто он не звонит. Он не собирается этого делать. Зачем ему это? У него есть Фрэн… Эмералд…»
В конце недели Гейлен решила послать ему благодарственную записку. Разве это не уместно? Обычная вежливость.
Посыльный из «Елисейских полей» согласился доставить записку в полдень. Гейлен написала на конверте имя Джейсона и слово «лично».
Посыльный сообщил, что личный секретарь Джейсона ушла обедать, поэтому он попросил секретаря приемной положить конверт на стол Джейсону.
Джейсон заметил бледно-розовый конверт на своем столе сразу же, как только вошел в кабинет. Конверт так не вписывался в его рабочую обстановку. В кабинете Джейсона было огромное количество фотографий, эскизов, графических работ. Но только не слова. В кабинете Джейсона не было ни писем, ни докладных записок, ни календарей с расписанием встреч, ни рукописей, ни телефонных справочников.
Джейсон уставился на светло-розовый конверт и надпись, сделанную синей перьевой ручкой. Глазами художника Джейсон узнал красивую, аккуратную надпись и понял, кто вывел ее, но не мог понять ее значения.
Джейсон закрыл глаза. Чувство беспомощности охватило его, вызвав в душе давние страдания. Он снова ощущал зависимость, приговор знать только то, чем с ним хотели делиться, и невозможность ничего узнать самостоятельно. И как только ужасные воспоминания о дне смерти Эллиота – дне самой большой беспомощности – начали всплывать перед ним, Джейсон быстро открыл глаза.
Он положил конверт в карман пиджака и в отчаянии, не надевая пальто, вышел на морозный воздух.
Почему бы ему просто не попросить Чарлза прочитать это письмо для него? В обязанности Чарлза входило чтение всех документов для братьев Синклер.
Но это письмо было особенным. Личным. Чарлзу вовсе не обязательно знать о нем…
«Я не хочу, чтобы Чарлз знал об этом», – осознал Джейсон, шагая по Парк-авеню. Его щеки быстро онемели от ледяного ноябрьского ветра. Ведь сам Чарлз многим не делился с Джейсоном.
Несмотря на ужасный холод, Джейсон оказался не одиноким. На улицах Манхэттена люди стремительно направлялись кто, куда по своим делам. Джейсона окружала толпа, в прямом смысле слова – толпа, масса людей. Его окружали люди, которые могли прочитать бесценную записку, лежавшую в его кармане. Но Джейсон был известной личностью. Ему нужно вести себя осторожно и знать, кого просить.
Пройдя несколько кварталов, Джейсон свернул с Парк-авеню на боковую улочку и пошел в восточном направлении. Здесь уже были другие люди: менее целеустремленные, более холодные, никуда не спешащие. Эти люди не могут узнать его. Первые два человека, с которыми заговорил Джейсон, оказались такими же, как он, – они не умели читать.
Через три квартала к востоку от Парк-авеню улочка закончилась школьным двором. Группы подростков столпились, чтобы весело провести переменку между уроками на улице, несмотря на зимний холод. Джейсон подошел к мальчику, который стоял отдельно от других.
– Ты умеешь читать?
– Что вы имеете в виду?
– Ты умеешь читать? – повторил Джейсон.
– Конечно, умею.
Джейсон размышлял, не желание ли это покрасоваться.
– Прочитаешь это для меня? – Джейсон вытащил конверт из кармана. – Я дам тебе двадцать долларов.
Парень скептически смотрел на Джейсона.
– Двадцать пять, – предложил Джейсон. Или пятьдесят. Или сто. Или миллион.
– У вас что-то с глазами, мистер?
Джейсон пожал плечами.
– Хорошо?
Парень кивнул, быстро сунул деньги в карман джинсов и взял записку.
– Хорошо. Здесь написано, – начал он, нахмурившись и глядя на конверт, – «Джейсону. И лично… Лично» . Хотите, чтобы я прочитал и саму записку?
– Да, пожалуйста. – «Нет. Но разве у меня есть выбор?»
– «Дорогой Джейсон. Спасибо за обед» … Нет, не так. – Парень нахмурился, пытаясь прочитать. – «обеденное угощение…»
– Угощение, – промолвил Джейсон. Очень по-британски. Похоже на Гейлен. – Продолжай.
– «…угощение на прошлой неделе. Это было… замечательно. Я даже не ожидала такого». – Парень помолчал. – Здесь еще одно слово. Оно странное. Я прочитаю его вам по буквам.
Джейсон выслушал названия букв, которые не имели для него никакого значения.
– Это, может быть, «Гейлен» ?
Парень сморщил нос, внимательно посмотрел на записку и энергично кивнул:
– Ага! Именно так. Гейлен. Смешно. Это имя?
– Да. – Джейсон забрал записку из руки парня. – Спасибо.
– Не за что.
Джейсон помедлил.
– Тебе нужно научиться читать как можно лучше. Поверь мне, это так необходимо в жизни.
– Конечно. – Парень пожал плечами. – Научусь.
«Я даже не ожидала такого». Эти слова крутились в голове Джейсона. «Я тоже не ожидал такого, Гейлен. Но это же нереально. Это просто милая иллюзия. Если мы снова увидимся, разве нас не постигнет только одно разочарование?»
И все-таки когда Джейсон думал о Гейлен, его охватывало волшебное чувство. Он шел все быстрее и быстрее в этом ужасном холоде, все дальше от Парк-авеню к Гринич-Виллидж и к Гейлен.
Когда Джейсон добрался до кафетерия отеля «Елисейские поля», его губы посинели от холода, а щеки из красно-розовых превратились в мертвенно-бледные. Но как только Джейсон увидел Гейлен, он попытался улыбнуться ей своими онемевшими губами. Должно быть, ему удалось это сделать или же Гейлен просто улыбнулась ему сама, но через несколько мгновений замерзшее тело Джейсона стало наполняться волшебным теплом.
– Джейсон.
– Привет.
– Привет.
– Я получил… Спасибо… это было замечательно…
– О! – покраснела она. – Да… это было замечательно.
Они стояли около входа в «Елисейские поля», пытаясь подобрать нужные слова и красноречиво общаясь глазами и улыбками. Гейлен была истинным художником слова, но ее искусство заключалось в написании, а не в устном общении. Свои ощущения и чувства она умело переносила из сердца на бумагу. Но произносить слова – говорить то, что так важно, – было ей чуждо.
Говорить то, что так важно, было для Джейсона так же чуждо, как и для Гейлен. Джейсон разговаривал на языке, которому его научили Чарлз, Эллиот и репетиторы, – на их языке, но не его, – потому что он был вынужден это делать. Но слова не были его сильной стороной. Джейсон не мог использовать их, чтобы выразить свои чувства. Джейсон рисовал свои чувства, и он ни с кем не делился своими картинами. До этого момента он никогда и не хотел этим ни с кем делиться.
– Когда ты…
– Через час.
– Ты свободна?
– Да.
Следующие две недели Джейсон и Гейлен провели спокойно, и все сильнее влюбляясь друг в друга. Они ужинали в Гринич-Виллидж в уединенных, слабо освещенных ресторанчиках, где никто не узнавал его, и где она чувствовала себя как дома в своих длинных ситцевых платьях. В квартале Виллидж Джейсон тоже чувствовал себя как дома. Ему нравились музыка, театр, искусство и люди. Эти люди были такие же, как он сам: спокойные, талантливые, страстные художники.
Джейсону подходил дух этого квартала, так же как и он сам подходил для Гейлен. Он улыбался ей, держал ее руку в своей и надеялся, что она все понимает. Гейлен улыбалась ему в ответ, глядя блестящими изумрудными глазами, и тоже надеялась, что он все понимает.
Поздно вечером, когда Джейсон уходил, проводив Гейлен до порога особняка на Спринг-стрит, она зажигала свои пахнущие гиацинтом свечи, заправляла чернилами перьевую ручку и писала ему письма, рассказывая в них о своих чувствах.
В конце второй недели Джейсон предложил провести вместе неделю Дня благодарения на его вилле Уиндермир в Саутгемптоне.
– А Чарлз будет там? – спросила Гейлен.
– Нет. Чарлз не живет там. Больше там никого не будет. Мы будем совершенно одни. – Многочисленная прислуга ухаживала за домом в будни и исчезала на выходные, когда туда приезжал Джейсон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45