VadikV
35
Конрад Лоренц: «Человек
находит друга»
Конрад Лоренц
Человек находит друга
«Человек находит друга»: Захаров; Москва
; 2001
ISBN 5-8159-0132-6
Оригинал: Konrad Lorenz, “Man Meets Dog”
Перевод: Ирина Гавриловна Гурова
Аннотация
Только два вида животных стали
членами домашнего круга человека не как пленники и были приручены не с п
омощью принуждения Ц собака и кошка. Их объединяют два момента Ц оба он
и хищники и у обоих человек использует их охотничьи способности. А во все
м остальном, и главное Ц по характеру своих отношений с человеком, они ра
знятся между собой, как день и ночь. Нет другого животного, которое так кар
динально изменило бы весь образ жизни, всю сферу своих интересов, стало б
ы до такой степени домашним, как собака; и нет другого животного, которое з
а долгие века своей связи с человеком изменилось бы так мало, как кошка.
Сила обаяния собаки заключена в глубине дружбы и крепости духовных уз, к
оторые связывают ее с человеком, а очарование кошки объясняется как раз
тем, что она не вступила с ним в тесный контакт, что она охотится в его коню
шнях и амбарах с таинственной и недоступной даже тогда, когда нежно трет
ся о ноги хозяйки или ублаготворено мурлычет у огня.
Выдающийся ученый и замечательный публицист Конрад Лоренц в своей книг
е «Человек находит дpуга» увлекательно рассказывает о наблюдениях над о
бщением людей с собаками и кошками и взаимоотношениях «братьев меньших
» между собой.
Конрад ЛОРЕНЦ
ЧЕЛОВЕК НАХОДИТ ДPУГА
ВВЕДЕНИЕ. ЧЕЛОВЕК И ДОМАШНИ
Е ЖИВОТНЫЕ
Необходимость обрекает их
Жить с человеком Ц на его лугах.
В его дворе иль у него в дому.
И часто нам являет их пример,
Сколь дорогую цену он берет
За покровительство
Купер. Прогулка в зимний полд
ень
Сегодня я позавтракал поджаренным хлебом с колбаской. И колбасой и жиром
, на котором поджаривался хлеб, я был обязан свинье, которую знавал очаров
ательным юрким поросёнком.
Однако, едва она вышла из этого нежного возраста, я прекратил с ней всякое
знакомство, дабы избавить свою совесть от угрызений, когда придёт неизбе
жный час. Я уверен, что, если бы мне пришлось самому убивать животных, кото
рых я ем, на мой стол никогда не попадали бы существа, по интеллектуальном
у уровню выше рыбы или Ц в крайнем случае Ц лягушки. Разумеется, снимать
с себя таким способом ответственность Ц чистейшей воды лицемерие. Но в
любом случае отношение человека к животным, которых он выращивал для еды
, носит противоречивый характер. У фермеров оно определяется вековыми тр
адициями и давно уже вылилось в строго определённую, почти ритуальную фо
рму поведения, что полностью освобождает их от ощущения моральной ответ
ственности и вины. Для человека же, профессионально занимающегося изуче
нием умственных способностей животных, эта проблема приобретает совсе
м иное освещение. С его точки зрения, необходимость убивать домашних жив
отных куда более тягостна, чем отстрел дичи. Охотник незнаком со своей до
бычей лично Ц во всяком случае, он сам её не выращивал. А главное, дикие зв
ери знают, что им постоянно грозит гибель.
В моральном аспекте свернуть голову домашнему гусю, доверчиво тянущему
ся к вам за кормом, куда труднее, чем, затратив немало терпения и физически
х усилий, подстрелить его дикого собрата, который не только знает о подст
ерегающей его опасности, но и имеет возможность избежать её. Однако пози
ция человека по отношению к тем домашним животным, которых он не ест, а исп
ользует для других целей, пожалуй, ещё более сомнительна, чем его позиция
по отношению к тем, которых он потребляет в пищу и которые до своей обычно
быстрой и безболезненной смерти ведут лёгкую и беззаботную жизнь. Судьб
а лошади, чьё существование по мере приближения старости становится все
более тяжким, слишком трагична, чтобы на ней хотелось останавливаться. К
наименее приятным чертам взаимоотношений человека и домашних животных
относится хладнокровие, с которым он забивает телят и даже самих коров, к
огда, выдоенные досуха, они перестают «оправдывать себя».
Только с самой широкой биологической точки зрения, рассматривая не инди
видуальные особи, а вид в целом, мы можем считать связь между человеком и д
омашними животными взаимовыгодным «симбиозом». Ведь, как и лошадь, и кор
ова, и овца, и прочие домашние животные получили от своего одомашнивания
бесспорную выгоду, поскольку их дикие предки, не способные существовать
в цивилизованных странах, давно уже вымерли.
К тому же человек никогда не брал на себя по отношению к ним никаких морал
ьных обязательств, и, собственно говоря, он обращается с ними так, как в др
евности даже высокоцивилизованные народы обращались с пленниками, зах
ваченными на войне. А в первобытные времена таких пленников нередко прос
то ели. И победители при этом испытывали куда меньше нравственных сомнен
ий, чем испытывал их сегодня утром я, завтракая колбасой.
Только два вида животных стали членами домашнего круга человека не как п
ленники и были приручены не с помощью принуждения. Я имею в виду собаку и к
ошку. Их объединяют два момента Ц оба они хищники и у обоих человек испол
ьзует их охотничьи способности. А во всем остальном, и главное Ц по харак
теру своих отношений с человеком, они разнятся между собой, как день и ноч
ь. Нет другого животного, которое так кардинально изменило бы весь образ
жизни, всю сферу своих интересов, стало бы до такой степени домашних, как с
обака; и нет другого животного, которое за долгие века своей связи с челов
еком изменилось бы так мало, как кошка. Утверждение, что кошки, если исключ
ить несколько декоративных пород, вроде ангорской или сиамской, в сущнос
ти, вовсе не домашние животные, а подлинно дикие существа, Ц во многом сп
раведливо. Кошка, сохраняя полную независимость, предпочитает селиться
в домах и хозяйственных постройках человека по той простой причине, что
нигде больше мыши не водятся в таком количестве. Сила обаяния собаки зак
лючена в глубине дружбы и крепости духовных уз, которые связывают её с че
ловеком, а очарование кошки объясняется как раз тем, что она не вступила с
ним в тесный контакт, что она охотится в его конюшнях и амбарах с таинстве
нной и недоступной даже тогда, когда нежно трётся о ноги хозяйки или убла
готворено мурлычет у огня. Для меня мурлыкающая кошка Ц это символ дома
шнего очага, уютного покоя. Мне было бы так же трудно обойтись без кошки в
моем доме, как и без собаки, которая трусит со мной по улице или по лугу. С са
мого раннего детства я всегда был окружён собаками и кошками, и в этой кни
ге я расскажу о них. Деловитые друзья советовали мне написать отдельную
книгу про собак и отдельную книгу про кошек, потому что люди, любящие коше
к, часто не выносят собак. На мой взгляд, истинная любовь к животным и пони
мание их доказывается как раз тем, что один и тот же человек испытывает си
мпатию и к собакам и к кошкам, умея ценить особые качества как тех, так и др
угих. А потому эту маленькую книгу я посвящаю всем тем, кто любит и понимае
т и собак, и кошек.
КАК, ВЕРОЯТНО, ВСЕ ЭТО НАЧИНА
ЛОСЬ
Дана им мудрость тонкая чуть
я,
И по лицу, по виду человека
Цель тайную его прочесть умеют.
Не раз спасенье обретали мы
В том свойстве, что самим нам недоступно.
Купер
Сквозь густые заросли высоких степных трав пробирается кучка нагих люд
ей Ц первобытная орда. Да, это, несомненно, люди такие же, как мы с вами, их с
ложение ничем не отличается от сложения современного человека. В руках о
ни держат копья с костяными наконечниками, а некоторые даже вооружены ук
ами и стрелами, однако в их поведении есть что-то, чего в наше время нельзя
найти даже у племён, стоящих на самом низком уровне развития, что-то, что м
ы привыкли замечать только у животных. Эти люди ещё далеко не владыки Зем
ли, бесстрашно взирающие на все, что их окружает. Нет, ни то и дело испуганн
о оглядываются через плечо, и их тёмные глаза все время беспокойно бегаю
т. Они ведут себя, как олени, как гонимые животные, которые должны быть все
время настороже. Они стараются подальше обходить кусты и купы деревьев,
где, возможно, прячется хищник, а когда навстречу им, зашуршав ветками, вне
запно выскакивает крупная антилопа, нервно вздрагивают и поднимают коп
ья, готовясь обороняться. Но тут они узнают безобидное травоядное, и стра
х сменяется облегчением: они начинают возбуждено переговариваться, а по
том раздражаются радостным смехом.
Однако веселье быстро угасает: орда охвачена унынием, и что вполне понят
но. Недавно другое, более сильное и многочисленно племя вытеснило их из п
ривычных охотничьих угодий, и вот они вынуждены уходить все дальше на за
пад, а эти места им совсем незнакомы, и к тому же здесь встречается больше
опасных хищников, чем там, где они обитали раньше. Их прежний предводител
ь, опытный старый охотник, погиб несколько недель назад Ц его растерзал
саблезубый тигр, который ночью подкрался к стойбищу и схватил девочку. В
се мужчины кинулись на тигра с копьями.
Предводитель был впереди, и удар огромной лапы обрушился именно на него.
Девочка была уже мертва, а старый охотник умер от ран на другой день. Правд
а, и тигр, поражённый копьём в брюхо, неделю спустя сдох, но это нисколько н
е облегчало положение орды. Теперь в ней осталось только пять мужчин, а пя
терым мужчинам не под силу защитить женщин и детей от крупного хищника. Д
а и новый предводитель далеко не так опытен и силён, как погибший. Зато лоб
у него выше и выпуклее, а глаза более живые и сметливые. Больше всего орда
страдает от недосыпания. В своих родных местах люди спали вокруг большог
о костра, а кроме того, у них была стража, хотя осознали они это только тепе
рь. По ночам их стоянку тесным кольцом окружали шакалы, которые следовал
и за ордой, подбирая объедки. Людей и их назойливых спутников не связывал
а никакая дружба. В шакала, пытавшегося подобраться поближе к костру, лет
ели камни, а иногда и стрела, хотя охотники предпочитали не расходовать с
трелы на таких малосъедобных зверей.
Ведь даже и в наши дни у многих народов собака считается нечистым животн
ым из-за своих предков Ц мусорщиков. Тем не менее шакалы приносили перво
бытным людям несомненную пользу: следуя за ними, они в какой-то мере избав
ляли их от необходимости выставлять часовых, так как начинали тявкать и
завывать, едва неподалёку появлялся опасный хищник. Люди, ещё не умевшие
мыслить абстрактно и живущие только настоящей минутой, не замечали помо
щи своей четвероногой свиты. Но сейчас они лишились этой помощи, и по ноча
м вокруг их стоянки воцарялась такая жуткая и зловещая тишина, что даже т
е, кто не должен был сторожить сон остальных, не решались сомкнуть глаз. Во
т почему все они были истомлены, и особенно пятеро мужчин, которым теперь,
когда их осталось так мало, постоянно приходилось перенапрягать вниман
ие. Так члены этой маленькой орды, усталые, измученные и телом и духом, про
должали плестись по степи, вздрагивая при каждом неожиданном шорохе и хв
атаясь за копья и луки, Ц но теперь они все реже разражались хохотом, ког
да тревога оказывалась ложной. Начинало смеркаться, и в них пробуждался
ужас перед наступающей ночью; ими владел тот страх перед неведомым, кото
рый давно прошедшие эпохи так сильно запечатлелся в мозгу человека, что
даже в наши дни ночная темнота пугает ребёнка, а для взрослых служит симв
олом зла. Это древние воспоминания о тех временах, когда силы мрака, вопло
щённые в хищниках-людоедах, кидались из непроницаемой тьмы на свою двун
огую добычу. Для наших первобытных предков ночь, несомненно, таила в себе
неисчислимые ужасы.
Люди сбиваются в тесную кучу, начинают оглядываться в поисках удобного м
еста для ночлега подальше от густого кустарника, грозящего внезапным на
падением. Когда такое место будет найдено, они после длительной и сложно
й процедуры добывания огня разожгут наконец костёр, поджарят и разделят
скудную еду. Сегодня им удалось раздобыть уже сильно «тронутые» останки
вепря, не доеденные саблезубым тигром, от которых мужчины не без труда от
огнали гиеновых собак. Нам эти кости с лохмотьями гниющего мяса вряд ли п
оказались бы аппетитными, но члены орды поглядывают на них с голодной жа
дностью. Несёт добычу сам предводитель, чтобы не подвергать соблазну бол
ее безответственных своих собратьев. Внезапно группа останавливается,
точно по команде. Все головы поворачиваются, и, подобно встревоженным ол
еням, люди сосредоточивают зрение, слух и обоняние на одном Ц на том, что
настигает их сзади, оттуда, откуда они пришли. Они услышали звук, сигнал, п
оданный животными. Но он в отличие от большинства подобных звуков, как ни
странно, не означает опасности, хотя подают такие сигналы только преслед
ователи, а жертвы давно уже научились хранить полное безмолвие. И этот зв
ук напоминает скитальцам об их родных местах, о днях, когда их подстерега
ло меньше опасностей, когда они были счастливы. Где-то далеко позади завы
л шакал! И орда с детской, почти обезьяньей импульсивностью уже готова ки
нуться обратно Ц туда, откуда доносится вой. И тут молодой предводитель
с высоким лбом совершает замечательный, хотя и не понятный для остальных
поступок: он бросает останки вепря на землю и принимается отдирать боль
шой лоскут кожи с бахромкой мяса. Дети, решив, что сейчас будут распределя
ть ужин, подходят к нему поближе, но он отгоняет их сердитым бурчанием, кла
дёт оторванный кусок на землю, взваливает вепря на плечи и делает знак ор
де продолжать путь. Едва они проходят несколько шагов, как мужчина, стоящ
ий на следующей иерархической ступени Ц он даже сильнее предводителя, н
о далеко не так сообразителен, Ц оборачивается и с вызывающим видом ука
зывает глазами и движением головы (не руками, как сделали бы это мы) на бро
шенный лоскут кожи. Предводитель хмурится и идёт дальше. Вскоре второй м
ужчина поворачивается к оставленному мясу. Предводитель кладёт свою но
шу, бежит за ним и в ту секунду, когда тот подносит тухлое лакомство ко рту,
толкает его плечом так, что он чуть не падает. Они стоят друг против друга
с угрожающим видом, наморщив лбы и оскалив зубы, но потом второй мужчина о
пускает глаза и, что-то бормоча, догоняет орду.
И никто из них не сознаёт, что они только что были свидетелями события, кла
дущего начало новой эпохе, свидетелями гениального прозрения, историче
ская роль которого неизмеримо превосходит разрушение Трои или изобрет
ение пороха. Это не понимает даже сам высоколобый предводитель. Он посту
пил так импульсивно, не отдавая себе отчёта в том, что им руководит желани
е подманить шакалов, заставить их преследовать за ордой. Он инстинктивно
и верно рассчитал, что ветер, который дует им навстречу, донесёт запах мяс
а до ноздрей воющих шакалов. Орда продолжает идти, но по-прежнему нигде не
видно достаточно открытого места для безопасного ночлега, и несколько м
инут спустя предводитель повторяет свой странный поступок, а остальные
мужчины сердито ворчат, протестуя. Когда же он отрывает третий лоскут ко
жи, они почти выходят из повиновения, и предводителю удаётся настоять на
своём только после бешенной вспышки первобытной ярости. Но вскоре зарос
ли редеют и начинается открытая степь. Предводитель сбрасывает останки
вепря на землю, к ним подходят остальные мужчины и начинают, ворча и угрож
ая друг другу, делить ароматный деликатес на кучки, а женщины и дети тем вр
еменем собирают топливо для костра, который должен гореть всю ночь.
Ветер стихает, и в наступившем безмолвии чутких слух первобытных людей у
лавливает очень далёкие звуки. Внезапно предводитель подаёт негромкий
сигнал Ц все замолкают, настораживаются и застывают в неподвижности. До
них вновь доносится вой, но более громкий, чем раньше, Ц шакалы нашли пер
вый лоскут кожи, и, судя по рычанию и визгу, между ними завязывается драка.
Предводитель улыбается и делает знак остальным продолжать работу. Неко
торое время спустя рычание и щёлканье зубов раздаются ещё ближе. И вновь
люди внимательно прислушиваются. Внезапно мужчина, который первым хоте
л вернуться к оставленному мясу, оборачивается и напряжённо вглядывает
ся в лицо предводителя. Тот с удовлетворённой ухмылкой слушает рычание д
ерущихся шакалов.
Теперь, наконец, второй мужчина понимает его намерение.
Схватив пару почти дочиста обглоданных рёбер, он с улыбкой подходит к во
жаку, толкает его локтем, издаёт лающие звуки, подражая шакалам, а затем ид
ёт с костями в том направлении, откуда они только что пришли.
1 2 3
35
Конрад Лоренц: «Человек
находит друга»
Конрад Лоренц
Человек находит друга
«Человек находит друга»: Захаров; Москва
; 2001
ISBN 5-8159-0132-6
Оригинал: Konrad Lorenz, “Man Meets Dog”
Перевод: Ирина Гавриловна Гурова
Аннотация
Только два вида животных стали
членами домашнего круга человека не как пленники и были приручены не с п
омощью принуждения Ц собака и кошка. Их объединяют два момента Ц оба он
и хищники и у обоих человек использует их охотничьи способности. А во все
м остальном, и главное Ц по характеру своих отношений с человеком, они ра
знятся между собой, как день и ночь. Нет другого животного, которое так кар
динально изменило бы весь образ жизни, всю сферу своих интересов, стало б
ы до такой степени домашним, как собака; и нет другого животного, которое з
а долгие века своей связи с человеком изменилось бы так мало, как кошка.
Сила обаяния собаки заключена в глубине дружбы и крепости духовных уз, к
оторые связывают ее с человеком, а очарование кошки объясняется как раз
тем, что она не вступила с ним в тесный контакт, что она охотится в его коню
шнях и амбарах с таинственной и недоступной даже тогда, когда нежно трет
ся о ноги хозяйки или ублаготворено мурлычет у огня.
Выдающийся ученый и замечательный публицист Конрад Лоренц в своей книг
е «Человек находит дpуга» увлекательно рассказывает о наблюдениях над о
бщением людей с собаками и кошками и взаимоотношениях «братьев меньших
» между собой.
Конрад ЛОРЕНЦ
ЧЕЛОВЕК НАХОДИТ ДPУГА
ВВЕДЕНИЕ. ЧЕЛОВЕК И ДОМАШНИ
Е ЖИВОТНЫЕ
Необходимость обрекает их
Жить с человеком Ц на его лугах.
В его дворе иль у него в дому.
И часто нам являет их пример,
Сколь дорогую цену он берет
За покровительство
Купер. Прогулка в зимний полд
ень
Сегодня я позавтракал поджаренным хлебом с колбаской. И колбасой и жиром
, на котором поджаривался хлеб, я был обязан свинье, которую знавал очаров
ательным юрким поросёнком.
Однако, едва она вышла из этого нежного возраста, я прекратил с ней всякое
знакомство, дабы избавить свою совесть от угрызений, когда придёт неизбе
жный час. Я уверен, что, если бы мне пришлось самому убивать животных, кото
рых я ем, на мой стол никогда не попадали бы существа, по интеллектуальном
у уровню выше рыбы или Ц в крайнем случае Ц лягушки. Разумеется, снимать
с себя таким способом ответственность Ц чистейшей воды лицемерие. Но в
любом случае отношение человека к животным, которых он выращивал для еды
, носит противоречивый характер. У фермеров оно определяется вековыми тр
адициями и давно уже вылилось в строго определённую, почти ритуальную фо
рму поведения, что полностью освобождает их от ощущения моральной ответ
ственности и вины. Для человека же, профессионально занимающегося изуче
нием умственных способностей животных, эта проблема приобретает совсе
м иное освещение. С его точки зрения, необходимость убивать домашних жив
отных куда более тягостна, чем отстрел дичи. Охотник незнаком со своей до
бычей лично Ц во всяком случае, он сам её не выращивал. А главное, дикие зв
ери знают, что им постоянно грозит гибель.
В моральном аспекте свернуть голову домашнему гусю, доверчиво тянущему
ся к вам за кормом, куда труднее, чем, затратив немало терпения и физически
х усилий, подстрелить его дикого собрата, который не только знает о подст
ерегающей его опасности, но и имеет возможность избежать её. Однако пози
ция человека по отношению к тем домашним животным, которых он не ест, а исп
ользует для других целей, пожалуй, ещё более сомнительна, чем его позиция
по отношению к тем, которых он потребляет в пищу и которые до своей обычно
быстрой и безболезненной смерти ведут лёгкую и беззаботную жизнь. Судьб
а лошади, чьё существование по мере приближения старости становится все
более тяжким, слишком трагична, чтобы на ней хотелось останавливаться. К
наименее приятным чертам взаимоотношений человека и домашних животных
относится хладнокровие, с которым он забивает телят и даже самих коров, к
огда, выдоенные досуха, они перестают «оправдывать себя».
Только с самой широкой биологической точки зрения, рассматривая не инди
видуальные особи, а вид в целом, мы можем считать связь между человеком и д
омашними животными взаимовыгодным «симбиозом». Ведь, как и лошадь, и кор
ова, и овца, и прочие домашние животные получили от своего одомашнивания
бесспорную выгоду, поскольку их дикие предки, не способные существовать
в цивилизованных странах, давно уже вымерли.
К тому же человек никогда не брал на себя по отношению к ним никаких морал
ьных обязательств, и, собственно говоря, он обращается с ними так, как в др
евности даже высокоцивилизованные народы обращались с пленниками, зах
ваченными на войне. А в первобытные времена таких пленников нередко прос
то ели. И победители при этом испытывали куда меньше нравственных сомнен
ий, чем испытывал их сегодня утром я, завтракая колбасой.
Только два вида животных стали членами домашнего круга человека не как п
ленники и были приручены не с помощью принуждения. Я имею в виду собаку и к
ошку. Их объединяют два момента Ц оба они хищники и у обоих человек испол
ьзует их охотничьи способности. А во всем остальном, и главное Ц по харак
теру своих отношений с человеком, они разнятся между собой, как день и ноч
ь. Нет другого животного, которое так кардинально изменило бы весь образ
жизни, всю сферу своих интересов, стало бы до такой степени домашних, как с
обака; и нет другого животного, которое за долгие века своей связи с челов
еком изменилось бы так мало, как кошка. Утверждение, что кошки, если исключ
ить несколько декоративных пород, вроде ангорской или сиамской, в сущнос
ти, вовсе не домашние животные, а подлинно дикие существа, Ц во многом сп
раведливо. Кошка, сохраняя полную независимость, предпочитает селиться
в домах и хозяйственных постройках человека по той простой причине, что
нигде больше мыши не водятся в таком количестве. Сила обаяния собаки зак
лючена в глубине дружбы и крепости духовных уз, которые связывают её с че
ловеком, а очарование кошки объясняется как раз тем, что она не вступила с
ним в тесный контакт, что она охотится в его конюшнях и амбарах с таинстве
нной и недоступной даже тогда, когда нежно трётся о ноги хозяйки или убла
готворено мурлычет у огня. Для меня мурлыкающая кошка Ц это символ дома
шнего очага, уютного покоя. Мне было бы так же трудно обойтись без кошки в
моем доме, как и без собаки, которая трусит со мной по улице или по лугу. С са
мого раннего детства я всегда был окружён собаками и кошками, и в этой кни
ге я расскажу о них. Деловитые друзья советовали мне написать отдельную
книгу про собак и отдельную книгу про кошек, потому что люди, любящие коше
к, часто не выносят собак. На мой взгляд, истинная любовь к животным и пони
мание их доказывается как раз тем, что один и тот же человек испытывает си
мпатию и к собакам и к кошкам, умея ценить особые качества как тех, так и др
угих. А потому эту маленькую книгу я посвящаю всем тем, кто любит и понимае
т и собак, и кошек.
КАК, ВЕРОЯТНО, ВСЕ ЭТО НАЧИНА
ЛОСЬ
Дана им мудрость тонкая чуть
я,
И по лицу, по виду человека
Цель тайную его прочесть умеют.
Не раз спасенье обретали мы
В том свойстве, что самим нам недоступно.
Купер
Сквозь густые заросли высоких степных трав пробирается кучка нагих люд
ей Ц первобытная орда. Да, это, несомненно, люди такие же, как мы с вами, их с
ложение ничем не отличается от сложения современного человека. В руках о
ни держат копья с костяными наконечниками, а некоторые даже вооружены ук
ами и стрелами, однако в их поведении есть что-то, чего в наше время нельзя
найти даже у племён, стоящих на самом низком уровне развития, что-то, что м
ы привыкли замечать только у животных. Эти люди ещё далеко не владыки Зем
ли, бесстрашно взирающие на все, что их окружает. Нет, ни то и дело испуганн
о оглядываются через плечо, и их тёмные глаза все время беспокойно бегаю
т. Они ведут себя, как олени, как гонимые животные, которые должны быть все
время настороже. Они стараются подальше обходить кусты и купы деревьев,
где, возможно, прячется хищник, а когда навстречу им, зашуршав ветками, вне
запно выскакивает крупная антилопа, нервно вздрагивают и поднимают коп
ья, готовясь обороняться. Но тут они узнают безобидное травоядное, и стра
х сменяется облегчением: они начинают возбуждено переговариваться, а по
том раздражаются радостным смехом.
Однако веселье быстро угасает: орда охвачена унынием, и что вполне понят
но. Недавно другое, более сильное и многочисленно племя вытеснило их из п
ривычных охотничьих угодий, и вот они вынуждены уходить все дальше на за
пад, а эти места им совсем незнакомы, и к тому же здесь встречается больше
опасных хищников, чем там, где они обитали раньше. Их прежний предводител
ь, опытный старый охотник, погиб несколько недель назад Ц его растерзал
саблезубый тигр, который ночью подкрался к стойбищу и схватил девочку. В
се мужчины кинулись на тигра с копьями.
Предводитель был впереди, и удар огромной лапы обрушился именно на него.
Девочка была уже мертва, а старый охотник умер от ран на другой день. Правд
а, и тигр, поражённый копьём в брюхо, неделю спустя сдох, но это нисколько н
е облегчало положение орды. Теперь в ней осталось только пять мужчин, а пя
терым мужчинам не под силу защитить женщин и детей от крупного хищника. Д
а и новый предводитель далеко не так опытен и силён, как погибший. Зато лоб
у него выше и выпуклее, а глаза более живые и сметливые. Больше всего орда
страдает от недосыпания. В своих родных местах люди спали вокруг большог
о костра, а кроме того, у них была стража, хотя осознали они это только тепе
рь. По ночам их стоянку тесным кольцом окружали шакалы, которые следовал
и за ордой, подбирая объедки. Людей и их назойливых спутников не связывал
а никакая дружба. В шакала, пытавшегося подобраться поближе к костру, лет
ели камни, а иногда и стрела, хотя охотники предпочитали не расходовать с
трелы на таких малосъедобных зверей.
Ведь даже и в наши дни у многих народов собака считается нечистым животн
ым из-за своих предков Ц мусорщиков. Тем не менее шакалы приносили перво
бытным людям несомненную пользу: следуя за ними, они в какой-то мере избав
ляли их от необходимости выставлять часовых, так как начинали тявкать и
завывать, едва неподалёку появлялся опасный хищник. Люди, ещё не умевшие
мыслить абстрактно и живущие только настоящей минутой, не замечали помо
щи своей четвероногой свиты. Но сейчас они лишились этой помощи, и по ноча
м вокруг их стоянки воцарялась такая жуткая и зловещая тишина, что даже т
е, кто не должен был сторожить сон остальных, не решались сомкнуть глаз. Во
т почему все они были истомлены, и особенно пятеро мужчин, которым теперь,
когда их осталось так мало, постоянно приходилось перенапрягать вниман
ие. Так члены этой маленькой орды, усталые, измученные и телом и духом, про
должали плестись по степи, вздрагивая при каждом неожиданном шорохе и хв
атаясь за копья и луки, Ц но теперь они все реже разражались хохотом, ког
да тревога оказывалась ложной. Начинало смеркаться, и в них пробуждался
ужас перед наступающей ночью; ими владел тот страх перед неведомым, кото
рый давно прошедшие эпохи так сильно запечатлелся в мозгу человека, что
даже в наши дни ночная темнота пугает ребёнка, а для взрослых служит симв
олом зла. Это древние воспоминания о тех временах, когда силы мрака, вопло
щённые в хищниках-людоедах, кидались из непроницаемой тьмы на свою двун
огую добычу. Для наших первобытных предков ночь, несомненно, таила в себе
неисчислимые ужасы.
Люди сбиваются в тесную кучу, начинают оглядываться в поисках удобного м
еста для ночлега подальше от густого кустарника, грозящего внезапным на
падением. Когда такое место будет найдено, они после длительной и сложно
й процедуры добывания огня разожгут наконец костёр, поджарят и разделят
скудную еду. Сегодня им удалось раздобыть уже сильно «тронутые» останки
вепря, не доеденные саблезубым тигром, от которых мужчины не без труда от
огнали гиеновых собак. Нам эти кости с лохмотьями гниющего мяса вряд ли п
оказались бы аппетитными, но члены орды поглядывают на них с голодной жа
дностью. Несёт добычу сам предводитель, чтобы не подвергать соблазну бол
ее безответственных своих собратьев. Внезапно группа останавливается,
точно по команде. Все головы поворачиваются, и, подобно встревоженным ол
еням, люди сосредоточивают зрение, слух и обоняние на одном Ц на том, что
настигает их сзади, оттуда, откуда они пришли. Они услышали звук, сигнал, п
оданный животными. Но он в отличие от большинства подобных звуков, как ни
странно, не означает опасности, хотя подают такие сигналы только преслед
ователи, а жертвы давно уже научились хранить полное безмолвие. И этот зв
ук напоминает скитальцам об их родных местах, о днях, когда их подстерега
ло меньше опасностей, когда они были счастливы. Где-то далеко позади завы
л шакал! И орда с детской, почти обезьяньей импульсивностью уже готова ки
нуться обратно Ц туда, откуда доносится вой. И тут молодой предводитель
с высоким лбом совершает замечательный, хотя и не понятный для остальных
поступок: он бросает останки вепря на землю и принимается отдирать боль
шой лоскут кожи с бахромкой мяса. Дети, решив, что сейчас будут распределя
ть ужин, подходят к нему поближе, но он отгоняет их сердитым бурчанием, кла
дёт оторванный кусок на землю, взваливает вепря на плечи и делает знак ор
де продолжать путь. Едва они проходят несколько шагов, как мужчина, стоящ
ий на следующей иерархической ступени Ц он даже сильнее предводителя, н
о далеко не так сообразителен, Ц оборачивается и с вызывающим видом ука
зывает глазами и движением головы (не руками, как сделали бы это мы) на бро
шенный лоскут кожи. Предводитель хмурится и идёт дальше. Вскоре второй м
ужчина поворачивается к оставленному мясу. Предводитель кладёт свою но
шу, бежит за ним и в ту секунду, когда тот подносит тухлое лакомство ко рту,
толкает его плечом так, что он чуть не падает. Они стоят друг против друга
с угрожающим видом, наморщив лбы и оскалив зубы, но потом второй мужчина о
пускает глаза и, что-то бормоча, догоняет орду.
И никто из них не сознаёт, что они только что были свидетелями события, кла
дущего начало новой эпохе, свидетелями гениального прозрения, историче
ская роль которого неизмеримо превосходит разрушение Трои или изобрет
ение пороха. Это не понимает даже сам высоколобый предводитель. Он посту
пил так импульсивно, не отдавая себе отчёта в том, что им руководит желани
е подманить шакалов, заставить их преследовать за ордой. Он инстинктивно
и верно рассчитал, что ветер, который дует им навстречу, донесёт запах мяс
а до ноздрей воющих шакалов. Орда продолжает идти, но по-прежнему нигде не
видно достаточно открытого места для безопасного ночлега, и несколько м
инут спустя предводитель повторяет свой странный поступок, а остальные
мужчины сердито ворчат, протестуя. Когда же он отрывает третий лоскут ко
жи, они почти выходят из повиновения, и предводителю удаётся настоять на
своём только после бешенной вспышки первобытной ярости. Но вскоре зарос
ли редеют и начинается открытая степь. Предводитель сбрасывает останки
вепря на землю, к ним подходят остальные мужчины и начинают, ворча и угрож
ая друг другу, делить ароматный деликатес на кучки, а женщины и дети тем вр
еменем собирают топливо для костра, который должен гореть всю ночь.
Ветер стихает, и в наступившем безмолвии чутких слух первобытных людей у
лавливает очень далёкие звуки. Внезапно предводитель подаёт негромкий
сигнал Ц все замолкают, настораживаются и застывают в неподвижности. До
них вновь доносится вой, но более громкий, чем раньше, Ц шакалы нашли пер
вый лоскут кожи, и, судя по рычанию и визгу, между ними завязывается драка.
Предводитель улыбается и делает знак остальным продолжать работу. Неко
торое время спустя рычание и щёлканье зубов раздаются ещё ближе. И вновь
люди внимательно прислушиваются. Внезапно мужчина, который первым хоте
л вернуться к оставленному мясу, оборачивается и напряжённо вглядывает
ся в лицо предводителя. Тот с удовлетворённой ухмылкой слушает рычание д
ерущихся шакалов.
Теперь, наконец, второй мужчина понимает его намерение.
Схватив пару почти дочиста обглоданных рёбер, он с улыбкой подходит к во
жаку, толкает его локтем, издаёт лающие звуки, подражая шакалам, а затем ид
ёт с костями в том направлении, откуда они только что пришли.
1 2 3