— Это я с целью укрепить в тебе стремление напакостить гаду.
— Но если нас поймают… — Ленка не договорила, махнула рукой и побрела к своей лоджии. Я пошла за ней, потому что без моей помощи ей на нее ни в жизнь не взобраться.

* * *

Следующий день был самым содержательным в моей жизни. После обеда Наташка пришла с работы (отпуск она уже оформила), и мы стали готовиться к ограблению. Кажется, предусмотрели все. Несколько раз повторили, что и в какой последовательности делаем, припасли костюмы с поролоновыми накладками, дважды их померили, нашли подходящие рюкзачки, чтоб и вместительными были, и внимания не привлекали, и наконец сели пить чай с намерением отдохнуть от праведных трудов.
— А если он сменил код сейфа? — все-таки заныла Ленка.
— Не сменил. Я бы об этом знала, — возразила Наташка, но без особой уверенности.
— Так он тебе и скажет… Вы же поссорились, ты свои деньги требуешь, он просто обязан тебя подозревать.
— Не вноси в ряды панику, — сурово пресекла Наташка ее разглагольствования. — Если нам не повезет.., значит, не повезет. Всех дел тогда у вас будет, что в шкафу посидеть. Я вас в «Три слона» свожу.
— Правда? — обрадовалась Ленка.
«Три слона» — шикарный ресторан. Говорят, там один салатик рублей пятьсот, так что стоимость ужина значительно превышает мою стипендию. Богатых знакомых у меня не водилось, и об этом ресторане оставалось только мечтать.
— Конечно, правда. Что мне для вас, денег жалко?
Сказать по правде, Наташка жадной никогда не была. И в кафе нас часто водила за свой счет, и тряпки поносить давала, и вообще она хороший человек. И тут дело даже не в ресторане, а в том, что какой-то гад ее обманул и по справедливости должен быть наказан.
Вдруг мне в голову пришло вот что: обувь. Допустим, с поролоном бюст не видно, но у Ленки тридцать шестой размер ноги, а у меня вообще тридцать пятый. И кого мы своим поролоном обманем?
— Ты чего замерла? — испугалась Наташка, обратив внимание на остекленение моего взгляда. Я кратко изложила свои сомнения. — Ох, да кто кому на ноги смотрит? — всплеснула Наташка руками. — Охрана на рожи смотрит, а ноги им вообще по барабану.
— Но если там видеокамера, то смотреть после ограбления будут пристально, и от их внимания ничего не укроется.
— Мы даже не уверены, что камера там есть.
— А отпечатки? Найдут отпечатки тридцать шестого размера, и мы уже не отвертимся.
— Значит, на дело пойдете в носках, — отрезала Наташка. — Это все равно что перчатки, только на ногах, значит, никаких отпечатков.
— Согласна, — кивнула я, радуясь, что все так просто разрешилось.
— Но как же мы в носках-то? — заволновалась Ленка. — Нас за чокнутых примут.
— Мы снимем обувь в Наташкином кабинете, — утешила я. — Главное, чтоб собак не вызвали. Надеюсь, прежде чем денег хватятся, там все основательно затопчут.
— Каких собак? — побелела Ленка. — В детективах про собак ничего не было.
— Откуда тебе знать, ты же детективы не читаешь?
— Я расширяю свой кругозор. Кое-что уже освоила. Отпечатки были и пули какого-то там калибра, а про собак…
— При чем тут пули? — нахмурилась Наташка. — Мы же никого убивать не собираемся. Да у нас и оружия-то нет!
— А у охраны есть? — озарило Ленку.
— Ну.., должно быть. Иначе что ж это за охрана? Хотя не знаю. Узнать?
— Не надо, — запротестовала я. — Лишние вопросы — лишние подозрения. Есть у них оружие или нет — роли не играет. Если мы на них нарвемся, нам по-любому не уйти.
— Почему же? — вдруг возразила Ленка. — Мы, к примеру, могли бы убежать.
— Уж как ты бегаешь, так лучше бы ползала, — съязвила я.
— Ну, не все такие выдающиеся спортсмены, как ты, — съязвила в ответ Ленка.
— Хорош ругаться-то! — осадила нас Наташка. — На такое дело идем, а вы тут с мелкими склоками… Даже стыдно за вас.
Нам тоже стало стыдно, и мы замолчали.

* * *

Во вторник мы проводили Наташку и, признаться, заскучали. Теперь оставалось только ждать, а это, как известно, самое неприятное занятие.
— Надо фазера подготовить, что я дома не ночую, — напомнила Ленка, и мы отправились к ней домой.
Отец ее радостно меня приветствовал, а я тут же попросила:
— Дядя Юра, можно Лена у меня поживет?
— А что случилось? — насторожился он.
Тут надо пояснить, что Ленкина мамуля сбежала от супруга лет пятнадцать назад с офицером-подводником. Следы ее затерялись, а Ленка намекала, что пропажа особого урона семье не нанесла. Ленкину мамулю я помнила смутно, но соседи утверждают, что ее ближайшим родственником был сам черт. С отцом Ленке повезло, если не считать двух исключений: после бегства супруги он ко всем особям женского пола относился с недоверием, подозревал в Ленке дурную наследственность и оттого был при ней вроде цепного пса — везде ему чудились совратители и соблазнители. Его бы слова да богу в уши… В общем, Ленка находилась под его неусыпным надзором, что создавало мелкие неудобства нам и большие ей. Вторым исключением являлись запои, которые тоже имели место быть на почве недоверия и неприятия женского пола. Заведи он подружку, и глядишь, глупые мысли его бы оставили, но при слове «женщина» дядя Юра каменел лицом и не реже четырех раз в год запивал. Но делал это исключительно интеллигентно — запирался в своей комнате и выходил оттуда только на работу. Работал он начальником котельной. Заглянув к нему как-то во время запоя (Ленке хотелось убедиться, что с родителем все в порядке), мы застали его в кабинете, он сидел столбиком и таращился куда-то в угол. Подчиненные привычки своего начальника хорошо знали и в такие дни его не беспокоили. Женщины ему от души сочувствовали, потому как жена негодяйка и он один дочь ставит на ноги, а что запивает иногда, так ведь это по поводу, да и ведет себя тихо. Уверена, многие из них с удовольствием помогли бы ему в нелегком деле выращивания Ленки (к двадцати годам она с трудом преодолела барьер в 158 сантиметров), но, как я уже говорила, от женщин дядя Юра бегал как черт от ладана. Ответ на его вопрос я подготовила заранее и принялась излагать:
— У меня родители на гастролях, а я одна ночевать боюсь.
— Так ночуй у нас, — с радостью предложил он.
— Мне родители должны звонить в девять вечера, у нас уже одиннадцать будет. После девяти тариф другой, потому и звонят поздно.
Мое объяснение вкупе с честным курносым лицом и взглядом голубых глаз, которые никогда не лгут, произвели самое благоприятное впечатление.
— Хорошо, — кивнул он и добавил:
— Я вам позвоню.
— Вот уж счастье привалило, — ворчала Ленка. — Что будем делать?
— Не знаю. Лишь бы с проверкой не притащился, а там что-нибудь придумаем.
— Может, еще повезет, — вздохнула Ленка. — Авось запьет как раз сегодня. И по срокам уже пора, и с утра родину ругал, мол, никакой государственной программы по подготовке к отопительному сезону.
— Обнадеживающий признак, — кивнула я.
— На всякий случай надо усыпить его бдительность.
Ленка пошла включать музыку, а я вздохнула, уже догадываясь, что меня ожидает. Так и есть, Петр Ильич, концерт для фортепиано с оркестром.
Из сладкой дремы меня вывел скрип двери — дядя Юра робко заглянул в комнату, я только-только успела сделать счастливое лицо.
— Может, дыньки покушаете? Или чаю? — шепотом спросил он.
— Спасибо, папа, не хочется, — ответила Ленка.
— Все, все, не мешаю, — залопотал он и закрыл дверь.
— Золотой у тебя папуля, — восхитилась я. — Моего на такую фигню не купишь.
В половине девятого мы отправились ко мне, держа под мышкой «Божественную комедию». Дядя Юра сам книг не читал, но очень уважал читающую публику, и Данте в суперобложке вызывал у него самые теплые чувства. В половине одиннадцатого он все-таки позвонил, и Ленка недовольно ответила:
— Папа, я уже сплю.
Так что можно было быть уверенными, что завтра он звонить не рискнет.
Ночь перед ограблением прошла без сна. Мы с Ленкой лежали рядом и по большей части молчали. Воображение рисовало самые немыслимые картины: то пачки долларов ровными рядами по всему столу, то мрачный подвал (именно так представлялась мне тюрьма).
— Ой, какие же мы дуры… — запричитала Ленка.
— Уймись! — шикнула я. — Мы же еще ничего не сделали.
Следующий день, роковая среда, был самым долгим днем в моей жизни. Из рук все валилось, взгляд без конца возвращался к стрелкам часов, а те замерли, как приклеенные. Ленка бестолково сновала рядом и более обыкновенного действовала на нервы.
— Катька, — позвала она, — чует мое сердце…
Но я тут же пресекла чужие откровения:
— И мое чует.
— Да? И что?
— В каком смысле?
— Что оно такого чует?
— Деньги. Несметное количество.
— Да? — Ленка вроде бы не поверила. — И мне сегодня деньги снились, — задумчиво добавила она. — Крупными купюрами. К чему такое?
— Деньги к деньгам, — пожала я плечами.
— А соседка говорила, что к деньгам крысы снятся.
— Вот уж глупость. Крысы ни к чему хорошему сниться не могут. И не тревожь меня.
— Неужели мы туда пойдем? — все-таки заныла подружка.
Я надела наушники, решив, что сетования Земфиры мне больше по душе, чем Ленкины. Ленка в отместку стала слушать Верди. Миланские звезды все-таки переорали нашу Земфиру, разумеется, потому что голосили дуэтом. Наушники пришлось снять, и я сказала:
— Не хочешь — не пойдем. Позвоним Наташке и скажем, что ты дрейфишь.
— А ты нет? — ехидно осведомилась Ленка.
— Я тоже боюсь, но все-таки держу себя в руках.
— Потому что ты ненормальная.
— Ну и ладно, — отмахнулась я.
На душе было неспокойно, и дело не только в страхе, моем и Ленкином. Я-то прекрасно понимала, что выбора у меня нет. То есть он, конечно, есть, но итог в любом случае неутешительный. Если я откажусь, то потом наверняка буду жалеть об этом. Вот оно приключение, и что? Я бегу от него в большой панике, следовательно, жизнь моя пойдет по накатанной колее сплошными серыми буднями, а соглашусь.., как бы мне сегодняшняя серость розовой мечтой не показалась.
— Как думаешь, нам повезет? — вздохнула Ленка.
— Только бы деньги лежали в сейфе, — туманно ответила я. — Не то выйдет, что наши муки впустую.
— По сорок шесть тысяч баксов с хвостиком — это ж какие деньги? — шмыгнула Ленка носом. Теперь ее понесло из одной крайности в другую, и она принялась мечтать, что купит на эти деньги. Перебрав все от сумки до машины, она, должно быть, вспомнила про папулю и вдруг заявила:
— Лучше я квартиру куплю. Буду жить одна. А что? Все люди как люди…
— На квартиру денег не хватит, — лениво заметила я. Чужие мечты почему-то не вдохновляли. Если честно, я знать не знала, что буду делать с такой прорвой денег. Для меня деньги не главное. Главное — приключение. Оно наверняка изменит всю мою жизнь… «К лучшему», — поспешно добавила я и трижды сплюнула, чтоб не сглазить.
— Что, вообще ни на какую не хватит? — помрачнела Ленка.
— Ну, на хрущевку хватит, конечно. Или где-нибудь в Ясине.
— Кто ж в этот район добровольно поедет? — Ленка почесала нос. — Надо же, а я еще на мебель отложить надеялась. Вот если вдуматься, не такие уж и большие деньги, а мы, можно сказать, жизнью рискуем.
Мечта лишилась всякой прелести, и Ленка затосковала. Ближе к вечеру и я нервничать начала, и даже подумала: «А не позвонить ли в самом деле Наташке? Не можем мы взять да и ограбить кого-то, даже такого мерзавца, как ее Дима». Конечно, он заслуживает того, чтобы его хорошенько проучили, но… Тут Наташка сама позвонила.
— Как боевой дух? — осведомилась она деловито.
— Нормально, — вздохнула я.
— Не слышу энтузиазма в голосе. Мне сейчас этот гад звонил. Соскучился, говорит. Ты, говорит, не вздумай с кем любовь крутить на курорте, грозился прилететь на выходные. А как я про бабки сказала, сразу стал юлить. Дрянь человек, как любил выражаться классик. Так я на него разозлилась, что, веришь ли, своими руками бы придушила.
— Хорошо, хоть не нашими, — мрачно порадовалась Ленка. Вряд ли Наташка ее слышала, но тут же заявила:
— Что Ленка? Хандрит? На дело идти боится и тебя с панталыку сбивает.
— Ничего я не боюсь! — заголосила Ленка. — Ограблю твоего Димку в лучшем виде! Надоело мне все это, такие нервы… И как только люди в бандиты идут, здоровья своего не жалеют? Да тут молоко надо давать за вредность и пенсию на десять лет раньше.
— У них вся жизнь сплошная пенсия, — ответила я, поспешно простившись с Наташкой.
— Ты на тюрьму намекаешь? — забеспокоилась Ленка.
— Завязала бы ты меня пугать, в самом-то деле, — начала злиться я.
Ленка это чутко уловила и примолкла.
В половине шестого мы стали собираться — без слов и вроде бы даже не глядя друг на друга. Я ждала, когда Ленка в очередной раз заноет, чтобы с великой неохотой согласиться с ее доводами и никуда не идти. Только Наташке пусть сама звонит. Но Ленка точно воды в рот набрала, а вид имела сосредоточенный и даже с намеком на самоотверженность. Такое ее поведение сильно беспокоило, но начинать ныть самой не хотелось. Она всю оставшуюся жизнь будет есть меня поедом, а у меня и без нее имеются для этого специально обученные люди. Я имею в виду родителей. Рюкзачки со спортивными костюмами и шапками были собраны, мы переглянулись, втайне ожидая нытья друг от друга, и не дождались. Тут я сообразила: что-то в моей жизни не так и с этим надо что-то делать… Но так и не сделала, зато Ленка плюхнудась на диван и сказала:
— Присядем на дорожку.
Я опустилась рядом, с томлением поглядывая на нее. Она поднялась, перекрестилась на репродукцию Константина Васильева, что висела напротив, и сказала:
— Господи, благослови.
— Да, — брякнула я, — благослови благополучно Диму ограбить.
Ленка поморщилась.
— Вечно ты все испортишь, ничегошеньки по-человечески сказать не умеешь. Ну кто ж такое у господа просит?
— А ты чего просила? — забеспокоилась я.
— Чтобы все обошлось наилучшим образом, — замысловато ответила Ленка. — А уж господь сам знает… Пошли лучше, голова пухнет от твоих глупостей.
Мы дружно вздохнули и направились к входной двери. У меня еще была надежда, но Ленка убила ее в зародыше. Она мрачно молчала всю дорогу, пока мы ехали в троллейбусе и пока шли к Наташкиному офису. На всякий случай я притормозила, но Ленка лишь буркнула:
— Не отставай.
И мне пришлось спешно ее догонять.
Стеклянные двери разошлись в стороны, и мы вступили в просторный холл. Я быстро осмотрелась. Видеокамер нигде не видно, парень из охраны взглянул на нас и тут же отвернулся. Наташка считала, что привлекать к себе внимание мы не должны, оттого оделись мы скромно до безобразия. Старые мешковатые футболки и джинсы, которые уже в прошлом сезоне вышли из моды, на головах парики, на мне рыжий, на Ленке черный, большие темные очки делали ее похожей на черепаху. Должно быть, и я выглядела не лучше, потому что парень не улыбнулся мне, чего я по обыкновению ожидала, а невежливо отвернулся.
Мы протопали к лифту. В холле было шумно, гости потихоньку подтягивались на юбилей и бродили небольшими стаями, немного нервируя охрану. В лифте мы поднимались с толстой теткой лет пятидесяти, она и ее бюст с трудом уместились в просторной кабине лифта. На втором этаже она вышла вместе с нами и первой шагнула к двери турфирмы. Вместо трех девушек за тремя разными столами оказалась одна, которая явно пыталась объять необъятное, то есть работать за трех коллег одновременно. Получалось так себе, наверное, поэтому посетителям она не обрадовалась.
— Три путевки на Кубу, — басом заявила дама.
Нам стало ясно, что предстоят испытания. Девушка поглядывала на часы, а дама никуда не торопилась. Мы ерзали на стульях и попеременно вздыхали. Наконец дама удалилась, сообщив, что она на днях еще зайдет, а девушка в отчаянии воззрилась на часы.
— Мы вообще-то до семи работаем.
— Тогда мы завтра с утра придем, — обрадовала я.
Девушка широко улыбнулась.
— Если хотите, я завтра с утра пораньше приду, просто у меня сегодня…
— Нет-нет, — влезла Ленка. — Мы раньше десяти не можем.
— Хорошо. Тогда в десять.
— В половине одиннадцатого, — поправила я, мы тепло простились и заспешили в коридор.
Он был пуст. Свет не горел, да это и без надобности, света из двух окон в концах коридора было достаточно. Мы свернули, я нащупала в кармане ключ от Наташкиного кабинета, огляделась и вставила его в замок. Дверь с легким щелчком открылась, и мы вошли в кабинет.
Здесь царил образцовый порядок. Жалюзи опущены, на столе только компьютер и ни единой бумажки, кресло плотно задвинуто, телефон отключен.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Одна, но пагубная страсть'


1 2 3 4 5