Муж исподлобья разглядывал меня, стоя напротив.
— Куда ты отправил его ночью? — задала я вопрос. — Или это страшный секрет?
— Это не секрет. Я дал ему выходной, чтобы поговорить с тобой.
Да-да, поговорить. Черт возьми, мне стыдно перед собственным охранником, потому что…
— Виктор, — вздохнула я, — если не возражаешь, я пойду спать.
Уже поздно.
— Правильно. Половина первого. Не очень подходящее время для прогулок. Ты не находишь? Разумеется, ты гуляла одна в каком-нибудь парке или просто бродила по улицам…
— Вот видишь, ты и так все знаешь, — пожала я плечами, покидая холл. Он бросился за мной, схватил за руку.
— Нам надо поговорить.
— Я не хочу ни о чем говорить, — покачала я головой.
— Нам надо поговорить, — повторил он.
— Мы можем говорить только о разводе, — усмехнулась я.
— Нет. Ты с ума сошла.
— Тогда я отправляюсь спать, если ты не возражаешь.
Схватив за плечи, он встряхнул меня и прошептал зло:
— Нам надо поговорить. — Рот его перекосило от ярости и слова давались с трудом, я отступила на шаг, опустила голову, разглядывая паркет под ногами, и обреченно сказала:
— Хорошо.
Он молчал, пока мы поднимались по широкой лестнице в гостиную, по неизвестной мне причине муж предпочитает выяснять отношения здесь. Стеклянная дверь на балкон была распахнута настежь, в комнате холодно. Я поежилась и сказала укоризненно:
— Ты опять курил? Тебе нельзя.
— Незачем делать вид, что тебя заботит мое здоровье, — не сдержался он, я кивнула.
— Меня заботит свое.
Я закрыла дверь на балкон и встала поближе к камину, наблюдая за огнем. Огонь завораживал и я на мгновение забыла о присутствии мужа. Он разлил коньяк в рюмки, залпом выпил свою, стиснул лицо ладонями и замер в позе исступленного отчаяния.
Судя по предварительной подготовке, разговор грозит затянуться до утра.
Я с неохотой отвела взгляд от огня и устроилась в кресле по-соседству, терпеливо ожидая, когда немая сцена подойдет к концу.
— Где ты была? — подняв голову, спросил Виктор. Я пожала плечами.
— У Жанны. Возвращалась пешком.
— В такой час и в такой холод?
— Я не пуглива, ты знаешь.
— У тебя кто-то есть? — Теперь он нервничал так, что кусал губы и не замечал этого. — У тебя есть любовник? — повторил он резко.
— Хочешь кого-нибудь нанять следить за мной? — усмехнулась я.
— Что ж, деньги у тебя есть, отчего бы их и не потратить.
Вдруг в этот раз тебе повезет больше и удасться что-нибудь раскопать. Какую-нибудь малость. Например, парень подошел ко мне на улице, спросить который час, или просто случайный прохожий оказался рядом, на худой конец и этой сойдет, правда?
— Прекрати, — сказал он и повысил голос:
— Прекрати. — После чего схватился за сердце, любимый жест, он довольно долго использовал эту уловку, удачно водя меня за нос.
— Ты плохо себя чувствуешь, — сказала я, поднимаясь. — Поговорим завтра.
— Нет, — поморщился он, поднял на меня глаза и смотрел не меньше минуты, к его взглядам я давно привыкла и теперь лишь утомленно вздохнула. — У тебя действительно никого нет? — пробормотал он. — Действительно? — Я отвернулась. — Тогда почему..? — начал он.
— Что почему? — усмехнулась я.
— Почему ты ведешь себя как… — Он точно споткнулся, закусил губу, затравленно глядя на меня.
— Продолжай, — пожала я плечами, он молчал, я погладила ручку кресла, перевела взгляд на огонь, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. — Я слежу за домом, за твоей одеждой, за тем, чтобы ты вовремя принимал лекарство, я бываю с тобой на приемах, когда это необходимо, а ты раз в месяц посещаешь со мной театр. По-моему у нас образцовая семья. Разве нет?
Он взмахнул рукой, бутылка полетела на пол, пнул ногой стеклянный столик, тот опрокинулся, а Виктор шагнул ко мне.
— Знаешь, кто ты? Ты… Ты невероятно жестока, ты способна свести с ума. Чего ты добиваешься, хочешь поскорее стать вдовой? — Он вновь схватился за сердце, но это не произвело на меня особого впечатления. — Было бы честнее, скажи ты это прямо. Почему ты вышла за меня? Надеялась, что я скоро подохну и ты получишь мои деньги? Ты врала, притворялась и все из-за паршивых денег, а теперь доводишь меня скандалами, надеясь, что так я поскорее отправлюсь в могилу? — Он склонился ко мне, лицо его пылало, глаза налились кровью, его трясло как в ознобе, а я подумала, что человеку с больным сердцем стоило бы поберечь себя. Может и нет никакой сердечной болезни и все это очередной фокус?
Он продолжал кричать и даже замахнулся. Я оторвала взгляд от своих рук и посмотрела ему в глаза. Он попятился и, захлебываясь словами, выдохнул:
— Ничего ты не получишь, ничего. Я перепишу завещание. У тебя не будет ни копейки.
Я поднялась с кресла и направилась к двери.
— Я уезжаю к родителям, — сказала спокойно. — Пожалуйста, займись разводом, все нужные бумаги я подпишу.
— Стой, — рявкнул он, сделал два торопливых шага и схватил меня за плечо.
— Убирайся к дьяволу вместе со своими деньгами, — прошипела я.
Виктор опять замахнулся, а я засмеялась. — Хочешь меня ударить? — спросила насмешливо, рука его бессильно опустилась.
— Извини, — пробормотал он. — Все это… так больше жить невозможно.
— Ты прав, — кивнула я. — Давай разведемся.
Он весь как-то сник, на глазах появились слезы.
— Я не могу без тебя, — сказал он жалобно. — Понимаешь? Ты хоть что-нибудь понимаешь? Ты любила меня? Или все дело в моих деньгах?
— Было бы просто чудно, подавись ты ими однажды, — вздохнула я и попробовала уйти, но он вцепился в мою руку.
— Что случилось? — перешел он на жалобное поскуливание. — Почему мы живем как чужие люди? Ведь мы любили друг друга.
— Сомневаюсь, — усмехнулась я. — В том, что ты любил меня, разумеется. Мне как-то трудно представить, что с большой любви можно спать еще с кем-то.
— Лили…
— Замолчи. — Все-таки он смог вывести меня из равновесия, теперь и я кричала:
— Тебе надо знать, что случилось? В самом деле, что? Сущая ерунда. Ты просто завел любовницу, которая собиралась родить тебе ребенка. Я правда тоже собиралась, но ведь детей много не бывает, когда у мужчины большие деньги.
Так что ли?
— Лия, я тебе клянусь, все это клевета…
— Разумеется. Ребенок не твой, секретарша тоже не твоя, а под машину она кинулась, чтоб испортить тебе настроение? Ах нет, конечно для того, чтоб я, узнав об этом, лишилась ребенка и заодно способности когда-либо иметь его. Чертова баба, вот она кто, а ты невинная жертва обмана.
— Я клянусь тебе…
— Прекрати, — крикнула я.
— Прошло три года, — сжимая мои пальцы, заговорил он. — Неужели ты никогда меня не простишь?
— Не знаю, — честно ответила я и попыталась вырвать руку, но он крепко держал ее.
— Лили, послушай, еще не все потеряно, есть отличные клиники, я узнавал… Почему ты отказываешься от помощи? Ведь за эти три года… Я так люблю тебя, я все для тебя сделаю. Поедем за границу, вот увидишь… — Он обнял меня, я попыталась отстраниться и зажмурилась, почувствовав, что на глаза наворачиваются слезы.
— Мне никто не поможет, — прошептала я. — Никто. Я не хочу жить… не хочу… как ты мог… ты… я так любила тебя и ничего, ничего не осталось… Как ты мог? — Очередная истерика была не за горами, просто удивительно, во что вроде бы разумные люди способны превратить свою жизнь. — Лия, милая, послушай. — Он опустился передо мной на колени, это его излюбленная поза. — Я люблю тебя, я все для тебя сделаю, пожалуйста, Лия.
— Нам надо развестись.
— Нет, — испуганно вскрикнул он, вышло это почему-то комично.
— Мы попытаемся… вот увидишь, все будет хорошо.
— Мы уже пытались. Сотни раз. Ты обещал быть терпеливым и я старалась забыть, честно старалась, только ничего не получается, ничего… Все бессмысленно. А теперь еще и деньги, ты помешался на них, без конца меня упрекаешь. Мне не нужны твои деньги, я хочу вернуться к своим родителям.
— Прости меня, прости, я сам не знаю, что говорю, я с ума схожу от страха, что потеряю тебя. Лиечка, ты же знаешь, мне недолго осталось… — В этом месте он как всегда зарыдал, за три года я видела этот номер раз пятьдесят. — Потерпи, а потом я избавлю тебя от своего присутствия и ты устроишь свою судьбу как захочешь, я не буду мешать, я только надеюсь, что оставшееся мне время… — Он не мог говорить, уткнулся в мой подол и громко всхлипнул. А у меня вновь возникло чувство, что меня водят за нос. Я вздохнула, рука невольно потянулась к его голове, я гладила его волосы и думала, что он в очередной раз меня облапошил.
Наконец Виктор поднялся с колен и заключил меня в объятия.
— Я хочу, чтобы ты в самом деле переписал завещание, — сказала я, когда он немного успокоился. — Твои обвинения действуют мне на нервы.
— Ты с ума сошла? — нахмурился он. — Кому я должен оставить деньги, как не любимой жене? — Он деловито поставил столик на место, достал непочатую бутылку коньяка, две рюмки. Нет, непохоже, что его здоровью что-то угрожает.
— Оставь все любимым братьям.
Он скривился.
— Ну уж нет… Хочешь кофе?
— Тебе нельзя кофе, — устало напомнила я, вновь устраиваясь в кресле.
— Ерунда, — отмахнулся он и прошел в кухню, откуда вернулся с подносом, на нем две чашки кофе, апельсиновый сок и печенье в вазочке, печенье мое любимое.
— Пить кофе в час ночи, — покачала я головой.
— Завтра отоспимся, у меня выходной, — сообщил он весело, затем лицо его приобрело серьезное выражение. — У тебя в самом деле никого нет? — Настойчивость вопроса меня беспокоила.
Обычно ему хватало единичного ответа, но это было раньше, когда я не знала Сережу и при всем своем рвении Виктор не мог отыскать повода для ревности, неужели теперь что-то пронюхал?
— Пожалуйста, не начинай все сначала, — попросила я.
— Да-да, конечно… — Он выпил коньяк, запил его кофе и прошел к камину. Только тут я обратила внимание на конверт, который лежал на каминной полке. Виктор повертел его в руках и протянул мне с видом фокусника. — Тут фотография. Не хочешь взглянуть?
— Нет, — покачала я головой.
— Почему?
— Я не интересуюсь фотографиями.
— И все же, — с улыбкой змея-искусителя заявил муж. — Я бы хотел, чтоб ты взглянула на это.
Я открыла конверт и вытряхнула фотографию себе на колени.
Сердце мучительно сжалось. Так и есть. Я и Сергей. Мы сидим за столиком, кажется в теннисном клубе. Спокойно, все не так уж и скверно. Разумеется, если у этого мерзавца нет еще фотографий.
— И что? — спросила я, поднимая глаза, муж застыл напротив в позе напряженного ожидания.
— Кто этот молодой человек?
— Понятия не имею, мы не знакомились. Должно быть он член клуба или чей-то приятель и мы оказались за одним столом.
— Ты уверена? — с издевкой спросил муж.
— Надо поклясться на библии?
— У тебя руки дрожат. Слышишь, милая, у тебя дрожат руки. Так это твой любовник? Из-за него ты хочешь развестись со мной?
Отвечай, ну? — Он встряхнул меня за плечи, но я сбросила его руки.
— Убирайся к дьяволу, ты просто психопат. Тебе очень хочется застать меня с кем-нибудь в постели? Чертов извращенец. Я доставлю тебе это удовольствие.
— Я все вытрясу из этого типа, — перешел муженек на зловещий шепот. — И если окажется, если окажется… Ты очень пожалеешь, я твоего щенка…
— Замолчи, — вскакивая, заорала я. — Замолчи, что ты болтаешь?
Ты спятил…
Он сделал шаг ко мне, а я сама не помню как его толкнула. Он налетел на столик, не удержался на ногах и упал, ударившись головой об угол камина глухо простонал и, кажется, потерял сознание.
Я бросилась к нему и испуганно вскрикнула, заметив кровь на мраморе камина.
— Виктор, — позвала я, опустившись перед ним на колени. — Виктор, ради Бога…
Он схватил меня за руку, а я опять вскрикнула, на этот раз от боли.
— Если ты с ним спишь, я его убью, — заявил он, а я попятилась.
— Ты сумасшедший, ты… ненавижу тебя… — Я бросилась вон из комнаты, с трудом соображая, что делаю, споткнулась на лестнице и едва не упала, схватила шубу и выбежала на улицу, и только оказавшись за воротами, понемногу пришла в себя и направилась к перекрестку.
Бродить ночью да еще в такой холод по улицам — чистое безумие, я с тоской посмотрела на окна своего дома, возвращаться мгновенно расхотелось. На камине была кровь, что, если Виктор… Чепуха, судя по всему этот мерзавец прекрасно себя чувствовал. Я поежилась, поплотнее запахнула шубу и направилась в сторону реки. Немного постояла на мосту, опершись на перила. Ни машин, ни прохожих. Я подумала позвонить Сереже, но тут же отбросила эту мысль, еще одного выяснения отношений я не переживу.
Было ветрено, стоять на мосту вскоре сделалось невозможным и я, смирившись, побрела к дому. Чем ближе я к нему подходила, тем медленнее передвигала ноги. Что, если уехать к родителям?
Первый автобус в 6.20, до этого времени можно посидеть на вокзале, там тепло… Завтра к вечеру явится Виктор и все вернется на круги своя, а до этого момента мне предстоят ненужные объяснения с мамой, укоризненные взгляды отчима… Я вздохнула и решительно зашагала к калитке.
Дверь в дом оказалась не запертой, это меня удивило, впрочем, возможно я сама забыла ее закрыть, а Виктор не удосужился проверить.
Я вошла в холл, сняла шубу, все время прислушиваясь. В доме стояла тишина, ни шагов, ни шороха, вообще ни звука. С большой неохотой я поднялась на второй этаж, свет горел только в гостиной, дверь слегка приоткрыта. Заглянув в гостиную, мужа я там не обнаружила и прошла к себе. Разделась, набросила халат, все еще прислушиваясь. За стеной, в спальной мужа, тишина.
Я вышла в коридор и громко позвала:
— Виктор.
Он не ответил. Я направилась в ванную, но в последний момент передумала и спустилась в гараж. Машина Виктора стояла там.
Что за чертовщина происходит? Если он в доме, почему не отвечает? Поднимаясь по лестнице, я позвала еще раз:
— Виктор… — И вновь не услышала ответ. Боже, как мне надоели его фокусы. Я опять заглянула в гостиную, она, вне всякого сомнения, была пуста. Чертыхаясь, я пошла к себе, чувствуя странное беспокойство, и вдруг подумала, что я, скорее всего, одна в этом огромном доме, охранника Виктор отпустил и сам куда-то испарился, а входная дверь была открыта… Не помню, чтобы муж любил совершать пешие прогулки, особенно в такую ночь. Если машина в гараже, значит он в доме.
Я постучала к нему в спальную, не дождавшись ответа, вошла, включила свет. Комната пуста, непохоже, чтобы он сегодня вообще сюда заглядывал. Беспокойство нарастало.
— Виктор, ты дома? — крикнула я. — Пожалуйста, ответь мне.
В кухне что-то со звоном упало, я бросилась туда, торопливо включила свет, ваза, до сей поры стоявшая на холодильнике, теперь валялась на полу, разлетевшись вдребезги. Я хотела убрать осколки, но неизвестно чего испугавшись, выскочила из кухни, забыв выключить свет, и вбежала в свою спальную. С трудом отдышалась и подумала, что самое время выпить валерьянки.
Вот тогда я и увидела свое платье. Я была убеждена, что убирала его в шкаф, но оно лежало на постели, небрежно брошенное поверх одеяла.
— Это нервы, — жалобно сказала я и тут совершенно отчетливо вспомнила: вот я вешаю его на плечики, вот убираю в шкаф…
Каким образом оно могло оказаться на постели?
Я затравленно огляделась и посоветовала взять себя в руки. Я помню, что убирала платье в шкаф, теперь оно лежит на кровати, значит оставил его здесь Виктор, одному дьяволу ведомо, зачем ему это понадобилось.
Я разозлилась и страх мгновенно отступил. Взяла платье, с намерением убрать его в шкаф, и растерянно уставилась на рукав платья: он был забрызган кровью. Я испуганно осмотрела платье: на подоле несколько пятен и еще на плече. Не может быть, откуда?
Я скомкала платье, зачем-то прижала его к груди, а потом бросилась в гостиную. Она по-прежнему была пуста, я с облегчением вздохнула, прошла к камину. Огонь потух, из углей торчал клочок бумаги, я потянула за него и обнаружила обгоревшую фотографию, ту самую, что мне показывал Виктор.
Крови на мраморе и возле камина не было. Виктор навел в гостиной образцовый порядок, чего за ним никогда не водилось.
Тщательно вытер стол, ни рюмок, ни чашек, ни бутылки, даже замыл ковер в том месте, где он разлил коньяк. Не знаю, почему меня это так напугало.
Я перевела взгляд на платье, которое все еще держала в руках.
Откуда на нем взялась кровь? Может я порезала руки и не заметила этого? Чепуха. На всякий случай я осмотрела свои руки, разумеется никаких кровавых ран. Значит я испачкалась, когда подошла к Виктору?
1 2 3 4