«Сжигая за собой мосты»: Эксмо; М.; 2007
ISBN 978-5-699-22932-1
Аннотация
Старая узкая улочка в Венеции… Незнакомец в белом балахоне, мелькнувший в толпе… И бездыханное тело самого близкого человека - моего отца… Что это, страшный сон, и я вот-вот проснусь?.. Но кошмар и не думал кончаться, он только начался… Именно после смерти папы я узнала, что в нашей семье есть какая-то тайна. Пытаясь разгадать ее, и погиб мой отец. Ключ к ней - пачка старых писем и записная книжка. За ними идет настоящая охота, - второй жертвой которой стала моя мачеха. Теперь из родных у меня осталась только сестра. А я все чаще вспоминаю слова, сказанные отцом перед смертью: у нас есть враг - некто Макс фон Ланц. И вот когда рухнул мой мир, когда мне нужно думать только о том, как остаться в живых, нас с сестрой угораздило влюбиться… По самые уши, да еще в одного и того же парня…
Татьяна ПОЛЯКОВА
СЖИГАЯ ЗА СОБОЙ МОСТЫ
Но только она одна может заставить его сердце плакать…
«Аль Пачино» («Банд'эрос»)
* * *
Отец хотел, чтобы я ехала первым классом. Он любил повторять: «Ты должна выбирать все самое лучшее». По мне, так и второй совсем неплох, вся разница в том, что в первом классе приносят скверный кофе, по крайней мере здесь, в скором поезде, на успевшем стать привычным отрезке пути от Болоньи до Венеции. Однако я все-таки купила билет в первый, зная, что отец будет встречать меня на вокзале и, разумеется, ему не понравится, что я его ослушалась.
Последнее время мы виделись не часто, уже четвертый год я жила в Италии, училась в Болонском университете. Отец остался в России, у него давно была другая семья. Моя мать умерла, когда мне было четырнадцать, с отцом они развелись через два года после моего рождения. Когда случилось несчастье, меня хотела забрать к себе тетка, но папа настоял, чтобы я жила с ним, то есть в его семье. Как ни странно, эти несколько лет теперь казались мне самыми счастливыми в моей жизни. Рядом был отец, сводная сестра, с которой мы очень подружились, несмотря на разницу в пять лет, что в таком возрасте весьма существенно. С Музой, женою отца, отношения сложились тоже на редкость хорошие. В общем, о том времени я неизменно вспоминала с большой теплотой. Это вовсе не значит, что в Италии мне жилось плохо. Нет. Напротив. Мне все здесь нравилось или почти все. Но семьи все-таки не хватало, потому я при каждом удобном случае отправлялась домой и очень радовалась редким приездам отца.
Вчера он позвонил довольно поздно, ближе к одиннадцати вечера, и сообщил, что прилетел в Верону. Обычно о своем приезде он предупреждал заранее, и этот неожиданный звонок меня слегка удивил.
- Что-нибудь случилось? - на всякий случай спросила я.
- Нет, все в порядке, - поспешно ответил он. - Не смог отказать себе в удовольствии повидать тебя, оттого и собрался за три дня.
Отец занимался бизнесом, в Италии у него были деловые партнеры, так что его слова меня не удивили.
- У меня мало времени, я не смогу приехать в Болонью.
- Хочешь, чтобы я приехала? - спросила я.
- Хочу, только не в Верону, а в Венецию. У меня там встреча с одним человеком.
- Хорошо, я приеду, - ответила я.
- Извини, если нарушил твои планы, - засмеялся отец.
- Даже если бы и нарушил, я все равно очень рада, что увижу тебя.
В общем, это был ничем не примечательный разговор, и, отправляясь в Венецию, я и подумать не могла, чем закончится моя поездка.
Я пила скверный кофе, смотрела в окно и радовалась предстоящему свиданию. А еще пыталась угадать, как встретит меня Венеция. В смысле погоды этот город еще более непредсказуем, чем Санкт-Петербург, где я жила некоторое время до смерти мамы.
- Обещали солнце, - будто читая мои мысли, сказала сидящая рядом со мной дама лет семидесяти, поглядывая в окно.
Последний раз я была в Венеции месяц назад, в феврале. Тогда город окутал туман, да такой, что в двух метрах от себя ничего не увидишь. Прогулка не доставила мне удовольствия, и большую часть времени я провела в музеях.
Я достала книгу и, устроившись поудобнее, начала читать, то и дело возвращаясь мыслями к отцу. Жаль, что мы будем вместе всего несколько часов. Потом подумала, что впереди каникулы, я смогу поехать домой… Подруга предлагала отправиться в Париж, впрочем, эта поездка займет неделю, не больше, а потом к родным…
Поезд чуть сбавил ход, и за окном показалась ровная гладь воды под ярким мартовским солнцем. Сайта-Лючия. Пассажиры оживились, самые нетерпеливые доставали багаж, дама рядом со мной удовлетворенно кивнула:
- Солнце. Прекрасный день.
Наконец поезд замер на перроне. Я вышла из вагона одной из первых и сразу же увидела отца. Он стоял в нескольких метрах от меня в светлом плаще нараспашку, махнул мне рукой и шагнул навстречу. Мы обнялись, поцеловались, он отошел на шаг, не выпуская меня из объятий, и сказал весело:
- Господи, какая ты взрослая… и настоящая красавица.
- Взрослая? - хихикнула я. - Хочешь сказать, что время быстро бежит и я уже успела постареть?
- В твоем возрасте, дорогая, смешно говорить о старости.
- В твоем тоже, - улыбнулась я.
- Лучше бы ты не напоминала об этом, - покачал он головой. - Грустно это сознавать, но твой отец уже старик, что бы ты ни говорила в припадке дочернего великодушия.
- Ты отлично выглядишь, - заверила я, ничуть не покривив душой. Отец отметил свое шестидесятилетие три года назад, но выглядел лет на десять моложе. Высокий, подтянутый, в темно-каштановых волосах седины почти нет, карие глаза смотрят на мир с любопытством. Янка, моя сестра, утверждала, что волосы отец красит; если это и так, то правильно делает.
Однажды в ресторане нас приняли за любовников, отца это разозлило, а мне, напротив, показалось забавным.
- Давай твои вещи, - сказал он, продолжая улыбаться.
- Какие вещи? У меня в рюкзаке только книга и бутылка воды.
- Путешествуешь налегке?
- Ты же сказал, что сегодня уедешь?
- Да, к сожалению.
Болтая, мы пересекли вокзал и вышли к каналу.
- Какие у тебя планы? - спросила я.
- В пять у меня встреча. До этого времени я свободен. Правда, есть еще небольшое дельце. Надо навестить одного знакомого, он живет тут неподалеку. Ты не против прогуляться?
- Нет, конечно. Рассказывай, как там Янка, как Муза?
- Подозреваю, о Янкиных делах ты знаешь больше, чем я. Судя по телефонным счетам, она звонит тебе каждый день.
- Трижды в неделю, - улыбнулась я. - И трижды звоню я.
- Рад, что у вас такие отношения, - серьезно сказал отец.
- Мы же сестры.
- Да, конечно. - Отец вдруг нахмурился. Теперь, приглядываясь к нему, я поняла, что он чем-то озабочен.
- У тебя правда все в порядке? - нерешительно спросила я.
- Конечно, - кивнул он. - Я не стал бы тебе врать. Ты ведь мой лучший друг.
По мосту мы перешли на другую сторону канала, нас сразу же подхватил поток туристов.
- Где живет твой знакомый? - задала я вопрос, стараясь не отстать от отца: он шел очень быстро, поглядывая по сторонам, точно кого-то высматривая в толпе.
- Всего в трех шагах отсюда у него антикварный магазин.
- Ты стал интересоваться антиквариатом? - удивилась я. Как ни странно, вопрос вызвал у отца легкое замешательство.
- Нет, просто хотел поболтать со знакомым.
Наличие у отца знакомых в Венеции меня удивило.
За три с половиной года, что я в Италии, отец приезжал раз шесть, не больше, в основном в Верону, где, собственно, и находились его поставщики. По-итальянски отец говорил неплохо и в переводчике не нуждался, но, приезжая сюда, старался как можно больше времени проводить со мной. Он сказал «знакомый», следовательно, предстоящая встреча вряд ли будет деловой. Я хотела расспросить его об этом знакомом, но потом решила: не стоит, раз уж скоро я сама его увижу.
Пройдя вперед еще метров пятьсот, мы свернули направо и оказались в узкой улочке, где дома лепились друг к другу, а от окна до окна напротив можно было достать рукой. На ближайшем доме висела вывеска «Антиквариат», над дверью балкончик, заставленный горшками с геранью.
- Ну, вот мы и пришли, - кивнул отец на вывеску. - Послушай, ты ведь, наверное, голодна, нам нужно было сначала где-нибудь перекусить…
- Не волнуйся, с голода я не умру. Что у тебя здесь за знакомый? - все-таки не выдержала я.
- Сейчас узнаешь, - усмехнулся отец. - Занятный тип, кстати сказать.
Он первым направился к двери, толкнул ее, звякнул колокольчик, и мы вошли в маленький магазинчик. Комната метров тридцать была заставлена старой мебелью, на которой громоздились тарелки, горшки, подсвечники, вазы, старые куклы в затейливых платьях. На стенах висели гравюры вперемежку с фотографиями в изъеденных жучком деревянных рамах. Посреди всего этого хаоса стояла конторка, рядом с которой в кресле сидел сухонький старичок. Седые волосы в разные стороны, под ними видна кожа, покрытая крупными темно-коричневыми пятнышками. Лицо старика изрезано глубокими морщинами, довольно внушительных размеров нос, а вот рот был до того мал и узок, что с трудом угадывался. Самым замечательным у него были глаза: большие, с набрякшими веками, они не потеряли своей небесной синевы и казались на этом лице чем-то инородным, неприлично молодым. Выпуклый лоб украшали очки в роговой оправе.
Услышав, как звякнул колокольчик, старик повернулся к нам и водрузил очки на нос.
- Добрый день, - сказал он приветливо.
- Добрый день - ответил отец, подойдя ближе. Вне всякого сомнения, это не было встречей двух старых приятелей: до тех пор пока отец не подошел почти вплотную, старик вежливо улыбался, приглядываясь к нам, как видно приняв нас за потенциальных покупателей. Может, зрение у него было совсем плохим? И по голосу отца он тоже не узнал. Но улыбка сползла с его лица, как только папа представился.
Старик кивнул, поднялся, опираясь на подлокотник кресла, и протянул ему руку.
- Наконец-то, - сказал он ворчливо.
- Извини, не смог приехать раньше, - ответил отец. - Как твои дела?
- До сих пор жив, как видишь, - засмеялся старик. - Чего еще желать в моем возрасте? Сердце на днях прихватило, боялся помереть раньше, чем ты появишься. Это твоя дочь? - кивнул он в мою сторону.
- Да. Что, похожа на меня?
- Не знаю. Просто вряд ли ты сюда привел бы кого-то другого.
- Бумаги у тебя? - спросил отец.
- Конечно.
К этому моменту я с большим интересом прислушивалась к разговору, он показался мне довольно странным, если не сказать загадочным. Отец посмотрел на меня и мягко предложил:
- Выбери себе что-нибудь на память.
Я сообразила, что от меня попросту хотят избавиться, и с некоторой обидой отошла к противоположной стене магазина. Обида была простительна, я, как и большинство людей, любопытна. Отец склонился к старику, и тот очень тихо что-то говорил ему. Отец хмурился, время от времени кивая и делая вид, что разглядывает статуэтки на полке. Я наблюдала за ними. Он в очередной раз кивнул и выпрямился. Старик, сделав пару шагов к конторке, отпер ключом один из ящиков и достал обычный конверт из желтоватой бумаги и протянул отцу.
- Что-нибудь выбрала? - спросил тот, взяв конверт и поворачиваясь ко мне.
- Вряд ли мне захочется здесь что-нибудь купить.
Теперь я стояла рядом с отцом и хорошо видела конверт в его руках, он постукивал им по ладони и, похоже, совсем меня не слушал.
- Да? - с сомнением спросил он по-русски. - Жаль. Мне казалось, тебя что-нибудь заинтересует.
Больше всего в тот момент меня интересовал вопрос, что ему здесь понадобилось, но задавать его я не спешила, будет еще время. Отец, точно опомнившись, достал из внутреннего кармана пиджака другой конверт с названием отеля на нем и протянул его старику. Почему-то я была уверена, что в конверте деньги, и это еще больше заинтриговало меня. Старик взял его, высохшая старческая рука с искалеченными артритом пальцами тоже была сплошь покрыта темными пятнами. Металлический браслет часов был ему великоват, часы сползли к самой кисти, и я обратила внимание на татуировку, которая до этого была скрыта под ними. Свастика. Я невольно нахмурилась. Старик убрал пакет в ящик конторки, а отец сунул свой в карман пиджака. Антиквар посмотрел на меня и улыбнулся.
- До свидания, - сказал ему отец и направился к двери.
Тот кивнул в ответ и опустился в кресло, вроде бы потеряв к нам интерес. Мы вышли на улицу. Колокольчик за моей спиной вновь мелодично звякнул.
- За углом есть очень симпатичное кафе, - сказал мне папа. - Выпьем кофе, поговорим. Времени достаточно.
Я бы предпочла прогуляться, но наш визит к старику очень меня заинтриговал, и я согласно кивнула: задавать вопросы, сидя друг против друга в кафе, куда удобнее, это больше располагает к доверительной беседе.
В зале были заняты почти все столики, мы устроились возле окна, которое выходило на канал. Мимо прошла группа японских туристов, громко о чем-то разговаривая, их голоса были слышны даже здесь. Мы не спеша сделали заказ, официант отошел, улыбнувшись нам, а я отправилась мыть руки. Туалет находился за дверью в глубине зала. Возвращаясь, я увидела: отец держит в руках лист бумаги и внимательно что-то читает. Возле его локтя на столе лежал конверт, тот самый, что он взял у старика. Почувствовав мой взгляд, он обернулся, быстро свернул листок, убрал его в конверт и сунул в карман пиджака чересчур поспешно, будто не хотел, чтобы я его увидела.
- Меня просто распирает от любопытства, - засмеялась я, садясь напротив.
- Ты о чем? - делано удивился отец.
- Я и предположить не могла, что у тебя есть знакомые в этом городе.
- Вот как? - Отец пожал плечами, и стало ясно: он вовсе не собирается развивать эту тему.
- Занятный старик, - не отставала я: уж очень сильно было любопытство.
- Обычный, - усмехнулся отец.
- У него на руке татуировка. Ты заметил?
- Конечно. Не забывай, Италия - родина фашизма, так что это, скорее всего, грехи молодости.
- Он такой старый?
- Если не ошибаюсь, в сорок пятом ему было девятнадцать.
- Вы давно знакомы?
- Виделись до этого пару раз. Меня познакомил с ним приятель.
- Мне кажется, тебя раздражают мои расспросы, - помолчав, заметила я.
- Вовсе нет, - покачал он головой и как-то странно посмотрел на меня. Точно прицениваясь. Или размышлял, стоит ли продолжать.
- Ты дал ему деньги?
На этот вопрос отец отвечать не спешил, уставился в окно, наблюдая за бесконечной вереницей туристов.
- Извини, что я так настойчива, - вздохнула я. - Просто… просто все это выглядело… необычно, - я с трудом нашла подходящее слово.
- Вот что, - вдруг сказал он, поворачиваясь ко мне. - Запомни, пожалуйста, следующее. Если вдруг рядом с тобой появится человек по фамилии фон Ланц… Макс фон Ланц… впрочем… - Отец опять отвернулся к окну и замолчал.
- Фон Ланц? Имя какое-то опереточное, - сказала я, сгорая от любопытства, но теперь вместе с ним появилось беспокойство. Я смотрела на хмурое лицо отца, и беспокойство крепло, пока не вытеснило любопытство. - Папа, в чем дело? - сердито спросила я.
- Главное, чтобы ты помнила… - вздохнул он. - Этот человек враг. Мой враг. И твой тоже.
- Враг? - растерялась я. - У тебя неприятности?
- Нет-нет, - возразил он и улыбнулся, взял мою ладонь и легонько сжал ее. - Я, кажется, напугал тебя. Все в порядке. Я говорю это на всякий случай, чтобы ты знала. Вряд ли он появится здесь, и все же…
- Кто он такой? - не выдержала я. - Прекрати говорить загадками. Объясни, что происходит, что в этом конверте?
- Очень много вопросов, - засмеялся отец. - А я далеко не на все смогу ответить.
- Ты сказал, что он вряд ли здесь появится, - не отступала я. - А если все-таки появится, что я должна делать?
- Ничего, - развел он руками. - Просто знай, это враг.
- Ты разыгрываешь меня, да? - спросила я со злостью.
- Нет. Сейчас я не могу сказать тебе больше. У меня были предчувствия в отношении этого типа, сегодня они подтвердились.
- Ты имеешь в виду конверт, который передал тебе старик?
- Да. Я просил навести о фон Ланце справки, и вот… мои подозрения оказались не напрасными.
- Это касается твоего бизнеса? - нахмурилась я, не понимая, почему бы отцу не объяснить мне, в чем тут дело.
Он опять покачал головой.
- Бизнес здесь ни при чем. Пожалуй, мне не стоило… извини. Забудь о том, что я успел тут наговорить. Я сам ни в чем не уверен, обещаю, как только смогу, расскажу тебе все об этой истории, все, что сам знаю. Возможно, мне даже понадобится твоя помощь. Ты ведь свободно владеешь немецким?
- Да, - пожала я плечами.
- Молодец. А я с большим трудом могу изъясняться, - засмеялся он.
- Если хочешь, дам тебе несколько уроков, - улыбнулась я.
- Непременно. У тебя талант к языкам.
- Ага. Но мой английский оставляет желать лучшего.
- Уверен, ты преувеличиваешь. Как твоя учеба?
Мне стало ясно, что отец спешит перевести разговор на другую тему, я досадливо поморщилась, но возражать не рискнула, очень хорошо его зная: если он решил молчать, приставать к нему с расспросами напрасный труд. Но беспокойство не проходило, и я все-таки спросила:
- У тебя действительно все в порядке?
- Я бы не стал от тебя скрывать, будь иначе, - серьезно ответил он.
1 2 3 4 5