У нее сложилось другое впечатление.
– Он стоит во главе огромной финансовой империи, – напомнила она Кэти.
– Он только исполняет волю императора.
– Марианна не доверяет ему. Такое могущество может испортить.
– Я не вижу в нем ничего зловещего. Как и ты, Мелани. Он кажется тебе привлекательным.
Мелани рассмеялась.
– Неужели ничто не может ускользнуть от твоего взгляда, Кэти?
– Он пришел один. Это интересно, правда?
– Посмотрим. Принеси напитки минут через десять.
– Ты не хочешь пригласить его в дом?
– Нет. Марианна считает его врагом. Пока меня не убедят в обратном, он не станет моим гостем.
Идя по холлу к двери, Мелани думала: «Действительно, то, что он пришел один, очень интересно. Секретарша сообщила, что вся троица снова приходила в офис в четыре часа, несомненно выяснив у учительницы Шейлы, что их просьба была передана Кеннетом задолго до конца учебного дня».
Мелани специально уехала домой пораньше, поговорив с Кеннетом, позвонившим из Эдема Джорданов. Пусть Агилера поохотится за мной, решила она. То, как он будет это делать, скажет о многом. Свой утренний визит он подкрепил присутствием двух юристов, как и второй, в четыре часа дня. Сейчас было начало шестого, и он пришел один. Возможно, за последний час он многое успел обдумать.
Мелани открыла дверь, ведущую на веранду. Агилера, сменивший костюм на белую рубашку с открытым воротом и черные брюки, стоял в отдалении, у балюстрады, и разглядывал бухту Отаго. Он быстро обернулся к ней. «С грацией тореадора», – почему-то подумала вдруг Мелани. Гибкое мускулистое тело излучало жизненную энергию.
Может, дело было в относительно вольном стиле одежды, или в мужском интересе, мелькнувшем в завораживающих темных глазах, или во впечатлении свернутой в тугую пружину и готовой в любой момент вырваться на свободу мощи… Что бы это ни было, но теперь он показался Мелани намного привлекательнее, чем утром, и ее тело немедленно на это отреагировало.
Было совершенно неважно, что этому мужчине уже далеко за шестьдесят, что черные густые волосы тронуты сединой, а лицо бороздят морщины опыта. Он обладал необычайной сексуальной притягательностью, и Мелани вдруг поняла, что он намеренно испытывает на ней свои чары.
– Миссис Джордан…
Он протянул ей руку, и Мелани отметила, что его голос обогатился оттенками, стал не таким отрывистым и холодным, как утром.
– Мистер Агилера…
Она ответила на рукопожатие, с удивлением почувствовав, как по ее коже пробежал приятный холодок.
– С тех пор как выяснилось, что ваш сын улетел с Марианной и ее дочерью, я оказался здесь не у дел, – сказал он и весело добавил: – Я подумал: а не удастся ли мне уговорить вас пообедать со мной сегодня?
Мелани отняла руку и приглашающим жестом указала на стулья, окружающие стол.
– Заманчивое предложение, мистер Агилера, но потребуются некоторые уговоры. Не угодно ли вам присесть?
– Я снял номер люкс в прелестной гостинице на озере Те Анау, с отдельной столовой, из окон которой открывается замечательный вид: голубая вода в окружении величественных темно-зеленых гор…
– Это, несомненно, скрасит ваше ожидание. Думаю, вам придется долго любоваться озером, если вы собираетесь дожидаться возвращения Марианны и Шейлы в Данидин. – Она улыбнулась и, подойдя к столу, заметила: – Но мне как-то привычнее наблюдать за восходами луны здесь.
Филипе Агилера рассмеялся.
– Насколько я понимаю, вы уже в курсе, что вашего сына и Марианну связывает нечто большее, нежели деловые отношения.
– Кеннет очень дорог мне, мистер Агилера. Вот уже более тридцати лет он очень дорог мне. – Она опустилась на стул у дальнего конца стола и, приподняв брови, взглянула на мужчину, который решил, что безмерное обаяние поможет ему переманить ее на свою сторону. – Неужели вы думаете, что удовольствие провести с вами время на озере Те Анау заставит меня забыть об этом?
Он усмехнулся в полной растерянности.
– Вы, несомненно, самая замечательная женщина из всех, кого я встречал.
– В таком случае почему бы вам не присесть, мистер Агилера? И мы продолжим наше знакомство, – предложила Мелани, стараясь не обращать внимания на участившийся пульс.
Его слова не более чем лесть. Такой мужчина мог бы найти сколько угодно красивых, умных и более молодых женщин.
Продолжая стоять, он с любопытством смотрел на нее.
– Почему вы мне не верите?
– Потому что вы явились сюда с определенной целью, и эта цель – не я.
– Марианна, должно быть, чувствует себя в безопасности с вашим сыном.
– Надеюсь. Но она не чувствует себя в безопасности с вами, мистер Агилера.
– Филипе. Меня зовут Филипе.
– Я знаю.
– Могу я называть вас Мелани?
– Как вам угодно.
– На меня возложена обязанность заботиться о ребенке. Когда Шейле исполнится восемнадцать, она унаследует несколько десятков миллионов. – Он помедлил, ожидая ее реакции. – Я вижу, вы не удивлены, Мелани.
– Кен сообщил мне об этом два часа назад.
– И он по-прежнему намерен обеспечивать им… безопасность?
– Нельзя сказать, чтобы у нас не было для этого средств, – с холодной иронией заметила Мелани, отлично понимая, что состояние Джорданов – ничто в сравнении с наследством Шейлы. И тем не менее у них были возможности, которые не купить ни за какие деньги, поэтому в ее взгляде светилась твердая уверенность, когда она добавила: – Это не ваша земля, Филипе. Она наша.
– Короли Отаго, – вкрадчиво протянул он с легкой усмешкой и, вернувшись к балюстраде, оперся на нее спиной, заслоняя собою вид.
– Я пришел, чтобы удовлетворить свое любопытство в отношении вашей семьи, Мелани, – прямо заявил он. – Я знал о симпатии Марианны к вашему сыну с тех пор, как она возникла… несколько месяцев назад. Мне было известно о ее визите в Эдем Джорданов на свадьбу вашего старшего сына. А в понедельник утром мне сообщили, что у них, по-видимому, установились более близкие отношения.
Действительно ли это было так? Неужели все это время он не упускал Марианну из виду? Или он успел собрать сведения перед приходом сюда?
– Вы пришли, чтобы помешать этому? – спросила она, пытаясь добиться большей откровенности собеседника.
– А вы хотите, чтобы этому помешали? – ответил он вопросом на вопрос.
– По-моему, Кеннет ни к кому еще не был так привязан, как к Марианне, и ни одна из преград, которые она воздвигала между ними, не остановила его. Хотите верьте, хотите нет, но наследство девочки не играет для него никакой роли. Просто в жизни иногда так бывает: что-то происходит, и помешать этому нельзя.
– И вы будете горой стоять за своего сына.
Она кивнула.
– Как и его братья.
– Такое состояние приносит больше проблем, чем радости, – предупредил Филипе Агилера.
Мелани было хорошо известно о политике, проводимой могущественным финансовым синдикатом Сондерса, о контроле, который они способны были установить на любом рынке. Но «Бумага Макинтайра» вполне процветающее и самостоятельное предприятие, не связанное ни с одним из банков этой сети.
– Вы не можете угрожать нашему бизнесу, Филипе. – Мелани подалась в его сторону. – Мы отразим любую попытку вмешательства, и всеобщая поддержка будет на нашей стороне.
Он покачал головой.
– Никаких угроз. Я просто объясняю ситуацию. Это наследство скорее проклятие, чем благо. И ничего с этим не поделаешь, Мелани. Вы потонете в проблемах, которые оно с собой несет.
«Как-нибудь управимся, – подумала Мелани, чувствуя, что начинает все больше понимать Марианну. – Однако здесь не Европа. Если Марианна хочет остаться с Кеном, ее сумеют защитить. Шейла будет надежно изолирована от тех, кто покушается на ее наследство».
Вопрос в том… какая роль во всем этом играет Филипе Агилера? В чем заключаются его интересы?
– Если наследство скорее проклятие, чем благо, то почему вы продолжаете оставаться опекуном Шейлы?
Его губы насмешливо дрогнули.
– Я просто рожден для того, чтобы решать проблемы.
– И все же вы позволили Марианне в страхе бежать от вас. Вы называете это решением проблем?
Он слегка наклонил голову, словно обдумывая ответ или решая, насколько правдоподобным покажется он Мелани.
– У нее были причины для страха… но крылись они не во мне, – хрипловато проговорил Филипе Агилера. – Кое-кому было крайне выгодно настроить ее против меня. Результат – сопротивление Марианны моим попыткам защитить ее и ребенка, которое еще больше осложняет ситуацию. – Он пожал плечами и с иронией продолжил: – Нельзя силой заставить доверять себе. Я решил, что легче позволить ей ускользнуть из сондерсовских сетей, которые она считала тюрьмой.
– Так вы спланировали все это?
– И управлял, шаг за шагом. Мои люди повсюду следовали за ней – покупали те бриллианты, которые она продавала, денно и нощно не спускали глаз с нее и ее дочери. Я могу доказать это, Мелани.
– Независимо от того, существуют доказательства или нет, Марианна продолжает жить в страхе, – сурово напомнила ему хозяйка дома.
– Я ничего не могу с этим поделать, ведь она сама предпочла побег. Он давал ей ощущение свободы, к которой Марианна так стремилась, – резко ответил Филипе Агилера. – Если бы у нее действительно были причины бояться меня, неужели, вы думаете, я допустил бы хоть какие-нибудь контакты с вашей семьей?
– Не знаю. Теперь-то вы здесь.
Он явно расслабился и снова оперся на балюстраду. В его глазах появилось мягкое бархатистое сияние.
– Я доволен тем, что происходит. Все больше и больше доволен, Мелани.
– Думаю, вы должны продолжить свои объяснения, – ровным тоном заметила она, не позволяя себе смягчиться.
Филипе Агилера развел руками.
– Дело в том, что… тщательно срежиссированное исчезновение Марианны и Шейлы служило двум целям. Оно позволило отвести от них очень реальную угрозу и развязало мне руки, для того чтобы покончить с теми, кто хотел оспорить завещание Тимоти.
– А теперь эта угроза миновала?
– Всегда существует опасность похищения ради выкупа, но я доволен тем, что банк Сондерса и его филиалы теперь очищены от… недовольных. – Его глаза недобро блеснули. – Разумеется, время от времени будет появляться некто, желающий изменить правила игры. – Он улыбнулся. – Но я очень хорошая сторожевая собака.
«И даже более того, – подумала Мелани. – Этот человек готов оказаться в любом месте, где бы того ни потребовали возложенные на него обязательства». Была в его улыбке какая-то бесшабашность, и Мелани интуитивно чувствовала, что опасность захватывает его не меньше, чем решение проблем. Может быть, именно это качество делало его таким привлекательным.
– Мы могли бы стать хорошими партнерами, Мелани, – мягко сказал он.
– Партнерами в деле защиты Шейлы?
Она изо всех сил старалась не поддаваться его очарованию.
– Партнерами во всех смыслах. Вы тоже так считаете. Это написано в ваших глазах. С первого же взгляда я почувствовал нашу общность. Это большая редкость, Мелани. Со мной подобного прежде не случалось.
– Мне трудно в это поверить, Филипе.
– Я вдовец. Я любил жену юношеской любовью, страстной, эмоциональной. Но вы… я чувствую, что вы действительно созданы для меня. Если бы был жив ваш муж, я дрался бы с ним за вас.
Майкл… Она почувствовала мгновенный укол в сердце… Но Майкл умер.
На веранде появилась Кэти, катившая тележку с напитками. Неужели прошло всего десять минут?
– Почему бы вам не сесть, Филипе? – снова предложила Мелани, стараясь выиграть время для размышлений.
Он взглянул на Кэти, смирился с неизбежностью отсрочки выполнения своих планов и подошел к стулу у противоположного конца стола.
Мелани думала о долгих годах своего вдовства и о столь же долгих годах одиночества впереди. Сыновья больше не нуждались в ней. Конечно, у нее будут внуки, но смогут ли они заполнить пустоту, существующую в ее жизни?
Возможно, Филипе лжет. Кеннет назвал его искусным манипулятором. Но какой вред может принести единственный вечер, проведенный с этим человеком? Она ничуть не обманывается – ни в духовном, ни в эмоциональном, ни в физическом смысле. Один вечер наедине с ним ни к чему не обяжет ее. Она лишь воспользуется шансом, которым хочет воспользоваться.
– Спасибо, Кэти, – сказала Мелани старой подруге и экономке, когда та разгрузила тележку. – Не готовь мне сегодня обед. Мистер Агилера пригласил меня пообедать у него, в гостинице на озере Те Анау.
Она подняла взгляд. Через стол на нее смотрели глаза, в которых светилось нескрываемое удовлетворение.
«Все не так просто, Филиппе», – мысленно произнесла она.
10
Они были так спокойны, так уверены в своей способности со всем справиться – Кеннет, Роберт, даже Камилла, жена Роберта, безмятежно варившая кофе. Их ничуть не взволновал шестичасовой звонок с отчетом о происходящем в Данидине.
Марианне хотелось кричать, доказывать этим троим, что они не понимают методов Филипе Агилера. Она знала, чем может закончиться вечер, проведенный им с Мелани Джордан. Он завтра же с ее благословения беспрепятственно проникнет в Эдем Джорданов.
Затем Филипе убедит всех в необходимости увезти с собой ее и Шейлу. Из лучших побуждений, конечно. Человек, который вынудил Тимоти Сондерса назначить его единственным опекуном девочки, получившей огромное наследство, может убедить кого угодно в чем угодно, в особенности когда у него для этого несколько десятков миллионов причин. Теперь, возможно, даже больше, учитывая его деловые качества.
При мысли о возвращении в похожий на тюрьму лондонский особняк или в окруженный толстыми высокими стенами замок на берегу Луары Марианну затрясло, и ей пришлось поставить кофейную чашку на блюдце.
– Наверное, тебе не стоило пить кофе. Ты не сможешь заснуть, – заметил Кеннет, поднимаясь из-за обеденного стола. – Может быть, прогуляемся, Марианна? Свежий воздух успокоит тебя.
– Да, да, прогуляемся, – с благодарностью пробормотала она.
– Я присмотрю за Шейлой, – предложила Камилла.
– Спасибо, – ответила Марианна, вскакивая на ноги прежде, чем Кеннет подошел к ее стулу; она была слишком взвинчена, чтобы выдержать хотя бы еще одну секунду. – Если она проснется…
– Я посижу с ней, – заверила ее Камилла с теплой улыбкой. – С твоей дочерью легко ладить, Марианна. Надеюсь, я сумею воспитать моего малыша так, как ты Шейлу.
Беременность высокой красивой блондинки была едва заметна, но уже сейчас становилось ясно, что будущему ребенку повезло с родителями. На мгновение Марианна почувствовала укол острой зависти.
Даже если бы Генри не погиб, он был бы никчемным отцом. Хуже, чем никчемным, – опасным. А вот Роберт наверняка будет таким же добрым и заботливым, как Кеннет… Кеннет, который до сих пор не понимает, что наследство Шейлы все портит, и не желает видеть беды, которые оно с собой несет.
Она кивнула Камилле.
– Ты очень добра.
Так оно и было. С того самого момента, как они прибыли в Эдем Джорданов, она взяла Шейлу под свое крыло и показывала ей поместье, пока Марианна объясняла ситуацию Кеннету и Роберту.
Ни один из них не отнесся легкомысленно к ее рассказу, и все же Марианну тревожило спокойствие, с которым братья восприняли его. Они строили планы, давая понять, что ее мнение уважают, но благополучный исход всего дела казался им предрешенным. Им даже почти удалось убедить в этом Марианну, когда звонок Мелани обнаружил хитроумный маневр Филипе Агилера, нацеленный на главу семьи.
Кеннет положил руку ей на плечи, Марианна инстинктивно подалась к нему, и они вышли из столовой. Однако даже исходившие от него тепло и уверенность не успокоили ее.
– Все будет хорошо, – пробормотал Кеннет, крепче прижимая ее к себе. – Моя мать отнюдь не глупая женщина, Марианна.
Она ни за что не назвала бы Мелани Джордан глупой. Но Филипе Агилера мог запудрить мозги кому угодно, каким бы проницательным и хитрым ни был его противник.
– Она не знает его так, как знаю я, – бесцветным голосом проговорила Марианна.
– Зато наша семья хорошо постигла науку выживания, – заверил ее Кеннет. – Мы не сдаемся. Никогда.
«Но вы можете поддаться», – в отчаянии подумала Марианна.
Снаружи стояла ясная ночь. На этот раз не было даже намека на грозу – кроме той, которая налетела из Европы, застлав черными тучами внутренний небосклон Марианны. Она взглянула на небо, усеянное мириадами сверкающих звезд, и подумала о бриллиантах, лежащих в ее депозитном сейфе в Веллингтоне. Теперь до них не добраться. Ее бегство подошло к концу.
У нее осталась последняя ночь свободы. Агилера объявится здесь завтра. Он и Мелани Джордан докажут Кеннету, что ей и Шейле здесь не место. Простая история, просочившаяся в местные газеты, довольно быстро убедила бы семейство Джордан, что их жизни больше не будут принадлежать им, если они дадут приют наследнице Сондерса. Ее опекун, безжалостный и бесчестный человек, ни перед чем не остановится в достижении своих целей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
– Он стоит во главе огромной финансовой империи, – напомнила она Кэти.
– Он только исполняет волю императора.
– Марианна не доверяет ему. Такое могущество может испортить.
– Я не вижу в нем ничего зловещего. Как и ты, Мелани. Он кажется тебе привлекательным.
Мелани рассмеялась.
– Неужели ничто не может ускользнуть от твоего взгляда, Кэти?
– Он пришел один. Это интересно, правда?
– Посмотрим. Принеси напитки минут через десять.
– Ты не хочешь пригласить его в дом?
– Нет. Марианна считает его врагом. Пока меня не убедят в обратном, он не станет моим гостем.
Идя по холлу к двери, Мелани думала: «Действительно, то, что он пришел один, очень интересно. Секретарша сообщила, что вся троица снова приходила в офис в четыре часа, несомненно выяснив у учительницы Шейлы, что их просьба была передана Кеннетом задолго до конца учебного дня».
Мелани специально уехала домой пораньше, поговорив с Кеннетом, позвонившим из Эдема Джорданов. Пусть Агилера поохотится за мной, решила она. То, как он будет это делать, скажет о многом. Свой утренний визит он подкрепил присутствием двух юристов, как и второй, в четыре часа дня. Сейчас было начало шестого, и он пришел один. Возможно, за последний час он многое успел обдумать.
Мелани открыла дверь, ведущую на веранду. Агилера, сменивший костюм на белую рубашку с открытым воротом и черные брюки, стоял в отдалении, у балюстрады, и разглядывал бухту Отаго. Он быстро обернулся к ней. «С грацией тореадора», – почему-то подумала вдруг Мелани. Гибкое мускулистое тело излучало жизненную энергию.
Может, дело было в относительно вольном стиле одежды, или в мужском интересе, мелькнувшем в завораживающих темных глазах, или во впечатлении свернутой в тугую пружину и готовой в любой момент вырваться на свободу мощи… Что бы это ни было, но теперь он показался Мелани намного привлекательнее, чем утром, и ее тело немедленно на это отреагировало.
Было совершенно неважно, что этому мужчине уже далеко за шестьдесят, что черные густые волосы тронуты сединой, а лицо бороздят морщины опыта. Он обладал необычайной сексуальной притягательностью, и Мелани вдруг поняла, что он намеренно испытывает на ней свои чары.
– Миссис Джордан…
Он протянул ей руку, и Мелани отметила, что его голос обогатился оттенками, стал не таким отрывистым и холодным, как утром.
– Мистер Агилера…
Она ответила на рукопожатие, с удивлением почувствовав, как по ее коже пробежал приятный холодок.
– С тех пор как выяснилось, что ваш сын улетел с Марианной и ее дочерью, я оказался здесь не у дел, – сказал он и весело добавил: – Я подумал: а не удастся ли мне уговорить вас пообедать со мной сегодня?
Мелани отняла руку и приглашающим жестом указала на стулья, окружающие стол.
– Заманчивое предложение, мистер Агилера, но потребуются некоторые уговоры. Не угодно ли вам присесть?
– Я снял номер люкс в прелестной гостинице на озере Те Анау, с отдельной столовой, из окон которой открывается замечательный вид: голубая вода в окружении величественных темно-зеленых гор…
– Это, несомненно, скрасит ваше ожидание. Думаю, вам придется долго любоваться озером, если вы собираетесь дожидаться возвращения Марианны и Шейлы в Данидин. – Она улыбнулась и, подойдя к столу, заметила: – Но мне как-то привычнее наблюдать за восходами луны здесь.
Филипе Агилера рассмеялся.
– Насколько я понимаю, вы уже в курсе, что вашего сына и Марианну связывает нечто большее, нежели деловые отношения.
– Кеннет очень дорог мне, мистер Агилера. Вот уже более тридцати лет он очень дорог мне. – Она опустилась на стул у дальнего конца стола и, приподняв брови, взглянула на мужчину, который решил, что безмерное обаяние поможет ему переманить ее на свою сторону. – Неужели вы думаете, что удовольствие провести с вами время на озере Те Анау заставит меня забыть об этом?
Он усмехнулся в полной растерянности.
– Вы, несомненно, самая замечательная женщина из всех, кого я встречал.
– В таком случае почему бы вам не присесть, мистер Агилера? И мы продолжим наше знакомство, – предложила Мелани, стараясь не обращать внимания на участившийся пульс.
Его слова не более чем лесть. Такой мужчина мог бы найти сколько угодно красивых, умных и более молодых женщин.
Продолжая стоять, он с любопытством смотрел на нее.
– Почему вы мне не верите?
– Потому что вы явились сюда с определенной целью, и эта цель – не я.
– Марианна, должно быть, чувствует себя в безопасности с вашим сыном.
– Надеюсь. Но она не чувствует себя в безопасности с вами, мистер Агилера.
– Филипе. Меня зовут Филипе.
– Я знаю.
– Могу я называть вас Мелани?
– Как вам угодно.
– На меня возложена обязанность заботиться о ребенке. Когда Шейле исполнится восемнадцать, она унаследует несколько десятков миллионов. – Он помедлил, ожидая ее реакции. – Я вижу, вы не удивлены, Мелани.
– Кен сообщил мне об этом два часа назад.
– И он по-прежнему намерен обеспечивать им… безопасность?
– Нельзя сказать, чтобы у нас не было для этого средств, – с холодной иронией заметила Мелани, отлично понимая, что состояние Джорданов – ничто в сравнении с наследством Шейлы. И тем не менее у них были возможности, которые не купить ни за какие деньги, поэтому в ее взгляде светилась твердая уверенность, когда она добавила: – Это не ваша земля, Филипе. Она наша.
– Короли Отаго, – вкрадчиво протянул он с легкой усмешкой и, вернувшись к балюстраде, оперся на нее спиной, заслоняя собою вид.
– Я пришел, чтобы удовлетворить свое любопытство в отношении вашей семьи, Мелани, – прямо заявил он. – Я знал о симпатии Марианны к вашему сыну с тех пор, как она возникла… несколько месяцев назад. Мне было известно о ее визите в Эдем Джорданов на свадьбу вашего старшего сына. А в понедельник утром мне сообщили, что у них, по-видимому, установились более близкие отношения.
Действительно ли это было так? Неужели все это время он не упускал Марианну из виду? Или он успел собрать сведения перед приходом сюда?
– Вы пришли, чтобы помешать этому? – спросила она, пытаясь добиться большей откровенности собеседника.
– А вы хотите, чтобы этому помешали? – ответил он вопросом на вопрос.
– По-моему, Кеннет ни к кому еще не был так привязан, как к Марианне, и ни одна из преград, которые она воздвигала между ними, не остановила его. Хотите верьте, хотите нет, но наследство девочки не играет для него никакой роли. Просто в жизни иногда так бывает: что-то происходит, и помешать этому нельзя.
– И вы будете горой стоять за своего сына.
Она кивнула.
– Как и его братья.
– Такое состояние приносит больше проблем, чем радости, – предупредил Филипе Агилера.
Мелани было хорошо известно о политике, проводимой могущественным финансовым синдикатом Сондерса, о контроле, который они способны были установить на любом рынке. Но «Бумага Макинтайра» вполне процветающее и самостоятельное предприятие, не связанное ни с одним из банков этой сети.
– Вы не можете угрожать нашему бизнесу, Филипе. – Мелани подалась в его сторону. – Мы отразим любую попытку вмешательства, и всеобщая поддержка будет на нашей стороне.
Он покачал головой.
– Никаких угроз. Я просто объясняю ситуацию. Это наследство скорее проклятие, чем благо. И ничего с этим не поделаешь, Мелани. Вы потонете в проблемах, которые оно с собой несет.
«Как-нибудь управимся, – подумала Мелани, чувствуя, что начинает все больше понимать Марианну. – Однако здесь не Европа. Если Марианна хочет остаться с Кеном, ее сумеют защитить. Шейла будет надежно изолирована от тех, кто покушается на ее наследство».
Вопрос в том… какая роль во всем этом играет Филипе Агилера? В чем заключаются его интересы?
– Если наследство скорее проклятие, чем благо, то почему вы продолжаете оставаться опекуном Шейлы?
Его губы насмешливо дрогнули.
– Я просто рожден для того, чтобы решать проблемы.
– И все же вы позволили Марианне в страхе бежать от вас. Вы называете это решением проблем?
Он слегка наклонил голову, словно обдумывая ответ или решая, насколько правдоподобным покажется он Мелани.
– У нее были причины для страха… но крылись они не во мне, – хрипловато проговорил Филипе Агилера. – Кое-кому было крайне выгодно настроить ее против меня. Результат – сопротивление Марианны моим попыткам защитить ее и ребенка, которое еще больше осложняет ситуацию. – Он пожал плечами и с иронией продолжил: – Нельзя силой заставить доверять себе. Я решил, что легче позволить ей ускользнуть из сондерсовских сетей, которые она считала тюрьмой.
– Так вы спланировали все это?
– И управлял, шаг за шагом. Мои люди повсюду следовали за ней – покупали те бриллианты, которые она продавала, денно и нощно не спускали глаз с нее и ее дочери. Я могу доказать это, Мелани.
– Независимо от того, существуют доказательства или нет, Марианна продолжает жить в страхе, – сурово напомнила ему хозяйка дома.
– Я ничего не могу с этим поделать, ведь она сама предпочла побег. Он давал ей ощущение свободы, к которой Марианна так стремилась, – резко ответил Филипе Агилера. – Если бы у нее действительно были причины бояться меня, неужели, вы думаете, я допустил бы хоть какие-нибудь контакты с вашей семьей?
– Не знаю. Теперь-то вы здесь.
Он явно расслабился и снова оперся на балюстраду. В его глазах появилось мягкое бархатистое сияние.
– Я доволен тем, что происходит. Все больше и больше доволен, Мелани.
– Думаю, вы должны продолжить свои объяснения, – ровным тоном заметила она, не позволяя себе смягчиться.
Филипе Агилера развел руками.
– Дело в том, что… тщательно срежиссированное исчезновение Марианны и Шейлы служило двум целям. Оно позволило отвести от них очень реальную угрозу и развязало мне руки, для того чтобы покончить с теми, кто хотел оспорить завещание Тимоти.
– А теперь эта угроза миновала?
– Всегда существует опасность похищения ради выкупа, но я доволен тем, что банк Сондерса и его филиалы теперь очищены от… недовольных. – Его глаза недобро блеснули. – Разумеется, время от времени будет появляться некто, желающий изменить правила игры. – Он улыбнулся. – Но я очень хорошая сторожевая собака.
«И даже более того, – подумала Мелани. – Этот человек готов оказаться в любом месте, где бы того ни потребовали возложенные на него обязательства». Была в его улыбке какая-то бесшабашность, и Мелани интуитивно чувствовала, что опасность захватывает его не меньше, чем решение проблем. Может быть, именно это качество делало его таким привлекательным.
– Мы могли бы стать хорошими партнерами, Мелани, – мягко сказал он.
– Партнерами в деле защиты Шейлы?
Она изо всех сил старалась не поддаваться его очарованию.
– Партнерами во всех смыслах. Вы тоже так считаете. Это написано в ваших глазах. С первого же взгляда я почувствовал нашу общность. Это большая редкость, Мелани. Со мной подобного прежде не случалось.
– Мне трудно в это поверить, Филипе.
– Я вдовец. Я любил жену юношеской любовью, страстной, эмоциональной. Но вы… я чувствую, что вы действительно созданы для меня. Если бы был жив ваш муж, я дрался бы с ним за вас.
Майкл… Она почувствовала мгновенный укол в сердце… Но Майкл умер.
На веранде появилась Кэти, катившая тележку с напитками. Неужели прошло всего десять минут?
– Почему бы вам не сесть, Филипе? – снова предложила Мелани, стараясь выиграть время для размышлений.
Он взглянул на Кэти, смирился с неизбежностью отсрочки выполнения своих планов и подошел к стулу у противоположного конца стола.
Мелани думала о долгих годах своего вдовства и о столь же долгих годах одиночества впереди. Сыновья больше не нуждались в ней. Конечно, у нее будут внуки, но смогут ли они заполнить пустоту, существующую в ее жизни?
Возможно, Филипе лжет. Кеннет назвал его искусным манипулятором. Но какой вред может принести единственный вечер, проведенный с этим человеком? Она ничуть не обманывается – ни в духовном, ни в эмоциональном, ни в физическом смысле. Один вечер наедине с ним ни к чему не обяжет ее. Она лишь воспользуется шансом, которым хочет воспользоваться.
– Спасибо, Кэти, – сказала Мелани старой подруге и экономке, когда та разгрузила тележку. – Не готовь мне сегодня обед. Мистер Агилера пригласил меня пообедать у него, в гостинице на озере Те Анау.
Она подняла взгляд. Через стол на нее смотрели глаза, в которых светилось нескрываемое удовлетворение.
«Все не так просто, Филиппе», – мысленно произнесла она.
10
Они были так спокойны, так уверены в своей способности со всем справиться – Кеннет, Роберт, даже Камилла, жена Роберта, безмятежно варившая кофе. Их ничуть не взволновал шестичасовой звонок с отчетом о происходящем в Данидине.
Марианне хотелось кричать, доказывать этим троим, что они не понимают методов Филипе Агилера. Она знала, чем может закончиться вечер, проведенный им с Мелани Джордан. Он завтра же с ее благословения беспрепятственно проникнет в Эдем Джорданов.
Затем Филипе убедит всех в необходимости увезти с собой ее и Шейлу. Из лучших побуждений, конечно. Человек, который вынудил Тимоти Сондерса назначить его единственным опекуном девочки, получившей огромное наследство, может убедить кого угодно в чем угодно, в особенности когда у него для этого несколько десятков миллионов причин. Теперь, возможно, даже больше, учитывая его деловые качества.
При мысли о возвращении в похожий на тюрьму лондонский особняк или в окруженный толстыми высокими стенами замок на берегу Луары Марианну затрясло, и ей пришлось поставить кофейную чашку на блюдце.
– Наверное, тебе не стоило пить кофе. Ты не сможешь заснуть, – заметил Кеннет, поднимаясь из-за обеденного стола. – Может быть, прогуляемся, Марианна? Свежий воздух успокоит тебя.
– Да, да, прогуляемся, – с благодарностью пробормотала она.
– Я присмотрю за Шейлой, – предложила Камилла.
– Спасибо, – ответила Марианна, вскакивая на ноги прежде, чем Кеннет подошел к ее стулу; она была слишком взвинчена, чтобы выдержать хотя бы еще одну секунду. – Если она проснется…
– Я посижу с ней, – заверила ее Камилла с теплой улыбкой. – С твоей дочерью легко ладить, Марианна. Надеюсь, я сумею воспитать моего малыша так, как ты Шейлу.
Беременность высокой красивой блондинки была едва заметна, но уже сейчас становилось ясно, что будущему ребенку повезло с родителями. На мгновение Марианна почувствовала укол острой зависти.
Даже если бы Генри не погиб, он был бы никчемным отцом. Хуже, чем никчемным, – опасным. А вот Роберт наверняка будет таким же добрым и заботливым, как Кеннет… Кеннет, который до сих пор не понимает, что наследство Шейлы все портит, и не желает видеть беды, которые оно с собой несет.
Она кивнула Камилле.
– Ты очень добра.
Так оно и было. С того самого момента, как они прибыли в Эдем Джорданов, она взяла Шейлу под свое крыло и показывала ей поместье, пока Марианна объясняла ситуацию Кеннету и Роберту.
Ни один из них не отнесся легкомысленно к ее рассказу, и все же Марианну тревожило спокойствие, с которым братья восприняли его. Они строили планы, давая понять, что ее мнение уважают, но благополучный исход всего дела казался им предрешенным. Им даже почти удалось убедить в этом Марианну, когда звонок Мелани обнаружил хитроумный маневр Филипе Агилера, нацеленный на главу семьи.
Кеннет положил руку ей на плечи, Марианна инстинктивно подалась к нему, и они вышли из столовой. Однако даже исходившие от него тепло и уверенность не успокоили ее.
– Все будет хорошо, – пробормотал Кеннет, крепче прижимая ее к себе. – Моя мать отнюдь не глупая женщина, Марианна.
Она ни за что не назвала бы Мелани Джордан глупой. Но Филипе Агилера мог запудрить мозги кому угодно, каким бы проницательным и хитрым ни был его противник.
– Она не знает его так, как знаю я, – бесцветным голосом проговорила Марианна.
– Зато наша семья хорошо постигла науку выживания, – заверил ее Кеннет. – Мы не сдаемся. Никогда.
«Но вы можете поддаться», – в отчаянии подумала Марианна.
Снаружи стояла ясная ночь. На этот раз не было даже намека на грозу – кроме той, которая налетела из Европы, застлав черными тучами внутренний небосклон Марианны. Она взглянула на небо, усеянное мириадами сверкающих звезд, и подумала о бриллиантах, лежащих в ее депозитном сейфе в Веллингтоне. Теперь до них не добраться. Ее бегство подошло к концу.
У нее осталась последняя ночь свободы. Агилера объявится здесь завтра. Он и Мелани Джордан докажут Кеннету, что ей и Шейле здесь не место. Простая история, просочившаяся в местные газеты, довольно быстро убедила бы семейство Джордан, что их жизни больше не будут принадлежать им, если они дадут приют наследнице Сондерса. Ее опекун, безжалостный и бесчестный человек, ни перед чем не остановится в достижении своих целей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15