Сварог - 6


Аннотация
Когда друзья и враги неожиданно решают оставить героя в покое, он начинает хандрить. И когда в небе вспыхивает таинственная Багряная Звезда, лорд Сварог не задумываясь открывает потайную дверь в заброшенной часовне. Дверь, ведущую за миллион миль и миллион лет от Талара. Ведущую в мир, обреченный на гибель...
Александр Бушков
Чужие берега
Что было, то и будет; и что делалось,
то и будет делаться,
и нет ничего нового под солнцем.
Бывает нечто, о чем говорят: "Смотри, вот это новое";
но это было уже в веках, бывших прежде нас.
Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет,
не останется памяти у тех, которые будут после…
Книга Екклесиаста, 1, 9—11
Авторы стихов, приведенных в романе: Ж. дю Белле, Д. Р. Киплинг, Т. С. Элиот, С. Т. Колридж, Ш. Бодлер
К ЧИТАТЕЛЮ
Скажу откровенно: тот факт, что лорд Сварог застрянет в мире Димереи на столь долгое время, для меня самого явился полной неожиданностью. Просто-напросто эпизод с его попаданием на Атар, задуманный как совершенно проходной и на ход событий на Таларе не влияющий абсолютно, внезапно взбрыкнул, закусил удила и понесся вперед (и вширь!) таким галопом, что мне ничего не оставалось, как бросить поводья и позволить Сварогу самостоятельно выбираться из запуток, в которые он сам себя загнал… Сейчас же я могу обещать твердо только одно: граф Гэйр обязательно вернется на Талар. Надо подождать.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
КУДА ВЕДЕТ ТРОПА
Глава первая
Что такое хандра…
На землю уже давно опустилась ночь, а здесь все еще никак не мог закончиться вечер. Солнце наполовину погрузилось за далекий темнеющий лес, и алое сияние растеклось по горизонту, как сметана по столу. Закат делал колонны, чисто символически поддерживающие невесомую крышу террасы, изящный столик, бутылочку вина на нем, человека в плаще напротив – все окружающее делал слегка размытым, словно не в фокусе, лишенным красок, призрачным. И если прищуриться, то создавалось полное впечатление, что находишься не в трех лигах над землей, а по меньшей мере в трех уардах под водой, причем без маски, причем в полный штиль, и вот-вот мимо тебя проплывет, шевеля розовыми плавниками, золотобрюхая хвостатая рыбина, гордая и самоуверенная, кося выпуклым глазом… Прищуриваться, однако, не хотелось. И не потому, что – детство, а потому, что настроение собеседника к играм воображения не располагало. Настроение собеседника было не ахти. Хреновым оно было, прямо скажем.
В почти недвижимом вечернем воздухе были растворены едва слышные звуки музыки – мотива не разобрать, слишком далеко, но что-то вроде бы бравурное, разухабистое: в полутора лигах от них и значительно ниже, в полуночно-закатном направлении, парил чей-то манор. Оттуда мелодия и доносилась, кто-то из ларов вовсю гулял и веселился, – но на таком расстоянии, да еще в сумерках, чужой остров казался не серьезнее, чем грязное пятнышко на сером холсте. Равно как, должно быть, и для гуляк – манор Гэйр…
– Скажите откровенно: вам это надо?
Очарование вечера было разрушено одной фразой.
– Вы о чем? – с невинным видом переспросил Сварог.
Вместо ответа Гаудин, прищурившись, посмотрел сквозь бокал на багровое солнце. Грани тонкостенного хрустального сосуда, до половины наполненного келимасом, преломили закатные лучи и превратили лицо начальника тайной полиции Империи в причудливую маску.
– По-моему, вы не совсем понимаете, во что ввязываетесь, – тихо сказал он, не поворачиваясь, медленно поднес бокал к губам, покатал напиток по рту и проглотил. – Быть королем – занятие хлопотное, доложу я вам…
– Ничего, иногда полезно сменить поле деятельности, – легкомысленно ответил Сварог, задирая голову к звездам. – Не все же мне бегать по Талару с высунутым языком…
Бездонное вечернее небо было чистым и безоблачным, легкий ветерок шевелил флаги на зубчатых башнях. Завтрашний день обещал быть теплым и солнечным. Лепота и благодать, одним словом. Собственно, за этой благодатью Сварог и прибыл в Гэйр – прибыл, чтобы малость развеяться, отвлечься и расслабиться: последние дни его одолевала самая обыкновенная тоска.
Сварог и сам не понимал, откуда взялась тоска. Ну не королевская это болячка! Смешно даже предполагать такое, чтобы король, которому стоит лишь пошевелить пальцем – и придворная орда наперегонки бросится исполнять его прихоти, страдал каким-то там упадком духа, какими-то там интеллигентскими мерехлюндиями. И, только заполучив корону на голову, повластвовав немного, он понял, насколько подчас увлекательным оказалось это занятие… И все же было, было с чего самодержцу Сварогу впасть в уныние, несмотря на гарнизоны прислуги и охраны, на добрую дивизию расфуфыренных в пух и прах придворных, на взвод советников по любым вопросам, которые только могут прийти в голову государю. Но вот никого из своих рядом не было. Мара в компании с Шегом, Бони, Паколетом и примкнувшим к ним Карахом все еще пропадала в Ямурлаке. Дела у них, судя по редким донесениям, шли отлично: поголовье нечисти планомерно уменьшалось и бравое войско без потерь продвигалось в глубь заповедной территории. Леверлин как исчез неожиданно, так до сих пор и не объявлялся. Даже министр полиции Интагар, с которым у них вроде бы наладилось взаимопонимание, и тот отпросился в дальние провинции – самолично успокаивать какого-то малоизвестного барона Альгаму, поднявшего-де местечковый мятеж против новой королевской власти. Барона Альгаму, старого самодура, по словам Интагара, министр надеялся приструнить без кровопролития, кое о чем напомнив и кое-что пообещав, а если не выйдет, так в дело вступит полк королевской гвардии… В общем, итог один. Оставалась разве что тетка Чари, – но не проводить же дни напролет с веселой вдовой, рассказывая байки и вспоминая веселые деньки?..
– Признаться, у меня на вас были совершенно другие виды, – сказал Гаудин, ставя бокал на резной столик сбоку.
Сварог нарочито виновато развел руками.
Минул месяц с тех пор, как столица его высочайшим повелением была перенесена в Латерану, а имя самого Сварога обросло гроздьями титулов и званий. За это время он почти не появлялся в собственном летающем дворце – дел у новоявленного короля в Латеране случилось невпроворот, и все больше утомительных – бумажных. Бывал он здесь наездами, и на весьма непродолжительное время, про Келл Инир уж и говорить нечего… И вот нате вам, выкроил наконец время, когда совсем уж стало невмоготу, посетил родные, так сказать, пенаты отдохнуть и расслабиться, а тут – Гаудин, как снег на голову. Прибыл неожиданно, сразу после ужина, без помпы и сопровождения, незадолго перед тем, как Сварог намеревался вернуться в королевский дворец. Вот интересно: что привело господина начальника тайной полиции именно сейчас? Неужели так соскучился?..
Впрочем, хандрящий Сварог визиту надворного советника даже обрадовался. Некоторое время они побродили по манору, развлекаясь ничего не значащей беседой, посетили библиотеку, где Сварог похвастался коллекцией старинных свитков, преподнесенных ему в дар по случаю воцарения Королевским книгохранилищем Ронера (свитки более всего напоминали связку подмокших рулонов серой туалетной бумаги и, по уверению старшего архивариуса, являлись бесценными образчиками любовной лирики конца прошлого тысячелетия)… Гаудин вежливо поддерживал разговор, но складывалось полное впечатление, что и ему невыносимо тоскливо. Какого черта он приперся в Гэйр, Сварог решительно не понимал, однако развлекал гостя как умел и тем самым отвлекался от меланхолии сам. Наконец, утомившись экскурсией, они уединились на террасе, выходящей на закат; начальник восьмого департамента устроился в плетеном кресле с бокальчиком в руке, Сварог же остался стоять, покуривая в вечереющий воздух.
– Удивительный вы все-таки человек, граф, – вздохнул Гаудин, и непонятно было, то ли с укором вздохнул, то ли с сожалением. – Являетесь неведомо откуда и за какие-то полтора года устраиваете такую свистопляску на всем Таларе, что волосы дыбом…
Сегодня начальник восьмого департамента был облачен в черный кожаный плащ-реглан до пят и весьма напоминал мудрого комиссара из фильмов семидесятых годов про ЧК.
– Да бросьте, – примирительно сказал Сварог. – Вам-то на хвост я пока не наступал.
– Ну, это как посмотреть, – сказал Гаудин. – Вы – уж извините за прямоту – еще мальчишка, граф. Вы несетесь вперед сломя голову, галопом, даже не трудясь на секунду остановиться, оглянуться, подумать: а в ту ли сторону я мчусь, а не совершаю ли я что-то непоправимое… Ума не приложу, как я буду выкручиваться, когда вы сорветесь в пропасть и потащите за собой треть Талара…
Не-ет, судари мои, вовсе не скучал нынче, не тосковал от одиночества господин начальник тайной полиции. Он прилетел специально, чтобы поговорить о поведении некоторых распоясавшихся личностей…
– А я обязательно должен сорваться? – с любопытством спросил Сварог.
– Ну разумеется! – невесело засмеялся Гаудин. – Скажу больше: еще и очередь выстроится, чтобы посильнее толкнуть вас в спину. Нет, ваше величество, вы серьезно полагаете, что сможете удержать все эти страны в своих руках? Ну ладно там Хелльстад, где людей-то и нет, или Глан, где вы званы… А Снольдер, например, где вы захватили власть силой? Да что Снольдер! Известно ли вам, мой юный друг, что пока Конгер Ужасный лежал при смерти, в Равене трижды едва не вспыхнула гражданская война? Трижды! И все из-за того, что шла бойкая закулисная грызня за трон. Король еще был жив, а они уже делили корону. И лишь вмешательство моего ведомства спасло ситуацию, помогло сохранить шаткое равновесие. И вы всерьез надеетесь, будто все в Ронеро полагают лучшей кандидатурой именно вас? Что никто не будет, мягко говоря, против? Ха-ха… И это только в Ронеро, более-менее спокойном государстве. А в других – например, в Балонге – даже подумать страшно, что вас там ждет. Я, конечно, не утверждаю, что ваши противники обязательно пойдут на прямое устранение. Зато палки ставить в колеса – это они умеют, это у них в крови. А уж если учесть протяженность территории, коей вы, ваше величество, владеете, то тут и стараться особо не надо.
Он сделал паузу, явно ожидая вопросов или комментариев, но Сварог безмолвствовал. Солнце окончательно скрылось за горизонтом, и вокруг летучего острова на высоких ажурных столбиках зажглись гирлянды фонариков, уютно высветив террасу и окрасив стены манора в мягкие тона. Проплывающий неподалеку веселящийся манор тоже вспыхнул огоньками – россыпь сияющих брильянтов ручейками прокатилась по нему сверху вниз, от вершины к плоскому основанию, и манор мигом превратился в веселенькую новогоднюю елку, парящую в небе над Таларом. Некогда Сварог по наивности полагал, что иллюминация призвана не столько освещать по ночам воздушные замки, сколько служить своего рода позиционными огнями – во избежание столкновения с прочими летающими транспортными средствами, но позже смекнул, что никакое столкновение в воздухе ларам не грозит: аппаратура начеку, да и магия убережет. Вот разве что водителю означенного транспортного средства все же спокойнее видеть, что он проносится не мимо темной зловещей глыбы, – рядышком плывет беззаботно сверкающий остров, свои…
Гаудин же, похоже, был настолько погружен в собственные грустные размышления, что смены освещения даже не заметил. Он продолжал прежним менторским тоном:
– Обширность владений, ваше величество, выйдет вам боком. Во-первых, до удаленных уголков ваши высокомудрые указы будут идти месяцами, пониматься там превратно и исполняться кое-как, поскольку удаленность от столицы и неистребимое провинциальное мышление отнюдь не способствуют пиетету к королю. И придется вводить войска, принимать карательные меры, закручивать гайки, что уважения вам не прибавит. Во-вторых, бюрократическая машина у каждого государства своя, она огромна и разветвленна, и, попытавшись подчинить управленческие аппараты одному центру, вы немного погодя с удивлением заметите, что породили на свет еще большую махину, неповоротливую и косную… Эта махина раздавит вас, мой друг. Вы потонете в бумагах, даже если будете прекрасно разбираться в тонкостях законов и особенностях укладов всех стран. А поскольку вы в них не разбираетесь, то завалите дела раньше, чем потонете… И заметьте, это только при условии, что все пойдет гладко. А ведь есть еще и в-третьих, и в-двадцать пятых… Возможны недовольство армии, разного рода рокоши, попытки ваганума, пограничные конфликты, восстания наконец… Так что и мне вы тоже на хвост наступили, любезный граф, поскольку разгребать за вами придется именно вашему покорному слуге. Если успею…
– Однако умеете вы внушить оптимизм, милейший лорд, – усмехнулся Сварог. – Меня так и тянет виновато потупить взор и проскулить: «Я больше не буду».
Хотя был, чего уж греха таить, был в словах Гаудина определенный резон. Сварог и сам знал немало примеров из истории Земли, когда безудержное расширение границ государства приводило к его скорой гибели… Но что тут поделаешь, если короны и титулы сами просятся в руки Сварога? Не отказываться же…
– Я и не обязан быть оптимистом, – резко ответил начальник тайной полиции, по-прежнему не глядя на собеседника. – Я реалист. И должен ежесекундно останавливаться, оглядываться, думать. Иначе грош мне цена, и гнать меня надо с поста в три шеи.
– Знаете, – сказал Сварог, – а вот я не настолько мрачно смотрю на вещи. Один генерал из моего мира как-то заметил: «Власть не берут, ее подбирают». Правда, генерал этот плохо потом кончил, но суть-то не меняется: крепкую власть захватить не удастся, будь ты хоть трижды Серый Рыцарь. Так что я всего лишь подбираю то, что плохо лежит. Не спорю, слава обо мне по Талару идет жутковатая, но в целом-то добрая… И я попробую продержаться. Раз судьба предлагает такой шанс побыть королем – грех не воспользоваться…
– Нет, положительно вы удивительный человек. Императрица же предлагала вам пост канцлера, ну почему вы отказались? Побоялись наломать таких дров, что положение потом будут выправлять годами? И между тем преспокойно напяливаете на свою буйную головушку корону за короной?..
Оп-па!
Сварог, чтобы его не выдали глаза, отвел взгляд. До Гаудина, конечно, должны были дойти слухи, что Яна просила его занять место канцлера. Но с Яной-то они беседовали наедине, и никто не мог знать, что Сварог выразил отказ именно этими словами: «Я тебе наломаю таких дров, что выправлять положение будут годами». Значит, у старого лиса есть уши в маноре Гэйр? Проболтались вы, господин надворный советник, ай-ай-ай, какой прокол с вашей стороны!
– Зато я согласился на другой пост, – сказал Сварог. – Вы, естественно, уже в курсе?..
Гаудин поднял голову, посмотрел на небо. В небе на закате еще разливалось в полгоризонта мутное розовое свечение. На восходе же царила иссиня-черная бездна, наполненная дрожащими искорками звезд. Юпитера видно не было – не иначе, он находился по другую сторону Талара… А вот в вышине над головой, чуть левее островерхой башенки со стрельчатыми окнами, можно было бы (если б не легкая дымка) различить неприметную алую точку. Уже и телескопа не надо, чтобы увидеть ее, достаточно обладать острым зрением…
– Она близко, – невпопад сказал Гаудин. Он пошевелился в кресле, засовывая руки поглубже в карманы плаща: холодало. – И с каждым днем все ближе. Вы были правы, можете гордиться: это Багряная Звезда. Происходят странные вещи, и все чаще, чаще… Есть сведения, например, что в предгорьях Каталауна исчезла целая деревня – стояла триста лет, и вдруг как не бывало, ровное поле на ее месте; зато в одном из городов Шагана из ничего, из воздуха, вдруг возник огромный двенадцатиколесный экипаж, на немыслимой скорости врезался в стену часовни, загорелся и взорвался. Возница погиб мгновенно. Это был автомобиль для перевозки грузов из тех времен – до Шторма. Утверждают, что это суть проявления Пробоя. В устье Итела несколько раз наблюдали Серебряный Ветер – к счастью, пока обошлось без жертв. Моряки отказываются выходить в море: дескать, Великий Кракен проснулся. И прочая, прочая… В Магистериуме паника и переполох – спешно вытаскиваются из пыльных архивов любые материалы о Багряной Звезде, мифы, пророчества, какие-то обрывки, чудом сохранившиеся за пять тысяч лет. Изучаются, классифицируются, сопоставляются. Ищут, как спастись, как уберечься… Только, боюсь, все это впустую. И если Багряная Звезда действительно является предвестником нового Шторма, то спасения нет. Нам не выжить. И в эти дни мне б очень не хотелось, чтобы мы стали врагами, граф.
– А мы можем стать врагами? – искренне удивился Сварог. Гаудин пожал плечами:
– Вы, помимо прочего, еще и в высшей степени непредсказуемый человек.
1 2 3 4 5 6