Вот и вы бы так ставили...
ИРИНА. Эколь - не школа, а вуз, Костя. У них основа есть...
КОСТЯ. Основа?! Да наука так развилась, что люди, вроде Ломоносова, знающие все основы, вымирают. Надо углубляться - жизнь коротка!
ИРИНА. А искусство? Еще древние говорили: жизнь коротка - искусство вечно.
СТЕПАН. По-моему, искусство короче жизни. Взять кино: полтора часа - и живи себе дальше!
КОСТЯ. Чтобы все узнать, и миллиона звездных лет не хватит. Театр если и нужен, так только анатомический.
ИРИНА. Ничего себе афоризм!
КОСТЯ. Не мой - Олана. Смысл: лучше то, без чего обойдешься, не знать и не грустить.
ИРИНА. А по-моему, лучше грустить, и радоваться, и любить - жить с открытым сердцем!
КОСТЯ. В открытое сердце можно занести инфекцию.
ИРИНА. Вы юные нигилисты, сухари! Это про вас Пушкин сказал: "Нет ни в чем вам благодати. С счастием у вас разлад. И прекрасны вы некстати, и умны вы невпопад..." Должна вас огорчить: это временное, возрастное...
КОСТЯ. А мы законсервируемся.
ЛЮСЯ. Между прочим, Олан с нами целиком и полностью согласен.
ИРИНА. Значит, и он не прав!
ЛЮСЯ. Ну, это уж слишком!
КОСТЯ. Ладно! Предположим, правы вы. Мы согласны слушать Баха. Тащите в класс рояль. Но время - где взять время? И без Баха перегрузка! А нас, детей, надо беречь! У нас психика слабая, можно... фьють... (Вращает пальцем у виска.)
СТЕПАН. Бах - и на тот свет!
КОСТЯ. Мы тут до вас провели один экспериментик. Нечаева подходила ко всем учителям по очереди и спрашивала...
ЛЮСЯ (перебивая). Сколько, по-вашему, нужно времени, чтобы приготовить домашнее на твердый трояк?
КОСТЯ. Географичка сказала - полчаса, англичанка - полтора, математик - алгебру - два с половиной, геометрию - полтора. На историю - сорок минут. На анатомию - час надо - это даже спрашивать нечего... А на литературу - сколько?
ИРИНА (осторожно). Хотя бы часик, а?
СТЕПАН. Слыхали?
КОСТЯ (иронически). Какая скромность. Так вот, получилось, что простой честный троечник, оттрубив пять часиков в школе, должен долбить уроки дома восемь часов десять минут.
СТЕПАН. А у родителей рабочий день сколько?..
ИРИНА. Выход?
КОСТЯ. Есть: халтурить! Гармоничность - это перегрузка.
СТЕПАН. В мире мудрых мыслей.
ИРИНА. Я понимаю: сейчас модно прикидываться умственно отсталыми...
КОСТЯ. Мы - не дебилы!
ИРИНА. Тогда давайте вместе подумаем, как выкроить время и сходить в консерваторию...
КОСТЯ. Лучше в уголок Дурова. А вы, Ирина Павловна, тоже в своем роде фанатик. Поймите, мы принципы оттачиваем, на ошибках учимся.
ИРИНА. На каких?
КОСТЯ. Вон, Олан, вместо того чтобы взять профессора за грудки и к стенке, - просто ушел. Да я бы... (Бьет кулаком Хоботкова так, что тот отлетает.)
СТЕПАН. Ты что?
КОСТЯ. ...показал!.. Так что перевоспитывать нас - поздно. Надо было начать на нас практиковаться восемь лет назад!
ИРИНА. Погодите! Еще измените вашей биологии! (Уходит в учительскую.)
Ребята собираются разойтись, останавливаются.
ЛЮСЯ. Изменим? Ради литературы?.. Думаете почему она такая нервная?
КОСТЯ. Училка - а доказать ничего не может.
СТЕПАН. Какая она училка?! Всего-то студентка. В голове хи-хи. А Седых подавай эрудицию! Занервничаешь!
ЛЮСЯ. Лопух! Это все следствие.
СТЕПАН. А причина?
ЛЮСЯ. Неужели не заметил? Да она того...
СТЕПАН. Как - того?
ЛЮСЯ. Как, как?! Ну, Олан в нее, а она - в него.
СТЕПАН. Откуда ты знаешь?
ЛЮСЯ. Я же девчонка, давно все заметила. Они из школы выходят вдвоем! И она! Берет! Его! Под руку! Значит, старик ее домой провожать ходит!.. Вчера на скамейке сижу, а они идут, как будто кроме них никого не существует. Даже меня...
КОСТЯ. "Даже меня!" Подумаешь!
ЛЮСЯ (Косте). Ты в этой области еще не созрел. Да она на него знаешь как смотрит?!
КОСТЯ. Как?! Как?
ЛЮСЯ. А вот так! (Смотрит. Пауза.)
КОСТЯ (кричит, машет руками). Ты что?! Что?..
ЛЮСЯ. Не бойся, это тренировка.
СТЕПАН. Смотрит - еще ничего не доказывает.
ЛЮСЯ. Доказательства? Пожалуйста!.. Первое, Олан стал рассеянным. На вопросы отвечает, а думает о другом. Факт! Второе. Изменил своим принципам. Например...
СТЕПАН. Например, двоек раньше никогда не ставил. А сейчас влепил. Я спрашиваю: за что?! Этого в программе нету. А он: сам не чувствуешь? А чувства в программе тоже нету!
ЛЮСЯ. Откуда ты, Хобот, программу знаешь?
СТЕПАН. Программу мне отец купил - для проверки, чтобы лишнее случайно не выучить.
КОСТЯ. Эта пара тебе, Хобот, за умственную отсталость - Ирочка сказала!
СТЕПАН. Сколько раз говорено: я не Хобот! Зовите меня Степан Степанович Хоботков, а то врежу!
КОСТЯ. Сдачи получишь, Степан Степанович!
ЛЮСЯ. Не отвлекайтесь, мальчики... Третье... Не пошел с нами в музей института Склифосовского, сказал, что болит голова. А Кузьмина видела его возле кино "Прогресс".
СТЕПАН. С ней?
ЛЮСЯ. Не с тобой же!.. Четвертое. Она читала Пушкина... Как это там?.. "...Из наслаждений жизни одной любви музыка уступает, но и любовь мелодия..." А Мухин спрашивает: "Мелодия - для кого?" Помните покраснела? Да вся школа говорит, что он в нее втюрился!
КОСТЯ. Абстрактно говоря, она, в общем, в порядке...
ЛЮСЯ. В порядке? Да ничего особенного. Сексопильная девица, и все...
КОСТЯ (Степану). Чего хихикаешь, как недоразвитый? Может, Олану у вас разрешения спрашивать, в кого влюбляться?
ЛЮСЯ. Не в этом дело! Все девочки против того, чтобы он влюбился.
КОСТЯ. А как же: вы все сами в старика влюблены!
ЛЮСЯ. Вот еще! Все! Если и да, то некоторые...
СТЕПАН. Ты, например...
ЛЮСЯ. Хотя бы и я! Не в тебя же влюбляться!
СТЕПАН. Почему?
ЛЮСЯ. Ты посмотри ни свои уши. (Протягивает ему зеркальце.)
СТЕПАН. И что? По-моему, уши как уши...
ЛЮСЯ. А по-моему, слишком торчат!.. Олан - необыкновенный человек. У него есть цель. Мужчина без цели - ничтожество... Нет, я в него не влюблена! Просто он - мой кумир, рыцарь в очках и без шпаги. Как артисты на фотографиях. Но все это - было. Теперь ему на нас наплевать. Все внимание - ей! Нас на Иру променял!
СТЕПАН. Ревнуешь!
ЛЮСЯ. Я?! С какой стати?!
СТЕПАН. Женщина всегда ревнует мужчину, который ей нравится.
ЛЮСЯ. Да он классу изменил! А ты - нравится!
КОСТЯ. А мне нравится, когда меня не опекают с удвоенной силой! Она сидит на всех уроках. Анатомию вдвоем проводят - она плакаты развешивает. На собраниях не поймешь, кто классный руководитель: Олан или практикантка...
ЛЮСЯ. Уже требует, чтобы мы толстые журналы читали.
СТЕПАН. А тут на худые - времени нема!
КОСТЯ. Ести поженятся - вообще хана! На литературе аукнется, на анатомии откликнется. Я такое иго терпеть не намерен. Крепостное право сто лет как отменили. С женщинами надо разговаривать сурово: нет, и все!
ЛЮСЯ. Как же, по-вашему, быть?
КОСТЯ. Вы как хотите, а я беру личное обязательство: литературу не учить. Пушкин сказал: "Спи, младенец мой прекрасный, баюшки-баю!" Вот и буду спать на литературе по указанию Пушкина.
ЛЮСЯ. Это, кажется, сказал Лермонтов.
КОСТЯ. Тем более! Ее директриса за наши двойки в два счета выгонит!
СТЕПАН. Лопухи вы! Уши развесили. Ждите, пока выгонит. Да меня отец до этого за двойки живьем съест - тапочки сплюнет. Действовать надо!
ЛЮСЯ (осторожно). Как?
СТЕПАН. Очень даже просто: вбить клин между ними - и привет! Пофлиртовали - и хватит!
ЛЮСЯ. Хватит... Легко сказать!
КОСТЯ. А чего? Давай, Хобот, то есть Степан Степанович, выступи на собрании и заяви: "Ирина Павловна! На каком основании вы влюбились в нашего персонального Олана? Этого в программе нету". Ей и крыть нечем.
СТЕПАН. Я не понял: кто выступит? Я?!
КОСТЯ. Ты же летом на Клязьме с камнями во рту дикцию отрабатывал, как Цицерон, - сам говорил.
СТЕПАН. Как Демосфен, балда!
КОСТЯ. Нет возражений. Выскажись, как Демосфен.
СТЕПАН. Не... Какой же дурак открыто будет выступать? Надо тонко... (СТЕПАН прижимает к себе головы ребят и что-то шепчет. Все смеются.) Еще увидим, у кого умственная отсталость!
ЛЮСЯ (Степану). Сам-то трусишь? (Косте.) И ты тоже? Эх вы! А называетесь мужчинами!..
СТЕПАН. Стоп: есть еще способ, вполне порядочный: "на морского"!
ЛЮСЯ. Это как?
КОСТЯ. Примитив! Бросим жребий - "на морского". На кого падет - тот и скажет!
СТЕПАН. Согласны? Моя идея - я не участвую.
ЛЮСЯ и КОСТЯ складывают пальцы в кулаки и размахивают ими.
КОСТЯ. Начинаем с меня. Раз!.. Два!.. Три!..
Разжимают пальцы - кто сколько, КОСТЯ подсчитывает сумму, показывает, на кого она выпадает. ЛЮСЯ кричит.
КОСТЯ. Прекрасный пол - тебе!
ЛЮСЯ. Это кто - прекрасный пол? Я? Хотя... Вообще-то да. Только...
СТЕПАН. Тише вы! Раскудахтались. Она!
Ребята прячутся - кто где. Из учительской выходит ИРИНА. СТЕПАН выталкивает ЛЮСЮ. ЛЮСЯ выскакивает из укрытия, едва удержавшись от падения, кашляет.
ИРИНА. Ты еще не ушла, Нечаева?.. Пока не забыла. Помнишь, ты спрашивала о ранении Пушкина. Я выяснила у нас в институте у пушкинистов. В 1937 году врач Арендт, потомок Николая Федоровича Арендта, который пытался лечить раненого поэта, установил: современными методами Пушкина действительно можно было бы спасти.
ЛЮСЯ (равнодушно). Пуля прошла в брюшину и задела крестцовую кость. Начался перетонит. Из коматозного состояния можно было вывести при наличии антибиотиков. Мы это давно знаем.
ИРИНА. Зачем же тогда спрашивала?
ЛЮСЯ. Вас уж и проверить нельзя?.. Между прочим, Олегу Андреичу на эту операцию потребовалось бы два часа сорок минут. (После паузы.) Погода какая! Летом запахло. Наверно, мы с Оланом снова в заповедник поедем на Оку. Прошлым летом полтора месяца там жили. Лекарственные травы собирали. Лягушек оперировали. Купались. Течение там быстрое - песок из-под ног уносит, не устоишь... А вы... поедете с нами?
ИРИНА. Я плохо плаваю.
ЛЮСЯ. Научим!
ИРИНА. Соблазнительно!
ЛЮСЯ (вдруг). Вы детей любите? Маленьких?
ИРИНА. Очень.
ЛЮСЯ. И я - просто страсть! У меня их будет... (Загибает по очереди все десять пальцев.) Два. Мальчик и девочка. Когда к старику, то есть Олегу Андреичу, приезжала жена, я целые дни возилась с ребенком.
ИРИНА. С каким ребенком?
ЛЮСЯ. С младшим. Такой симпомпончик, щечки розовенькие! А старший дома остался.
ИРИНА. Чья жена?..
ЛЮСЯ. Его... Ненадолго приезжала, они вроде развелись...
ИРИНА. Чушь какая-то! Но откуда?
ЛЮСЯ. Из Серпухова. Или нет, из Калуги... Что с вами, Ирина Павловна? Побледнели... Жарко?
ИРИНА. Нет... ничего... Глупости!
ЛЮСЯ. Вы не расстраивайтесь! Мужчины, они такие!.. Если разобраться, он вам не пара. Вы похожи на студентку ВГИКа, а он очкарик, сухарь!
ИРИНА. Вот оно как! За меня решила? Я-то думала - ты просто наивная девочка. А у тебя острые коготки! (Убегает.)
ЛЮСЯ. Будешь без коготков - тебя поцарапают!
Высыпают ребята.
СТЕПАН. Блеск! Налицо шок. Вернее - на лице!
КОСТЯ. А по-моему, нечисто получается. Запашок есть...
СТЕПАН. Лопух! Нам что ли нужно? Это же в интересах класса!
ЛЮСЯ (Косте). Чудачок! Будет Ира уходить из школы, скажем: разыграли. Что у нее - чувства юмора нету? Как же без чувства юмора преподавать русскую литературу?
СТЕПАН. Атас! Прячьтесь скорей! Олан идет! (Косте.) Твоя очередь!..
ЛЮСЯ и СТЕПАН снова поспешно прячутся. КОСТЯ спотыкается о собственный портфель, падает. Входит ОЛЕГ АНДРЕИЧ.
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Седых, так сотрясением мозга обзавестись можно...
КОСТЯ. Это сорок дней полного покоя. Лафа!
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Не для всех. Ты Ирину Павловну не видел?
КОСТЯ. В буфет прошествовала.
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Старик, как протек урок литературы?
КОСТЯ. Нормально. Полная гармония. А что?
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Я беспокоюсь за Ирину Павловну. Она молода, неопытна.
КОСТЯ. Неопытна? Да она опытней вас! В два счета того... Попрактиковалась и... вас окрутила...
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Вон ты о чем! Тогда уж не она меня, а я ее. В твоем возрасте можно быть и погалантней.
КОСТЯ. С какой стати? Она сама смеется, что вы науку на нее сменили.
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Как - смеется?
КОСТЯ. Да так! Цитирует Пушкина про любовь и смеется, что вы за ней... Вокруг нее... Ну, интеллигентно выражаясь, вьетесь...
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Что же смешного?
КОСТЯ. Для меня лично - ничего. Флирт как флирт. А она говорит, что ее жених лучше.
ОЛЕГ АНДРЕИЧ (после паузы). Седых, у тебя температура! Какой жених!
КОСТЯ. А тот, который в этой... как ее... в армии служит, на Дальнем Востоке. Скоро вернется, и тогда свадьба. Уже, говорят, назначена. Как думаете: нас с вами позовут?
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Слушай, Седых, поумней ничего не могли сконструировать? Это же шито белыми нитками!
КОСТЯ. Поумней - трудней. Я пойду, а то уроков!.. Одной литературы ваша Ирина задала часа на два... (Идет, останавливается.) А температура у меня лично из-за этого никогда не повышается! (Убегает.)
ОЛЕГ АНДРЕИЧ стоит в задумчивости, потирая виски. Возвращается ИРИНА, хочет незаметно пройти мимо, но ОЛЕГ АНДРЕИЧ оборачивается.
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Ты когда уходишь домой? Надо поговорить...
ИРИНА. Поговорить? (Подумав.) У меня дел много...
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Не глупи! Если на все реагировать...
ИРИНА. Да я и не реагирую. Просто настроение... Я же не кукла, чтобы вечно быть розовощекой, смеющейся и в восторге хлопать глазами... Не жди, я задержусь. (Уходит.)
ОЛЕГ АНДРЕИЧ (обиженно). Если дел много, конечно... Не жду. (Уходит в другую сторону.)
Появляются ЛЮСЯ и СТЕПАН. Переглядываются, застывают на мгновение.
СТЕПАН (в позе профессионального чтеца). "Нет ни в чем вам благодати. С счастием у вас разлад. И прекрасны вы некстати, и умны вы..." Как там?..
ЛЮСЯ. "Невпопад".
СТЕПАН. Будет впопад! Они от нас так легко не отделаются. (Передразнивает.) Шито белыми нитками... Ладно! Черными сошьем!
Смеются. ЛЮСЯ убегает. СТЕПАН уходит на цыпочках.
Затемнение.
Картина третья
В своем кабинете работает МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Оттуда слышно радио: "Разведите руки пошире. Вдохните". Это урок производственной гимнастики. Слышна бодрая мелодия из оперетты.
В вестибюле на стене новая доска: "До экзаменов осталось ... дней". Число еще не повесили на гвоздик.
Появляется ХОБОТКОВ-СТАРШИЙ. Он тщательно одет, белоснежная рубашка, модный галстук. ХОБОТКОВ тащит огромный щит. Перед кабинетом директора поправляет манжеты, стучит в дверь, улыбается.
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. А, заходите, товарищ Хоботков. Частенько к нам заглядываете. Удобно работать по соседству со школой?
ХОБОТКОВ. Вот, Марья Сергеевна, все изготовлено в лучшем виде... Попробуйте сказать, что родительский комитет плохо работает! Здравствуйте! (Почтительно жмет руку.) Глядите, какой щит! Не подумаешь, что из отходов. Натуральная синтетика. Лучшие бывшие дети школы - семь докторов и двадцать четыре кандидата - улыбаются все как один. А это - для новых кадров места оставлены. Были бы кадры!
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Кадры будут, не сомневайтесь! (Рассматривает щит). Все мои. Смеются, голубчики. А постарели-то!.. Ой, спасибо, отец Хоботков, спасибо! Помогите повесить. Вот молоток - мужская работа.
Выходят в вестибюль. ХОБОТКОВ заколачивает гвозди. Повесив щит, возвращаются.
ХОБОТКОВ. Я для школы - находка, Марья Сергеевна. Таких родителей еще поискать! Все в порядке шефства. Как говорится, шефство заменяет средства. Пускай детишки смотрят, а то у них одна сирень в голове... (Доверительно.) Кстати, у меня к вам разговорчик имеется. Ведь пришел я к вам не только как отец своего сына, но и как администратор к администратору, с делом общественным, которое...
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Вот как? Присаживайтесь!
ХОБОТКОВ. Спасибо! (Ходит по кабинету.) Обиды таить - не в моих правилах. Я стою за гласность. Откровенно говоря, причина моего взволнованного состояния является следствием той информации, которая...
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Случилось что-нибудь? Мальчик ваш вроде благополучный...
ХОБОТКОВ. С вами могу поделиться: назревает опасность ухудшения. Дети стремятся в отличники - в институт, сами знаете, как трудно поступить! Гуманно ли крылья подрезать? Учитель ставит по анатомии двойку, в результате чего исказится картина успеваемости. Не о своем ребенке пекусь! Какими будут общие показатели?
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Незаслуженная двойка? Вряд ли...
ХОБОТКОВ. Зря сомневаетесь! Недавно в газете была статья, между прочим, умная. Там пишут: раз двойки - значит педагог не в состоянии научить. У Олега Андреича ведь нет педагогического образования. А Ирина даже вуза не окончила. И это у нас, в спецшколе с уклоном!
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Ирина Павловна у нас на практике. Девушка душевная, искренняя, не без романтики - ребятам все это на пользу. С Олегом Андреичем полный контраст. Что касается биологии, то требования действительно завышенные, да. Плохо ли это?
ХОБОТКОВ. Он таланты ищет, а к Степе Хоботкову - одни придирки. По-моему, талантов слишком много стало, а образования прочного нету. Все верхушки сшибают. Сидеть не учатся, вот что плохо! Мы с женой воспитали Степана усидчивым. Чтобы в облаках летал, не хочу. Но перья у него из хвоста выщипывать негоже!
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА (поморщившись). Педагогу, должна вам сказать, видней. В данном случае, отец Хоботков, вам трудно быть объективным.
ХОБОТКОВ. В данном случае, возможно. Но все дети должны быть равны!
1 2 3 4 5 6