Нравится это кому-нибудь или нет, но считать огулом всех американских советологов левыми, как делает автор статьи "Берегись советологов!" (и не он один), несправедливо.
Чудесным образом, качаясь влево и вправо, от пользы к бесполезности, занимаясь актуальным и ненужным, американская университетская наука движется вперед. Запретите перекосы, кто-то окажется уполномоченным решать, что нужно и что нет, - и будет знакомая нам, бывшим советским людям, единственно правильная и глубоко порочная система.
За счет будущего
Может быть, основной парадокс американского университета, насколько я понимаю, состоит в том, что это, как ни странно, одновременно очень мобильная и очень стабильная организация. Кампус постоянно совершенствуется каким-то естественным образом, но в нем очень трудно что-либо изменить усилием воли даже могучих и влиятельных умов. В Америке вообще трудно что-либо сделать централизованно: внедрить метрическую систему, провести реформу здравоохранения или образования. Единственное, что быстро происходит, - поступление денег. Или - их отток.
Университеты в последние годы стали беднее. Раньше выделялись огромные суммы специально для приглашения Нобелевских лауреатов во всех областях. Теперь идет утечка видных специалистов: врачей, адвокатов, физиков, которые в фирмах получают вдвое больше. Мой приятель, популярный телесценарист, женившийся, между прочим, на талантливой актрисе из МХАТа, уехал из Дейвиса вместе с женой обратно в Голливуд: заработки несоизмеримые.
Кампус питают три источника: пожертвования частных лиц, плата за обучение и финансирование штатом Калифорния. На специальные исследования деньги идут отдельно по контрактам. С первым и вторым родниками более-менее ясно. Первый источник весомый: не случайно здания на кампусе носят имена жертвователей. Это добрая американская традиция - вкладывать деньги в образование, строить университетские кампусы, поддерживать свою Альма Матер. Возвести многоэтажное здание, перевязать ленточкой и подарить. Второй источник - студенческая плата - сравнительно небольшой, и эти деньги по закону запрещено расходовать на оплату преподавателей, чтобы не было щекотливой зависимости типа: я заплатил и за это хочу получить хорошую оценку.
Ситуация наиболее аховая с третьим источником, ибо он основной, бюджетный. Остряки шутят, что в Калифорнии есть два типа землетрясения: трясет землю и - казну. Но землю - время от времени, а казну постоянно. Казна же колеблет систему образования. Что если могучий экономический спад разрушит кампусы совсем? Ответ на этот раз однозначен: тогда мы нестройными рядами придем к окончательной победе первобытного общества.
Опасность есть: депрессия начала девяностых соизмерима с той, которая была в тридцатые. Четыре года Калифорния стонет от сорокамиллиардного дефицита. Причины: закрытие военной промышленности и военных баз, а также миллионный наплыв эмигрантов. Расходы кампусов растут быстрее доходов штата. Мудрецы из политиков, частью сами недоучки, обнаружили близко лежащий источник для пополнения казны: сокращение системы образования. Басня "Свинья под дубом" начала было реализовываться на кампусах. В университетах сократились не только военные исследования, но и такие темы, как космос, спид, электрический автомобиль. Повысилась плата за обучение, урезались зарплаты, сжались спортивные программы, закупка книг и подписка на иностранные журналы для библиотек, убавилось число студентов. Зазвучали речи: "Мы дошли до красной черты", "Начинаем жить за счет будущего".
Денег на кампусе не хватает, но у наследников богатого местного землевладельца для расширения университета в будущем купили землю, равную трети нынешнего кампуса, которая пока что пустует. Только что возвели новую многоэтажную стоянку для машин преподавателей. Строят гигантское здание гуманитарных факультетов. Собираются возводить стадион (их уже есть несколько). Все это делается с дальним прицелом, делается умно, ибо, похоже, что виден свет в конце тоннеля. Но тревожные вопросы о содержании и качестве обучения не отпадут с улучшением бюджета. Скорее наоборот - обострятся.
Хорошо ли, что американцу любого возраста попасть на кампус теперь легко? Практически записаться можно через компьютерную систему. Поступают сразу в несколько университетов и потом выбирают. Специализации в первые годы обучения нет, нет и обязательных курсов, лишь их количество. Исправляя слабые стороны средней школы (об упадке которой должен быть особый разговор), университет пытается поднять культурный уровень новоиспеченных студентов. Они обязаны прослушать несколько курсов "джи-и" - General Edu cation, то есть - для общего образования. Я тоже читаю раз или два в год такие курсы, например, "Писатель и цензура в России" или "Современная российская цивилизация". Собирается человек семьдесят пять. Количество курсов обязательно для каждого, а тема - по выбору. И тут их выбирают для удовольствия, из-за той же моды. В моде сейчас курсы по археологии, трудно сказать, почему. Но самым популярным у нас на кампусе был курс (или попкурс?) "Биография Моцарта" - в классе 800 студентов. Тут уж не до глубоких знаний. И вообще: почему университет должен латать дыры средней школы?
Учиться в университете стало не трудно, даже если приходится одновременно зарабатывать деньги на учебу мытьем посуды в ресторане или покраской домов. Целеустремленные студенты все еще есть, но, мягко говоря, далеко не все таковы. Формула "Жизнь - для удовольствия" так въелась в последние поколения американцев, что грозит деградацией нации. На вопрос: "Зачем вам русский язык?" - девушка на собеседовании отвечает с открытостью, свойственной американцам вообще: "Чтобы на тусовке сказать молодым людям что-нибудь эдакое".
Читаю общеобразовательный курс и вижу там и сям туповатые лица, которым ничего не интересно. Их будущая оценка написана у них на лбу. А статистика такова: 34 процента поступивших в университет студентов отсеиваются в течение первых двух лет. Не вытягивают. На 22 900 студентов в Дейвисе это много. Но я преподавал в Техасском университете - там на 42 000 студентов отсев 40 процентов.
Для тотальной системы образования, которая была в Советском Союзе, такое немыслимо. Это выброшенные государством деньги и недовыпущенные с конвейера роты врачей и батальоны инженеров. Здесь другой принцип: одни учатся просто так, без цели, чтобы провести время. У других уже есть профессия, и они хотят ее сменить. Третьи приходят, чтобы расширить кругозор. Возраст любой. У меня была студентка, которой исполнилось 77 лет. Большинство школьников идет в университеты, то есть учатся лишние год, два, а то и три. Не потянут - будут работать продавцами, или работягами на заводе, или официантами. Да, говорят защитники отсева, эти не подобрали такого яблока, какое нашел Ньютон, но они попробовали это сделать. Недоучки вдохнули запах науки в лабораториях, библиотеке, послушали интеллектуальные споры на кампусе, попробовали иностранные языки, общались со студентами многих стран.
А теперь умножьте почти 8 тысяч бросивших университет в Дейвисе на две тысячи двести университетов и колледжей Америки. Образование и общая культура американской нации повышаются. Впрочем, таким молодым людям лучше бы сразу идти в государственные колледжи, то есть в техникумы, попытаться их закончить. Но - свобода, и они попадают в престижный университет.
Образование все еще ценится в американском обществе, хотя и не так, как раньше. Сертификат, то есть, кроме диплома об образовании, разрешение на право практиковать в данной профессии, в Калифорнии требуется для всего, в том числе для парикмахера, стригущего собак. В какой офис ни войди, на стене в рамке диплом, а чаще несколько. В кафе, где я покупаю торт для гостей, висит документ хозяина об окончании кондитерской академии в Вене. А рядом свидетельство его жены, балерины из Нью-Йорка. Купить поддельный диплом, как это принято в некоторых странах? Слышал как-то, что в Техасе ленивые детки богатых родителей нанимают себе двойников, которые учатся вместо них под их именами. Честно учатся несколько лет, получают настоящий диплом со степенью бакалавра и... с фамилией оплатившего их учение. Разумеется, это уголовно наказуемо. Но ведь, кроме того, в Америке, в отличие от некоторых других стран, невыгодно работать без знаний. Получается, что человек с "корочками" и пустой головой обкрадывает собственное будущее.
Встречное движение
Я состою в комиссии, которая отбирает студентов для обмена между университетами разных стран. Впрочем, заплатив за поездку дороже, могут ехать и те, кого забраковали. Но сами. Обмен со странами СНГ такой: мы посылаем - мы платим, к нам посылают - тоже мы платим. Это невыгодно, и официальный обмен с этими странами пока что сокращается.
Гуманитарная часть университета выросла до одиннадцати тысяч студентов, а работа для них становится все более проблематичной: дипломатов, журналистов, политологов, психологов в Америке перебор. Некоторые готовы ехать в любую страну. Была у нас студентка, которая готовилась преподавать русский язык в американской школе.
- Мой любимый писатель Гоголь, - говорила она мне. - Я читаю повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Кефировичем.
- Никифоровичем, - механически поправляю я.
- Конечно, вы правы: Иван Иванович с Иваном Некефировичем.
Русский у нее к концу университета стал хорошим, а работу не нашла. Только что я получил от нее письмо. Специалистка по русскому языку, она преподает английский в глухом узбекском кишлаке, русский позабыла, учит узбекский, счастлива.
Сегодня тысячи российских энтузиастов, желающих здесь учиться, учить или заниматься исследованиями, пытаются взять штурмом американские университеты. Разумеется, самыми пробойными оказываются детишки той же бывшей (впрочем, почему же бывшей?) партийно-гебешной элиты: у них и деньги, и связи, и английский лучше, и нахрапистость наследственная. Одна моя студентка поехала в Москву туристкой. Вернулась, сразу начала учить русский. А вскоре привела ко мне на лекцию по истории русской цензуры бойфренда, которого обрела там. Мальчик с факультета журналистики МГУ, он быстро пристроился здесь.
- Интересно, как КГБ манипулировало прессой, - похвалил он лекцию. Я многого не знал, а ведь у меня папа - начальник главного управления.
Вскоре, как радостно сообщила мне эта студентка, появился и папа, заведующий русскими шпионами. Приехал в качестве нового российского бизнесмена проследить, как окопался сын. Но есть действительно талантливые люди, уникальные профессионалы, и я хорошо понимаю их желание жить в Америке. Десятилетиями кампусы этого континента пополнялись за счет утечки мозгов из других стран. Это продолжается и сейчас, но предложение значительно превышает возможности.
Американское высшее образование, несмотря на все изъяны, остается одним из самых престижных в мире. Говорят, оно хуже японского или немецкого. Но в Америку приезжает больше японских и немецких студентов, чем американцев в Японию или Германию. Часть иностранцев притягивают более высокие стандарты жизни, других - высокие технологии, третьих легендарные избытки свободы. Свобода учить и учиться, однако, на американском кампусе конца ХХ века достигла, на мой взгляд, критической точки. И тут не избежать сакраментального вопроса: что делать? У меня нет ответа. Вернее, то, что предлагаю, многим, особенно у нас в Америке, покажется неприемлемым.
Умеренный консерватизм есть неотъемлемая черта академического образования, да и вообще системы образования как таковой. Сделать бы так, чтобы свободы стало чуть меньше, а обязательного и вечно важного больше. Это привело бы к глубине и качеству высшего образования. Как при этом не повторить ошибок тоталитарных образовательных систем именно в то время, когда в тех странах хотят избавиться от идеологического диктата и равняются на Америку? Это вопрос процедуры. В целом, мне кажется, если бывшему советскому и восточно-европейскому вузу предстоит для прогресса сделать два шага вперед, не мешало бы американскому кампусу сделать шаг назад.
Дейвис, Калифорния.
1 2
Чудесным образом, качаясь влево и вправо, от пользы к бесполезности, занимаясь актуальным и ненужным, американская университетская наука движется вперед. Запретите перекосы, кто-то окажется уполномоченным решать, что нужно и что нет, - и будет знакомая нам, бывшим советским людям, единственно правильная и глубоко порочная система.
За счет будущего
Может быть, основной парадокс американского университета, насколько я понимаю, состоит в том, что это, как ни странно, одновременно очень мобильная и очень стабильная организация. Кампус постоянно совершенствуется каким-то естественным образом, но в нем очень трудно что-либо изменить усилием воли даже могучих и влиятельных умов. В Америке вообще трудно что-либо сделать централизованно: внедрить метрическую систему, провести реформу здравоохранения или образования. Единственное, что быстро происходит, - поступление денег. Или - их отток.
Университеты в последние годы стали беднее. Раньше выделялись огромные суммы специально для приглашения Нобелевских лауреатов во всех областях. Теперь идет утечка видных специалистов: врачей, адвокатов, физиков, которые в фирмах получают вдвое больше. Мой приятель, популярный телесценарист, женившийся, между прочим, на талантливой актрисе из МХАТа, уехал из Дейвиса вместе с женой обратно в Голливуд: заработки несоизмеримые.
Кампус питают три источника: пожертвования частных лиц, плата за обучение и финансирование штатом Калифорния. На специальные исследования деньги идут отдельно по контрактам. С первым и вторым родниками более-менее ясно. Первый источник весомый: не случайно здания на кампусе носят имена жертвователей. Это добрая американская традиция - вкладывать деньги в образование, строить университетские кампусы, поддерживать свою Альма Матер. Возвести многоэтажное здание, перевязать ленточкой и подарить. Второй источник - студенческая плата - сравнительно небольшой, и эти деньги по закону запрещено расходовать на оплату преподавателей, чтобы не было щекотливой зависимости типа: я заплатил и за это хочу получить хорошую оценку.
Ситуация наиболее аховая с третьим источником, ибо он основной, бюджетный. Остряки шутят, что в Калифорнии есть два типа землетрясения: трясет землю и - казну. Но землю - время от времени, а казну постоянно. Казна же колеблет систему образования. Что если могучий экономический спад разрушит кампусы совсем? Ответ на этот раз однозначен: тогда мы нестройными рядами придем к окончательной победе первобытного общества.
Опасность есть: депрессия начала девяностых соизмерима с той, которая была в тридцатые. Четыре года Калифорния стонет от сорокамиллиардного дефицита. Причины: закрытие военной промышленности и военных баз, а также миллионный наплыв эмигрантов. Расходы кампусов растут быстрее доходов штата. Мудрецы из политиков, частью сами недоучки, обнаружили близко лежащий источник для пополнения казны: сокращение системы образования. Басня "Свинья под дубом" начала было реализовываться на кампусах. В университетах сократились не только военные исследования, но и такие темы, как космос, спид, электрический автомобиль. Повысилась плата за обучение, урезались зарплаты, сжались спортивные программы, закупка книг и подписка на иностранные журналы для библиотек, убавилось число студентов. Зазвучали речи: "Мы дошли до красной черты", "Начинаем жить за счет будущего".
Денег на кампусе не хватает, но у наследников богатого местного землевладельца для расширения университета в будущем купили землю, равную трети нынешнего кампуса, которая пока что пустует. Только что возвели новую многоэтажную стоянку для машин преподавателей. Строят гигантское здание гуманитарных факультетов. Собираются возводить стадион (их уже есть несколько). Все это делается с дальним прицелом, делается умно, ибо, похоже, что виден свет в конце тоннеля. Но тревожные вопросы о содержании и качестве обучения не отпадут с улучшением бюджета. Скорее наоборот - обострятся.
Хорошо ли, что американцу любого возраста попасть на кампус теперь легко? Практически записаться можно через компьютерную систему. Поступают сразу в несколько университетов и потом выбирают. Специализации в первые годы обучения нет, нет и обязательных курсов, лишь их количество. Исправляя слабые стороны средней школы (об упадке которой должен быть особый разговор), университет пытается поднять культурный уровень новоиспеченных студентов. Они обязаны прослушать несколько курсов "джи-и" - General Edu cation, то есть - для общего образования. Я тоже читаю раз или два в год такие курсы, например, "Писатель и цензура в России" или "Современная российская цивилизация". Собирается человек семьдесят пять. Количество курсов обязательно для каждого, а тема - по выбору. И тут их выбирают для удовольствия, из-за той же моды. В моде сейчас курсы по археологии, трудно сказать, почему. Но самым популярным у нас на кампусе был курс (или попкурс?) "Биография Моцарта" - в классе 800 студентов. Тут уж не до глубоких знаний. И вообще: почему университет должен латать дыры средней школы?
Учиться в университете стало не трудно, даже если приходится одновременно зарабатывать деньги на учебу мытьем посуды в ресторане или покраской домов. Целеустремленные студенты все еще есть, но, мягко говоря, далеко не все таковы. Формула "Жизнь - для удовольствия" так въелась в последние поколения американцев, что грозит деградацией нации. На вопрос: "Зачем вам русский язык?" - девушка на собеседовании отвечает с открытостью, свойственной американцам вообще: "Чтобы на тусовке сказать молодым людям что-нибудь эдакое".
Читаю общеобразовательный курс и вижу там и сям туповатые лица, которым ничего не интересно. Их будущая оценка написана у них на лбу. А статистика такова: 34 процента поступивших в университет студентов отсеиваются в течение первых двух лет. Не вытягивают. На 22 900 студентов в Дейвисе это много. Но я преподавал в Техасском университете - там на 42 000 студентов отсев 40 процентов.
Для тотальной системы образования, которая была в Советском Союзе, такое немыслимо. Это выброшенные государством деньги и недовыпущенные с конвейера роты врачей и батальоны инженеров. Здесь другой принцип: одни учатся просто так, без цели, чтобы провести время. У других уже есть профессия, и они хотят ее сменить. Третьи приходят, чтобы расширить кругозор. Возраст любой. У меня была студентка, которой исполнилось 77 лет. Большинство школьников идет в университеты, то есть учатся лишние год, два, а то и три. Не потянут - будут работать продавцами, или работягами на заводе, или официантами. Да, говорят защитники отсева, эти не подобрали такого яблока, какое нашел Ньютон, но они попробовали это сделать. Недоучки вдохнули запах науки в лабораториях, библиотеке, послушали интеллектуальные споры на кампусе, попробовали иностранные языки, общались со студентами многих стран.
А теперь умножьте почти 8 тысяч бросивших университет в Дейвисе на две тысячи двести университетов и колледжей Америки. Образование и общая культура американской нации повышаются. Впрочем, таким молодым людям лучше бы сразу идти в государственные колледжи, то есть в техникумы, попытаться их закончить. Но - свобода, и они попадают в престижный университет.
Образование все еще ценится в американском обществе, хотя и не так, как раньше. Сертификат, то есть, кроме диплома об образовании, разрешение на право практиковать в данной профессии, в Калифорнии требуется для всего, в том числе для парикмахера, стригущего собак. В какой офис ни войди, на стене в рамке диплом, а чаще несколько. В кафе, где я покупаю торт для гостей, висит документ хозяина об окончании кондитерской академии в Вене. А рядом свидетельство его жены, балерины из Нью-Йорка. Купить поддельный диплом, как это принято в некоторых странах? Слышал как-то, что в Техасе ленивые детки богатых родителей нанимают себе двойников, которые учатся вместо них под их именами. Честно учатся несколько лет, получают настоящий диплом со степенью бакалавра и... с фамилией оплатившего их учение. Разумеется, это уголовно наказуемо. Но ведь, кроме того, в Америке, в отличие от некоторых других стран, невыгодно работать без знаний. Получается, что человек с "корочками" и пустой головой обкрадывает собственное будущее.
Встречное движение
Я состою в комиссии, которая отбирает студентов для обмена между университетами разных стран. Впрочем, заплатив за поездку дороже, могут ехать и те, кого забраковали. Но сами. Обмен со странами СНГ такой: мы посылаем - мы платим, к нам посылают - тоже мы платим. Это невыгодно, и официальный обмен с этими странами пока что сокращается.
Гуманитарная часть университета выросла до одиннадцати тысяч студентов, а работа для них становится все более проблематичной: дипломатов, журналистов, политологов, психологов в Америке перебор. Некоторые готовы ехать в любую страну. Была у нас студентка, которая готовилась преподавать русский язык в американской школе.
- Мой любимый писатель Гоголь, - говорила она мне. - Я читаю повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Кефировичем.
- Никифоровичем, - механически поправляю я.
- Конечно, вы правы: Иван Иванович с Иваном Некефировичем.
Русский у нее к концу университета стал хорошим, а работу не нашла. Только что я получил от нее письмо. Специалистка по русскому языку, она преподает английский в глухом узбекском кишлаке, русский позабыла, учит узбекский, счастлива.
Сегодня тысячи российских энтузиастов, желающих здесь учиться, учить или заниматься исследованиями, пытаются взять штурмом американские университеты. Разумеется, самыми пробойными оказываются детишки той же бывшей (впрочем, почему же бывшей?) партийно-гебешной элиты: у них и деньги, и связи, и английский лучше, и нахрапистость наследственная. Одна моя студентка поехала в Москву туристкой. Вернулась, сразу начала учить русский. А вскоре привела ко мне на лекцию по истории русской цензуры бойфренда, которого обрела там. Мальчик с факультета журналистики МГУ, он быстро пристроился здесь.
- Интересно, как КГБ манипулировало прессой, - похвалил он лекцию. Я многого не знал, а ведь у меня папа - начальник главного управления.
Вскоре, как радостно сообщила мне эта студентка, появился и папа, заведующий русскими шпионами. Приехал в качестве нового российского бизнесмена проследить, как окопался сын. Но есть действительно талантливые люди, уникальные профессионалы, и я хорошо понимаю их желание жить в Америке. Десятилетиями кампусы этого континента пополнялись за счет утечки мозгов из других стран. Это продолжается и сейчас, но предложение значительно превышает возможности.
Американское высшее образование, несмотря на все изъяны, остается одним из самых престижных в мире. Говорят, оно хуже японского или немецкого. Но в Америку приезжает больше японских и немецких студентов, чем американцев в Японию или Германию. Часть иностранцев притягивают более высокие стандарты жизни, других - высокие технологии, третьих легендарные избытки свободы. Свобода учить и учиться, однако, на американском кампусе конца ХХ века достигла, на мой взгляд, критической точки. И тут не избежать сакраментального вопроса: что делать? У меня нет ответа. Вернее, то, что предлагаю, многим, особенно у нас в Америке, покажется неприемлемым.
Умеренный консерватизм есть неотъемлемая черта академического образования, да и вообще системы образования как таковой. Сделать бы так, чтобы свободы стало чуть меньше, а обязательного и вечно важного больше. Это привело бы к глубине и качеству высшего образования. Как при этом не повторить ошибок тоталитарных образовательных систем именно в то время, когда в тех странах хотят избавиться от идеологического диктата и равняются на Америку? Это вопрос процедуры. В целом, мне кажется, если бывшему советскому и восточно-европейскому вузу предстоит для прогресса сделать два шага вперед, не мешало бы американскому кампусу сделать шаг назад.
Дейвис, Калифорния.
1 2