Робида предвидел растущую массу бездельников, сидящих на шее у государства. Потребители общественного богатства ничего не делают; они "сидят, показывая язык прогрессу". Но автор промахнулся, решив, что таковыми станут прежде всего потомки знатных родов.
Не прекратил Робида свои путешествия во времени и потом, сделав забавную серию рисунков со своими рассказами для журнала "Маленькие французские иллюстрации"; книга называется "Давным-давно с нами сегодня". Сочинил он веселую книгу о женщинах "Прошлое дамы: столетие изящества". Его последней фантазией, законченной незадолго до смерти, стало иллюстрированное сочинение "Замок в воздухе" (1925). Но он немного повторял сам себя, и это оказалось менее интересно, чем его прежние создания. Вершиной осталась трилогия "Двадцатое столетие", "Электрическая жизнь" и "Война в ХХ-м веке". Русский переводчик Ранцов это угадал и взялся за дело. Перевести такую книгу было нетрудно. Переводчику и в страшном сне не могло присниться, какие практические мысли извлечет из книги один его соотечественник, нацеленный всерьез на мировую революцию.
Итак, кто же он -- мифург или борец против мифов? фантаст? ясновидец? случайно угадал или опирался на последние достижения наук? Думается, все было в синтезе.
Во время чтения нас не покидает ощущение, что молодой Жорж Лоррис является alter ego самого Альбера Робида, отец которого принуждал его к работе, требовал серьезности, занятий наукой и, возможно, противился женитьбе сына. Сын этот -- и, может быть, тут мы приходим к причине появления на свет сей странной книги -- пытался вырваться из привычного круга, изменить свою жизнь. Но он не нашел иного пути, кроме как эмигрировать. Не в Америку, что делали в конце прошлого века многие французы, да и не только они, а -- в будущее. Его жизнь не изменилась, не сделался он ни богатым, ни счастливым, зато высказался, и его услышали, а это тоже немало.
Однажды в семидесятых советская газета вспомнила Робида. Он изображен эдаким легкомысленным французиком-балагуром, который, хотя и необузданно фантазировал, но, ха-ха, не предвидел грандиозных успехов советской страны. А Робида предвидел и ее грандиозный закат. Писатель и художник, в России ни разу не побывавший и даже ни разу ее не упомянувший, Робида тем не менее в нее мистически проник, а может, как ни странно или как ни смешно, оказал какое-то влияние на исторический процесс.
Не употребляя марксистского лексикона, он показал финал: коммунизм есть советская власть плюс чернобылизация всей страны. Вообще-то, мы знаем, что никакие предостережения и антиутопии, будь то Нострадамус, Щедрин, Замятин или Оруэлл, не действуют на тех, кто решает судьбы человечества.
Волей странной судьбы сатирические картинки французского карикатуриста ожили в России. Он подсказал молодому помощнику присяжного поверенного Ульянову некоторые ленинские лозунги, внеся посильную лепту в строительство государства, построенного на мифе. Ответственен ли Робида за это? Не более, чем любой другой юморист, шутку которого люди без чувства юмора принимают всерьез.
Но вот что интересно: хотя многие адские предположения сбылись, мир в целом в течение ста лет после прогноза развивался более разумно, чем виделось Альберу Робида.
Не все мы стали коммунистами или неврастениками, не все обленились и выродились. И значит, если не власть имущие, то мы с вами что-то усваиваем. Сгущая краски, стремясь запугать, антиутопист пытался предотвратить худшее. Слава Богу, что человечеству иногда удается отскочить в сторону, не оказаться раздавленным колесами собственной истории.
Ироничный читатель спросит: это что же -- рецензия на книгу через сто лет после выхода? И будет, как ни выкручивайся, прав.
1995.
1 2 3