Здесь выложена электронная книга Групповой портрет с дамой автора по имени Бёлль Генрих. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Бёлль Генрих - Групповой портрет с дамой.
Размер архива с книгой Групповой портрет с дамой равняется 278.75 KB
Групповой портрет с дамой - Бёлль Генрих => скачать бесплатную электронную книгу
OCR Busya
«Генриз Бёлль «Групповой портрет с дамой»»: Лумина; Кишинев; 1987
Аннотация
В романе "Групповой портрет с дамой" Г. Белль верен себе: главная героиня его романа – человек, внутренне протестующий, осознающий свой неприменимый разлад с окружающей действительностью военной и послевоенной Западной Германии. И хотя вся жизнь Лени, и в первую очередь любовь ее и Бориса Котловского – русского военнопленного, – вызов окружающим, героиня далека от сознательного социального протеста, от последовательной борьбы.
Бёлль Генрих
Групповой портрет с дамой
Посвящается Лени, Льву и Борису
І
Главное действующее лицо в первой части – женщина сорока восьми лет, немка, рост – 1,71 м, вес – 68,8 кг (в домашней одежде), тем самым ей не хватает каких-нибудь 300 – 400 г до идеального веса; глаза у нее переменчивые – то темно-синие, то черные, волосы светлые, с проседью, очень густые, прямые и довольно длинные, они обрамляют ее лицо словно гладкий шлем. Женщину зовут Лени Пфейфер, девичья фамилия Груйтен: целых тридцать два года, хоть, конечно, и с перерывами, она участвовала в том диковинном процессе, который именуется трудовым процессом; пять лет числилась подсобной рабочей силой в конторе отца и двадцать семь лет работала помощницей садовника без специального образования. Опрометчиво отказавшись в годы частичной инфляции от весьма значительного недвижимого имущества – от солидного доходного дома в Нотдштадте, который стоил бы сейчас по меньшей мере четыреста тысяч марок, – Лени Пфейфер попала в разряд людей необеспеченных; к тому же она без всякой уважительной причины – не по болезни и не по старости – бросила работу. Но поскольку в 1941 году Лени Пфейфер была три дня женой кадрового унтер-офицера немецкого вермахта, она и по сей день получает вдовью пенсию, к которой в будущем еще прибавится пенсия государственная. Следует сказать, однако, что Лени в данный момент живется довольно скверно – и не только в материальном отношении. Особенно скверно ей стало с того времени, когда ее обожаемого сына посадили в тюрьму.
Если бы Лени подстриглась покороче и покрасила волосы «под седину», ей можно было бы дать лет сорок и она казалась бы хорошо сохранившейся женщиной; но теперешняя ее стрижка – чересчур «молодежная», и контраст между этой стрижкой и уже не очень «молодежным» лицом настолько велик, что Лени на вид около пятидесяти. Таков, впрочем, ее настоящий возраст. Несмотря на это, внешность Лени, несколько увядшей блондинки, дает ей еще один шанс, который, наверное, следовало бы использовать: шанс казаться женщиной, ведущей или стремящейся вести разгульную жизнь, что никак не соответствует действительности.
Лени принадлежит к тем чрезвычайно редким в ее возрасте особам, которым идут мини-юбки; на ее ногах не появилось ни расширенных вен, ни дряблости. Но Лени упрямо носит юбки той длины, какая была в моде примерно в сорок втором году, главным образом потому, что она донашивает старые юбки, а также столь любимые ею кофты и блузки, считая (и не без основания), что при такой груди, как у нее, джемпера выглядели бы слишком вызывающе. Что касается пальто и туфель, то и тут она пользуется старыми запасами, весьма обширными и хорошо сохранившимися; запасы эти она сделала в юности, когда ее родители, хоть и недолго, были состоятельными людьми. Лени ходит в костюмах из толстого букле – серо-розового, зелено-синего, черно-белого или небесно-голубого (одноцветного), – а когда ей хочется надеть что-нибудь на голову, надевает платочек. Такие туфли, как у Лени, люди при деньгах покупали в 1935 – 1939 годах; тогда говорили, что им «не будет сносу».
Ввиду того, что у Лени нет сейчас постоянного спутника и советчика – мужчины, она пребывает в некоем хроническом заблуждении, в чем мы уже могли убедиться на примере ее прически; всему виной зеркало, старое зеркало, купленное еще в 1894 году и, к несчастью для Лени, пережившее две мировые войны. Лени никогда ве ходит в дорогие парикмахерские и огромные, щедро украшенные зеркалами универмаги; свои покупки она делает в маленьком магазинчике, который не сегодня-завтра поглотит какая-нибудь мощная фирма. Таким образом, Лени полностью доверилась своему зеркалу, о котором еще ее бабушка Герта Баркель, урожд. Холм, говорила: «Уж очень оно льстит». Да, Лени часто смотрится в это зеркало и весьма тщательно заботится о своей прическе, не ведая, что длинные волосы ей не идут.
Зато Лени в полной мере сознает, что отношение к ней окружающих как в собственном доме, так и в соседних ухудшается с каждым днем.
В прошедшие месяцы к Лени приходило много мужчин: служащие кредитных обществ – они передавали ей последние и самые наипоследние предупреждения, так как на письменные повестки она не реагировала, – а также судебные исполнители, посыльные от адвокатов, наконец, помощники судебных исполнителей, которые забирали вещи после описи; кроме того, поскольку Лени сдает три меблированных комнаты и у нее время от времени меняются квартиранты, к ней ходят молодые люди, желающие снять комнату. Некоторые из этих многочисленных посетителей пытались приставать к ней, разумеется, безуспешно. Но ведь каждому понятно, что те, кто пристает безуспешно, чаще всего хвастаются своими успехами. Поэтому ясно, что репутация Лени окончательно загублена.
* * *
Авт., конечно, не может проникнуть в тайны физиологической, духовной и интимной жизни Лени, но он использовал все возможности и пути, буквально все возможности, чтобы получить то, что называется объективной информацией (лица, снабдившие его этой информацией, названы в соответствующих местах поименно!); словом, все сказанное здесь о Лени может почти с полной гарантией считаться достоверным. Сама Лени женщина скрытная и молчаливая, и раз уж зашла речь не о ее внешности, а о чертах характера, следует указать еще на две черты. Лени не озлоблена, но она совершенно не способна к раскаянию; она не раскаивается даже в том, что никогда не оплакивала своего первого мужа. Неумение, или, если хотите, нежелание раскаиваться столь неистребимо в Лени, что в применении к этому ее качеству нельзя говорить о «большем раскаянии» или о «меньшем раскаянии»; Лени, видимо, просто не знакома с этим чувством; в вопросе о раскаянии – в других, впрочем, тоже – ее религиозное воспитание оказалось несостоятельным или сама Лени оказалась несостоятельной, что пошло ей, наверное, на пользу.
Из высказываний информированных лиц ясно следует вот что: Лени больше не понимает этот мир и сомневается, понимала ли его раньше; Лени не понимает причины враждебности окружающих, не понимает, почему люди так злы на нее и вымещают на ней зло, ведь она никому не причинила зла, своим соседям в том числе; в последнее время, когда Лени по необходимости выходит из дому, чтобы сделать самые необходимые покупки, над ней открыто насмехаются; выкрики вроде «дрянь» или «старая подстилка» можно, пожалуй, считать самыми безобидными. Иногда ее награждают ругательствами, повод к которым она дала лет тридцать назад. Ей кричат – «красная шлюха» или «русская полюбовница»…
Лени не отвечает на оскорбления. А к тому, что за ее спиной люди шепчут «неряха», она и вовсе привыкла. Поэтому ее считают каменной, просто твердокаменной; но ни то, ни другое не соответствует действительности; согласно вполне авторитетным свидетельским показаниям (свидетельница – Мария ван Доорн), Лени часами плачет у себя дома; ее конъюнктивальный мешок и слезные железы работают беспрерывно. Даже соседских детей, с которыми она до сих пор жила в дружбе, и тех науськивают на нее; теперь и дети кричат ей вслед слова, смысл которых ни они, ни Лени толком не понимают.
И при всем том в итоге подробных и исчерпывающих показаний, собранных буквально из всех, абсолютно всех источников, можно почти с математической точностью установить, что Лени за всю предыдущую жизнь была близка с мужчиной примерно раз двадцать пять; дважды она была близка со своим бывшим законным супругом Алоисом Пфейфером (один раз до брака и один раз во время брака, в общей сложности длившемся три дня), а остальные двадцать три раза – с другим мужчиной, за которого она бы с радостью вышла замуж, если бы позволили тогдашние обстоятельства.
Через несколько минут после того, как мы разрешим Лени появиться на страницах этой книги собственной персоной (к сожалению, придется еще немного подождать), она впервые совершит то, что можно назвать ложным шагом: уступит турецкому рабочему, который, стоя на коленях, будет молить ее о любви на своем непонятном для Лени турецком языке; однако оговоримся заранее: она уступит ему только потому, что не выносит, когда перед ней стоят на коленях (надо ли говорить, что сама Лени не способна стоять на коленях ни перед кем?),
И еще одна деталь: Лени – круглая сирота, у нее несколько очень неприятных родственников по мужу и несколько менее неприятных деревенских родственников уже не по мужу, а прямых, кроме того, у нее есть сын двадцати пяти лет от роду, который носит девичью фамилию матери и находится в данное время в тюрьме. Кстати, приставания мужчин объясняются, быть может, еще одной немаловажной особенностью фигуры Лени – она обладательница прямо-таки классической груди; женщин с такой грудью нежно любят и воспевают в стихах.
Сограждане предпочли бы вовсе не видеть Лени, они с наслаждением изгнали бы ее навек. Иногда ей вдогонку кричат – «убирайся» или «выметайся»; доказано также, что порою возникает идея уничтожить Лени в газовой камере; наличие этой идеи точно установлено, а вот о возможностях ее осуществления автор судить не берется; он может лишь засвидетельствовать, что высказывается эта идея весьма энергично. А теперь перейдем к некоторым постоянным привычкам Лени: ест она с удовольствием, хотя в еде умеренна; самая ее любимая трапеза – завтрак, и тут Лени должна во что бы то ни стало иметь две свежих поджаристых булочки, свежее яйцо всмятку, немного масла, одну-две ложки джема (точнее говоря, сливового пюре, которое в одной чужеземной стране называют повидлом), а также крепкий кофе, который она пьет с горячим молоком и почти без сахара; к трапезе, именуемой обедом, Лени относится совершенно равнодушно: она ест суп и немного десерта – вот и все; ужин у Лени без горячего: хлеб – два-три ломтика, – горстка салата и, если средства позволяют, колбаса и холодное мясо. Но больше всего Лени любит свежие булочки; ей никогда не приносят их на дом, булочки Лени выбирает собственноручно; это не значит, однако, что она трогает их руками; качество булочек Лени узнает по виду; ничто не вызывает у нее такой ненависти – речь идет, конечно, о еде, – как черствый хлеб. Из-за булочек и из-за того, что завтрак для Лени самая парадная трапеза, она выходит по утрам в общественные места, соглашаясь терпеть ругань, оскорбления и пошлые замечания.
К вопросу о курении можно сказать следующее: Лени курит с семнадцати лет, обычно восемь сигарет в день, не больше; чаще всего даже меньше; во время войны она на некоторое время бросила курить, дабы потихоньку совать сигареты человеку, которого любила (не мужу!); Лени принадлежит к числу людей, которые при случае охотно пропустят рюмочку вина и которые пьют не более полбутылки зараз; при соответствующей погоде она позволяет себе также выпить рюмку шнапса, а при соответствующем настроении и состоянии финансов – бокал шерри.
Прочие приметы: Лени имеет водительские права с 1939 года (получила их по специальному разрешению при обстоятельствах, о коих будет сообщено ниже), но уже с 1943 года не имеет машины. Она водила машину охотно, почти со страстью.
Лени все еще живет в том же доме, в котором она родилась. По не вполне ясному стечению обстоятельств, квартал, где находится дом, пощадили или скорее почти пощадили бомбы. Разрушено было всего 35% зданий, словом, судьба оказалась к дому милостивой. Не так давно с Лени случилось то, что сделало ее даже разговорчивой; при первой возможности она, не мешкая, сообщила о происшествии своей лучшей подруге и главной поверенной, которая является также главным источником информации авт. Утром Лени переходила через улицу, чтобы купить булочки и ее нога нащупала небольшую неровность на мостовой. Сорок лет назад, когда Лени прыгала с девочками, ее правая нога в последний раз наткнулась на эту самую крохотную выбоину в базальтовой брусчатке, существовавшей примерно с 1894 года, когда улицу замостили. Наверное, кусочек брусчатки отколол каменщик. Нога Лени сразу же передала информацию ее мозговому стволу, а тот воздействовал на все органы чувств и эмоциональные центры. И поскольку Лени чрезвычайно чувственная особа, которая переводит все, действительно все, в сферу эротики, то Лени, пережив восторг, печаль, тоску по прошлому и тотальное волнение, ощутила нечто такое, что на языке теологов – при том, что подразумевается совсем иное – носит название «абсолютного самозабвения», а на языке пошлых сексологов и сексо-теологических догматиков обозначается отвратительно укороченным термином «оргазм».
* * *
Прежде чем возникнет подозрение, что Лени живет в изоляции, надо перечислить всех тех лиц, которые являются ее друзьями: большинство из них прошли с ней огонь и воду, а двое даже огонь, воду и медные трубы.
Одиночество Лени объясняется всего лишь ее неразговорчивостью и замкнутостью; Лени можно было бы назвать даже молчаливой; она и впрямь очень редко «изливает душу» даже перед самыми своими давнишними подругами: Маргарет Шломер, урожд. Цейст, и Лоттой Хойзер, урожд. Бернтген, которые дружили с Лени, когда ей была совсем уж труба. Маргарет столько же лет, сколько Лени, и она так же, как и Лени, овдовела. Но‹ это уподобление могло бы быть неправильно понятым. Маргарет любила довольно много мужчин по причинам, которые будут названы ниже, но никогда не любила по расчету; впрочем, когда ей жилось совсем дерьмово, то брала гонорар. Впрочем, Маргарет можно лучше всего охарактеризовать, сообщив, что ее единственной связью по расчету была связь с человеком, за которого она вышла замуж в восемнадцать лет, именно тогда она сделала единственное б… заявление, – во всяком случае доказуемое – она сказала Лени: «Я подцепила богатого Кноппа, который во что бы то ни стало хочет на мне жениться».
В настоящее время Маргарет лежит в больнице, в изоляторе; она тяжело, вероятно, неизлечимо больна венерической болезнью; сама она говорит о себе, что находится «уже по ту сторону». Вся ее эндокринная система разрушена; с ней разрешают общаться только через стекло, и она благодарна за каждую пачку сигарет, за каждый глоток водки, благодарна даже если ей приносят самую маленькую бутылочку из всех, какие есть в продаже, с самой дешевой водкой. Эндокринная система Маргарет настолько разрушена, что она говорит: «не стоит удивляться, если вдруг из глаз у меня потекут не слезы, а моча». Она благодарна за любое обезболивающее средство, не отказалась бы даже от опиума, морфия или гашиша.
Больница находится за городом, «на природе» и построена в виде «бунгало». Чтобы получить доступ к Маргарет, авт. пришлось прибегнуть к различным, просто-таки сверхординарным ухищрениям: подкупу, мошенничеству, незаконному присвоению себе функции должностных лиц по совокупности (он выдавал себя за доцента, специалиста по социологии и психологии проституток!).
Предваряя дальнейшее описание Маргарет, следует отметить также, что «по сути» она гораздо менее чувственная, нежели Лени; Маргарет погубила не ее собственная жажда любовных ласк, а тот факт, что другие жаждали ее ласк и что по натуре своей она была способна щедро расточать их. Но об этом еще будет сказано ниже. Как бы то ни было: Лени страдает и Маргарет страдает.
* * *
Не страдает «по сути», а страдает лишь из-за страданий Лени, к которой она по-настоящему привязана, уже упомянутый ранее персонаж женского пола по имени Мария ван Доорн, семидесяти лет, в прошлом прислуга родителей Лени – Груйтенов; сейчас ван Доорн живет одна, в деревне; пенсия по инвалидности, собственный огород, несколько фруктовых деревьев и десяток кур, а также доля в каждых полсвиньи и полтеленке, которых она помогает откармливать, обеспечивают ей до некоторой степени спокойную старость.
Мария прошла с Лени только огонь и воду. Когда впереди замаячили медные трубы, у нее появились сомнения, но не морального порядка, что неопровержимо доказано, а, как ни странно, национального. Еще лет пятнадцать – двадцать назад у Марии, что называется, была «душа нараспашку», но за это время сей сильно переоцениваемый орган у нее как бы слегка «запахнулся», если вообще не исчез окончательно. Правда, нельзя сказать, что у Марии «душа в пятки ушла». Теперь ван Доорн возмущена тем, что делают с ее Лени, ведь она и впрямь хорошо знает Лени, во всяком случае куда лучше, чем знал человек, чью фамилию та носит;
Групповой портрет с дамой - Бёлль Генрих => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Групповой портрет с дамой автора Бёлль Генрих дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Групповой портрет с дамой у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Групповой портрет с дамой своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Бёлль Генрих - Групповой портрет с дамой.
Если после завершения чтения книги Групповой портрет с дамой вы захотите почитать и другие книги Бёлль Генрих, тогда зайдите на страницу писателя Бёлль Генрих - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Групповой портрет с дамой, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Бёлль Генрих, написавшего книгу Групповой портрет с дамой, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Групповой портрет с дамой; Бёлль Генрих, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн