VadikV
23
Александр Скутин: «Самы
е страшные войска»
Александр Скутин
Самые страшные войска
«Самые страшные войска»: Рипол Классик
; 2006
ISBN 5-7905-4170-4
Аннотация
«Кто не был, тот будет, кто был, н
е забудет 730 дней в сапогах...» Автор был, не забыл и написал о своей службе в В
СО, попросту говоря, стройбате. Написал с чувством и толком, с юмором и гру
стью. Кто был Ц поймет, кто не был Ц проникнется.
Александр Скутин
Самые страшные войска
Американский инструктор в у
чебном центре морской пехоты объясняет новобранцам: Ц Есть у русских та
кой воздушный десант. Один их воздушный десантник с вами тремя справится
. Но это не все. Есть у русских морской десант. Эти и вовсе отморозки. Один их
морской десантник вас пятерых уделает, как младенцев. Но и это еще не само
е опасное. Есть у них страшные войска. Стройбатом называются. Такие звери,
что им даже оружие выдавать боятся.
МЕДКОМИССИЯ
Это было со мной на самом деле осенью 1979 года в Ленинском райвоенкомате Кр
ымской области. Ручаюсь честью, господа.
Итак, я обхожу кабинеты врачей.
Лор(ухо, горло, нос)
Ц Ты меня слышишь? Ц спросил врач.
Ц Да, Ц отвечаю.
Он поставил отметку в карточку: «Здоров».
Ц Следующий!
Хирург
Заходили по трое. Со мной зашли: щуплый очкарик с тоненьким голоском и бри
тоголовый громила в наколках и со стальными зубами. Все только в трусах. Д
альше Ц четко и по команде.
Ц Встать лицом к стене! Встали.
Ц Трусы до колен спустить. Спустили.
Ц Нагнуться! Сделали.
Ц Раздвиньте ягодицы! Медсестра произнесла это с мягким украинским акц
ентом: «Яг'адицы».
Ц Чего раздвинуть? Ц не понял очкарик.
Ц Раздвиньте яг'адицы!
Ц Чего раздвинуть? Какие яйца? Ц не врубался очкарик.
Ц Очко раздвинь! Понял, падла? Ц хрипло прорычал приблатненный.
Невропатолог
Оттуда все вылетали красные, ошарашенные, с возгласами: «Ну змея! Ну стерв
а!» И, делая страшные глаза, рассказывали, что врач Ц ну просто зверь! Ладн
о, посмотрим, что за зверь, усмехнулся я про себя. Я тоже не мякиш, что мне сд
елает какая-то старая перечница. Наконец моя очередь.
Влетаю в кабинет весь на взводе. Сидит там седенькая старушка в очках, бож
ий одуванчик, и что-то вяжет. На меня Ц ноль внимания. Ну, думаю, давай начи
най. Сейчас увидим, какая ты крутая. А она и ухом не ведет, знай себе вяжет ша
рфик. Ждал я, ждал, когда она заметит мое присутствие, да и не дождался. «Пох
оже, кина не будет», Ц подумал я. И выдохнул.
Вот этого выдоха она и ждала.
Ц Вы под себя ночью мочитесь? Спокойно так спросила. Я улыбнулся.
Ц Что за ерунда? Нет, конечно.
Ц А что вы так странно улыбаетесь? Ц Она впилась в меня пристальным взг
лядом. Ц Я вас серьезно спрашиваю: мочитесь вы под себя или нет?
Ц Ну, нет.
Ц Не нукайте Ц вы не в конюшне! Ц Она повысила голос. Ц Я еще раз вас спр
ашиваю: мочитесь вы под себя или нет?
Ц Хорошо, я не мочусь.
Ц Что значит: хорошо? Вы что, одолжение мне делаете? Вы можете ответить чл
енораздельно Ц мочитесь вы под себя или нет?
Ц Да не мочусь я, господи!
Ц Вот только не надо орать! Не умеете себя в руках держать? Так я вам валер
ьянки налью!
Я собрался и, стараясь быть спокойным, сказал:
Ц Простите, пожалуйста. Я не мочусь под себя.
Ц Вот видите, простой вопрос, а вы так волнуетесь. Нервы у вас явно не в пор
ядке. Я, конечно, поставлю вам в карточке «Здоров», но вам нужно серьезно л
ечиться.
В коридор я выскочил красный как рак.
Ц Ну как там? Ц испуганно спросили меня из очереди.
Ц Ой, зверюга! Не дай бог!
Психиатр
Проверяет наше умственное развитие. Можно ли доверять нам сложную боеву
ю технику? Мне вот только самосвал в стройбате доверили.
Ц Какие вы знаете Прибалтийские республики?
Ц Литва, Латвия, Эстония, Ц ответил я четко, словно на экзамене.
Ц Столица Белоруссии?
Ц Минск, Ц говорю.
Ц Кто такой Чапаев?
Ц Начдив 25-й дивизии в Гражданскую войну.
Ц Чего? Ц удивился врач.
Ц А командармом у него был Фрунзе.
Ц Ладно, проехали. Кто такой Маркс?
Ц Генерал Маркс Ц начальник штаба 18-й армии вермахта, один из авторов пл
ана «Барбаросса», Ц отчеканил я.
Ц Чего???!!!
Ц Ну, и еще один Маркс был, основоположник учения, Ц добавил я.
Врач с сомнением посмотрел на меня, а потом поставил диагноз:
Ц Сильно умный. Дальше рядового в армии не продвинешься.
И ведь прав оказался!
Правда, в 2001 году меня на месяц призвали на сборы. Там я стал младшим сержан
том и даже командиром отделения. Или поглупел с возрастом, или требовани
я к солдатам стали другие?
КОЧЕГАР-МУТАНТ
1980 год, гарнизон Верхняя Хуап
па в Карелии, 909-й военно-строительный отряд
Водитель на Севере Ц профессия героическая. А военный водитель в стройб
ате тем более. Без всякого преувеличения. Мне приходилось в сорокаградус
ный мороз менять кардан на лесной дороге. В такой же мороз голыми руками ч
ерпать воду из проруби в ведро, чтобы долить ее в радиатор. Края проруби об
леденели, и ведро не влезало в нее, а обрубить края было нечем, да и время по
джимало. Любой шофер с Севера может рассказать вам еще более страшные ис
тории. Но сейчас я не буду о грустном.
Свои МАЗы мы не глушили всю неделю, доливая в них воду, солярку и на глазок
масло. В субботу днем мы сливали воду, потом глушили мотор. Именно в такой
последовательности: если наоборот Ц то в сорокаградусный мороз прихва
тит радиатор.
А в понедельник МАЗ надо было завести. Та еще морока. С утра надо было разв
ести небольшой костер под картером двигателя и коробкой передач, желате
льно Ц и под задним мостом. Когда прогреешь эти агрегаты, надо попросить
трактор-треловщик, чтобы завел с буксира. Про стартер в такой мороз Ц заб
удь, зря батареи посадишь. Потом, когда заведешься, надо срочно ехать к коч
егарке и заливать горячую воду, пока не заклинило мотор. Раньше залить во
ду нельзя Ц прихватит.
Вы можете спросить: а как же антифриз, тосол, предпусковой подогреватель?
О таких вещах в нашем глухом гарнизоне тогда еще не слыхали, а если бы нам
рассказали Ц не поверили б. Хорошо еще зимней соляркой снабжали.
И вот завелся я с толкача и подъехал к кочегарке, чтобы скорей залить в дви
гатель кипяток. А в тот день в кочегарке случилось ЧП. Водогрейный котел р
аботал на дровах и имел два вентилятора. Один нагнетал воздух в топку, а др
угой вытягивал горячие газы вместе с пеплом на улицу. Так вот этот вытяжн
ой вентилятор и сломался. Но нагнетающий вентилятор исправно качал в топ
ку воздух. А дыму от сгоревших чурок куда деваться? Правильно, через дверц
у топки обратно в кочегарку, по пути наименьшего сопротивления. Поэтому
вся кочегарка была полна дыма.
Как только я вошел, от едкого дыма у меня сразу потекли слезы и сопли, слов
но прохудились водопровод и канализация одновременно. На расстоянии вы
тянутой руки уже ничего не было видно. Закашлявшись, я присел. У пола дыма
было поменьше. В пяти метрах перед собой я разглядел чьи-то сапоги. Кочега
р, поди, он-то мне и нужен.
Подойдя к кочегару, я прокричал ему, перекрывая вой нагнетающего вентиля
тора и шум топки:
Ц Где мне горячей воды набрать? Тот подвел меня к нужному крану, а потом с
просил, размазывая по лицу слезы от едкого дыма:
Ц У тебя закурить не найдется? Я чуть не рухнул от изумления.
ЛЮБИТЕЛЯМ ХАЛЯВЫ ПОСВЯЩАЕТ
СЯ
1980 год. Северная Карелия, гарн
изон на Верхней Хуаппе, 909-й военно-строительный Отряд
Воскресенье, в роте получка. Получив деньги, военные строители тут же бег
ут в военторговский магазин за сигаретами, сладостями, консервами, одеко
лоном (его пьют). Я с покупками возвращался в казарму. Открыл двери, вошел. Г
оловы всех солдат, услышавших скрип петель, повернулись к входу. Это всег
да так у солдат: а вдруг офицер вошел? Тогда надо хотя бы окурки погасить и
кружки с одеколоном в тумбочку убрать. Воспользовавшись тем, что все на м
гновение повернулись ко мне, я громко крикнул:
Ц Мужики, кто сейчас у магазина десять рублей потерял?
И при этом сунул руку в карман, вроде как за найденным червонцем. В ответ р
аздался громкий вопль всех присутствующих:
Ц Я!!!
Я не спеша вынул руку из кармана, в которой оказался всего лишь замусолен
ный носовой платок, смачно высморкался и спокойно сказал:
Ц Ну так пойдите и найдите, может, там еще лежит.
ЭТО БЫЛО В СТРОЙБАТЕ…
В воскресенье я попросил у нашего токаря Володи ненадолго ключи от токар
ки для какой-то своей надобности. Вернувшись в казарму, обнаружил, что Вол
оди нет, но дневальный сказал, что он вот-вот вернется.
Я решил подождать его в ленкомнате, почитать газеты. И тут в ленкомнату вл
етел Володя прямо как был с улицы: в телогрейке, в шапке. Кто служил в Совет
ской армии, тот помнит Ц в ленкомнате полагалось снимать шапку, как в цер
кви. Перед портретами вождей и Политбюро.
Ц Саня, отдавай ключи Ц мне работать надо, Ц выпалил он с ходу.
И тут, как назло, появился наш старшина Вознюк. Увидев, что Володя не снял ш
апку в ленкомнате, он начал:
Ц Згоба, вы чому в шапци, це ж лэнинська кимната, священное мисце для кожн
ого солдата. Вы бачьте, тут и Лэнин повешен, и правительство наше…
Тут он помолчал, подумал и добавил:
Ц Поставлен.
Уж лучше б молчал, может, и прошло бы незамеченным.
Ц Нет, нет, повешен, мы слышали, Ц радостно загудели все, кто был в ленком
нате.
С этим же прапорщиком была другая история.
Стоял я дневальным в казарме. Зазвонил телефон. Я снял трубку, доложился. Н
а том конце провода командир отряда сказал:
Ц Позови-ка мне прапорщика Вознюка.
Ц Я позвал. Вознюк взял трубку и четко доложился:
Ц Прапорщик Вознюк прибыл к телефону.
С тех пор, как только к нам прибывало молодое пополнение, повторялся один
и тот же розыгрыш. Мы подзывали к себе новобранца и строго говорили ему:
Ц Зайди к старшине в каптерку, скажи, что его к себе срочно телефон вызыв
ает.
Долго потом еще из каптерки раздавались отборные матюги…
ВСТАВАТЬ НЕ ХОЧЕТСЯ
1980 год, Северная Карелия, гарн
изон Верхняя Хуаппа, вахтовый поселок 909-го военно-строительного отряда
Из хорошего о службе в первую очередь вспоминаются ребята, с которыми сл
ужил. С некоторыми и сейчас видимся. Это братство нам не забыть.
Во вторую очередь Ц хороший крепкий чай, который помогал нам переносить
суровые северные морозы. Со снабжением у нас дела были неважные. Проще го
воря Ц отвратительно кормили. А вот чай был самый лучший, индийский, изум
ительного качества, в то время как вся страна пила азербайджанский и гру
зинский чай (пыль грузинских дорог). Почему так Ц не знаю.
И еще вспоминаются фанерные вагончики, в которых мы жили на вахте всю нед
елю. В казармы приезжали только на выходные. Казарма Ц это не то, отстой, к
ак сказали бы мои дети. Казарма Ц это сто с лишним человек в одном помещен
ии, вечный шум, галдеж, бесконечные построения, отбой-подъем по команде, о
трывистые команды отцов-командиров, несмолкаемый мат прапорщиков, а в п
ерспективе Ц возможность угодить в наряд, например на чистку картофеля
на всю ночь. Короче Ц вокзал, а не жилье.
Другое дело вагончик. Неярко мерцает под потолком лампочка, питаемая от
дизель-генератора в крайнем вагончике. Тихо потрескивают дрова в печке.
Негромко звучит музыка из раздолбанного транзистора (питание Ц от трак
торного аккумулятора). Можно раздеться и вытянуть ноги на койке, помечта
ть, пуская дым в потолок, почитать газеты, журналы, что завозят на вахту из
гарнизона.
В общем, я за казарму и четверть вагончика не дам.
Строить тебя в вагончике никто не будет, подъем и отбой превращаются в ка
кие-то расплывчатые, необязательные понятия. Успел к завтраку Ц и хорош
о, какой еще, к дьяволу, подъем! Но берегись, если на вахту приедет командир
отряда, комбат. Он тебе и про подъем-отбой, и про службу, и про присягу напом
нит.
Будешь по десять раз подъем-отбой за 45 секунд делать, да еще и с пяток круго
в вокруг вахты побегаешь.
Устроен вагончик просто. Каркас на полозьях обшит фанерой, между листами
фанеры Ц стекловата для утепления. Как войдешь Ц тамбур с чугунной печ
кой. В метре над печкой железная сетка, на которую складывают для просушк
и валенки, портянки и т. д. Все это, наверное, издает жуткую вонь. Сказать на
верняка трудно, потому что ее никто не замечал. Из тамбура Ц две двери в к
убрики, где стоят двухъярусные койки.
Печка греет очень жарко, но вагончик старый, битый при неоднократных пер
еездах, все тепло выдувает быстро. И поэтому, когда на верхнем ярусе коек н
ельзя дотронуться до горячих дужек кровати, на болтах, что в полу, выступа
ет иней.
Итак Ц зима. Дружно храпит дорожное воинство: водители самосвалов, буль
дозеристы, экскаваторщики. Дорожностроительная колонна. Или просто дур
колонна, как нас называли.
Я проснулся от собачьего холода. Шел уже седьмой час. В принципе должен бы
л быть подъем, но в вагончике-камбузе все равно раньше восьми завтрак не б
удет готов, так что час-полтора еще поспать можно. Вот только холодно, не у
снуть уже. Я слышал, что все уже давно проснулись, ворочаются под одеялами
, пытаясь согреться. Хрен тут согреешься Ц печку затопить надо. Дрова ест
ь, встал бы кто-нибудь, растопил, что ли. Похоже, что остальных тешила та же
мысль Ц вставать никто не хотел. Охота была из-под одеяла в еще больший х
олод вылезать, одеваться, с дровами возиться!
Холод Ц мой главный враг на Севере. Я отдирал от ног примерзшие обледене
вшие портянки. Трижды за два года обмораживал пальцы на руках, к счастью н
е очень сильно. И постоянно боялся замерзнуть (прецеденты у нас бывали). Ин
огда вдруг на тебя наваливалось сладкое оцепенение, уходили боль, устало
сть, заботы. Тебя охватывало блаженное состояние Ц сладостное забытье.
В таких случаях я рывком встряхивался Ц боялся, что вот так однажды не оч
нусь и замерзну. Было и легкое сожаление: а может, не стоило и просыпаться,
чтоб не видеть эту гнусную, мерзкую действительность.
Холод я бы еще долго терпел, но приспичило на улицу по малой нужде. Пришлос
ь вылезать из-под одеяла, одеваться, идти на улицу. В отличие от зубной, эта
боль сама не пройдет.
Я быстро сбегал за вагончик, до ближайшей елки, и вернулся обратно.
В обоих кубриках тихо переговаривались, никто уже не притворялся спящим
. Расчет верный: раз уж я встал, то растоплю печку Ц все равно согреться на
до. Я открыл топку, стал загружать ее дровами. Сверху полил их соляркой из
баночки, чтобы лучше разгорались. Двери в кубрики были закрыты, ребята ме
ня не видели, поэтому они притихли, прислушиваясь к моей возне с печкой.
Наша печка имела паскудный характер: пока не прогреется дымоход, дым иде
т не в трубу, а обратно, через поддувало в вагончик. Я поджег дрова, и дым пот
януло в вагончик. Тамбур стал наполняться отвратительной соляровой гар
ью. Я открыл дверь на улицу, чтобы проветрить.
Ц Саня, кто там пришел? Ц крикнули из кубрика.
Я среагировал мгновенно (сейчас вам устрою дешевую жизнь!).
Ц Здравия желаю, товарищ полковник! Ц громко, четко сказал я. И прикрыл д
верь.
И моментально в обоих кубриках все вскочили, стали судорожно одеваться,
кто-то спрыгнул кому-то на ногу и получил за это в морду, слабо пискнув. Кто
-то перепутал ватные штаны, у кого-то запропастилась шапка. Наконец все о
делись и сели на койках, боясь выглянуть, вдруг комбат еще возле вагончик
а.
Я зашел в кубрик, скинул валенки и, довольный собой, растянулся на одеяле.
Людям гадость Ц на сердце радость. Не хотели печку топить!
Ц Саня, где комбат?
Ц Пошел к другому вагончику.
Ц А ты чего завалился, он ведь вернуться может, давай по-быстрому на камб
уз, там, поди, уже завтрак готов.
Ц Да забил я на комбата!
Ц Ты че, оборзел вконец?
Ц А что, не видно!
Они уже ничего не понимали, а я невозмутимо лежал, про себя наслаждаясь си
туацией. И тут в окошко увидели, что с камбуза идет какой-то салага с чайни
ком в руке.
Ц Эй ты, дух, Ц крикнули ему, Ц иди сюда!
Ц Чего? Ц спросил он, подойдя.
Ц Где комбат?
Ц Какой комбат?
Ц Ну, только что от нашего вагончика к вашему отошел.
Ц Да нет никакого комбата ни в нашем вагончике, ни на улице, вы что, охрене
ли, в натуре!
Воздух содрогнулся от страшного мата, которым вся дурколонна крыла меня
в течение пяти минут. А через пять минут все громко смеялись, показывая др
уг на друга пальцем, но уже не в силах что-нибудь еще сказать. Одетые, в шапк
ах и валенках Ц и все напрасно. Смеялись над собой, над своим страхом, над
нашей дурацкой неуютной жизнью.
Признали все, что розыгрыш удачный, купились чисто.
1 2 3
23
Александр Скутин: «Самы
е страшные войска»
Александр Скутин
Самые страшные войска
«Самые страшные войска»: Рипол Классик
; 2006
ISBN 5-7905-4170-4
Аннотация
«Кто не был, тот будет, кто был, н
е забудет 730 дней в сапогах...» Автор был, не забыл и написал о своей службе в В
СО, попросту говоря, стройбате. Написал с чувством и толком, с юмором и гру
стью. Кто был Ц поймет, кто не был Ц проникнется.
Александр Скутин
Самые страшные войска
Американский инструктор в у
чебном центре морской пехоты объясняет новобранцам: Ц Есть у русских та
кой воздушный десант. Один их воздушный десантник с вами тремя справится
. Но это не все. Есть у русских морской десант. Эти и вовсе отморозки. Один их
морской десантник вас пятерых уделает, как младенцев. Но и это еще не само
е опасное. Есть у них страшные войска. Стройбатом называются. Такие звери,
что им даже оружие выдавать боятся.
МЕДКОМИССИЯ
Это было со мной на самом деле осенью 1979 года в Ленинском райвоенкомате Кр
ымской области. Ручаюсь честью, господа.
Итак, я обхожу кабинеты врачей.
Лор(ухо, горло, нос)
Ц Ты меня слышишь? Ц спросил врач.
Ц Да, Ц отвечаю.
Он поставил отметку в карточку: «Здоров».
Ц Следующий!
Хирург
Заходили по трое. Со мной зашли: щуплый очкарик с тоненьким голоском и бри
тоголовый громила в наколках и со стальными зубами. Все только в трусах. Д
альше Ц четко и по команде.
Ц Встать лицом к стене! Встали.
Ц Трусы до колен спустить. Спустили.
Ц Нагнуться! Сделали.
Ц Раздвиньте ягодицы! Медсестра произнесла это с мягким украинским акц
ентом: «Яг'адицы».
Ц Чего раздвинуть? Ц не понял очкарик.
Ц Раздвиньте яг'адицы!
Ц Чего раздвинуть? Какие яйца? Ц не врубался очкарик.
Ц Очко раздвинь! Понял, падла? Ц хрипло прорычал приблатненный.
Невропатолог
Оттуда все вылетали красные, ошарашенные, с возгласами: «Ну змея! Ну стерв
а!» И, делая страшные глаза, рассказывали, что врач Ц ну просто зверь! Ладн
о, посмотрим, что за зверь, усмехнулся я про себя. Я тоже не мякиш, что мне сд
елает какая-то старая перечница. Наконец моя очередь.
Влетаю в кабинет весь на взводе. Сидит там седенькая старушка в очках, бож
ий одуванчик, и что-то вяжет. На меня Ц ноль внимания. Ну, думаю, давай начи
най. Сейчас увидим, какая ты крутая. А она и ухом не ведет, знай себе вяжет ша
рфик. Ждал я, ждал, когда она заметит мое присутствие, да и не дождался. «Пох
оже, кина не будет», Ц подумал я. И выдохнул.
Вот этого выдоха она и ждала.
Ц Вы под себя ночью мочитесь? Спокойно так спросила. Я улыбнулся.
Ц Что за ерунда? Нет, конечно.
Ц А что вы так странно улыбаетесь? Ц Она впилась в меня пристальным взг
лядом. Ц Я вас серьезно спрашиваю: мочитесь вы под себя или нет?
Ц Ну, нет.
Ц Не нукайте Ц вы не в конюшне! Ц Она повысила голос. Ц Я еще раз вас спр
ашиваю: мочитесь вы под себя или нет?
Ц Хорошо, я не мочусь.
Ц Что значит: хорошо? Вы что, одолжение мне делаете? Вы можете ответить чл
енораздельно Ц мочитесь вы под себя или нет?
Ц Да не мочусь я, господи!
Ц Вот только не надо орать! Не умеете себя в руках держать? Так я вам валер
ьянки налью!
Я собрался и, стараясь быть спокойным, сказал:
Ц Простите, пожалуйста. Я не мочусь под себя.
Ц Вот видите, простой вопрос, а вы так волнуетесь. Нервы у вас явно не в пор
ядке. Я, конечно, поставлю вам в карточке «Здоров», но вам нужно серьезно л
ечиться.
В коридор я выскочил красный как рак.
Ц Ну как там? Ц испуганно спросили меня из очереди.
Ц Ой, зверюга! Не дай бог!
Психиатр
Проверяет наше умственное развитие. Можно ли доверять нам сложную боеву
ю технику? Мне вот только самосвал в стройбате доверили.
Ц Какие вы знаете Прибалтийские республики?
Ц Литва, Латвия, Эстония, Ц ответил я четко, словно на экзамене.
Ц Столица Белоруссии?
Ц Минск, Ц говорю.
Ц Кто такой Чапаев?
Ц Начдив 25-й дивизии в Гражданскую войну.
Ц Чего? Ц удивился врач.
Ц А командармом у него был Фрунзе.
Ц Ладно, проехали. Кто такой Маркс?
Ц Генерал Маркс Ц начальник штаба 18-й армии вермахта, один из авторов пл
ана «Барбаросса», Ц отчеканил я.
Ц Чего???!!!
Ц Ну, и еще один Маркс был, основоположник учения, Ц добавил я.
Врач с сомнением посмотрел на меня, а потом поставил диагноз:
Ц Сильно умный. Дальше рядового в армии не продвинешься.
И ведь прав оказался!
Правда, в 2001 году меня на месяц призвали на сборы. Там я стал младшим сержан
том и даже командиром отделения. Или поглупел с возрастом, или требовани
я к солдатам стали другие?
КОЧЕГАР-МУТАНТ
1980 год, гарнизон Верхняя Хуап
па в Карелии, 909-й военно-строительный отряд
Водитель на Севере Ц профессия героическая. А военный водитель в стройб
ате тем более. Без всякого преувеличения. Мне приходилось в сорокаградус
ный мороз менять кардан на лесной дороге. В такой же мороз голыми руками ч
ерпать воду из проруби в ведро, чтобы долить ее в радиатор. Края проруби об
леденели, и ведро не влезало в нее, а обрубить края было нечем, да и время по
джимало. Любой шофер с Севера может рассказать вам еще более страшные ис
тории. Но сейчас я не буду о грустном.
Свои МАЗы мы не глушили всю неделю, доливая в них воду, солярку и на глазок
масло. В субботу днем мы сливали воду, потом глушили мотор. Именно в такой
последовательности: если наоборот Ц то в сорокаградусный мороз прихва
тит радиатор.
А в понедельник МАЗ надо было завести. Та еще морока. С утра надо было разв
ести небольшой костер под картером двигателя и коробкой передач, желате
льно Ц и под задним мостом. Когда прогреешь эти агрегаты, надо попросить
трактор-треловщик, чтобы завел с буксира. Про стартер в такой мороз Ц заб
удь, зря батареи посадишь. Потом, когда заведешься, надо срочно ехать к коч
егарке и заливать горячую воду, пока не заклинило мотор. Раньше залить во
ду нельзя Ц прихватит.
Вы можете спросить: а как же антифриз, тосол, предпусковой подогреватель?
О таких вещах в нашем глухом гарнизоне тогда еще не слыхали, а если бы нам
рассказали Ц не поверили б. Хорошо еще зимней соляркой снабжали.
И вот завелся я с толкача и подъехал к кочегарке, чтобы скорей залить в дви
гатель кипяток. А в тот день в кочегарке случилось ЧП. Водогрейный котел р
аботал на дровах и имел два вентилятора. Один нагнетал воздух в топку, а др
угой вытягивал горячие газы вместе с пеплом на улицу. Так вот этот вытяжн
ой вентилятор и сломался. Но нагнетающий вентилятор исправно качал в топ
ку воздух. А дыму от сгоревших чурок куда деваться? Правильно, через дверц
у топки обратно в кочегарку, по пути наименьшего сопротивления. Поэтому
вся кочегарка была полна дыма.
Как только я вошел, от едкого дыма у меня сразу потекли слезы и сопли, слов
но прохудились водопровод и канализация одновременно. На расстоянии вы
тянутой руки уже ничего не было видно. Закашлявшись, я присел. У пола дыма
было поменьше. В пяти метрах перед собой я разглядел чьи-то сапоги. Кочега
р, поди, он-то мне и нужен.
Подойдя к кочегару, я прокричал ему, перекрывая вой нагнетающего вентиля
тора и шум топки:
Ц Где мне горячей воды набрать? Тот подвел меня к нужному крану, а потом с
просил, размазывая по лицу слезы от едкого дыма:
Ц У тебя закурить не найдется? Я чуть не рухнул от изумления.
ЛЮБИТЕЛЯМ ХАЛЯВЫ ПОСВЯЩАЕТ
СЯ
1980 год. Северная Карелия, гарн
изон на Верхней Хуаппе, 909-й военно-строительный Отряд
Воскресенье, в роте получка. Получив деньги, военные строители тут же бег
ут в военторговский магазин за сигаретами, сладостями, консервами, одеко
лоном (его пьют). Я с покупками возвращался в казарму. Открыл двери, вошел. Г
оловы всех солдат, услышавших скрип петель, повернулись к входу. Это всег
да так у солдат: а вдруг офицер вошел? Тогда надо хотя бы окурки погасить и
кружки с одеколоном в тумбочку убрать. Воспользовавшись тем, что все на м
гновение повернулись ко мне, я громко крикнул:
Ц Мужики, кто сейчас у магазина десять рублей потерял?
И при этом сунул руку в карман, вроде как за найденным червонцем. В ответ р
аздался громкий вопль всех присутствующих:
Ц Я!!!
Я не спеша вынул руку из кармана, в которой оказался всего лишь замусолен
ный носовой платок, смачно высморкался и спокойно сказал:
Ц Ну так пойдите и найдите, может, там еще лежит.
ЭТО БЫЛО В СТРОЙБАТЕ…
В воскресенье я попросил у нашего токаря Володи ненадолго ключи от токар
ки для какой-то своей надобности. Вернувшись в казарму, обнаружил, что Вол
оди нет, но дневальный сказал, что он вот-вот вернется.
Я решил подождать его в ленкомнате, почитать газеты. И тут в ленкомнату вл
етел Володя прямо как был с улицы: в телогрейке, в шапке. Кто служил в Совет
ской армии, тот помнит Ц в ленкомнате полагалось снимать шапку, как в цер
кви. Перед портретами вождей и Политбюро.
Ц Саня, отдавай ключи Ц мне работать надо, Ц выпалил он с ходу.
И тут, как назло, появился наш старшина Вознюк. Увидев, что Володя не снял ш
апку в ленкомнате, он начал:
Ц Згоба, вы чому в шапци, це ж лэнинська кимната, священное мисце для кожн
ого солдата. Вы бачьте, тут и Лэнин повешен, и правительство наше…
Тут он помолчал, подумал и добавил:
Ц Поставлен.
Уж лучше б молчал, может, и прошло бы незамеченным.
Ц Нет, нет, повешен, мы слышали, Ц радостно загудели все, кто был в ленком
нате.
С этим же прапорщиком была другая история.
Стоял я дневальным в казарме. Зазвонил телефон. Я снял трубку, доложился. Н
а том конце провода командир отряда сказал:
Ц Позови-ка мне прапорщика Вознюка.
Ц Я позвал. Вознюк взял трубку и четко доложился:
Ц Прапорщик Вознюк прибыл к телефону.
С тех пор, как только к нам прибывало молодое пополнение, повторялся один
и тот же розыгрыш. Мы подзывали к себе новобранца и строго говорили ему:
Ц Зайди к старшине в каптерку, скажи, что его к себе срочно телефон вызыв
ает.
Долго потом еще из каптерки раздавались отборные матюги…
ВСТАВАТЬ НЕ ХОЧЕТСЯ
1980 год, Северная Карелия, гарн
изон Верхняя Хуаппа, вахтовый поселок 909-го военно-строительного отряда
Из хорошего о службе в первую очередь вспоминаются ребята, с которыми сл
ужил. С некоторыми и сейчас видимся. Это братство нам не забыть.
Во вторую очередь Ц хороший крепкий чай, который помогал нам переносить
суровые северные морозы. Со снабжением у нас дела были неважные. Проще го
воря Ц отвратительно кормили. А вот чай был самый лучший, индийский, изум
ительного качества, в то время как вся страна пила азербайджанский и гру
зинский чай (пыль грузинских дорог). Почему так Ц не знаю.
И еще вспоминаются фанерные вагончики, в которых мы жили на вахте всю нед
елю. В казармы приезжали только на выходные. Казарма Ц это не то, отстой, к
ак сказали бы мои дети. Казарма Ц это сто с лишним человек в одном помещен
ии, вечный шум, галдеж, бесконечные построения, отбой-подъем по команде, о
трывистые команды отцов-командиров, несмолкаемый мат прапорщиков, а в п
ерспективе Ц возможность угодить в наряд, например на чистку картофеля
на всю ночь. Короче Ц вокзал, а не жилье.
Другое дело вагончик. Неярко мерцает под потолком лампочка, питаемая от
дизель-генератора в крайнем вагончике. Тихо потрескивают дрова в печке.
Негромко звучит музыка из раздолбанного транзистора (питание Ц от трак
торного аккумулятора). Можно раздеться и вытянуть ноги на койке, помечта
ть, пуская дым в потолок, почитать газеты, журналы, что завозят на вахту из
гарнизона.
В общем, я за казарму и четверть вагончика не дам.
Строить тебя в вагончике никто не будет, подъем и отбой превращаются в ка
кие-то расплывчатые, необязательные понятия. Успел к завтраку Ц и хорош
о, какой еще, к дьяволу, подъем! Но берегись, если на вахту приедет командир
отряда, комбат. Он тебе и про подъем-отбой, и про службу, и про присягу напом
нит.
Будешь по десять раз подъем-отбой за 45 секунд делать, да еще и с пяток круго
в вокруг вахты побегаешь.
Устроен вагончик просто. Каркас на полозьях обшит фанерой, между листами
фанеры Ц стекловата для утепления. Как войдешь Ц тамбур с чугунной печ
кой. В метре над печкой железная сетка, на которую складывают для просушк
и валенки, портянки и т. д. Все это, наверное, издает жуткую вонь. Сказать на
верняка трудно, потому что ее никто не замечал. Из тамбура Ц две двери в к
убрики, где стоят двухъярусные койки.
Печка греет очень жарко, но вагончик старый, битый при неоднократных пер
еездах, все тепло выдувает быстро. И поэтому, когда на верхнем ярусе коек н
ельзя дотронуться до горячих дужек кровати, на болтах, что в полу, выступа
ет иней.
Итак Ц зима. Дружно храпит дорожное воинство: водители самосвалов, буль
дозеристы, экскаваторщики. Дорожностроительная колонна. Или просто дур
колонна, как нас называли.
Я проснулся от собачьего холода. Шел уже седьмой час. В принципе должен бы
л быть подъем, но в вагончике-камбузе все равно раньше восьми завтрак не б
удет готов, так что час-полтора еще поспать можно. Вот только холодно, не у
снуть уже. Я слышал, что все уже давно проснулись, ворочаются под одеялами
, пытаясь согреться. Хрен тут согреешься Ц печку затопить надо. Дрова ест
ь, встал бы кто-нибудь, растопил, что ли. Похоже, что остальных тешила та же
мысль Ц вставать никто не хотел. Охота была из-под одеяла в еще больший х
олод вылезать, одеваться, с дровами возиться!
Холод Ц мой главный враг на Севере. Я отдирал от ног примерзшие обледене
вшие портянки. Трижды за два года обмораживал пальцы на руках, к счастью н
е очень сильно. И постоянно боялся замерзнуть (прецеденты у нас бывали). Ин
огда вдруг на тебя наваливалось сладкое оцепенение, уходили боль, устало
сть, заботы. Тебя охватывало блаженное состояние Ц сладостное забытье.
В таких случаях я рывком встряхивался Ц боялся, что вот так однажды не оч
нусь и замерзну. Было и легкое сожаление: а может, не стоило и просыпаться,
чтоб не видеть эту гнусную, мерзкую действительность.
Холод я бы еще долго терпел, но приспичило на улицу по малой нужде. Пришлос
ь вылезать из-под одеяла, одеваться, идти на улицу. В отличие от зубной, эта
боль сама не пройдет.
Я быстро сбегал за вагончик, до ближайшей елки, и вернулся обратно.
В обоих кубриках тихо переговаривались, никто уже не притворялся спящим
. Расчет верный: раз уж я встал, то растоплю печку Ц все равно согреться на
до. Я открыл топку, стал загружать ее дровами. Сверху полил их соляркой из
баночки, чтобы лучше разгорались. Двери в кубрики были закрыты, ребята ме
ня не видели, поэтому они притихли, прислушиваясь к моей возне с печкой.
Наша печка имела паскудный характер: пока не прогреется дымоход, дым иде
т не в трубу, а обратно, через поддувало в вагончик. Я поджег дрова, и дым пот
януло в вагончик. Тамбур стал наполняться отвратительной соляровой гар
ью. Я открыл дверь на улицу, чтобы проветрить.
Ц Саня, кто там пришел? Ц крикнули из кубрика.
Я среагировал мгновенно (сейчас вам устрою дешевую жизнь!).
Ц Здравия желаю, товарищ полковник! Ц громко, четко сказал я. И прикрыл д
верь.
И моментально в обоих кубриках все вскочили, стали судорожно одеваться,
кто-то спрыгнул кому-то на ногу и получил за это в морду, слабо пискнув. Кто
-то перепутал ватные штаны, у кого-то запропастилась шапка. Наконец все о
делись и сели на койках, боясь выглянуть, вдруг комбат еще возле вагончик
а.
Я зашел в кубрик, скинул валенки и, довольный собой, растянулся на одеяле.
Людям гадость Ц на сердце радость. Не хотели печку топить!
Ц Саня, где комбат?
Ц Пошел к другому вагончику.
Ц А ты чего завалился, он ведь вернуться может, давай по-быстрому на камб
уз, там, поди, уже завтрак готов.
Ц Да забил я на комбата!
Ц Ты че, оборзел вконец?
Ц А что, не видно!
Они уже ничего не понимали, а я невозмутимо лежал, про себя наслаждаясь си
туацией. И тут в окошко увидели, что с камбуза идет какой-то салага с чайни
ком в руке.
Ц Эй ты, дух, Ц крикнули ему, Ц иди сюда!
Ц Чего? Ц спросил он, подойдя.
Ц Где комбат?
Ц Какой комбат?
Ц Ну, только что от нашего вагончика к вашему отошел.
Ц Да нет никакого комбата ни в нашем вагончике, ни на улице, вы что, охрене
ли, в натуре!
Воздух содрогнулся от страшного мата, которым вся дурколонна крыла меня
в течение пяти минут. А через пять минут все громко смеялись, показывая др
уг на друга пальцем, но уже не в силах что-нибудь еще сказать. Одетые, в шапк
ах и валенках Ц и все напрасно. Смеялись над собой, над своим страхом, над
нашей дурацкой неуютной жизнью.
Признали все, что розыгрыш удачный, купились чисто.
1 2 3