Там были прохлада и зелень, и там не было смога.
Я представил, как Йетс стоял примерно здесь же, глядя в сторону деревьев. Кто-то за изгородью, а может быть, и дальше, в паре сотен ярдов, прицелился и нажал на спусковой крючок. Вообще это вовсе не то место, где нормальный человек может находиться в два часа ночи. Конечно, он не мог предполагать, что его собираются застрелить. Однако за исключением пыли, травы и деревьев здесь ничего не было, и я недоумевал, чего или кого ждал Йетс. Мне вновь стало жутковато, мышцы слегка напряглись, и я, рысцой дотрусив до "кадиллака", вскарабкался в него и двинулся по Траверс-роуд. Когда счетчик показывал, что от пересечения с Мэйпл машина прошла шесть десятых мили, я увидел покосившуюся калитку. Над ней, на избитой ненастьями деревянной арке, была едва различимая надпись "Фэйрвью". Я остановил машину, выбрался из нее и подошел к калитке. Вокруг не было ни души. Я никак не мог избавиться oT какого-то внутреннего напряжения. От необъяснимого страха холодок полз по моему затылку.
Передняя планка калитки была прикручена к столбу металлической цепью, скрепленной висячим замком чудовищной величины. Тропинку за калиткой можно было различить лишь по едва заметной поблеклости травы. Тропа десять-пятнадцать ярдов шла прямо, а затем сворачивала и скрывалась за густым кустарником и деревьями. По-прежнему никто не появлялся.
Я поискал глазами кнопку звонка. Рядом с цепью и замком обнаруживался потемневший от времени коровий колокольчик.
Опять тишина. Прошла минута, и до меня донесся топот бегущих ног. Обнаженная девица вылетела из-за кустов и понеслась прямо на меня.
Да, да - обнаженная, абсолютно голая. Надо было меня видеть в этот момент! Думаю, выражение моего лица нельзя было описать словами.
Глава третья
Она оказалась маленькой брюнеткой. Я с ней не был знаком, но, клянусь, хотел бы познакомиться поближе.
Брюнетка не слишком торопилась, по-видимому, ее никто не преследовал, по крайней мере в данный момент. Девица подбежала к самой калитке и остановилась. Точнее сказать, она прекратила бег, так как некоторые части тела продолжали чарующе двигаться.
- Привет, - произнесла она.
Я еще не полностью избавился от напряжения, но не оно волновало меня.
- Приветствую вас.
Бегунья улыбнулась всем телом, с головы до пят.
- Вы мистер Скотт?
- Да. Ше... мм... Дон Скотт. Зовите меня просто Дон.
- Отлично. Мы ждем вас.
Вот это да, подумал я, моя слава уже достигла этих мест. Если меня так встречают, потому что знают о моем приходе, я впредь буду заранее предупреждать о визите. Я затоплю все штаты плакатами "Скотт приближается!". Вслух же я произнес: - Великолепно. Прекрасно. Я... Мы? Кто мы?
- Мисс Редстоун попросила встретить вас и сопроводить.
Она сунула громадный ключ в замок, открыла его и распахнула калитку. Ключ был чудовищных размеров, видимо, он все время был у нее в руке, но я его не заметил.
- Входите, - пригласила она.
Я впорхнул за калитку, словно газель. Девице было чуть больше двадцати, примерно пять футов росту. Она могла бы служить усладой для глаз, даже задрапировавшись, как святая дева, в красный шерстяной покров. Но сейчас, в сиянии солнца, моя новая знакомая просто ослепляла. Может быть, она слегка не вышла ростом, но ее формы превосходили все, что мне доводилось видеть в зоне развлечений на пляже Лонг-Бич.
Девушка улыбнулась, измерила меня взглядом и сказала кокетливо: - О, вы больше, чем предыдущий. Несомненно, подойдете.
- Подойду? - переспросил я хрипло. - Подойду для чего?
-- Разве вы не новый директор оздоровительной программы? Старый ранен. Он в больнице.
- Что... Каким образом ранен? Где ранен?
- На него свалился обломок скалы. Разве вы не знали об этом? - Она удивленно захлопала ресницами.
Я попытался взять себя в руки и припомнил утренний телефонный разговор: - Ах да. Тот обломок. Конечно...
Я находился в полном недоумении, потому что не знал, что мне предстоит делать. Правда, я знал почти наверняка, что то, к чему я приготовился, мне делать не придется. Малышка уже уготовила мое будущее или, скорее, будущее для нас обоих.
Она повернулась ко мне спиной и закрыла калитку. Я догадался, что она сделала именно это. Затем, опять обратившись лицом, сказала:
- Ступайте без меня, мистер Скотт. У вас очень немного времени. Идите по тропе и примерно через сто ярдов увидите дома. Слева в длинном зеленом сооружении вы сможете переодеться. Оставьте там ваше платье и отправляйтесь в главное здание. Оно коричневого цвета, не ошибетесь.
- О'кей, благодарю вас. Кстати, боюсь, я не уловил вашего имени.
Она опять улыбнулась, весьма улыбчивая особа (я, надо сказать, тоже непрерывно ухмылялся).
- Меня зовут Пегги.
- Замечательно. Надеюсь, я вас увижу, Пегги?
- Конечно. Мы скоро встретимся.
Я задумчиво затрусил по тропе, стараясь припомнить, что она мне говорила. По большей части я ничего не слышал, как будто смотрел телевизионную программу с выключенным звуком. По-моему, она что-то толковала о зеленом здании, куда мне надо зайти и... Нет, никогда!
Я развернулся, бросился назад к калитке и заорал:
- Выпустите меня!
В глазах Пегги возникло неподдельное изумление.
- Что?
- Мне коварно вонзили в спину кинжал!
- Вам плохо?
- Нет, женщина, мне хорошо, но, кажется, произошла некоторая путаница. Что вы имели в виду, когда приказали мне идти в зеленое здание и снять одежду?
- Не глупите, - рассмеялась она. - Вы же не собираетесь все время ходить одетым?
- Послушайте, леди. Мисс Пегги. Там будут другие люди?
- Конечно. Примерно сотня постоянных членов клуба Фэйрвью.
- Откройте, наконец, мне всю правду. На них нет никакой одежды?
- Ну конечно. Какие глупые вопросы вы задаете.
- Где я нахожусь? - завопил я. - Что это за место? Во что я влип? Вы... нудисты?
Она слегка поморщилась:
- Мы не называем себя нудистами. Мы натуристы. Поборники здоровья, любители солнца. Перестаньте издеваться надо мной, мистер Скотт. Вы прекрасно...
- Давайте начистоту - вы нудистка?
Она покачала головой и легонько рассмеялась.
- Ну хорошо, в некотором смысле нас можно называть и нудистами, если посмотреть под определенным углом зрения.
- Ладно, - сказал я, - но мне пора уходить. Я ухожу. Все было очень мило, но я говорю вам: "Прощайте".
Пегги нахмурилась.
- Вы это серьезно, Скотт? Я думала, вы шутите.
Я коснулся замка и сказал:
- Ничего страшного. Вы знаете, незаменимых людей нет. С другой стороны, я, конечно, уникален. Так что...
Ее личико сморщилось. Она вела себя словно младенец, готовый залиться слезами.
- Теперь я вижу, что вы говорите серьезно. Как это ужасно. Вы же знаете, мы не сможем подыскать замену. Все погибло. Съезд назначен на послезавтра, и затрачена уйма сил на подготовку. Вы должны помочь. Ваш отказ разобьет их сердца. О...
- Успокойтесь, радость моя. Вы... - Тут я прервал фразу. Эта девушка, кажется, думала, что я знаю чертовски много о том, что происходит в Фэйрвью, хотя на самом деле я не знал ни черта. Наверное, не стоило откровенно демонстрировать свое невежество, поэтому я пояснил: - Сожалею, Пегги, но я вспомнил, что у меня есть иные... обязательства.
Гримаска отчаяния не оставляла ее лица, потом, очевидно, новая идея разгладила морщинки, и она сказала:
- Вы не должны так поступать. Большинство готовилось к этому событию весь год. Постойте здесь, мистер Скотт, пока я не сбегаю за мисс Редстоун. Она наставит вас на путь истинный.
Повернувшись вокруг своей оси, Пегги в отличном темпе побежала по тропинке. Со своего места я немного полюбовался тем, как работают ее ноги, вздохнул, извлек пачку сигарет из кармана брюк, закурил одну и глубоко затянулся. Надо успокоиться и попытаться мыслить логически.
Из этого намерения ничего не вышло. Даже если бы я сумел вернуть себе спокойствие и холодную голову, последующие события легко отбросили бы меня в первоначальное состояние растерянности и головокружения.
Пегги впорхнула в поле моего зрения и воскликнула:
- Слава Богу, он еще здесь!
Она остановилась, чуть-чуть сойдя с тропы, часто и тяжело дыша, и я расслышал топот других ног. И вот произошло явление. Появилась еще одна обнаженная женщина. Но сказать "еше одна обнаженная женщина" было бы так же нелепо, как констатировать, что "гора Эверест выше, чем те холмы". Ее я тоже никогда не видел. Совершенно точно - это не Вера Редстоун. Однако я твердо знал, что эту не упущу. У меня не возникло намерения скрыться от нее. Машинально я даже сделал несколько шагов навстречу. Незнакомка подбежала и остановилась передо мной. В ней было примерно пять футов шесть дюймов, волосы - словно расплавленная бронза, живые голубые глаза, длинные темные ресницы. Загорелое тело.
От тонкой талии чистая линия шла вверх к твердым грудям и по спине спускалась к ровным хорошо развитым ягодицам. Она являла собой картину, олицетворяющую здоровье, красоту, секс и чистую радость жизни.
Обратившись ко мне, явление мягко произнесло:
- Ничего говорить не надо, - и добавило: - Ты иди, Пегги, мистер Скотт и я вскоре последуем за тобой.
Когда она повернула голову, бронзовые волосы засветились под солнцем. Пегги кивнула и урысила.
- Вы чуть было не погубили все, мистер Скотт, - сказала девушка. Пегги в полной прострации.
Я нашел в себе силы произнести:
- Она не может быть в прострации большей, нежели я.
- Простите, это моя вина. Я так спешила, когда звонила вам, и так волновалась. Из-за того... одним словом, когда вас пытаются убить, вы можете потерять способность четко выражать мысли.
- Мисс, - заявил я, - вы не мисс Редстоун. Я имею в виду Веру: Когда она... э... вы звонили, я пришел к умозаключению, что говорю с миссис Пупелл. Это единственная мисс Редстоун, о которой мне довелось слышать.
- Вера моя сестра, а я Лаурел Редстоун.
- Тогда кто же, к дьяволу, Сидни?
- Сидни - это тоже я, - рассмеялась девушка. - Наверное, вы слышали это имя от мамы. Полностью я зовусь Сидни Лаурел Редстоун. Со школьных времен абсолютно все, кроме мамы, зовут меня Лаурел. Однако нам надо поторопиться, мистер Скотт. Мне не следует отлучаться надолго.
У нее был замечательный смех, радостный, немного гортанный. И голос теплый, нежный, чуть хрипловатый, словно глоток свежего воздуха, так соответствовал зелени деревьев и трав. Она стояла в двух футах от меня, глядя чуть снизу вверх с полуулыбкой на полных ярких губах. Было заметно ее сходство с миссис Редстоун. Высокие скулы, большие глаза удивительной голубизны. По словам матери, ей двадцать два года.
- Поторопимся, мистер Скотт.
- Зовите меня Шел.
В этой обстановке формальности казались бессмысленными.
Она повернулась и пошла. Я же стоял, словно дуб, прочно вросший корнями в землю. Пройдя шагов пять, она остановилась и произнесла мягко, но настойчиво:
- Мы должны спешить. Члены Совета ждут вас, Шел.
Ее улыбка при слове "Шел" сияла ярче летнего солнца. Как прекрасно.
И когда Сидни двинулась вновь, я оказался рядом с ней.
Мы прошли по тропе, молча вступили в прохладу деревьев. Сквозь сплетение ветвей над головами пробивались лучи солнца. Здесь я остановился.
- Послушайте, - начал я, - нам надо объясниться. Так сказать, прояснить ситуацию. Эта девица, Пегги, сказала, чтобы я, ха-ха! снял с себя всю одежду.
Лаурел посмотрела на меня с любопытством и нахмурилась:
- Шел, вы же знали, что такое Фэйрвью, не так ли? Когда я говорила с вами по телефону?
- Нет, - ответил я еле слышно.
- О, Боже! Я решила, что вы наверняка все знаете. И когда вы появились здесь, - она фыркнула, - вы были, мягко говоря, изумлены.
Озабоченность совершенно исчезла с ее лица, и она рассмеялась. Но смеялась Лаурел в одиночестве. Когда она прекратила смеяться и вздохнула, я уже был в ее власти. С этого момента она могла заставить меня совершить любую глупость своим единственным вздохом.
- Поздно отступать, - сказала она и неожиданно разразилась слезами. Если вы не поможете, я обречена. Сейчас нет времени на разговоры. Но если вы не уйдете, я все расскажу, и после этого решайте, как поступать дальше. Хорошо?
- Разве для этого необходимо оставаться здесь?
-Да.
Я вздохнул почти так же глубоко, как и она секундой раньше, и ответил: - Хорошо.
Пока мы шли по тропе, я спросил Лаурел, как получилось, что она остановила свой выбор на мне.
- Мама часто сюда звонит. Когда мы разговаривали сегодня утром, я, естественно, поинтересовалась, как прошел званый обед. Она упомянула о вашем присутствии на нем.
- Миссис Редстоун сказала, что я там был по ее приглашению?
- Да, вы выполняете для нее какую-то работу. - Лаурел посмотрела в мою сторону. - Не понимаю, зачем маме детектив? Она не распространялась на эту тему.
Не знаю почему, но я ей не ответил прямо, вместо этого бросил небрежно: - Так, небольшое дельце.
- Ладно, во всяком случае, мне самой был нужен хороший детектив. Согласитесь, нельзя позволить, чтобы рота полицейских бегала по Фэйрвью. Необходимо сделать так, чтобы ни одна живая душа здесь не догадывалась о том, что вы сыщик. Кто-то из здешних обитателей пытался меня убить, и могут быть ужасные последствия, если выяснится, что вы не тот, за кого себя выдаете.
- Но я, извините, э... еще не сказал, кто я.
- Ведите себя смело с членами Совета. Уверена, что у вас все получится. Если они одобрят вашу кандидатуру, вы тут же будете оформлены на работу, и никому не придет в голову, что вы детектив.
- Что за Совет? И что значит "одобрят кандидатуру"?
Она не успела ответить, потому что в этот момент мы вышли из рощи, и перед нами открылась большая поляна, на которой стояли три каркасных деревянных дома. Самый большой из них находился в центре, рядом с небольшим плавательным бассейном и волейбольной площадкой. Чуть справа стояло квадратное коричневое строение, а примерно в двадцати футах слева от нас находилось длинное невысокое сооружение.
Поляну окружали деревья, в тени которых резвились обнаженные люди.
Множество обнаженных людей. Их вид вверг меня в ступор. Боже, все-таки я оказался в лагере нудистов. Лаурел взяла меня за руку и потянула за собой по направлению к зеленому зданию. Внутри его от небольшого центрального зала расходились в обе стороны два крыла.
- Мужское отделение здесь, Шел. -Она показала пальчиком. - Идите переодевайтесь и, пожалуйста, поторопитесь.
- Угу. Во что переодеваться?
Она опять хихикнула:
- Ну перестаньте! Ступайте и снимите все с себя.
- Я... не в силах.
- Быстрее. Вы все погубите.
- Но так уж получилось в жизни, что я не нудист. И никогда им не был. Это вовсе не значит, что я вообще против вида обнаженного в разумных пределах тела. Но все, что происходит сейчас, чистый абсурд.
Лаурел вцепилась в мою руку, подтащила к дверям и втолкнула в помещение.
- Ничего особенного, - заявила она. - Многие делают это. Вы не одиноки. Посмотрите хотя бы на меня.
- Можно подумать, что все это время я любуюсь листочками и пташками.
- В любом случае неловкость быстро пройдет, и вы привыкнете.
Дверь за мной захлопнулась.
Наверное, с минуту я оставался недвижим, а потом сказал себе: "Не глупи, Скотт. Ничего особенного. Все так поступают. Каждому необходимо провести хотя бы день в нудистском лагере, чтобы расширить свой кругозор. А вдруг тебе это понравится?" И так далее в том же духе, стараясь убедить себя в рациональности происходящего.
Раздеваясь и развешивая одежду на крючки в пустом шкафчике, я продолжал твердить самому себе, что хотя еще и не все ясно, но Лаурел дочь миссис Редстоун и одна из наследниц пятнадцати с половиной миллионов. И вообще, возможно, все происходящее каким-то образом связано с делом, которое я уже взялся вести, следовательно, это мой долг - продолжать расследование. Совершенно верно, это мой долг.
Через минуту я приоткрыл дверь и посмотрел в щелку на Лаурел.
Девушка сидела на маленькой кушетке - вряд ли в жизни мне доводилось видеть такую очаровательную картину. Она подняла голову на скрип открывающейся двери.
- Эй, там, - сказал я, - все готово.
- Прекрасно. Теперь выходите.
- Хорошо... э... но прежде я хотел бы вас кое о чем спросить. Я чувствую себя... неуверенно без оружия. И это...
- Я не очень представляю себе, как вы станете передвигаться по лагерю, одетый лишь в кобуру. Боюсь, у вас будет очень глупый вид.
- Значит, вы полагаете, я не могу нацепить кобуру?
- Вы не можете нацепить на себя абсолютно ничего. Будьте благоразумны. Поверьте, это не страшнее, чем выкупаться в ледяной воде. Ныряйте, и шок пройдет через несколько мгновений.
- О'кей, - сказал я и нырнул, или, вернее, распахнув двери, вышел в зальчик.
- Хорошо, - бросила Лаурел, - присаживайтесь рядышком. Поговорим немного. Я расскажу вам о Совете, после чего отправимся на заседание.
Я уселся рядышком, что отнюдь не способствовало успокоению моего рассудка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23