Она опустила голову.
-- И вот когда Борден закончил свои штучки, он заставил нас всех расслабиться, а затем занялся групповым гипнозом. Хорошо получилось с папой, Глэдис и Эйлой. Тогда он брал их по одному и гипнотизировал. Он сидел с нами до полуночи. Было весело, но со мной он не работал. Думаю, здесь моя вина. Но мне хотелось увидеть, что произойдет. Кроме того, я не желала, чтобы меня гипнотизировали.
Она замолчала и взглянула на меня, немного втянув свои щеки.
-- Марк, хочешь я тебе отдамся?-- спросила она шутливо.
Я кивнул и спросил:
-- А потом что?
-- Ах, милый, потом я буду вся в твоей власти.
-- Черт побери, ты же знаешь, о чем я спрашиваю. Чем закончилась ваша вечеринка?
Она опять смотрела на мой рот, ее сжатые губы мягко двигались, как будто Энн слегка покусывала внутреннюю мякоть втянутых щек. Губы скользили взад и вперед, раз за разом повторяя массирующее движение. Кончики тонких пальцев сжали мою ногу, и она провела ладонью по моему бедру. Прикосновение обожгло, словно она касалась моей кожи.
Тон ее голоса стал новым, более высоким.
-- Да забудь ты эту вечеринку, Марк. Поговорим о нашем свидании. О нашем вечере.
С минуту я колебался. У Энн было как бы два разных лица. Она становилась то нежной и мягкой, что, вероятно, приходилось на ее нормальное состояние, то вдруг казалась какой-то искусственной, почти огорченной, удивляя своей странностью или, может быть, страстью. Я просто не понимал ее. Еще не понимал.
-- Слушай, Энн, милая,-- произнес я.-- Это не свидание. Понятно? Просто дружеский разговор, и мне нужна информация. Так что выкладывай.
Она вздохнула и улыбнулась.
-- Ладно. Я согласна. Командуй ты.
В ее голосе ничего не изменилось. Но рука на моем бедре немного дрогнула, и я почувствовал это где-то в своем позвоночнике.
-- Борден заставлял их делать всякие вещи. Но попугаев не было. Он сказал Глэдис, что после пробуждения, каждый раз, когда он коснется своего носа, она будет вставать, прочищать горло и снова садиться. И она делала это. Когда Борден спросил, почему она так поступает, Глэдис ответила, что у нее ноет спина и она пытается ее расслабить. Разве не смешно, что они всегда придумывают причину для своих действий после внушения?
-- Знаешь, иногда не смешно. Но попугая не было?
-- Ни одного.
-- Джей встречался с Борденом один на один?
-- Сейчас вспомню... Один раз, кажется. Помню, они пошли в спальную отца, чтобы выпить. Это было в самом конце, и они пробыли там очень недолго. А что?
-- Просто любопытно, Энн. Я ни в чем пока не уверен. Может быть, ты расскажешь что-нибудь еще?
-- Да вроде бы нечего, я так думаю. Ну теперь все?
Она усмехнулась.
-- Нет. Кто составлял список приглашенных?
Какое-то время она молчала, затем выражение ее лица вновь изменилось. Зеленые глаза сузились, и язык слегка пощелкивал по губам.
-- Может, мне убрать руку?-- спросила она задумчиво.-- Ты, кажется, даже не замечаешь, что она там, Марк.
Меня удивила натянутость моего голоса.
-- Я замечаю.
Она улыбнулась, ее зубы сжались, ладонь нежно и медленно погладила мое бедро. Энн потянулась за сумкой, вытащила ручку и обрывок бумаги. Во рту у меня появился привкус ваты. Она взглянула на меня из-под длинных ресниц и тихо сказала:
-- Вот-вот! Я догадывалась, что ты ее замечаешь.
А потом нежно добавила:
-- Теперь смотри. Здесь сидели папа, Глэдис и я, здесь был Артур в длинном нижнем белье. Тут -- мистер Ганнибал, папин адвокат и друг нашей семьи. Рядом был мисс Стюарт. Здесь находились Питер Саулт и Эйла Вайчек. Он художник, а она его модель. Боюсь, тебе она понравится.
Не переставая говорить, Энн быстро рисовала на бумаге схему.
-- А почему она мне понравится?
-- Потому что она просто прелесть. Разве тебе не нравятся прелестные дамы?
-- Нравятся, но...
-- Я тоже прелесть, однако она подходит тебе больше. Думаю, ты назовешь ее сексуальной. Такая, знаешь, сластолюбивая -- еще больше, чем я.
Она помолчала и добавила:
-- Хотя она немного глупа.
-- О-о, тогда я уверен, что она мне понравится. Но, возможно, я не придусь ей по душе.
Энн придвинула рисунок ко мне.
-- Если это произойдет, ты тут же все узнаешь.
Она усмехнулась.
-- Если ты ей понравишься, то тоже узнаешь об этом. Правда, Эйле не хватает уравновешенности.
Энн улыбалась и говорила так, словно хотела подействовать на мое воображение.
-- Впрочем, возможно, увидя ее без одежды, ты не согласишься со мной. И, наверное, тебе это понравится.
Я не знал, что сказать.
-- Ты никогда не встречал Эйлу,-- продолжала она.-- Тебе трудно представить, как она выглядит обнаженной.
Энн приумолкла, а затем прошептала:
-- Но ты можешь представить меня, правда, Марк?
В этом и состояла вся проблема. Я уже видел ее голой.
-- Ну, попытайся, Марк,-- просила она.-- Посмотри на меня и представь себе это.
Она отодвинулась от меня и прислонилась к стене кабинки.
-- Прямо сейчас, Марк.
Я взглянул на нее, на мягкие выпуклости и изгибы тела под шерстяной тканью. И тут я вспомнил о Глэдис и Джее, с трудом заставил отвести взгляд и виновато признался:
-- Ради Христа, Энн, дай парню шанс. Притормози и скажи, почему ты думаешь, что я буду встречаться с Эйлой? Или с кем-то еще?
Она вздохнула, пожала плечами и выпрямилась.
-- Да просто так,-- наконец ответила она, и ее голос немного поскучнел.-- Ты расспрашивал Глэдис о папе и вечеринке. Ты изводишь вопросами меня. Теперь этот папин попугай. Когда ты расстанешься со мной, то, конечно, пойдешь к тем, кто был у нас в тот вечер -- возможно, чтобы выяснить, кто из нас лжет, Глэдис или я. Разве не так? Ты же детектив.
-- Да, но...
-- Я с удовольствием тебе помогу. Хочешь кое-что интересное?
-- Ну...
-- Когда ты встретишься с Питером Саултом, представься ему как художник. Не исключено, что он продемонстрирует тебе свои картины.
Энн указала на список.
-- Тут имена и все адреса, которые я знаю.
-- А его картины... Они хорошие?
-- Они просто умора. Он предпочитает обнаженные тела.
Обнаженные? Ну что же, мне тоже нравятся обнаженные тела.
-- Знаешь,-- сказал я,-- мне когда приходилось заниматься живописью в свободное время.
Она допила остатки напитка.
-- Давай еще?
-- Нет. Мне надо поговорить с гипнотизером.
-- Да ладно тебе, Марк,-- произнесла она серьезно.-- Мне хочется выпить. И я не хочу, чтобы ты уходил. Ну, пожалуйста.
В ее голосе угадывалась небольшая фальшь. Я с любопытством взглянул на нее.
-- Что происходит, Энн? Ты знаешь, что мне надо работать и мы не можем остаться здесь на весь вечер.
Я усмехнулся и осмотрелся.
-- И уж точно не в этом месте. По-моему, мы из него уже выросли, а?
Она не ответила на улыбку и равнодушно сказала:
-- Это хороший бар. Я чувствую себя здесь, как дома.
-- Ты? Но неужели...
Она перебила меня.
-- Не в этом смысле, нет.
Секунду Энн колебалась, потом придвинулась ко мне, и ее бедро прижалось к моему. Она скрестила руки на коленях и бросила на меня быстрый взгляд. Еще до того, как она заговорила, я знал, что Энн начнет рассказывать о себе, и мне вдруг не захотелось слушать ее. Но она смотрела прямо в мой рот и торопливо продолжала.
-- Тут все немного сумасшедшие -- вот почему здесь я чувствую себя, как дома. Видишь того небольшого мужчину в кабинке напротив?
Я даже не взглянул. Этого парня я и так отметил. Пока мы с Энн потягивали свою порцию, официант сделал к его столику три подхода.
-- Он очень странный, и это ему не по душе. Возможно, он ощущает себя виноватым. Но, кроме всего прочего, он буйный алкоголик. С ним хорошо до первой рюмки, а потом, увы, все меняется. Но он мне нравится. И я ему тоже нравлюсь.
Я нахмурился, по-прежнему не понимая ее, и она, прижавшись ко мне еще ближе, пояснила смысл своих слов прикосновением ладоней и движениями тела.
-- Давай еще по одной. Только для меня что-нибудь послабее. А себе покрепче.
Она была немного навеселе, но ее действия казались настолько странными, что девочка почти пугала меня. Эта жаркая настойчивость ее слов и движения, которые говорили сами за себя... Она была молодой, горячей, милой, и я все чаще думал о ней как о женщине, а не как о дочери моего приятеля.
Но я и так слишком сильно слился с семейством Вэзеров. Теперь мне начинала нравиться Энн, а я не хотел впутываться в их семейные дела еще больше.
-- Мы просто беседуем, Энн. Я провожу тебя домой.
Она покачала головой, но пошла за мной, когда я выскользнул из кабинки и направился к выходу. Когда мы выходили, пианист провел длинными белыми пальцами по клавишам и мягко вздохнул в микрофон.
Энн всю дорогу жалась на сидении. Она закрыла глаза, скрестила руки на груди и как будто обнимала себя. Я посмотрел на нее и увидел, что ее бедра слегка дрожат и извиваются. Ее глаза оставались закрытыми, и, казалось, она не замечала меня. Но едва я остановился перед небоскребом на площади Святого Эндрю, она положила ладонь на мою руку и склонилась ко мне.
-- Марк.
-- Да, Энн?
-- Я надеялась, что ты отвезешь меня в другое место. Не сюда. Не домой.
-- Я же говорил, что провожу тебя домой.
-- Да, помню. Но мне показалось... Посмотри на меня, Марк.
Она придвинулась ко мне. Ее лицо приблизилось, и я ничего не видел, кроме темных бровей, огромных зеленых глаз и изогнутых красных губ. Лицо выглядело напряженным, губы были влажны и раздвинуты.
-- Поцелуй меня, Марк.
Она притянула к себе мою голову и прижала губы к моим губам. Поцелуй получился сладким и мягким. Ее губы казались теплыми и нежными. Но только сначала. А потом они вдруг стали требовательными, жадными и скорее заманивали, чем целовали. Я обнял ее, прижал к себе, массируя губами девичьи уста. Ее язычок ожил в моем рту. Наконец я положил руки на ее плечи и нежно отодвинул от себя.
-- Подожди минуту, Энн. Так вообще не годится.
-- Я прошу тебя, Марк.
Ее руки жили своей жизнью, зубы плотно сжались. Я видел биение пульса на изящной и плавной линии детского подбородка. Дыхание жгло, рот находился в дюйме от моих губ.
-- Энн, я должен уйти, прямо сейчас. Мы не можем... Мне надо повидаться с Борденом.
-- Марк, я тебе не нравлюсь? Ты не считаешь меня достойной себя?
Я ощущал мягкость ее плеч под своими пальцами. Каждые несколько секунд ее тело импульсивно вздрагивало, и это движение проникало через пальцы в мое тело.
-- Ты нравишься мне,-- прошептал я.-- Ты очень милая, красивая...
Я замолчал. Не хватало слов, чтобы объяснить, насколько я запутался.
-- Тогда не будь таким грубым,-- умоляла она.-- Я еще в баре сказала тебе, как себя чувствую. Помоги мне, Марк. Помоги мне...
Ее руки обвили шею. Она снова прильнула ко мне. Губы впились в мой рот. Пальцы ласкали то шею, то грудь. Она сжались, и я ощутил, как ногти проникают сквозь тонкую ткань рубашки. Я слышал тяжелые удары своего сердца.
Ее тело было мягким, оно отдавалось моим рукам. Энн скатала свитер и прижала мою ладонь к своей коже. Ее пальцы скользнули под мою рубашку, и ногти царапали спину. Я провел рукой по ее гладкому боку, сжал твердую теплую грудь. Ее губы двигались в моем рту, дыхание заливало лицо. Грудь будто обжигала мою ладонь. Мягкость тела смешивалась с плавностью бедер, влага стекала с губ.
-- Марк,-- тихо прошептала она.-- Марк, люби меня, люби меня, люби меня.
Словно ледяной водой окатили кожу. Я вдруг вспомнил, как Глэдис говорила то же самое, почти тем же тоном, произнося целые фразы как одно слово, а ее горячее, струящееся и жадное тело вытягивалось, когда руки конвульсивно прижимались к моей коже. Глэдис. Миссис Вэзер.
Я резко оттолкнул Энн. Она всхлипнула.
-- Марк!
-- Иди домой.
Мой голос стал странным, резким и почти угрожающим.
-- Что случилось? Я не понимаю.
-- Прошу тебя, Энн. Иди домой.
-- Ты серьезно?
-- Да.
Не знаю, как долго она смотрела на меня. Ее глаза не мигали. Рот плотно сжался. Наконец она опустила голову и тихо спросила:
-- Почему, Марк?
-- Не знаю.
-- Я что-то не так сделала?
-- Нет.
-- Тогда почему?
-- Я не могу тебе этого сказать. Сам не понимаю. Я запутался. Просто забудь об этом, Энн.
Несколько секунд она молчала, а потом тяжело вздохнула.
-- Я пойду домой, Марк. Наверх. В свою комнату. Я буду думать о тебе. Ты этого хочешь?
-- Наверное.
-- Я разденусь и буду думать о тебе. Я головой залезу под одеяло и буду лежать без сна. Я буду думать о тебе.
Она замолчала. Я ничего не ответил.
Энн больше не произнесла ни слова. Через несколько долгих секунд она вышла из машины и тихо прикрыла дверь. Я слышал стук ее высоких каблуков по цементной дорожке.
Посидев немного в машине, я завел мотор и отправился в деловую часть города.
Глава седьмая.
На мой звонок отозвался сам Джозеф Борден. Я бросил в щель автомата несколько монет и сказал ему, что звонит частный детектив и что он меня не знает.
Борден оказался красивым мужчиной среднего роста с волнистыми каштановыми волосами, мягкими голубыми глазами, небольшими усиками и длинным узким носом. На нем был коричневый халат с золотыми тесемками вокруг запястий. Он стоял в дверях своей квартиры на Каталина-стрит и приветливо улыбался.
-- Вы мистер Логан?
-- Да, мистер Борден.
-- Прошу входите.
Он отступил в сторону, и после того как я вошел, указал мне на угловатое современное кресло, которое на удивление оказалось более удобным, чем я ожидал. Гостиная состояла из нескольких кривых линий и углов, которые соединялись в одно гармоничное целое. Два длинных книжных шкафа занимали полстены. У многих книг цветастые обложки истрепались и пестрели лоскутьями.
Борден сел в другое угловатое кресло в двух шагах от меня и весело спросил:
-- Что я могу для вас сделать, мистер Логан?
-- Вы профессиональный гипнотизер, не так ли?
-- Да. Вы правы.
Он дал мне возможность продолжать.
-- Не могли бы вы создать у меня правильное представление о вашей работе, мистер Борден?
-- Да, конечно. Обычно я читаю лекции, даю публичные и частные демонстрации гипноза.
-- Вот поэтому я и здесь. Вы проводили демонстрацию в доме мистера и миссис Вэзер в прошлую субботу, нее так ли?
-- Да. И вполне успешно, могу добавить.
Он весело улыбнулся.
-- Когда вы гипнотизировали мистера Вэзера, являлись ли позитивные визуальные галлюцинации частью его постгипнотических внушений?
Он широко раскрыл голубые глаза.
-- О, нет! Я вообще не внушаю визуальных галлюцинаций. Я лишь продемонстрировал гипноз тем, что заставил его произнести речь в роли Гитлера, и потом было еще одно внушение под конец вечера. Когда я щелкнул пальцем, он сказал: "А теперь стаканчик на дорожку".
Борден мягко улыбнулся.
-- Это довольно хороший способ подвести выступление к концу.
Я кивнул.
-- А что потом?
-- Мистер Вэзер смешал виски с содовой, мы выпили, и я пошел домой. Я никогда не позволяю себе пить на работе.
После короткой паузы он добавил:
-- Конечно перед уходом я тщательно проверил, чтобы каждый вышел из транса, поэтому все внушения были аннулированы.
-- Кто сопровождал мистера Вэзера, когда он готовил напитки?
-- Он был так добр, что пригласил меня взглянуть на его спальную... хотя с нами был кто-то еще из его друзей. Он очень гордится этой комнатой.
-- Прекрасно. Причина всех этих вопросов, мистер Борден, заключается в том, что после того вечера у Джея Вэзера каждый день возникают галлюцинации. На его плече появляется попугай. И я уверен, что это постгипнотическое внушение.
-- Вот как?
Он казался удивленным. Я привел подробности, и он сказал:
-- Да, похоже на последствия гипноза, но уверяю вас, мистер Логан, здесь нет никакой связи с выступлением в тот субботний вечер. Мы ничего не говорили ни о попугаях, ни о каких-либо других визуальных галлюцинациях. И даже если бы они возникли, я очень опытный и внимательный специалист, чтобы оставлять внушения в умах субъектов после демонстрации.
Он казался возбужденным.
-- И последний вопрос, мистер Борден. Могли бы вы вкратце описать ваше выступление в тот вечер?
Он кивнул.
-- Конечно. Я прочитал собравшимся небольшую лекцию по основам гипноза7 Присутствовало восемь человек. Потом последовали предтрансовые инструкции. После нескольких демонстраций я использовал групповой гипноз.
-- Другими словами,-- прервал я его,-- вы пытались загипнотизировать каждого из них одновременно?
Он кивнул, и я спросил:
-- А что, если бы все восемь вошли в транс?
Он засмеялся.
-- Такого никогда не случилось бы в этой группе, мистер Логан. Но мне удалось ввести в глубокий транс троих из присутствующих. Я использовал технику "обратной связи" Эндрю Сальтера, в которой субъекта просят описать, как он себя чувствует, и эти ощущения возвращаются ему, так сказать, при следующем подходе. Кстати, это мне кажется наиболее важным шагом.
Он скосил глаза на пол.
-- Итак, из было трое -- мистер и миссис Вэзер и еще одна женщина с довольно странным именем. Такая красивая, знаете.
-- Эйла Вайчек?
-- Да, она. Я применил к этой троице мгновенный гипноз, затем пробудил их и продемонстрировал особенности гипноза с каждым из них по очереди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16