Меня утешает и примиряет с нашими богатыми придурками и их строительным безумием только одно обстоятельство: когда наступит время раскулачивания, эти особняки отдадут несчастным бездомным детям, которые сейчас ютятся в канализационных люках, на чердаках и в подвалах городских многоэтажек.
Надеюсь, в двадцать первом веке мои сограждане будут умнее и практичнее, нежели в двадцатом, и не станут разрушать до основания усадьбы новоявленных «аристократов» и нуворишей, как это было в 1917 году…
Внутри все сверкало. Даже ручки на дверях были позолоченными (а может, золотыми? когда мне пришла в голову такая мысль, я сильно пожалел, что не взял с собой отвертку).
Я едва не попросил Рыжего, чтобы он дал мне войлочные музейные тапочки. Но, видя, как наш бывший кореш бесцеремонно топает своими башмаками по зеркальному паркетному полу, я не без внутреннего колебания последовал его примеру, при этом стараясь идти едва не на цыпочках.
Что касается Плата, так он даже вспотел, оказавшись среди такого великолепия. Серега всегда был неравнодушен к богатству.
Когда он еще был женат, то тащил в свою норку все подряд, начиная от телевизора новой модели и навороченной по самое некуда стеросистемы, до разных там слоников и ярких фигурок на магнитах, которые лепятся на холодильники и кухонные плиты; и все это якобы для ублажения злокозненной Марьи.
Но меня не обманешь, я знал, что Плат – мещанин до мозга костей.
Между прочим, не вижу ничего предосудительного в этом слове. Каждый должен жить по своему уразумению, а не по идеологическим догмам. Но желательно – скромно. Ведь что ни говори, а скромность украшает человека…
Поймав себя на мысли, что начинаю впадать в ханжество, я выдал своему второму «я» несколько непечатных эпитетов и метафор. И как-то незаметно очутился в будуаре несравненной Дженннифер.
Именно в будуаре, потому что апартаменты размером со спортивный зал никак не тянули на привычную в моем понимании спальню.
– Может, она где-то в доме потерялась? – не удержавшись, высказал я не очень тактичную мысль, попахивающую сарказмом.
Занятый своими мыслями, Рыжий на мой выпад, как должно, не отреагировал. Он лишь сумрачно ответил:
– Не-а… Обыскали…
Даже так! Ни фига себе квартирка…
Наверное, в этом «замке» есть еще и парочка подземных этажей, а также тайники, чтобы прятать сокровища и бабки, нажитые непосильным капиталистическим трудом. А возможно, имеется и секретный тоннель – чтобы Рыжий, в случае чего, мог рвануть когти.
Плат шарил по будуару как настоящая ищейка. Я даже начал опасаться, что он и впрямь начнет обнюхивать постельное белье Дженннифер и ее интимные вещи в платьевом шкафу.
Что касается меня, то я бесцельно бродил туда-сюда, полагаясь на авось.
Мне подфартило и на этот раз. Устав от бессмысленных шатаний и решив, что шмон лучше полностью переложить на плечи Сереги, истинного профессионала сыскного дела, я распахнул окно, чтобы впустить побольше свежего воздуха (похоже, будуар не проветривался с момента исчезновения его хозяйки), закурил, и выглянул во двор.
Какой-то блестящий металлический предмет под окном (будуар Дженннифер находился на втором этаже) сразу привлек мое внимание. Присмотревшись, я невольно присвистнул от изумления.
– Плат! – позвал я Серегу, который как раз ворошил постель Дженннифер. – Поди сюда.
– Отстань, – отмахнулся Серега. – Я занят.
Наверное, он думал, что я приглашаю его на перекур.
– Ты будешь еще больше занят, когда подойдешь ко мне.
– Да? – Плат смотрел на меня с недоверием. – Что ты на этот раз выдумал?
Вот так всегда…
Его идеи и замыслы Марка – это гениально и востребовано. А мои предложения и рассуждения (которые в итоге почти всегда были верными) поначалу обычно подвергались обструкции.
– Посмотришь, – отрезал я, начиная заводиться.
Тоже мне бугор!
Плат подошел к окну и, повинуясь моему указующему персту, посмотрел вниз. Металлическая, хорошо полированная вещица по-прежнему сияла зеркальным блеском, отражая солнечные лучи.
– Интересно… – пробормотал себе под нос Плат, напрягаясь всем телом.
Я знал это его состояние. Сейчас мысли бывшего опера заработали, словно шаровая мельница, которая в мгновение ока перемалывает кубы горной породы.
– Что вы там увидели? – заинтересованно спросил Рыжий, вклиниваясь между нами.
– Выйдем во двор, – ответил Плат. – Там все узнаешь…
Под окнами спальни Дженннифер лежал самый настоящий сюрикен Сюрикены – метательное оружие в виде металлических стрелок и тонких пластин разнообразных форм; С. обычно носили за пазухой в обойме по девять штук в кожаном футляре (яп.)

в виде звезды с шестью фигурными лучами. Настоящий, значит, не бутафорский, коих полно на прилавках специализированных магазинов Америки.
Бутафория обычно штамповалась из паршивой, чаще всего не закаленной стали, а этот был кованным, отливал синевой, и его лучи были остры словно лезвие бритвы.
– Шикарная штучка, – сказал я с восхищением, пробуя пальцем концы лучей на остроту.
Я умел обращаться с сюрикенами. Научился в армии, от нечего делать. Поэтому мог оценить найденный экземпляр по достоинству.
– Что это? – Крапивин с удивлением воззрился на сюрикен.
– Я думал, ты ответишь на этот вопрос… – сказал Плат.
– Да я эту железку впервые вижу!
– На всякий случай снимем с нее отпечатки пальцев… – Серега аккуратно засунул находку в полиэтиленовый пакетик. – Позже… Но я практически не сомневаюсь, что сия вещица принадлежала твоей невесте. Это сюрикен, очень опасное метательное оружие из арсенала японских ночных «оборотней» ниндзя. Твоя невеста что, занимается восточными единоборствами?
– О чем ты говоришь!? – воскликнул обескураженный Крапивин. – Она домашняя девочка. Дженн только бегает кроссы и упражняется на спортивных снарядах для поддержания хорошего тонуса.
– И это все?
– Все.
– А где она бегает?
– Ну ты, в натуре… – Рыжий хмуро осклабился. – Вон, видишь, гаревая дорожка. Она идет вдоль всего забора и длиной как на стадионе. А там, дальше, бассейн с подогревом. Для себя делал.
– Это ясно… – Плат присел на корточки. – И когда твоя Дженннифер выходит из дому, ее обязательно сопровождает вооруженная охрана…
– Понятное дело.
– То есть, сама она куда-нибудь ни-ни?…
– Ни в коем случае. Только с двумя телохранителями.
Я лишь хихикнул в платочек. Тоже мне, хранители тела, мать их так…
Судя по рассказу Рыжего, Дженннифер вошла в здание фитнес-клуба – и исчезла. Испарилась. Притом, бесследно. Никто ничего не видел и не слышал. Просто мистика какая-то.
А эти два идиота из охраны, вместо того, чтобы глаз со своего объекта не спускать и держать его на коротком поводке (вплоть до двери женской раздевалки и душевой), благополучно ковырялись в носу и ворон считали, сидя в машине, которая стояла в полусотне метров от фитнес-клуба.
– Мне кажется, ты здорово ошибаешься, – с деланным спокойствием заявил Плат нашему женишку.
Я насторожился. Если Плат становится чересчур спокойным, значит, он нащупал какой-то след.
– То есть?… – Рыжий глядел на Серегу с тупым недоумением.
– Твоя невеста часто использовала вместо входной двери в дом окно своей спальни, – ответил Плат.
– Слушай, ты о чем базаришь!? – взвился Костя. – Такого не может быть!
– Еще как может. Смотри сюда. Газон возле стены ярко-зеленый и везде ровно подстрижен. А под окном его цвет меняется. Здесь он с желтизной. И примят изрядно. Такое может быть только в том случае, если сигать на него сверху, притом достаточно регулярно. Я так понимаю, газон не тутошний?
– Да, – ответил Рыжий, совсем сбитый с толку. – Мне привезли его из-за бугра скатанным в рулоны.
– Понятно. Основа у такого газона слабоватая, и если его сильно напрягать, то он требует постоянной поддержки при помощи разных агротехнических ухищрений. Вот потому здесь трава и пожухла. Этот дерн предназначен именно для дач и вилл, в отличие от того, что применяется для покрытия футбольных полей. Там травка покрепче, пожестче и повыносливей.
– Ну не могла она сигать через окно, не могла! Подумай сам – второй этаж… А как обратно?
– Очень просто – по стене. Вот видишь, следы от кроссовок, – показал Плат. – Если не присматриваться, то их трудно заметить.
– Но ведь Дженн не муха, чтобы шагать по вертикальной стене!
– Кто спорит… Мы сейчас возвратимся в спальню, и я думаю, что там где-то лежит веревка с крюком…
Это была не веревка, а тонкий, но очень прочный шнур. На одном его конце и впрямь находился обрезиненный стальной крюк, а на втором была прицеплена гирька. Очень функциональное приспособление, и тоже из арсенала ниндзя. С его помощью можно и по отвесным стенам карабкаться, и в случае опасности оглушить противника гирькой.
А еще мы нашли две заколки для волос в виде стальных стилетов длиной не менее двадцати сантиметров, при виде которых я удивленно крякнул. А затем ответил на безмолвный вопрос Рыжего, который вообще перестал что-либо соображать:
– Это метательные ножи. У твоей подруги длинные волосы?
– Да. Длинные и густые.
– И она иногда носит не просто стрижку, а козырную прическу…
– Ну…
– Такими заколками японки из кланов ниндзя во время любовных игрищ отправляли своих партнеров на небеса. Воткнула в горло – и привет. А предсмертные хрипы можно принять за выражение экстаза. Это если кто-нибудь – например, телохранитель – стоит на стреме под дверью и прислушивается. Извини за нескромный вопрос: ты жил с ней, как с женой?
– Что ты! Она девочка скромная и чистая. Дженн сказала, что будет моей только после свадебного обряда.
М-да, подумал я, мысленно ухмыляясь, чудеса. Это же надо – американка-девственница. Да еще и скромница. В ее-то двадцать семь годков… Это все равно, что мясник-вегетарианец. В Америке нетронутая до восемнадцати лет девушка считается неполноценной и никому не нужной. Идиотизм…
«О, времена, о, нравы!» – воскликнул я мысленно, как первостатейный ханжа.
– Повезло тебе, Костя, что ты не стал к ней приставать раньше времени, – сказал я, взвешивая на руке одну из заколок.
И неожиданно метнул ее в дубовую дверь спальни. Рыжий резко отпрянул в сторону.
– Т-ты… Ты чего!? – каркнул он внезапно охрипшим голосом.
– Демонстрирую эффективность этого женского оружия. Пойди, посмотри.
Крапивин подошел к двери и попытался вытащить заколку-нож. Но его потуги были тщетными.
– Как видишь, сталь на заколке – высший класс, – сказал я снисходительно, стараясь не замечать гневного взгляда Сереги.
– Ты опять за свои штучки… – прошипел он, пользуясь тем, что Рыжий все еще пыхтел над заколкой.
– Дак, это… – я с виноватым выражением развел руками.
– Дать бы тебе по твоей хитрой морде…
Плат знал, почему я продемонстрировал, на что способна невинная с виду заколка для волос. Меня всегда раздражала помпезность наших новоявленных богатеев, и я не преминул воспользоваться возможностью нанести Рыжему хоть какой-то урон (так сказать, на память), испортив шикарную полировку эксклюзивной двери.
– Мужики, я не понимаю… Ничего не понимаю! – Костя схватился за голову. – Вы пытаетесь мне доказать, что моя Дженн – настоящая фурия. Но я не верю этому, не верю!
– Никто из нас ничего такого и в мыслях не держит, – сухо сказал Плат. – Мы лишь собираем факты. А они весьма нетривиальны.
Костя умолк. Его переклинило. Уж не знаю, какие мысли бродили в его голове, но то, что в ней царил вселенский бардак, я совершенно не сомневался.
Оно понятно: вводишь в свой дом козырную цыпочку, красотку, и вообще безобидное и целомудренное во всех отношениях существо, страстно ее любишь и хочешь на ней жениться, но тут неожиданно оказывается, что ты пригрел на груди смертельно опасную змею, готовую запустить в шею свои ядовитые зубки при первой же возможности.
Не хилая перспектива… Неужто эта американская невеста нацелилась на богатое наследство в случае наглой смерти будущего муженька?
А что, вполне возможно. Американцы народ прагматичный. Это они выдумали любовь по брачному контракту. Большую профанацию в отношениях между мужчиной и женщиной трудно придумать.
Куда там патриархальной индийской «Камасутре» с ее сотнями немыслимых любовных поз, которые могут быть исполнены только йогами…
К тому же в Америке нынче с женихами-миллионерами напряженка, а у нас их – пруд пруди. Каждый день появляются новые. Журнал «Форбс», публикующий списки мультимиллионеров всего мира, забодался их считать. У него для этих дел уже сотрудников не хватает.
Наверное, такова судьба России – всегда быть впереди планеты всей. Если не по балету, так по миллионерам…
Скорее всего, Дженннифер тайно покидала свою комнату ранним утром или по ночам. Зачем? Этот вопрос был вполне закономерен.
– Может, она с кем-то тайком встречалась? – подумал Серега вслух.
– С кем? – простонал несчастный жених. – И где?
– Ну, ясное дело, не на территории твоих владений.
– О чем ты говоришь!? Периметр под сигнализацией, везде видеокамеры, наружное освещение… Мышь незамеченной не проскочит.
Я лишь скептически ухмыльнулся. Обыватель, что с него возьмешь…
Если бы он прошел ту же школу, что и я, то так не говорил бы. Хорошо обученный спец может проникнуть незамеченным куда угодно. А после выполнения задания исчезнуть, раствориться в воздухе, как дым.
– Значит, тогда Дженннифер имела связь с кем-то из твоих парней, – безжалостно сказал Плат.
– Да ты… ты в своем уме!? Они предупреждены и хорошо знают, чем для них могут закончиться подобные штуки, – свирепо оскалившись, ответил Рыжий.
Маска была сброшена, и перед нами вдруг появился совершенно незнакомый человек. От прежнего Рыжего, который только что маялся и страдал, остался только костюм.
Костя вдруг превратился в жестокого и властного бизнесмена, который завоевал себе место под солнцем не только благодаря своим выдающимся умственным способностям и который готов притоптать, стереть в дорожную пыль любого, кто встанет у него на пути. Мне вдруг захотелось стать перед ним навытяжку и рявкнуть: «Здра… жла!…»
– Вы не хотите погулять по окрестностям? – брякнул я, чтобы разрядить обстановку.
– А это еще зачем? – удивился Плат.
– Есть мнение… – уклонился я от прямого ответа, выдав на гора фразу бывших советских партайгеноссе высокого ранга.
Обычно они пользовались ею, чтобы испортить кому-нибудь биографию. Но в моем случае она была очень даже кстати. На меня, можно сказать, снизошло вдохновение…
Я нашел то, что искал, очень быстро. Рыжий и Серега, которые неприкаянно плелись следом за мной, не успели набрать даже с десяток нехороших слов в мой адрес.
Они так и не поняли, зачем я устроил им экскурсию по сосновому бору, который рос позади усадьбы Крапивина, хотя Плат, глядя, как я ищу на земле какие-то следы, постепенно начал кое-что соображать. И не потому, что он такой умный, а из-за того, что Серега чересчур хорошо меня знал.
– Вот моя деревня, – сказал я торжествующе, – вот мой дом родной! Полюбуйтесь…
С этими словами я подвел свою команду к вывороченному пню, который был воткнут в развилку дерева примерно в полутора метрах от земли. Весь срез пня был испещрен следами от каких-то острых предметов.
Впрочем, я точно знал, каких именно.
– Что это? – недоуменно спросил Рыжий.
– Пенек, – ответил я снисходительно.
Плат таких дурацких вопросов не задавал. Он, если говорить высоким штилем, мигом прозрел.
– Здесь твоя Дженннифер тренировалась в работе с ножами и сюрикенами, – объяснил он Косте. – Теперь понятно, куда она бегала по утрам. Да, да, скорее всего, именно в утренние часы. По темноте упражняться в метании ножей бессмысленно. Похоже, твоя американская невеста «жаворонок», рано встает…
– И «клювиком» своим милая Дженн работает – будь здоров, – подхватил я мысль Сереги. – Посмотрите: почти все насечки расположены по центру пня. Да-а, сильна девка… Я бы не рискнул выйти против нее на дуэль, имея в качестве оружия только метательные ножи.
– Почему вы решили, что здесь тренировалась именно Дженн!? – с возмущением воскликнул Рыжий.
– Да как тебе сказать… – Я выдержал эффектную паузу. – В нашем сыщицком деле есть такая наука – следы читать.
Плат едва сдержался, чтобы не заржать в полный голос. Он потихоньку, на цыпочках, отступил за спину нашему женишку.
Серега знал, что сейчас я заливаюсь соловьем ради рекламы нашей «фирмы». Так артистично вешать нашим клиентам лапшу на уши, как я, не могли ни Марк, ни сам Плат, несмотря на свое верхнее образование. В этом вопросе я, можно сказать, самородок, гений из народных низов.
– Не буду утомлять тебя изложением дедуктивного метода, коим мы обычно пользуемся в наших расследованиях, притом весьма эффективно. Я дам тебе факт, который сразу отметет все твои сомнения…
С этими словами я решительно подошел к неглубокой яме, образовавшейся после того, как оттуда выдернули пень (к слову, старый, с трухлявыми корнями;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31