Теперь начало третьего. У нас есть время.
Кларенс согласно кивал головой в одном углу, а миссис Мэллоу бросала на Дэмлера неприязненные взгляды из другой комнаты. Отдельного кабинета, где они могли бы сделать вид, что обсуждают литературу, не было. Ситуация становилась безвыходной.
– Не хотите ли прокатиться? – спросил Дэмлер, понимая, что предложение звучит абсурдно, потому что Пруденс собиралась кататься со Спрингером.
– Да, с удовольствием, – ответила та быстро и пошла надевать шляпку.
Им так много нужно было сказать друг другу, в то же время оба не находили нужных слов. Начали с погоды, поговорили о великолепных пейзажах Бата, даже о своем самочувствии.
Видя, что отпущенное время ускользает, как песок меж пальцев, Дэмлер перешел к делу.
– Вы сердитесь за то, что я приехал в Бат?
– Нет, почему я должна сердиться? Вы вольны ездить, куда считаете нужным. До этого времени вы были в Лондоне?
– Да.
– Как поживает леди Мелвин?
– Отлично. Маррей тоже. Обещал ему узнать, как продвигается ваша книга.
– Я только недавно ему написала.
– Значит, когда я был у него, письмо еще не дошло.
– Нет.
За этим несодержательным разговором прошла четверть часа. Они выехали на Милсом-стрит. Дэмлер предложил прогуляться пешком. Прогулка прошла тоже вяло. Дэмлер начал думать, что Пруденс для него потеряна, но не задавал вопроса, боясь получить утвердительный ответ.
Гуляя, они прошли мимо окон библиотеки. Дэмлер остановился, увидев шарж на Пруденс.
– Вашему дяде понравится. Может быть, расщедрится еще на один шкаф для вашего кабинета.
– Теперь, когда вы одалживаете у меня книги, мне и имеющиеся два нечем заполнить.
– Разве я одалживал книги? – спросил он, надеясь вернуться к шутливому тону прежних встреч.
– А разве нет? И своих десять тысяч. Скряга.
Рядом стояли люди, рассматривая выставленные в окне книги, среди которых были романы мисс Мэллоу. Одна дама, чье внимание было приковано к лорду Дэмлеру, вдруг сообразила, что спутница красивого джентльмена не кто иной, как мисс Мэллоу. Она только что приобрела «Кошку в саду» и, извиняясь, попросила автограф.
– Я читала все ваши книги, мисс Мэллоу, они мне очень нравятся.
– Благодарю вас, вы очень добры, – ответила Пруденс, ставя подпись.
– Не ожидала, что вы приедете работать в Бат. После Лондона он может показаться вам скучным.
– Нет. Мне здесь нравится.
– Слышала, что лорд Дэмлер тоже здесь, но слухи, наверное, не соответствуют истине.
– О, – Пруденс повернулась к Дэмлеру, желая представить его, но тот сделал протестующий жест.
– Конечно, здесь нет ничего, что могло бы его заинтересовать, – продолжала дама разочарованным тоном. – Ни гаремов, ни индийских принцесс. – Она поблагодарила мисс Мэллоу и ушла.
– Так рушатся авторитеты и низвергаются кумиры, – печально заметил Дэмлер.
– Она не узнала вас, потому что вы сняли повязку, – успокоила Пруденс.
– Хотите утешить меня. Но совершенно ясно, что вы меня превзошли.
– Не говорите глупостей.
– Она считает, что хорошо изучила мои вкусы. Гаремы и индианки. Но, как видите, я здесь, в старом скучном Бате.
– Почему же вы здесь, если считаете Бат скучным?
– А вы как думаете? – спросил он и посмотрел на Пруденс так многозначительно, что ей пришлось сделать вид, будто внимательно рассматривает шарж. Он больше ничего не сказал, но предложил руку, чтобы продолжить прогулку.
– Вы остановились у леди Клефф? – спросила Пруденс.
– Да. Она доводится мне кузиной. Очень респектабельной кузиной.
– Ее все боятся в Бате, Надеюсь, вас не очень интересует круг ее знакомых?
– Я от них без ума. Не знаю даже, кто из них интереснее – достопочтенный Томас Тисдейл или тот второй – забыл имя, но он похож на барана, который занимается изучением сектантства. Очень поучительно говорит. Меня поражает, что вы пропустили лекцию о сектантах, мисс Мэллоу. Шотландские сторонники англиканской церкви, знаете ли, не относятся к этим раскольникам так же, как отказники. Они откололись, но по каким-то причинам не входят в группу сектантов. – Вы становитесь очень религиозным.
– В нашей компании не только Святые отцы. Есть также пытливые умы, пытающиеся найти средство от подагры, и джентльмен – или леди с усами, который хочет внести революцию в календарь и осчастливить нас целым месяцем летней погоды. Трех безоблачных дней в июне, которые здесь выпадают на нашу долю, мне недостаточно после тропиков. Я думаю получить членство в группе усача.
– Вы не изменились, – засмеялась Пруденс, – довольная, что Дэмлер снова стал самим собой.
– Нет, изменился. Честное слово, Пруденс. Просто выпускаю пар после долгого пребывания в обществе кузины.
Дэмлер так горячо заверял, что изменился, что Пруденс удивилась.
Они вернулись к экипажу и заняли свои места. Пруденс решила вернуться к вопросу, волновавшему их обоих, – к тому вечеру в Рединге.
– Вы встречались с мистером Севильей в Лондоне? – спросила она, чтобы с чего-то начать разговор.
– Нет. Но он должен был зайти к Хетти. Рассказал ей, что делал вам предложение. Я был несправедлив, – признался нехотя маркиз.
– А ему вы повинились?
– Достаточно, что я признаю вину перед вами. Вел себя плохо и давно хочу извиниться.
– Да, в тот вечер вы вели себя ужасно, – согласилась она. Дэмлер не ответил, но еще тверже решил исправиться.
Пруденс считала, что сейчас как раз настал удобный случай объяснить его поведение. Но Дэмлер не сказал ничего, хотя она молчала целую минуту, ожидая, что он заговорит.
– О, это сэр Генри Миллар, – сказала Пруденс, кивнув проходившему знакомому. – Он приехал в Бат, чтобы снять и обставить дом для своей любовницы, актрисы из Ковент-Гарден. Вы, несомненно, знаете ее – ее называют Ивонной Дюпуш, хотя на самом деле она из Корнуолла. Сейчас ее здесь нет.
Дэмлер так вошел в новую роль, что разозлился.
– Мне не нравится, что вы так открыто говорите о подобных вещах, Пруденс. Молодая леди не должна обсуждать с джентльменами такие темы.
Пруденс онемела от изумления, потом с горечью сказала:
– Меня с детства учили, что леопард не меняет своих пятен, Дэмлер. Теперь скажите, вы ведь повидали весь мир, это изречение не верно, или вы представляете исключение из правил? Раньше вы не проявляли такой щепетильности в выборе тем для беседы с леди.
– Пожалуйста, не напоминайте мне о прошлом. Разве не видите, как я стараюсь исправить…
– Исправить поведение или темы разговора?
– И то, и другое.
– Но нам, писателям, чего только не приходится испытывать на себе, как говорит ваша приятельница Джерси-молчунья. А вы, если не ошибаюсь, всегда презирали лицемерие. Признайтесь, вам скучно в Бате и хочется скорее вернуться в Лондон к любовнице?
– Я от нее избавился.
– Устроила вам сцену?
Пруденс видела, что он еле сдерживается, но не сдавала позиций.
– Нет. Напротив, была вполне довольна покровительством одного барона, когда я уезжал.
– Хотелось бы знать, на случай, если придется об этом писать, какова процедура избавления от наложницы. Приходится выплачивать компенсацию? Алименты? Или просто перепродается тому, кто больше даст?
– Пруденс!
– Или оплата сдельная – столько-то в день или ночь?
– Вам не может понадобиться такая информация для работы, если только вы не переменили стиля.
– Кто знает? Севилья предлагал всего лишь стать женой, но вдруг мне захочется сыграть роль любовницы?
– Ничего смешного в этом не вижу, Пруденс, – остановил ее Дэмлер раздраженно.
– Я только предположила, – ответила Пруденс, довольная эффектом розыгрыша.
– Давайте прекратим этот разговор.
– У меня сложилось впечатление, что вы высоко цените древнейшую профессию. Но, видимо, произошла ошибка. Вы как-то сказали, что это лучше, чем сварливые жены.
– Вы еще не жена.
– И не собираюсь ею стать в ближайшем будущем, – парировала Пруденс. Ей было досадно, что он не поддержал шутку, но Дэмлер, казалось, испытал облегчение, услышав, что Пруденс не строит матримониальных планов.
– Кузина говорит, что вы часто видитесь со Спрингером, – Дэмлер постарался придать безразличие голосу.
– Да, мы вспомнили старую дружбу. Видимся почти каждый день. По-моему, пора возвращаться. Который час?
– Половина после десятой главы, – ответил он, не взглянув на часы.
Пруденс, казалось, не поняла.
– А по Гринвичу?
– Половина четвертого. Я отвезу вас домой. Дэмлер попросил разрешения привезти к ним графиню Клефф на следующий день, Пруденс разрешила.
Пруденс осталась недовольна прогулкой.
Маркиз намекнул, что приехал ради нее, но не спешил сказать больше. Что у него на уме? В нем появилась непонятная скованность, это интриговало. Но с этим она справится.
ГЛАВА 19
На Следующий день Дэмлер привез кузину и, напомнив имена обеих дам, занял место рядом с «Оплотом». Графиня начала с вопроса, желая установить, не совершила ли она ошибки, почтив визитом дом, сдающийся в наем.
– Дэмлер говорил, что вы пишете, – произнесла она тоном прокурора, поднося к глазам лорнет.
– Да, мэм, немного пишу – романы.
– Полагаю, что это готические романы. – Гостья повернулась к миссис Мэллоу: – Слышала, что вы болели.
Болезнь казалась ей более приемлемым обстоятельством, чём сочинение романов. Узнав о причине болезни, графиня сокрушенно покачала головой.
– Принимать пищу в гостиницах – большая ошибка. Во время путешествия следует воздерживаться от еды.
– Лорд Дэмлер счел бы это большим неудобством во время кругосветного путешествия, – заметила Пруденс. Ее начал раздражать высокомерный тон гостьи.
– Ему вообще не надо было путешествовать, – последовал ответ, словно это была очевидная истина.
– Найтон хорошо позаботился о сестре, – сказал Кларенс, не упуская возможности блеснуть знакомством с известным доктором. – Он сразу приходит, когда его приглашают.
– У вас был Найтон, – сказала графиня одобрительно, и голос ее потеплел на одну десятую часть, хотя улыбка не появилась.
– Всегда приглашаю Найтона, когда мне нездоровится, – заверил Кларенс.
– Пока вы в Бате, могу дать адрес моего доктора, – предложила миледи. – Напомни, Дэмлер.
Затем леди Клефф перешла на другой предмет.
– Вы любите искусство, мистер Элмтри?
– Да, я рисую. Перед приездом сделал портреты всего семейства Чилтернов, семь человек. Здесь великолепная природа. Надеюсь, что удастся сделать наброски.
– Обязательно нарисуйте Бичер-хилл. Там много живописных мест.
Кларенс запомнил название горы, чтобы в, первом же письме к сэру Альфреду написать, что графиня Клефф рекомендовала эту местность для написания пейзажей.
– Обычно я рисую портреты, но каждой весной тянет из дома, поупражняться в пейзажах.
Леди Клефф одобрила тягу к природе.
– Мудро, с вашей стороны. Какого типа портреты вы рисуете?
– Полагаю, что неплохие, если не сочтете мою оценку слишком смелой. Надеюсь, что Дэмлер подтвердит.
– Очень хорошие портреты, – с готовностью отозвался маркиз. – В духе Моны Лизы кузина.
– Это мне нравится, – объявила леди Клефф. – Терпеть не могу, когда рисуют людей в экзотических одеждах – в виде нимф или гречанок – и заставляют принимать странные позы. Например, Филлипс или Ромни – всегда придумают что-нибудь вычурное.
– Ха, Ромни! Он ничего не понимал в живописи. О мертвых не положено говорить плохо, но он мало смыслил в этом деле.
– Ромни рисовал меня, – сообщила графиня осуждающе.
– Не нужно было доверять ему свой портрет. Осмелюсь заметить, что он нарисовал вам нос, похожий на клюв, а фигуру сделал чересчур крупной.
Пруденс с замиранием сердца ждала реакции графини на дядино откровение. К ее удивлению, лицо графини осветила улыбка. Дэмлер казался невозмутимым, но в глазах затаился смех.
– Позвольте мистеру Элмтри создать ваш настоящий облик, кузина, – предложил маркиз.
– Я уже не в том возрасте, – воспротивилась графиня, хотя и не очень решительно.
– Чепуха, – твердо заявил Кларенс. – Я смог бы придать вам привлекательный вид – сохранить оранжевый цвет на щеках, нос не будет составлять проблемы. Носы у меня хорошо получаются.
Бестактные замечания Кларенса были встречены с высокомерной улыбкой старческая рука кокетливо поправила тюрбан.
– Пожалуй, рискну заказать еще один портрет. Мне всегда казалось, что Ромни не передал полного сходства и не уловил моих достоинств.
– Мистер Элмтри сможет оценить вас по справедливости, – сказал Дэмлер, метнув на Пруденс игривый взгляд. Мисс Мэллоу не одобряла затеи.
– Я привез с собой краски, – сообщил Кларенс. – Буду счастлив попробовать руку на такой трудной модели.
Графиня и это приняла как комплимент, не понимая, что сложность состояла в ее безобразии.
– Подумаю над вашим предложением, мистер Элмтри, сказала она тоном, не допускающим возражений.
Гости остались выпить по чашечке чая. Перед уходом леди Клефф сказала:
– На днях зайдешь к мисс Мэллоу, Дэмлер, и вывезешь ее на прогулку.
Это был признак, что миледи сочла всех троих вполне подходящим знакомством.
Никто из присутствующих, даже Кларенс, не сочли возможным сообщить графине, что совместная прогулка уже состоялась.
– Пруденс будет счастлива прокатиться по Бату в обществе маркиза, – заметил Кларенс. – Она так много работает…
Последнее было неправдой. Со дня приезда дядя ни разу не видел племянницу за работой.
– Значит, решено, – заключила графиня, видя, что Дэмлер не высказывает протеста. Она осталась довольна тем, как ей удается управлять молодыми людьми.
В карете кузина сказала Дэмлеру:
– Очень рада, что у тебя есть достойные друзья в Лондоне. Миссис Мэллоу не очень разговорчива, но мистер Элмтри бесподобен, и девушка недурна. Во всем послушна дяде, это такая редкость в наше время. Раз приехал дядя она будет вести себя осмотрительнее и не станет появляться без матери, как делала в его отсутствие.
– Да, она очень уважает дядю, – поддакнул Дэмлер, даже не покраснев.
На следующий день Дэмлер решил исполнить обещание, данное кузине, и пригласить мисс Мэллоу на прогулку, но графиня составила ему плотное расписание, не представлявшее возможности навестить Пруденс. Она подбирала новые драпировки для Пурпурного салона и непременно хотела услышать мнение маркиза в магазине. Там оказался только один рулон пурпурной ткани, но это не значило, что кузина не пересмотрела все остальные, прежде чем выбрать этот единственный пурпурный. Дэмлер слонялся по магазину в безнадежной тоске, поминутно вынимая часы и прикидывая, сколько времени уйдет, чтобы доставить неугомонную даму домой. Когда часы отсчитали час с четвертью пребывания в магазине, он понял, что упустил шанс. Подтверждение этому выводу не замедлило появиться в облике Пруденс, чинно восседавшей в открытой коляске Спрингера. Она по-дружески помахала им рукой.
– А, это Спрингер с младшей Мэллоу, – сказала графиня. – Пожалуй, лучше тебе не появляться с ней вдвоем, Спрингеру может не понравиться.
Лучший аргумент трудно было придумать, чтобы поднять Дэмлера рано утром и заставить поспешить к дому мисс Мэллоу. Но, увы, его ожидала печальная весть, что Пруденс уехала на экскурсию со Спрингером и компанией молодых людей, чтобы полюбоваться замком Блейз.
Помощь пришла оттуда, откуда ее меньше всего ждали. В честь гостя, а также чтобы похвалиться новыми пурпурными портьерами, графиня решила устроить вечер. Дэмлеру было разрешено пригласить несколько человек не старше семидесяти, и он тут же послал записку мадам Мэллоу и Кларенсу. К несчастью, кузину осенило пригласить Спрингера тоже, изменить что-либо было невозможно. Вечер должен был состояться через три дня. За это время Дэмлер издалека видел Пруденс на галерее всего два раза. Остальное время он был занят.
Званые вечеринки считались главным событием в жизни графини и тщательно готовились.
– Вы, молодежь, сейчас называете это раутами, – объясняла она кузену. – Карты, беседа для цивилизованных гостей, танцульки – для дикарей. Хочу нанять скрипача.
– И кто-нибудь пусть аккомпанирует на рояле, – предложил Дэмлер.
– Нет, нет, Аллан. Будет всего несколько сельских танцев. Папа всегда приглашал только скрипача.
– Но, в наши дни, кузина…
– Только скрипка, – вынесла окончательный приговор графиня.
Стол тоже был сервирован в правилах чопорной старины. Никаких крепких напитков только лимонад и пунш. Не было даже намека на шампанское. Еда предполагалась скромная ни лобстеров, ни устриц, ни даже жареной дичи. Дэмлеру начало казаться, что вечер будет отвратительным и что лучше было бы обойтись без него. Но приглашения были уже разосланы, согласие от большинства людей получены, жребий брошей. Украшения состояли из одного пальмового дерева, взятого напрокат в цветочном магазине, и дополнительных свечей в главном салоне, чтобы лучше были видны новые портьеры.
Аскетичность собрания подчеркивалась условием присутствия в официальном платье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Кларенс согласно кивал головой в одном углу, а миссис Мэллоу бросала на Дэмлера неприязненные взгляды из другой комнаты. Отдельного кабинета, где они могли бы сделать вид, что обсуждают литературу, не было. Ситуация становилась безвыходной.
– Не хотите ли прокатиться? – спросил Дэмлер, понимая, что предложение звучит абсурдно, потому что Пруденс собиралась кататься со Спрингером.
– Да, с удовольствием, – ответила та быстро и пошла надевать шляпку.
Им так много нужно было сказать друг другу, в то же время оба не находили нужных слов. Начали с погоды, поговорили о великолепных пейзажах Бата, даже о своем самочувствии.
Видя, что отпущенное время ускользает, как песок меж пальцев, Дэмлер перешел к делу.
– Вы сердитесь за то, что я приехал в Бат?
– Нет, почему я должна сердиться? Вы вольны ездить, куда считаете нужным. До этого времени вы были в Лондоне?
– Да.
– Как поживает леди Мелвин?
– Отлично. Маррей тоже. Обещал ему узнать, как продвигается ваша книга.
– Я только недавно ему написала.
– Значит, когда я был у него, письмо еще не дошло.
– Нет.
За этим несодержательным разговором прошла четверть часа. Они выехали на Милсом-стрит. Дэмлер предложил прогуляться пешком. Прогулка прошла тоже вяло. Дэмлер начал думать, что Пруденс для него потеряна, но не задавал вопроса, боясь получить утвердительный ответ.
Гуляя, они прошли мимо окон библиотеки. Дэмлер остановился, увидев шарж на Пруденс.
– Вашему дяде понравится. Может быть, расщедрится еще на один шкаф для вашего кабинета.
– Теперь, когда вы одалживаете у меня книги, мне и имеющиеся два нечем заполнить.
– Разве я одалживал книги? – спросил он, надеясь вернуться к шутливому тону прежних встреч.
– А разве нет? И своих десять тысяч. Скряга.
Рядом стояли люди, рассматривая выставленные в окне книги, среди которых были романы мисс Мэллоу. Одна дама, чье внимание было приковано к лорду Дэмлеру, вдруг сообразила, что спутница красивого джентльмена не кто иной, как мисс Мэллоу. Она только что приобрела «Кошку в саду» и, извиняясь, попросила автограф.
– Я читала все ваши книги, мисс Мэллоу, они мне очень нравятся.
– Благодарю вас, вы очень добры, – ответила Пруденс, ставя подпись.
– Не ожидала, что вы приедете работать в Бат. После Лондона он может показаться вам скучным.
– Нет. Мне здесь нравится.
– Слышала, что лорд Дэмлер тоже здесь, но слухи, наверное, не соответствуют истине.
– О, – Пруденс повернулась к Дэмлеру, желая представить его, но тот сделал протестующий жест.
– Конечно, здесь нет ничего, что могло бы его заинтересовать, – продолжала дама разочарованным тоном. – Ни гаремов, ни индийских принцесс. – Она поблагодарила мисс Мэллоу и ушла.
– Так рушатся авторитеты и низвергаются кумиры, – печально заметил Дэмлер.
– Она не узнала вас, потому что вы сняли повязку, – успокоила Пруденс.
– Хотите утешить меня. Но совершенно ясно, что вы меня превзошли.
– Не говорите глупостей.
– Она считает, что хорошо изучила мои вкусы. Гаремы и индианки. Но, как видите, я здесь, в старом скучном Бате.
– Почему же вы здесь, если считаете Бат скучным?
– А вы как думаете? – спросил он и посмотрел на Пруденс так многозначительно, что ей пришлось сделать вид, будто внимательно рассматривает шарж. Он больше ничего не сказал, но предложил руку, чтобы продолжить прогулку.
– Вы остановились у леди Клефф? – спросила Пруденс.
– Да. Она доводится мне кузиной. Очень респектабельной кузиной.
– Ее все боятся в Бате, Надеюсь, вас не очень интересует круг ее знакомых?
– Я от них без ума. Не знаю даже, кто из них интереснее – достопочтенный Томас Тисдейл или тот второй – забыл имя, но он похож на барана, который занимается изучением сектантства. Очень поучительно говорит. Меня поражает, что вы пропустили лекцию о сектантах, мисс Мэллоу. Шотландские сторонники англиканской церкви, знаете ли, не относятся к этим раскольникам так же, как отказники. Они откололись, но по каким-то причинам не входят в группу сектантов. – Вы становитесь очень религиозным.
– В нашей компании не только Святые отцы. Есть также пытливые умы, пытающиеся найти средство от подагры, и джентльмен – или леди с усами, который хочет внести революцию в календарь и осчастливить нас целым месяцем летней погоды. Трех безоблачных дней в июне, которые здесь выпадают на нашу долю, мне недостаточно после тропиков. Я думаю получить членство в группе усача.
– Вы не изменились, – засмеялась Пруденс, – довольная, что Дэмлер снова стал самим собой.
– Нет, изменился. Честное слово, Пруденс. Просто выпускаю пар после долгого пребывания в обществе кузины.
Дэмлер так горячо заверял, что изменился, что Пруденс удивилась.
Они вернулись к экипажу и заняли свои места. Пруденс решила вернуться к вопросу, волновавшему их обоих, – к тому вечеру в Рединге.
– Вы встречались с мистером Севильей в Лондоне? – спросила она, чтобы с чего-то начать разговор.
– Нет. Но он должен был зайти к Хетти. Рассказал ей, что делал вам предложение. Я был несправедлив, – признался нехотя маркиз.
– А ему вы повинились?
– Достаточно, что я признаю вину перед вами. Вел себя плохо и давно хочу извиниться.
– Да, в тот вечер вы вели себя ужасно, – согласилась она. Дэмлер не ответил, но еще тверже решил исправиться.
Пруденс считала, что сейчас как раз настал удобный случай объяснить его поведение. Но Дэмлер не сказал ничего, хотя она молчала целую минуту, ожидая, что он заговорит.
– О, это сэр Генри Миллар, – сказала Пруденс, кивнув проходившему знакомому. – Он приехал в Бат, чтобы снять и обставить дом для своей любовницы, актрисы из Ковент-Гарден. Вы, несомненно, знаете ее – ее называют Ивонной Дюпуш, хотя на самом деле она из Корнуолла. Сейчас ее здесь нет.
Дэмлер так вошел в новую роль, что разозлился.
– Мне не нравится, что вы так открыто говорите о подобных вещах, Пруденс. Молодая леди не должна обсуждать с джентльменами такие темы.
Пруденс онемела от изумления, потом с горечью сказала:
– Меня с детства учили, что леопард не меняет своих пятен, Дэмлер. Теперь скажите, вы ведь повидали весь мир, это изречение не верно, или вы представляете исключение из правил? Раньше вы не проявляли такой щепетильности в выборе тем для беседы с леди.
– Пожалуйста, не напоминайте мне о прошлом. Разве не видите, как я стараюсь исправить…
– Исправить поведение или темы разговора?
– И то, и другое.
– Но нам, писателям, чего только не приходится испытывать на себе, как говорит ваша приятельница Джерси-молчунья. А вы, если не ошибаюсь, всегда презирали лицемерие. Признайтесь, вам скучно в Бате и хочется скорее вернуться в Лондон к любовнице?
– Я от нее избавился.
– Устроила вам сцену?
Пруденс видела, что он еле сдерживается, но не сдавала позиций.
– Нет. Напротив, была вполне довольна покровительством одного барона, когда я уезжал.
– Хотелось бы знать, на случай, если придется об этом писать, какова процедура избавления от наложницы. Приходится выплачивать компенсацию? Алименты? Или просто перепродается тому, кто больше даст?
– Пруденс!
– Или оплата сдельная – столько-то в день или ночь?
– Вам не может понадобиться такая информация для работы, если только вы не переменили стиля.
– Кто знает? Севилья предлагал всего лишь стать женой, но вдруг мне захочется сыграть роль любовницы?
– Ничего смешного в этом не вижу, Пруденс, – остановил ее Дэмлер раздраженно.
– Я только предположила, – ответила Пруденс, довольная эффектом розыгрыша.
– Давайте прекратим этот разговор.
– У меня сложилось впечатление, что вы высоко цените древнейшую профессию. Но, видимо, произошла ошибка. Вы как-то сказали, что это лучше, чем сварливые жены.
– Вы еще не жена.
– И не собираюсь ею стать в ближайшем будущем, – парировала Пруденс. Ей было досадно, что он не поддержал шутку, но Дэмлер, казалось, испытал облегчение, услышав, что Пруденс не строит матримониальных планов.
– Кузина говорит, что вы часто видитесь со Спрингером, – Дэмлер постарался придать безразличие голосу.
– Да, мы вспомнили старую дружбу. Видимся почти каждый день. По-моему, пора возвращаться. Который час?
– Половина после десятой главы, – ответил он, не взглянув на часы.
Пруденс, казалось, не поняла.
– А по Гринвичу?
– Половина четвертого. Я отвезу вас домой. Дэмлер попросил разрешения привезти к ним графиню Клефф на следующий день, Пруденс разрешила.
Пруденс осталась недовольна прогулкой.
Маркиз намекнул, что приехал ради нее, но не спешил сказать больше. Что у него на уме? В нем появилась непонятная скованность, это интриговало. Но с этим она справится.
ГЛАВА 19
На Следующий день Дэмлер привез кузину и, напомнив имена обеих дам, занял место рядом с «Оплотом». Графиня начала с вопроса, желая установить, не совершила ли она ошибки, почтив визитом дом, сдающийся в наем.
– Дэмлер говорил, что вы пишете, – произнесла она тоном прокурора, поднося к глазам лорнет.
– Да, мэм, немного пишу – романы.
– Полагаю, что это готические романы. – Гостья повернулась к миссис Мэллоу: – Слышала, что вы болели.
Болезнь казалась ей более приемлемым обстоятельством, чём сочинение романов. Узнав о причине болезни, графиня сокрушенно покачала головой.
– Принимать пищу в гостиницах – большая ошибка. Во время путешествия следует воздерживаться от еды.
– Лорд Дэмлер счел бы это большим неудобством во время кругосветного путешествия, – заметила Пруденс. Ее начал раздражать высокомерный тон гостьи.
– Ему вообще не надо было путешествовать, – последовал ответ, словно это была очевидная истина.
– Найтон хорошо позаботился о сестре, – сказал Кларенс, не упуская возможности блеснуть знакомством с известным доктором. – Он сразу приходит, когда его приглашают.
– У вас был Найтон, – сказала графиня одобрительно, и голос ее потеплел на одну десятую часть, хотя улыбка не появилась.
– Всегда приглашаю Найтона, когда мне нездоровится, – заверил Кларенс.
– Пока вы в Бате, могу дать адрес моего доктора, – предложила миледи. – Напомни, Дэмлер.
Затем леди Клефф перешла на другой предмет.
– Вы любите искусство, мистер Элмтри?
– Да, я рисую. Перед приездом сделал портреты всего семейства Чилтернов, семь человек. Здесь великолепная природа. Надеюсь, что удастся сделать наброски.
– Обязательно нарисуйте Бичер-хилл. Там много живописных мест.
Кларенс запомнил название горы, чтобы в, первом же письме к сэру Альфреду написать, что графиня Клефф рекомендовала эту местность для написания пейзажей.
– Обычно я рисую портреты, но каждой весной тянет из дома, поупражняться в пейзажах.
Леди Клефф одобрила тягу к природе.
– Мудро, с вашей стороны. Какого типа портреты вы рисуете?
– Полагаю, что неплохие, если не сочтете мою оценку слишком смелой. Надеюсь, что Дэмлер подтвердит.
– Очень хорошие портреты, – с готовностью отозвался маркиз. – В духе Моны Лизы кузина.
– Это мне нравится, – объявила леди Клефф. – Терпеть не могу, когда рисуют людей в экзотических одеждах – в виде нимф или гречанок – и заставляют принимать странные позы. Например, Филлипс или Ромни – всегда придумают что-нибудь вычурное.
– Ха, Ромни! Он ничего не понимал в живописи. О мертвых не положено говорить плохо, но он мало смыслил в этом деле.
– Ромни рисовал меня, – сообщила графиня осуждающе.
– Не нужно было доверять ему свой портрет. Осмелюсь заметить, что он нарисовал вам нос, похожий на клюв, а фигуру сделал чересчур крупной.
Пруденс с замиранием сердца ждала реакции графини на дядино откровение. К ее удивлению, лицо графини осветила улыбка. Дэмлер казался невозмутимым, но в глазах затаился смех.
– Позвольте мистеру Элмтри создать ваш настоящий облик, кузина, – предложил маркиз.
– Я уже не в том возрасте, – воспротивилась графиня, хотя и не очень решительно.
– Чепуха, – твердо заявил Кларенс. – Я смог бы придать вам привлекательный вид – сохранить оранжевый цвет на щеках, нос не будет составлять проблемы. Носы у меня хорошо получаются.
Бестактные замечания Кларенса были встречены с высокомерной улыбкой старческая рука кокетливо поправила тюрбан.
– Пожалуй, рискну заказать еще один портрет. Мне всегда казалось, что Ромни не передал полного сходства и не уловил моих достоинств.
– Мистер Элмтри сможет оценить вас по справедливости, – сказал Дэмлер, метнув на Пруденс игривый взгляд. Мисс Мэллоу не одобряла затеи.
– Я привез с собой краски, – сообщил Кларенс. – Буду счастлив попробовать руку на такой трудной модели.
Графиня и это приняла как комплимент, не понимая, что сложность состояла в ее безобразии.
– Подумаю над вашим предложением, мистер Элмтри, сказала она тоном, не допускающим возражений.
Гости остались выпить по чашечке чая. Перед уходом леди Клефф сказала:
– На днях зайдешь к мисс Мэллоу, Дэмлер, и вывезешь ее на прогулку.
Это был признак, что миледи сочла всех троих вполне подходящим знакомством.
Никто из присутствующих, даже Кларенс, не сочли возможным сообщить графине, что совместная прогулка уже состоялась.
– Пруденс будет счастлива прокатиться по Бату в обществе маркиза, – заметил Кларенс. – Она так много работает…
Последнее было неправдой. Со дня приезда дядя ни разу не видел племянницу за работой.
– Значит, решено, – заключила графиня, видя, что Дэмлер не высказывает протеста. Она осталась довольна тем, как ей удается управлять молодыми людьми.
В карете кузина сказала Дэмлеру:
– Очень рада, что у тебя есть достойные друзья в Лондоне. Миссис Мэллоу не очень разговорчива, но мистер Элмтри бесподобен, и девушка недурна. Во всем послушна дяде, это такая редкость в наше время. Раз приехал дядя она будет вести себя осмотрительнее и не станет появляться без матери, как делала в его отсутствие.
– Да, она очень уважает дядю, – поддакнул Дэмлер, даже не покраснев.
На следующий день Дэмлер решил исполнить обещание, данное кузине, и пригласить мисс Мэллоу на прогулку, но графиня составила ему плотное расписание, не представлявшее возможности навестить Пруденс. Она подбирала новые драпировки для Пурпурного салона и непременно хотела услышать мнение маркиза в магазине. Там оказался только один рулон пурпурной ткани, но это не значило, что кузина не пересмотрела все остальные, прежде чем выбрать этот единственный пурпурный. Дэмлер слонялся по магазину в безнадежной тоске, поминутно вынимая часы и прикидывая, сколько времени уйдет, чтобы доставить неугомонную даму домой. Когда часы отсчитали час с четвертью пребывания в магазине, он понял, что упустил шанс. Подтверждение этому выводу не замедлило появиться в облике Пруденс, чинно восседавшей в открытой коляске Спрингера. Она по-дружески помахала им рукой.
– А, это Спрингер с младшей Мэллоу, – сказала графиня. – Пожалуй, лучше тебе не появляться с ней вдвоем, Спрингеру может не понравиться.
Лучший аргумент трудно было придумать, чтобы поднять Дэмлера рано утром и заставить поспешить к дому мисс Мэллоу. Но, увы, его ожидала печальная весть, что Пруденс уехала на экскурсию со Спрингером и компанией молодых людей, чтобы полюбоваться замком Блейз.
Помощь пришла оттуда, откуда ее меньше всего ждали. В честь гостя, а также чтобы похвалиться новыми пурпурными портьерами, графиня решила устроить вечер. Дэмлеру было разрешено пригласить несколько человек не старше семидесяти, и он тут же послал записку мадам Мэллоу и Кларенсу. К несчастью, кузину осенило пригласить Спрингера тоже, изменить что-либо было невозможно. Вечер должен был состояться через три дня. За это время Дэмлер издалека видел Пруденс на галерее всего два раза. Остальное время он был занят.
Званые вечеринки считались главным событием в жизни графини и тщательно готовились.
– Вы, молодежь, сейчас называете это раутами, – объясняла она кузену. – Карты, беседа для цивилизованных гостей, танцульки – для дикарей. Хочу нанять скрипача.
– И кто-нибудь пусть аккомпанирует на рояле, – предложил Дэмлер.
– Нет, нет, Аллан. Будет всего несколько сельских танцев. Папа всегда приглашал только скрипача.
– Но, в наши дни, кузина…
– Только скрипка, – вынесла окончательный приговор графиня.
Стол тоже был сервирован в правилах чопорной старины. Никаких крепких напитков только лимонад и пунш. Не было даже намека на шампанское. Еда предполагалась скромная ни лобстеров, ни устриц, ни даже жареной дичи. Дэмлеру начало казаться, что вечер будет отвратительным и что лучше было бы обойтись без него. Но приглашения были уже разосланы, согласие от большинства людей получены, жребий брошей. Украшения состояли из одного пальмового дерева, взятого напрокат в цветочном магазине, и дополнительных свечей в главном салоне, чтобы лучше были видны новые портьеры.
Аскетичность собрания подчеркивалась условием присутствия в официальном платье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26