Высунувшись в окно, Тристан ухватился руками за подоконник и принялся терпеливо уговаривать сестру:– Если ты будешь так висеть, от этого никому никакой пользы, Эм. Тебе нужно по очереди передвигать руки по веревке.Эмми посмотрела вниз, потом снова вверх, и глаза ее наполнились слезами.– А что, если я не смогу удержаться и упаду?– Ноуланд поймает тебя. Поверь, приземлиться на него – все равно что упасть на пуховую перину.Наконец Эмми кивнула, судорожно сглотнула и начала спускаться, передвигая вниз то одну руку, то другую.– Наша веревка помогла спуститься двоим, – тихо проговорил Тристан, отступив от окна, – но она может разорваться в любой момент.Увидев, что Эмми благополучно достигла земли, Симона облегченно вздохнула и взялась за веревку:– Больше жизнерадостности, и дело будет в шляпе!Тристан ухмыльнулся.– Я просто упоминаю о возможных вариантах.– Все варианты хороши, если речь идет о том, чтобы покинуть горящее здание. – Симона посмотрела на Ноуланда, застывшего внизу с поднятыми руками.– А вот у меня есть кое-что, о чем я буду жалеть, если мне повезет, – не унимался Тристан.«О, Боже, неужели нужно изливать тайные движения души именно сейчас!»– И что же это?Глаза Тристана заискрились, а его улыбка…Сердце Симоны неожиданно екнуло, грудь сдавило, словно обручем, когда он прижал ладони к ее щекам.«Но он же не собирается… Ох, собирается!»И тут Тристан поцеловал ее, да так, что ее дыхание восстановилось протяжным вздохом, а губы Симоны сами открылись ему навстречу. Потом он отпустил ее, но она все продолжала растерянно смотреть на него.Наконец Симона выгнула бровь и высокомерно объявила:– Это было в высшей степени неприлично, знаете ли.– Безусловно, – согласился Тристан. – Но, надеюсь, приятно?– Отчасти, – признала Симона, осторожно слезая с подоконника. – Надеюсь, вы хорошо вяжете узлы? Жаль, но сейчас мне придется проверить ваше умение.Тристан терпеливо наблюдал за тем, как она спускается по веревке с быстротой и ловкостью, которые заставляли предположить немалый опыт. Боже всемогущий, какая интересная женщина! Она уже выказала стойкость и самообладание, а если добавить к этому красоту и природную чувственность…– Я еще даже не начал показывать тебе все прелести знакомства со мной, драгоценная Симона, – пробормотал Тристан и взялся за веревку… Глава 2 Веревка из парчи не слишком подходила для демонстрации его умения, но Тристан постарался как можно лучше использовать представившуюся ему возможность и спустился с проворством, которого не выказали остальные.Разжав руки примерно на высоте человеческого роста, он пролетел оставшееся расстояние и легко приземлился на ноги. Эммалина и Ноуланд взирали на него с должным восхищением, которого, впрочем, Тристан ожидал прежде всего от леди Симоны Тернбридж…Однако, когда Тристан огляделся, Симоны нигде не было.– Куда она пошла? – Он, щурясь, стал всматриваться в облака едкого дыма.– Вероятно, искать Хейвуда, – сообщила сестра.– Кого?– Хейвуда. Я не знаю, кто он, но так она сказала.– Независимая особа. – Тристан улыбнулся, и в ту же минуту повозки пожарной команды стремительно пронеслись по усыпанной гравием подъездной аллее. – Ноуланд, ты проводишь Эммалину домой? – спросил Тристан. – А я займусь леди Симоной – ее тоже не следует оставлять без сопровождения.Ноуланд изумленно заморгал:– Мы с твоей сестрой вдвоем в экипаже? Ты уверен?«Еще бы, – подумал Тристан. – Ты не позволишь себе никаких вольностей, даже если тебе их поднесут на блюде».– В ситуации, которая сложилась этим вечером, не думаю, чтобы кто-то это заметил.Ноуланд несколько секунд обдумывал услышанное, но в конце концов кивнул:– Наверное, это разумно.Даже такого неохотного согласия Тристану оказалось достаточно. Он наклонился, быстро поцеловал сестру и пообещал:– Я навещу тебя утром.Эммалина улыбнулась и посмотрела на него с обожанием:– Спасибо тебе. Это ты нас спас, Тристан!– Я всего лишь следовал за леди Симоной! Вот она – в самом деле удивительно рассудительная и находчивая женщина!Эммалина оживилась:– Могу ли я считать, что ты не будешь против, если наша дружба продолжится?– Безусловно. – Если говорить честно, Тристан именно на это рассчитывал.– Пожалуйста, береги себя. Жду тебя утром!Тристан улыбнулся, беспечно помахал сестре рукой и зашагал прочь.Вскоре он увидел, что Симона, остановившись, подбирает белоснежные нижние юбки и снимает чулки. Один только Бог и женщины могли бы понять, почему ей понадобилось это делать, но Тристан был только рад наблюдать эту картину. Длинные женские ноги всегда были его слабостью, а еще – упругая грудь, тончайшая талия и изящная линия плеч. Если прибавить к этому, что его авансы были встречены смехом и словами вызова… Короче, леди Симона Тернбридж определенно соответствовала его представлению об идеальной женщине.Тристан так рассчитал свои шаги, чтобы оказаться рядом с ней сразу же после того, как она опустит подол нижней юбки и направится в сторону дома.– Еще раз приветствую вас.– И вам привет. – Симона оглянулась. – А где Эмми и Ноуланд?Тристану нравилось в ней все, в том числе то, как она поворачивает голову, чтобы встретиться с ним взглядом. У нее оказались просто потрясающие скулы – высокие и невероятно изящные; когда на них падал свет, они словно приглашали кончики его пальцев проследить их линию. А ее шея… Длинная, но совсем не худая, она имела идеальную форму. К тому моменту, как мужчина поцелуями проследит линию от мочки уха до впадины между ключицами, такая женщина непременно тает, превращаясь в полную желания участницу любовной игры.Боже! Ему будет очень трудно действовать медленно, трудно будет думать о чем-то, кроме нее. О чем это она спросила его, что заставило его кровь закипеть? Ах да! Почему они оказались одни. Он не собирался быть с ней совершенно честным и признаваться в своих самых низменных побуждениях. В этом нет никакой необходимости, достаточно будет самого поверхностного ответа.Откашлявшись, Тристан решительно прогнал свои фантазии.– Эм и Ноуланд ищут наш экипаж и потом, надо надеяться, уедут домой. А кто этот Хейвуд, которого вы ищете?– Мой кавалер на этом вечере.«Кавалер? Проклятие!»– О?! – как можно небрежнее поинтересовался Тристан, – и мне придется встретиться с ним на рассвете в каком-то безлюдном уголке из-за того, что я отрезал вам юбку?Симона тихо рассмеялась:– Хейвуд достаточно стар и годится мне в отцы.Это было достаточно приятным известием, но лучше знать все точно.– Возраст редко учитывают при сватовстве, знаете ли.Симона возмущенно закатила глаза.– Как вы смеете так говорить про моего любимого дядюшку! Брак с Хейвудом был бы извращением!Небесный хор еще не запел славословие, но несколько тактов радостной мелодии все-таки прозвучало, и Тристан, на ходу сняв фрак, набросил его на плечи Симоны со словами:– Вам стоит надеть это.Она лишь тряхнула головой.– Мне не холодно.Тристану тоже не было холодно, но пожар тут оказался совершенно ни при чем. Приподнятый подбородок Симоны выглядел таким невероятно манящим, что он засунул руки в карманы и заставил себя отвести взгляд:– Мне хотелось защитить вас от летящих искр.– О, спасибо! Вы очень заботливы.Женщина, имевшая больший чувственный опыт, поняла бы, что этот жест вряд ли продиктован исключительно великодушием. Тристан ощутил укол стыда, но он оказался коротким и моментально потонул в потоке восхищения. Природная обольстительность в женщине – это нечто крайне редкое. Если уж на то пошло, то по размышлении он не смог бы припомнить ни одной такой. Женщины в его мире бывали трех сортов: совершенно наивные ягнятки вроде Эммалины, рассудительные и хищные акулы вроде Сары Шератон и сотни других, чьи имена он успел забыть. А еще были айсберги вроде его мачехи.Леди Симона Тернбридж нисколько не походила на ягненка или на хищницу и совершенно определенно не могла быть названа айсбергом. Да поможет ему Бог выдерживать ее соблазнительность размеренным и своевременным образом. Если он будет слишком смелым и тем самым ее спугнет, то потом будет терзать себя несколько месяцев.Они вместе завернули за угол особняка и замерли на месте. Жар стоял такой, что Тристану пришлось сощурить глаза, чтобы заглянуть в его источник.Пламя вырывалось из дверей бального зала и карабкалось по уже почерневшим каменным стенам особняка; окна, которые еще не лопнули от жара, угрожающе светились.Понимая, что ни пожарные, ни кто-либо другой ничего не смогут здесь сделать и уже не спасут здание, Тристан перевел взгляд на внутренний двор.В пульсирующем оранжевом свете пожара люди под дождем искр двигались, словно марионетки. Кое-где они собирались в небольшие группы – некоторые вокруг какого-нибудь тела, лежащего на земле, другие – молча цепляясь друг за друга, а кто-то просто спешил уйти как можно дальше, проклиная все на свете. Все это напоминало картины ада, нарисованные когда-то Данте.– О мой Бог! – прошептала Симона.Тряхнув головой и прогнав оцепенение, Тристан взял инициативу на себя.– Опишите этого Хейвуда, – предложил он, – и позвольте мне пойти поискать его, а сами подождете здесь с другими леди.– Я не леди, несмотря на мой титул. – Симона шагнула вперед, – Три четверти пустобрехов под этим деревом будут рады вам об этом сказать и объяснить, почему именно.– А последняя четверть? – спросил Тристан, пристраиваясь рядом с ней.– Они просто промолчат, даже если черт выскочит у них из-под задницы.Не сразу придя в себя, Тристан мысленно пообещал себе позже задуматься над этим чудом и над выводами, которые можно было сделать из ее речи. В настоящий момент, хотя срочная необходимость кому-то помогать миновала и не видно было никого, кто бы оставался без внимания, однако травмы, которые он успел увидеть, были самой разной степени тяжести.– Если вы пойдете дальше, то скорее всего увидите довольно неприятные картины, – предупредил Тристан.Симона усмехнулась:– Могу пообещать вам, что не буду ни плакать, ни падать в обморок.Да. Но у нее могут начаться кошмары, а он еще не заслужил ее благодарность и не может предложить ей утешение в темноте ночи.– Я про вас мало что слышал, – признался Тристан. – Но меня невероятно заворожило то, что я успел увидеть за сегодняшний вечер.– Неужели?– Поверьте, это так. Вы очень выгодно отличаетесь от всех остальных молоденьких мисс.– Меня и правда иногда называют необработанным алмазом, но это только, если сплетницы находятся в хорошем настроении.– Мне кажется, что обработка, как и красота, определяется восприятием. Лично я считаю, что человеку редко удается улучшить то, что создано природой.Симона остановилась и медленно повернулась к нему; ее подбородок упрямо поднялся.– Кажется, вы пытаетесь с помощью всего этого заставить трепетать мое сердце?Тристан серьезно кивнул:– Надеюсь, у меня получается?– Пока не очень.– Тогда что же заставляет трепетать ваше сердце? Дайте мне хоть намек.– Почему?– А почему бы нет? – парировал он, искренне наслаждаясь игрой.Пожав плечами, Симона повернулась и пошла дальше.– Я не хочу, чтобы мое сердце дергалось и колотилось от чего бы то ни было.Тристан быстро догнал ее.– Вот поэтому-то вы так меня завораживаете. Большинство женщин мечтают о том, чтобы ощутить трепет истинной любви.– Но я не большинство женщин…Внезапно Симона бросилась вперед.– Хейвуд!Мужчина – надо полагать, это и был Хейвуд, – на шее у которого она повисла, оказался высоким, со светлыми седеющими волосами джентльменом. Его безупречный костюм был сшит из самой лучшей ткани, но, к несчастью, сильно обгорел и лишился левого рукава.– Ох, слава Богу, ты цела! – Хейвуд крепко обнял Симону одной рукой. – Дрейтон и Каролин меня убили бы, если бы с тобой что-то случилось. – Он отпустил ее, быстро осмотрел с ног до головы, а потом, встретившись взглядом с Тристаном, спросил: – Где остальная часть твоего платья и кто этот мужчина?– Полагаю, мое платье до сих пор свисает из окна, – охотно пояснила Симона. – А это Тристан, который меня спас.– Тристан… А дальше?Симона нахмурилась; выражение ее лица ясно сказало, что она не имеет ни малейшего представления, как ответить на этот вопрос.– Лорд Таунсенд, – сказал Тристан, протягивая руку, – маркиз Локвуд. Леди Симона недавно подружилась с моей сестрой леди Эммалиной Таунсенд…Хейвуд пристально взглянул на маркиза, затем тоже протянул руку.– Достопочтенный Сирил Хейвуд.– Очень приятно.– Взаимно.Как только церемонии были закончены, Симона встревоженно спросила:– Что с твоей рукой, Хейвуд?– Цела, слава Богу.Тристан покачал головой.– Если бы меня спросили, я предположил бы, что у вас вывихнуто плечо.– Верно, а все этот лорд Марторп, который не желал, чтобы кто-то преградил ему путь к спасению его собственной толстой задницы, – пояснил Хейвуд, осматриваясь. – Если я его отыщу, то непременно отплачу ему той же монетой.Симона кашлянула.– Ладно, но это может подождать. Говорят, месть – это блюдо, которое лучше подавать холодным. Мы сразу повезем тебя к хирургу или я должна вызвать его сюда?Поскольку Хейвуд молчал, Тристан решил предложить свои услуги:– Если вы готовы рискнуть, я смог бы прямо здесь вправить вам руку.Симона удивленно посмотрела на него. Ее глаза ярко блестели, бровь выгнулась так, что было ясно: его слова неожиданно оказались гораздо более интересными, чем она ожидала, и хотя Тристан не рассчитывал на то, что его предложение помощи приведет именно к такому результату, но тем не менее его это обрадовало. Обольщение проходит гораздо легче и гораздо быстрее, если женщина достаточно заинтригована, чтобы встретить мужчину на половине пути.Хейвуд медленно поднял взгляд:– Вы обучались на врача?– Нет, но я приобрел немалый опыт в том, как обходиться без врачей там, где их нет. Если это вас успокоит, моя помощь еще никого не повредила.После нескольких мгновений раздумья Хейвуд кивнул:– Если принять во внимание все обстоятельства, то делать нечего: мне зверски больно, и я бы предпочел облегчить боль как можно скорее.– Тогда будьте любезны лечь.Хейвуд осторожно улегся на газоне, и Симона, глубоко вздохнув, спросила:– Я могу сделать что-то полезное?– Разумеется, – ответил Тристан. – Придержите здоровую руку вашего, дядюшки, чтобы он не смог меня ударить.Почему-то Тристан предполагал, что Симона немного побледнеет, но она лишь запрокинула голову и рассмеялась. Господь Всемогущий, она была просто роскошной находкой, чудесной, непредсказуемой…– Я был бы благодарен, – проговорил лежащий на земле у их ног Хейвуд, – если бы вы оба немного поменьше болтали. Улыбаться и смеяться в предвкушении боли другого человека несколько неэтично, знаете ли.– Извини, Хейвуд, – отозвалась Симона, опускаясь на колени рядом с ним. – Сейчас я постараюсь изобразить подобающий моменту ужас. Как тебе это?Хейвуд лишь хмыкнул при виде того, как Симона безрезультатно пытается справиться с улыбкой, затем перевел взгляд на Тристана:– Действуйте поскорее, пока эта страдалица не лопнула окончательно и не испортила еще больше мой новый костюм.Не теряя времени, Тристан приподнял руку Хейвуда и начал медленно ее поворачивать. Затем он бросил на Симону быстрый взгляд и, когда она кивнула, жизнерадостно добавил:– Знаете, у вас на лацканах не меньше дюжины дырок от угольков. Атлас, конечно, красивая материя и все такое, но он легко прожигается, а сам фрак разорван от правого кармана почти до низа. Я серьезно сомневаюсь в том, что…Он все рассчитал точно. Щелчок получился громким, быстрым и четким.– Что даже самый лучший портной сможет привести его в порядок, – закончил Тристан.Хейвуд застонал, но вскоре затих.– Хорошо хоть, – прерывающимся голосом произнес он по прошествии некоторого времени, – что остальная одежда не пострадала. Кстати, теперь боль почти совсем исчезла.Тристан кивнул и, взяв Хейвуда за здоровую руку, помог ему сесть.– Несколько дней вам все еще будет довольно больно, но потом все встанет на место. А пока советую вам как можно меньше шевелить рукой, и неплохо бы сделать поддерживающую повязку, чтобы исключить повторный вывих.– Давайте сделаем ее прямо сейчас из куска моей нижней юбки, – предложила Симона, захватывая рукой остаток подола у себя за спиной.– К несчастью, – сказал Тристан, жалея о присутствии Хейвуда, строгий взгляд которого мешал ему в полной мере полюбоваться изящной лодыжкой Симоны, – нам нечем ее разрезать.Тут Симона быстро вытащила из-за подвязки нечто напоминающее китайскую палочку для еды. Пока Тристан пытался сообразить, что это, она повернулась и поднесла чуть не к самому его носу лезвие стилета.Тристан изумленно покачал головой.– Почему вы не дали его мне, когда мы были в кабинете?– Он вам не понадобился; вы достаточно хорошо справились с помощью осколков стекла, а мне не хотелось оскорблять ваше мужское чувство превосходства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26