– Прелестная вещица, – заметила она, вытирая платком глаза.
– Да, прелестная. Это его подарок, и я приколю ее к платью, – решительно сказала Фоли. – Ну конечно! – хором воскликнули дамы.
– Позвольте мне приколоть ее, – предложила миссис Пейн. – А потом я спущусь вниз – надо проверить, не помял ли Кристофер свой бархатный сюртучок. Ах, он в нем такой хорошенький – вот увидите!
Роберт стал опасаться, что предстоящая свадьба снова ввергла его разум в пучину безумия. Он совершенно утратил контроль над собственными словами и поступками. Хотя Филиппа больше не посещала его в кошмарных видениях, память о ней не давала ему покоя. Он все время представлял себе, что бы она сказала сейчас, как бы себя повела. И он отвечал ей – зло, презрительно… вот только на месте Филиппы была Фоли, но он понимал это уже после того, как на лице ее отражалась боль, которую он причинял ей своими жестокими словами. Но раскаяние не мешало ему оскорблять и обижать ее снова и снова.
Все это совершенно не напоминало его предыдущую свадьбу. И слава Богу. Правда, он все-таки догадался послать лакея за желтыми розами. Больше он ничего не помнил. Не помнил и того, что миссис Пейн обещала купить букет для невесты.
С тех пор как вернулись дамы, он не видел Фоли. В ее комнате этажом выше кипела работа: Лэндера послали за швейными принадлежностями, горничную попросили приготовить чай, цветы Роберта добавили к букету миссис Пейн. Роберта вместе с Кристофером выдворили в комнату для завтраков.
– И почему я должен здесь торчать? – пробурчал Кристофер.
– Одному Богу известно! – сказал Роберт, выпивая очередную чашку кофе – он уже потерял им счет. Кристофер наморщил лобик и печально вздохнул.
– А почему вы сами не можете подержать кольцо? – спросил он.
– О, черт! – воскликнул Роберт, вскочив со стула. – Кольцо!
Он распахнул дверь, но какая-то дама (кажется, их становилось все больше), поставленная охранять лестницу, преградила ему путь, шипя, как рассерженная гусыня.
– Кольцо! – успел выкрикнуть Роберт, завидев в холле Лэндера.
Молодой человек сунул руку в карман и показал ему золотое обручальное кольцо.
– Я только хотел поиграть с хорьком, – пожаловался Кристофер, когда Роберт вернулся в комнату.
– Он кусается.
– Нет, меня он никогда не кусал!
– Подожди, еще укусит, – пробормотал Роберт.
На рассвете Фоли въезжала в Лондон, думая только о том, как бы поскорее увидеть Роберта Кэмбурна. В три часа дня она стала его женой.
Она точно знала время, поскольку в тот момент, когда он надел ей на палец кольцо, раздался звон колоколов соседней церкви. Этот звук не смогли заглушить даже плотно задернутые портьеры на окнах.
Под потолком сияла люстра, на столах были расставлены канделябры с ярко горящими свечами. Аромат цветов почему-то навевал мысль о похоронах, как будто здесь отпевали чьи-то бренные останки, а не соединяли влюбленных.
Кристофер нарушил торжественность момента неуместным хихиканьем. Протянув Роберту кольцо, он решил, что выполнил свой мужской долг, и, оставив пост, бросился к маме.
Роберт держал Фоли за руку так, как будто прикасаться к ней ему было неприятно. Фоли произнесла свою клятву четко и уверенно, но в душе ее был хаос. В букете были желтые розы (он помнит!), но слова клятвы Роберт произносил с паузами, как будто сомневался, стоит ли их вообще произносить (он ее ненавидит!). И ни разу не взглянул на нее.
Они оба опустились на колени. Фоли закрыла глаза во время молитвы. Не открыла она их и тогда, когда священник соединил их руки.
– То, что Господь соединил, человек да не разлучит.
Фоли не чувствовала никакого благоговения. «Что за пара сумасшедших! – думала она. – Роберт не хотел на мне жениться, а я не хотела за него замуж. У обоих больше волос, чем мозгов, – так сказали бы про нас в Туте!»
Дерзкая мысль вызвала у нее улыбку. Фоли украдкой покосилась на Роберта. Он смотрел на нее пристально и сурово – такой взгляд, должно быть, у палача. Можно подумать, он собирается ее обезглавить, а не сделать своей женой. Фоли встретила его взгляд с вызывающей усмешкой на губах, и они уставились друг на друга, как два дуэлянта, скрестившие шпаги.
– Объявляю вас мужем и женой во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь, – торжественно промолвил священник.
Роберт прикрыл лицо рукой, сделав вид, что погружен в молитву, но Фоли видела, что он прячет улыбку.
Фоли слушала проповедь о любви и долге. В последние годы она привыкла делать то, что считала нужным, и вот теперь ей снова придется кому-то подчиняться. Это встревожило ее не на шутку.
Если бы Роберт попытался как-то ободрить ее в этот момент, она бы почувствовала себя в ловушке. Но он этого не сделал. Фоли отважилась взглянуть на него и увидела, что он взволнован и встревожен не меньше, а может, и больше ее.
Это ее успокоило. Фоли слегка сжала его руку и мысленно произнесла свою собственную молитву Всевышнему, в которой просила даровать ей силы, чтобы любить, уважать и слушаться этого человека, пусть даже его поведение ставит ее в тупик. Пусть даже он пугает ее, и на каждого ангела в его душе приходится свой демон.
Миссис Пейн усадила новобрачных и всех гостей за праздничный стол, на котором красовался свадебный торт.
– А теперь, миссис Га… Боже правый! Я хотела сказать, миссис Кэмбурн! Отрежьте кусок свадебного торта своему супругу. – Она взяла Фоли и Роберта за руки и подвела к столу. Кухарка миссис Уитем-Стенли превзошла сама себя: торт был полит глазурью и украшен марципаном и взбитыми сливками.
Но только Фоли взяла нож, миссис Пейн издала сдавленный вопль:
– Боже мой, от него уже отрезали кусок!
И в самом деле: Фоли, присмотревшись, увидела, что в одном месте кто-то пытался замаскировать глазурью следы преступления.
– Кристофер! – грозно окликнула сына миссис Пейн.
– Это не я! – крикнул тот. – Не я! Не я!
– Кристофер Уильям Пейн!
– Это не я, это он! – взвизгнул Кристофер, прячась за Лэндера.
– Вздор! Не сваливай вину на другого!
– Мэм, – промолвил Лэндер, храбро сделав шаг навстречу надвигающейся буре. – Миссис Пейн, я должен извиниться. Мальчик прав. Это я отрезал кусок торта.
– Вы? – Миссис Пейн оторопела. Лэндер покосился на Роберта и смущенно добавил:
– Я думал, так будет лучше.
– Лучше? – вскипела миссис Пейн. – Что за дерзкая, наглая выходка! Вы не имели права! Вы испортили торт!
– А что вы сделали с тем куском, Лэндер? – спросил Роберт каким-то странным тоном.
– Кот, сэр, – невозмутимо ответствовал Лэндер.
– Кот? – переспросила миссис Пейн. – А кто такой этот мистер Кот?
– Я отдал кусок бродячему коту, – пояснил Лэндер.
– Вы скормили кусок свадебного торта уличному коту? Торта, который испекла кухарка миссис Уитем-Стенли? – вскричала миссис Пейн, вне себя от негодования.
Роберт издал горлом булькающий звук – как кот, который подавился рыбьей костью. Фоли старалась не смотреть в его сторону.
– Миссис Уитем-Стенли, – серьезно произнес Лэндер. – Вы же понимаете, что человек, обладающий такими способностями, как мистер Кэмбурн, должен тщательно соблюдать диету. В отсутствие хорька мы вынуждены использовать кота в качестве барометра состояния его желудка.
Роберт откашлялся. Фоли испугалась, что он вот-вот разразится истерическим хохотом, и сочла за лучшее вмешаться.
– Надеюсь, вы не обиделись, мэм, – сказала она миссис Уитем-Стенли. – Я прошу прощения, что для этой ответственной процедуры пришлось использовать бродягу. У меня не было времени выбрать подходящего кота. Лэндер, – сурово добавила она, – вы должны принести мне на выбор несколько котов. А также расспросить их владельцев. Но об этом – завтра. А сейчас… – Она лучезарно улыбнулась Роберту. – Приступим к свадебному торту.
Он нахмурился, но Фоли начала догадываться, что так он пытается справиться с душившим его смехом. Он продолжал хмуриться, пока разрезали торт и мистер Беллами произносил прочувствованную, но маловразумительную речь, из которой Фоли поняла только то, что у мистера Беллами перестала болеть голова и что он является преданным почитателем Роберта.
– Как это любезно с вашей стороны, сэр, – сказала она, когда тост был произнесен. – Как хорошо, что все вы собрались сегодня у нас!
Она слышала тяжелое дыхание Роберта – казалось, еще немного – и он упадет в обморок. Его лицо побелело от напряжения, а брови угрожающе сошлись на переносице.
– У меня кружится голова от волнения! – Фоли взяла Роберта под руку. – Мой дорогой мистер Кэмбурн, проводите меня в комнату. Лэндер, а вы проследите, чтобы всем досталось по куску свадебного торта!
Роберт кивнул и повел ее к двери. Гости расступились.
– Туфельки! Бросайте туфельки! – весело крикнула миссис Пейн, и вслед новобрачным полетели туфельки и ленточки.
Оказавшись за дверью, Роберт схватил Фоли за руку и потащил за собой в комнату для завтраков. Переступив порог, он захлопнул дверь и рухнул в кресло.
Фоли опустилась перед ним на колени и с тревогой заглянула ему в лицо. Вдруг у него сердечный приступ или обморок? Но он обхватил ладонями ее лицо и, задыхаясь, пробормотал:
– Выбрать… подходящего… кота! Кота!
Фоли успокоилась.
– Это Лэндер начал, – оправдывалась она.
Роберт затрясся от беззвучного смеха и, наклонившись к ней, прижался лбом к ее виску, ловя ртом воздух. Фоли тоже рассмеялась и прильнула к нему.
Едва она это сделала, как тут же ощутила в нем перемену – Роберт запустил пальцы в ее волосы и провел губами по ее шее.
– Роберт? – тихо промолвила она, проводя рукой по его волосам.
Он яростно тряхнул головой и стал целовать ее ухо, висок, шею. Опустившись с кресла на пол, обнял ее и крепко прижал к себе.
– Фолли! Моя Фолли! – шептал он, целуя ее в губы. – Все будет хорошо, – приговаривал он, словно пытаясь успокоить и ее, и себя.
И вдруг резко отстранился. Встал, отошел к окну и прижался лбом к оконному стеклу.
– Приведи себя в порядок, – сказал Роберт. – Мы должны вернуться к гостям.
Ее щеки горели от смущения и досады. Она поднялась, оправляя юбки.
– Полагаю, они не подумают, что мы… – Фоли умолкла, не договорив глупую фразу. Ну конечно, все подумают, что они занимались именно тем, чем занимались.
– Не беспокойся, – сказал Роберт. – Мы скажем, что ты упала в обморок, а я привел тебя в чувство при помощи цветистых комплиментов.
– Ну да, так они и поверили!
– Дорогая, недавно я понял, что мир полон глупцов, которые поверят в любой вздор.
– Таких, как мистер Беллами с его головной болью? – спросила Фоли.
– Нет, Беллами вряд ли поверит, что я излечил тебя комплиментами, – ответил Роберт, окинув оценивающим взглядом ее фигуру. – Он, конечно, простак, но далеко не дурак.
Глава 21
Когда гости наконец разошлись, а Роберт куда-то исчез, Фоли и Лэндер проследили, чтобы все было убрано, после чего Фоли отправилась в свою спальню. Она разделась без помощи горничной (что оказалось непросто) и расчесала волосы, усыпав пол лепестками цветов, украшавших прическу. И все же лучше немного помучиться с корсетом, чем позволить миссис Пейн помочь ей, как та любезно предложила. Фоли влезла в свою любимую ночную рубашку, которую догадалась захватить с собой, и легла в постель.
Роберт скоро придет к ней. А может и вообще не прийти. Она вспомнила, как он целовал ее в комнате для завтраков, и на всякий случай не стала тушить свечу.
Фоли подумала, не почитать ли ей, но взглянула на книжный шкаф без особого энтузиазма. Вряд ли Роберт придет. Чарлз не пришел к ней в первую брачную ночь – дал ей время привыкнуть к нему и узнать его получше.
Будет ли Роберт столь деликатен, Фоли не знала. Вспоминая его страстные объятия и ласки в Дингли-Корте, она старалась не вдаваться в подробности (хотя каждая деталь отчетливо запечатлелась в памяти) и сразу же переключалась мыслями на другое. Так она пыталась противостоять таинственным чарам наслаждения, которое ей до сих пор не суждено было испытать.
Чарлз никогда ее так не ласкал. Похоже, его любовный пыл угас со смертью первой жены. Странно, но Фоли в некотором смысле ощущала себя почти девственницей. Ей довелось побыть женой, но не невестой.
И теперь Фоли хотелось, чтобы Роберт пришел. Она не ждет от него ни деликатности, ни уважения – ей это не нужно. Он должен прийти именно сегодня, в их первую брачную ночь. Иначе ей останется только гадать, жена она ему или нет.
Если он не появится, ей придется похоронить все свои мечты и надежды. Он говорил ей о взаимном доверии. Она – о дружбе. Но в сердце своем она бережет тайный огонь, который никогда не погаснет. И пусть она миссис Чарлз Гамильтон из Тут-эбав-зе-Бэтч в Херефордшире, вдова с самой заурядной внешностью, но когда-то – очень давно – один человек назвал ее принцессой. И с тех пор она любила и будет любить только Роберта Кэмбурна.
Если он испытывает к ней те же чувства, то придет к ней сегодня – должен прийти, потому что деликатность сгорит в огне страсти, как бабочка в пламени свечи.
Но он не пришел. Фоли смотрела на дверь, пока свеча не догорела. Глаза ее слипались, но она продолжала бороться с дремотой, пока наконец не погрузилась в царство сновидений.
Роберт не спал. После того как он переехал в Кэмбурн-Хаус, он старался не заходить в комнату, в которой раньше жила Фоли. Даже не спрашивая у прислуги, Роберт точно знал, в какой из комнат она спала.
И вот теперь она снова там поселилась. Ее спальня находится на этаж ниже, прямо под его комнатой. Если он станет расхаживать из угла в угол, скрипучие половицы его выдадут.
Роберт перевернулся на другой бок и взбил подушку. Проклятие! И зачем он выпил несколько чашек кофе, а потом поцеловал ее? Теперь ему ни за что не заснуть!
Сегодня его брачная ночь. Это ровным счетом ничего не значит, конечно. Просителем он больше никогда не будет. Фоли не должна знать, какую власть имеет над ним.
Язвительный смех Филиппы звучал в ушах. Роберт резко сел в постели. По улице проехал экипаж – и снова тишина.
Роберт откинулся на подушки, заложив руки за голову. Нет, на этот раз все будет по-другому. Отныне он будет соблазнять и отказывать. У него все карты в руках.
Фоли сейчас тоже не спит – ему хотелось верить, что это так. Роберт швырнул подушку на пол. И зачем он ее поцеловал?
Впрочем, именно так он и соблазнит ее – его ласки и поцелуи разбудят в ней страсть. Тогда, в Солинджере (или в Дингли-Корте?) ей это нравилось – так ему казалось. О том времени у него сохранились смутные воспоминания. Но сегодняшний поцелуй – не сон. Она коснулась его волос, когда он целовал ее. Что ж, он заставит ее хотеть его.
Филиппа тоже хотела его поначалу. Теперь он не был уверен, что она не притворялась. Но как бы то ни было, испив из источника страсти, он готов был утонуть в нем. Филиппа была превосходным учителем – от нее он узнал, как можно возбуждать и не давать полностью насладиться этим волшебным напитком. Роберт хорошо усвоил урок. А сейчас он пойдет к Фоли и обратит ее желание против нее же.
Роберт встал с кровати. На нем ничего не было – он привык так спать в Индии, где иначе нельзя из-за удушающей жары. Отыскав ночную рубашку, натянул ее и тихо вышел из комнаты. Ему предстояло соблазнить собственную жену.
Фоли снился приятный сон. Она шла по индийскому базару в своей голубой шали, но на этот раз была не одна. За ней следовал огромный слон.
– Иди сюда, – шептал он. – Эта дорога ведет к дому.
– Кто ты? – спросила она.
– Милая моя, – ответил слон и улыбнулся, как улыбается ребенок, и превратился в мальчика в синем бархатном костюмчике. Мальчик взял ее за руку и повел по узким улочкам. Какой-то мужчина остановил ее, и она поняла, что это Роберт.
– Я дома, – сказала она ему. – Слон привел меня домой.
– Милая, – промолвил он, обнимая ее и целуя. Фоли повернулась к нему, и он поцеловал ее грудь. Она почувствовала желание, смешанное со смущением. Но ведь это только сон, успокаивала она себя.
И тут Фоли проснулась. Что именно ее разбудило, она не поняла, но сон исчез, и вокруг нее была жаркая тьма, которая превратилась в ласкающие прикосновения, пробуждающие желание, неистовое и требующее утоления. Ей не нужна его вежливость и деликатность – ей нужны именно такие поцелуи.
– Роберт, – простонала она, прикусив губу и извиваясь под ним в экстазе.
– Позволь мне увидеть тебя, – прошептал он, выпустив ее из объятий. – Сними рубашку.
Его слова опалили ее жаром. Фоли никогда не думала, что способна на такое бесстыдство, и тем не менее она села на кровати и стянула через голову ночную рубашку, бросив ее на пол. – Мой Бог, как ты прекрасна, – вымолвил Роберт.
– Ты тоже, – ответила Фоли.
Он тихо рассмеялся.
– Фолли, я хочу ласкать тебя и целовать. А ты хочешь этого?
– Да.
Он нежно поцеловал ее в губы и приказал:
– Ложись на кровать.
Она повиновалась, и он склонился над ней, лаская ее ступни. Блаженство волнами разлилось по телу Фоли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35