Они влюбились друг в друга, безумно, страстно, как бывает только в юности, и решили пожениться, когда Сэм накопит денег на строительство домика.
Матери Уилли не нравился дерзкий молодой человек, у которого не было ничего за душой. Однажды она застала целующихся Уилли и Сэма и безжалостно избила дочь. Но побои не уничтожили чувств девушки к красивому молодому рыбаку. Когда ей было шестнадцать, а Сэму восемнадцать, они наконец отдались своему желанию и любили друг друга на сеновале, в амбаре отца Уилли.
Через неделю Сэм исчез. Не вернулся с рыбной ловли. На следующий день его пустую шлюпку с проломленным бортом выбросило на берег. В шлюпке лежали снасти. За гвоздь зацепился крошечный лоскуток. В деревне решили, что произошел несчастный случай и парень утонул.
Уилли была вне себя от горя и хотела умереть.
Но лондонский художник, случайно оказавшийся в деревне, был буквально одержим ее лицом и писал с нее портрет за портретом. Узнав о том, что дочь позирует заезжему художнику, мать пришла в бешенство и выгнала Уилли из дома. Несколько месяцев спустя, потеряв любовь и дом и рассудив, что ей нечего терять, Уилма Джепп стала Уилеминой Грант, любовницей художника. Красота стала ее состоянием, и вскоре она бросила художника ради другого покровителя, а потом и еще одного, пока ее не стали домогаться высшие лица в королевстве.
Пять лет она лелеяла память о мальчике, которого любила и потеряла. И часто мечтала о том, чему не суждено было случиться. Но эти сентиментальные фантазии развеялись в прах, когда однажды, в театре, он ворвался в ее ложу – живой, ужасно злой и готовый обвинить Уилли во всех грехах.
При виде Сэма Уилма была потрясена до глубины души. Сначала она едва не упала в обморок, посчитав, что видит призрак. Оказалось, что Сэма похитила банда вербовщиков, насильно забиравших людей на флот, и теперь он был гардемарином. Хотя он твердил, что писал ей, она не получила ни одного письма. Все это время он был жив, а она ничего не знала!
И теперь Уилемине пришлось выдержать натиск разъяренного Сэма, не понимавшего, почему она не дождалась его. Даже после того, как она все объяснила, он не простил ее за ту жизнь, которую она вела. За то, что отдавалась другим мужчинам. Он разбил ее сердце, когда ушел, шокированный, взбешенный и непрощающий. Ушел и унес с собой осколок ее разбитого сердца. Через пять лет мучительной боли она потеряла его во второй раз.
Уилемина так и не забыла мальчика, которого любила когда-то, и с первой ужасной встречи встречала много раз. И хотя жалела об их разрыве, стрелки часов повернуть было невозможно. Приходилось идти по раз избранной дороге. И она преуспевала. Ее содержателями были послы и князья, генералы и поэты и даже премьер-министр. А последний покровитель, герцог Хартфорд, безумно любил Уилемину и немало возмутил общество, когда женился на ней.
Учитывая все вышесказанное, можно было заключить, что жизнь сложилась прекрасно. Куда лучше, чем если бы она осталась в Портруан-Коув. У нее были деньги, титул и положение в обществе. И даже некоторая респектабельность.
Но за все это она принесла в жертву свою первую любовь, хотя в то время не подозревала об этом.
Прошло много лет, и возраст смягчил обоих и сделал немного более снисходительными. Похоже, больше Сэм не презирает ее, а она больше не встречает его презрение надменным взглядом. Теперь они зрелые люди, выбравшие разные дороги в жизни, но вполне способные стать друзьями.
Уилемина почти не заметила, что Марш успела снять с нее дорожный костюм и одеть в платье французского муслина с кружевной отделкой на запястьях и подоле. В комнате было только маленькое зеркало на туалетном столике, но и его было достаточно, чтобы увидеть, как ей идет наряд.
Уилемина довольно кивнула. Но, обнаружив, что волосы все еще примяты шляпкой, она уселась за маленький столик, а Джинни принялась колдовать над ее прической. Вытащила шпильки из ее золотистых локонов и ловко уложила их французским узлом, связала кружевной лентой и взбила букли надо лбом и на висках.
Уилемина одобрительно кивнула, изучая отражение в зеркале. Будь она проклята, если когда-нибудь наденет подобающий почтенной женщине чепец, который приобрела бы каждая здравомыслящая дама ее возраста. Но она предпочитала щеголять модными прическами. Не слишком легкомысленными – нет ничего хуже женщины средних лет, пытающейся выглядеть как инженю, – но очень элегантными. Именно такой ее увидит Сэм – немолодой дамой, пытающейся казаться элегантной. А не состарившееся подобие той девушки, которую он когда-то знал.
– Принести шкатулку с драгоценностями? – спросила Марш.
– Да, пожалуйста. Колье и серьги с камеями.
– Уверены, ваша светлость?
Уилемина вздохнула. Марш права. Она слишком сильно старается произвести впечатление на Сэма.
– Не вполне. Можно что-то попроще.
Она выбрала усыпанную жемчугом подвеску в форме лиры на тонкой золотой цепочке и простые золотые серьги.
Она готова.
Так ли это? Сможет ли она со спокойным видом выдержать осуждение Сэма? Сможет ли стоять перед ним, не сгорая со стыда?
Как глупо. Стыдиться не в ее натуре. Она давно перестала сожалеть о своем жизненном выборе. Назад возврата нет. И незачем притворяться наивной или добродетельной и сожалеть о невозможном. Пустая трата времени. Так почему же при каждой встрече с Сэмом она испытывает мучительное сожаление? Знай она, что он жив, что уцелел, получи хоть одно письмо… если бы только… только…
Но на этот раз все по-другому. Хартфорд сделал ее герцогиней, вернул уважение общества и самоуважение. Правда, некоторые важные лица не смогли с этим смириться, и их двери оказались навсегда для нее закрыты. Однако титул и состояние открыли остальные двери, и за некоторыми жили те, кто стал ее верными друзьями, чья неизменная любовь и поддержка помогли ей стать своей в высшем свете.
Выйдя замуж за Хартфорда, Уилемина преисполнилась решимости полностью отказаться от прежней жизни и стать герцогу достойной женой и верной подругой. За семь лет брака и четыре года вдовства Уилемина настолько приблизилась к тому, чтобы превратиться в столп общества, насколько это только возможно для бывшей куртизанки, и при встрече с Сэмом у нее нет причин стыдиться и сожалеть. Наконец-то после стольких лет она сможет смело смотреть ему в глаза!
Выходя из спальни, Уилемина взглянула в окно. Дождь не прекращался. Похоже, гроза и не думает униматься. А это означает, что остаток дня она проведет с Сэмом.
Только невозможно понять, почему внутренности скрутило тугим узлом. Что это: волнение или предвкушение? Или прежняя глупая девичья реакция на Сэма Пеллоу, который, хоть и ненадолго, вновь появился в ее жизни?
Глава 2
Сэм был рад, что не сразу заказал чай, потому что, как и следовало ожидать, герцогиня еще не вернулась даже через полчаса. Большую часть своей жизни он прожил в обществе мужчин и иногда забывал, сколько времени уходит у дам на то, чтобы «стряхнуть дорожную пыль».
Подобные вещи очень часто выводят из себя несчастных джентльменов, но Сэм находил их по-своему милыми. Ему нравилось стремление дам выглядеть как можно лучше. А сегодня у него было время поразмыслить о неожиданной встрече. Хорошо, что их короткий разговор не был ни неловким, ни натянутым. Уилемина была абсолютно открыта и дружелюбна и не пыталась, как обычно, занять оборонительную позицию. Но тогда и он старался выказать ей откровенное пренебрежение. Слишком долго он верил, что она предала его, став женщиной сомнительного поведения. Это ее решение навсегда изменило его жизнь. Больше он не питал романтических иллюзий в отношении женщин. Уилли навсегда излечила его от подобной слабости. По крайней мере так он считал… Пока не оказался в Лондоне, где стал ее искать. И не один раз. Дважды. Каждый раз эти встречи ни к чему не приводили. Впрочем, он никогда не был способен мыслить здраво там, где дело касалось Уилли.
К тому времени как он смирился с тем фактом, что она сделала все, чтобы выжить, после того как мегера-мать вышвырнула ее из дома, было слишком поздно искать примирения, по крайней мере такого, какого он желал. Уилли вышла замуж и стала важной дамой. Герцогиней.
Но теперь она овдовела. Эта новость потрясла Сэма. Случайная встреча в старой гостинице может помочь им воссоединиться, о чем он мечтал столько лет. Правда, необходимость уезжать, когда пройдет дождь, несколько отрезвляла его.
Нет, сегодня это всего лишь встреча старых друзей, не видевшихся много лет. Он удовлетворится и этим. А когда они разговорятся, может, Уилемина позволит ему извиниться за прежнее поведение. Зато, что слишком строго ее судил.
В зале стало чуть потише, и поэтому Сэм расслышал голоса в передней. Увидев, как герцогиня входит в зал в сопровождении Гриссома, Сэм знаком велел одной из служанок принести чай, асам поднялся, восторженно наблюдая, как Уилемина направляется к нему.
Сказать по правде, женщина ее лет не имеет права выглядеть так привлекательно, однако он ощутил прилив безумного желания. Это чистая глупость, конечно, и его может извинить только то, что он так долго был без женщины.
Но, черт бы все побрал, Уилемина чудесно выглядит! Без шляпки ее можно лучше рассмотреть. Она красива почти так же, как в шестнадцать лет! Ее красоту можно назвать классической, и Уилли сохранит ее даже в восемьдесят. Волосы по-прежнему золотистые, но с медовым оттенком, не такие яркие, как в молодости. Затерялись ли среди золота серебряные пряди? Он ничего не заметил, но она всего на два года младше, а в его волосах гораздо больше седины, чем ему хотелось бы.
А ее походка! Она двигалась с кошачьей грацией, привлекшей взгляды всех сидящих за столами. Юбки белого платья элегантно колыхались, словно намекая на изящный изгиб бедер. Глубокий треугольный вырез позволял увидеть соблазнительно вздымающуюся грудь. Даже в свои годы Уилли излучала неотразимую чувственность. Было ли это хорошо разыгранным театральным представлением или свойством, заложенным в ней с рождения, неодолимо притягивавшим Сэма?
– Герцогиня, – приветствовал он, протягивая руку.
– Спасибо, Сэм. – Она сжала его пальцы и позволила увести в нишу. Усевшись, она взглянула на Сэма и улыбнулась. – Прости, что так задержалась. Ты понятия не имеешь, насколько сложен для дам процесс переодевания, даже с помощью камеристки.
– Но результат стоил самого долгого ожидания, – заверил он. – Ты ослепительна.
– Сэм! – засмеялась она. – Ты стал льстецом.
Сэм улыбнулся и смущенно пожал плечами. Как его угораздило высказать вслух свои мысли?
Его спасло прибытие ни больше ни меньше как самой миссис Гриссом с чайником чая и в сопровождении служанки, которая держала поднос со свежеиспеченным хлебом, маслом и джемом. Чай разливали в лучший сервиз хозяйки: не в тяжелые синие с белым чашки, стоявшие на старом буфете, а в тонкие фарфоровые, такие, как Сэм привез жене из Ост-Индии.
– Вот, ваша светлость, мой лучший чай. И эль для вас, капитан.
Миссис Гриссом и служанка расставили все на столе так ловко, словно находились в лучшем лондонском ресторане, а не в старом «Синем кабане» Аппер-Хампдена.
– Хлеб сейчас из печи, а это только что сбитое масло и мой собственный ежевичный джем. Если еще что-то понадобится, только прикажите Лиззи, и она все сделает.
Герцогиня пространно поблагодарила миссис Гриссом, и та, расплывшись в улыбке, несколько раз присела в реверансе, после чего ушла и утащила за собой Лиззи. Пока Уилли разливала чай, Сэм втайне дивился, как легко она вошла в роль аристократки. Настоящая герцогиня: осанка, манеры, речь… Ничего не скажешь, далеко она ушла от дочери простого кузнеца!
– Что привело тебя в эту часть Англии? – спросила Уилли. – Признаюсь, я была поражена, увидев тебя здесь.
– Не более, чем я. Мне казалось, что ты никогда не покидаешь Лондона.
– О, иногда вместе со всем бомондом выезжаю в Брайтон или на домашнюю вечеринку. Вот с такой и возвращаюсь, но все испортила злосчастная буря. Однако эта старая гостиница просто очаровательна. Не находишь? Здесь так чудесно провести ночь и надеяться на то, что утро будет солнечным. А ты?
– Боюсь, я более закаленный путешественник. Пережидаю дождь, чтобы тут же уехать.
– И куда?..
– Собираюсь навестить друзей, которые живут к северу отсюда. Но должен сказать, Уилли, что счастлив вновь увидеть тебя. Как давно мы не встречались!
– Десять лет.
Он удивленно вскинул брови:
– Чтоб мне утонуть! Неужели десять лет?!
Так давно? Да, это было в 1804 году, во время его долгого отпуска, после смерти Сары и перед Трафальгарской битвой. Тогда он в последний раз приезжал в Лондон. И даже не был на похоронах Нельсона в 1806-м. О да, он прекрасно помнит последнюю встречу с Уилли. Именно тогда он узнал, что она вышла за герцога Хартфорда, и едва не натворил кучу глупостей.
И все же она точно знала, сколько времени прошло. Господи, он надеялся, что дата не выжжена в ее памяти из-за его омерзительного поведения.
– Как ты жила все это время, Уилли?
– Спасибо, прекрасно. – Она подняла голову и поймала его взгляд. – Это не праздный вопрос, верно? Но у меня действительно все хорошо. Как видишь, я стала вполне респектабельной вдовой. Ну а ты? Теперь, когда все войны закончились, вернулся, чтобы немного побыть дома?
– Немного? Бони благополучно водворен на Эльбу, и для флота настали мирные времена. У меня нет ни малейшего желания вести войну в Америке. Вот я и ушел на покой.
– На покой? Я думала, ты будешь служить, пока не станешь адмиралом!
– Если помнишь, я вовсе не искал карьеры моряка. Правда, я честно служил, но со временем устал болтаться по миру и хочу пустить корни. У меня есть небольшое поместье на побережье Суссекса. Неплохо бы пожить в покое. И посмотреть для разнообразия, как солнце поднимается и садится на фоне зеленого леса, а не голубого неба.
– Ты станешь тосковать по морю.
– Возможно. Многие мои сослуживцы умирают от скуки и втайне молятся, чтоб началась новая война. А я готов наслаждаться долгим миром. Провести остаток дней своих на суше. В Суссексе. Дом у меня прекрасный. Есть маленький парк с видом на море спереди и видом на песчаные дюны сзади. – Широко улыбнувшись, он подмигнул Уилли. – Может, я еще стану джентльменом-фермером.
Уилли рассмеялась, и этот звук унес его обратно, на сеновал в Портруане, где они подарили друг другу свою невинность. Все тот же мелодичный смех, только тембр чуть ниже…
– Ты разбираешься в сельском хозяйстве, Сэм?
– Нисколько. Но я могу нанять людей, которые в этом что-то понимают, и спокойно сидеть у огня с трубкой и собаками и ждать своего последнего часа. Ну а пока я рад миру и своему половинному жалованью.
– Половинному? Но ты же сказал, что ушел на покой?
– Офицеры флота никогда не уходят на покой. Им не полагается пенсия. Но если захочешь, можешь существовать на половинном жалованье и делать все, что тебе заблагорассудится, пока не призван на службу. В противном случае ты должен явиться и подать в отставку, потерять свое половинное жалованье. А именно это я и намерен сделать.
Следующие полчаса Уилли засыпала его вопросами о приключениях на море, о странах, в которых он побывал, битвах, в которых сражался, и утомительных обязанностях по поддержанию блокады, которые ему пришлось выполнять целых шесть лет.
Пока они говорили, Сэм не спускал с нее глаз. Уилли по-прежнему оставалась необычайно красивой женщиной. Нет, «красивая» – слишком слабое слово для герцогини. Она прекрасна! Не тем свежим цветением юности, которое так влекло его много лет назад, когда она была мягкой, пухленькой и розовощекой. Сейчас она обладала той вневременной красотой античных мраморных статуй, которые он видел в Греции. Каждый изгиб, каждая плоскость были совершенством, даже если состояли из одной-двух линий.
И все же под покровом элегантности и светской маской таилась та самая хорошенькая девчонка, которую он знал когда-то и которая то и дело заставала его врасплох и лишала разума. Стоило ему увидеть ямочку на щеках, наклон головы, когда она прислушивалась к его речам, или услышать ее – годы словно таяли, и он снова оказывался в Корнуолле. На сеновале. Со своей девушкой.
Сэм не раз задавался вопросом, что было бы, если бы их планы осуществились? Если бы его силком не завербовали во флот. Если бы они поженились. Сохранила бы Уилли свою красоту? Или в свои сорок один год покрылась бы морщинами и увяла, превратившись в старуху, измученная нищетой, тяжким трудом и вынашиванием детей? Или они были бы так счастливы вместе, что даже такая жизнь не казалась бы трудной?
Но кто может знать, что было бы с ними? И кто может изменить прошлое? Так что нечего терзаться зряшными мыслями! Недаром он привык смотреть вперед и наслаждаться тем, что преподносит ему судьба.
И вот судьба преподнесла ему нечаянную встречу.
1 2 3 4 5 6 7 8