Очевидно, русские, опасаясь, что израильтяне совершат карательный рейд на Сирию, рекомендовали Насеру сосредоточить свои войска в Синае и тем самым удержать Израиль от нападения. Фактически же русские утверждения были абсолютно вымышленными.
См. отчет Генерального Секретаря ООН Совету Безопасности 19 мая 8 7879 9: «Отчеты наблюдателей ООН подтвердили отсутствие концентрации и крупных передвижений воинских частей по обеим сторонам линии перемирия».
Выступая 9 июля с речью о своей «отставке», президент Насер заявил:
Все мы знаем, как начался кризис в первой половине мая. У противника имелся план вторжения в Сирию, о чем открыто заявляли израильские политики и командиры. В доказательствах недостатка не было.
Данные наших сирийских братьев и надежная информация, полученная нами самими, не оставляли места для сомнений.
Даже наши друзья в Советском Союзе сообщили нашей парламентской делегации, которая посетила Москву в начале прошлого месяца, что речь шла об определенном замысле. Мы сочли своим долгом не оставаться безучастными.
Кризис, который вызвал войну, назревал уже в течение шести месяцев. В октябре и ноябре 1966 года террористическая организация «Эль-Фатх» усилила свою диверсионную деятельность против Израиля. 4 ноября Сирия и Египет подписали оборонительный пакт. Затем последовали два инцидента, реагируя на которые израильтяне предприняли крупную карательную операцию. 13 ноября крупные израильские силы, поддержанные танками и бронемашинами, пересекли иорданскую границу и атаковали Саму, деревню с 4 тысячами жителей. Согласно отчету У Тана, израильтяне разрушили 125 зданий, школу и больницу. Израиль не питал сильной вражды к иорданцам и предпринял рейд, чтобы продемонстрировать, что он не намерен мириться с использованием иорданском территории террористами «Эль-Фатха». В начале апреля 1967 года израильтяне решили вывести из строя сирийскую артиллерию, обстреливавшую израильских сельскохозяйственных рабочих, занятых на пахотных работах в демилитаризованной зоне около Тивериадского озера. Озеро Кинерет.
В разыгравшемся 7 апреля воздушном бою сирийцы потеряли шесть истребителей типа МИГ, составлявших значительную часть их военной авиации. Убедившись о том, что сирийский террор не ослабевает, израильские лидеры предупредили Сирию о возможности нанесения Израилем нового удара. 10 мая начальник генерального штаба генерал Рабин довел сирийцев до исступления своим заявлением, что его войска могут атаковать Дамаск и свергнуть режим Нуреддина Атасси. Выступая 14 мая в тель-авивском клубе «Яхдав», премьер-министр Леви Эшкол предупредил: «Учитывая, что только за один прошедший месяц имели место 14 инцидентов, мы можем предпринять такие же решительные меры, как 7 апреля».
Очевидно, что по мере нарастания кризиса положение Насера становилось все более затруднительным. В частности, присутствие на египетской территории чрезвычайных войск Объединенных Наций делало его посмешищем в глазах его арабских соперников. Напрашивался также вопрос, почему террористы развивали столь слабую деятельность против Израиля с египетских баз. Насер, считая неотвратимой израильско-сирийскую конфронтацию, хотел заставить замолчать своих критиков и восстановить свой пошатнувшийся авторитет лидера арабского мира. Он оказался вынужденным продемонстрировать реальность своего оборонительного пакта с Сирией, дав некоторые доказательства своей воинственности.
15 мая через Каир прошли крупные силы египетской армии по направлению к Суэцкому каналу. Контролируемые правительством египетские пресса, радио и телевидение сделали это событие достоянием всеобщей гласности. Свежее масло в огонь подлило известие о состоявшемся в тот же день в Иерусалиме военном параде, который проводился израильтянами ежегодно по случаю Дня независимости. Израильский сектор Иерусалима считался демилитаризованной зоной. Поэтому, в соответствии с условиями перемирия, в параде не участвовали тяжелые танки и артиллерия, а количество войск было сведено к минимуму. Несмотря на то, что израильтяне соблюдали эти условия, арабы утверждали, что те нарушили соглашение о перемирии.
16 мая в 10 часов вечера начальник египетского генерального штаба генерал Фавзи послал следующую телеграмму генералу Рихие:
Довожу до Вашего сведения, что я дал указание всем вооруженным силам ОАР быть готовыми к операции против Израиля, как только он решит провести какую-либо агрессивную акцию против любой арабской страны. В соответствии с этой инструкцией наши войска уже сосредоточены на наших восточных границах в Синае. Для обеспечения полной безопасности (sic!) всех сил ООН, установивших наблюдательные посты вдоль наших границ, я прошу Вас отдать приказ о немедленном выводе всех этих войск. По этому поводу я дал соответствующие указания нашему командующему войсками восточной зоны. Сообщите мне о выполнении этого требования.
Содержание этой телеграммы было передано на следующий день каирским радио.
Генерал Рихие немедленно передал египетское требование У Тану и отправился спать. Из передач каирского радио 17 мая стало известно, что целью египтян было удаление войск ООН с возможного поля битвы, чтобы они «не пострадали в случае военных действий». Было добавлено, что генерала Рихие просили отвести его войска от границы и сосредоточить их в районе полосы Газы. Войска ООН в Шарм а-Шейхе не упоминались. Получив от Рихие текст телеграммы Фавзи, У Тан пригласил к себе Эль-Куни, египетского представителя при Организации Объединенных Наций, и информировал его, что частичный вывод войск невозможен. У Тан сказал, что от Объединенных Наций нельзя требовать, чтобы они «стояли в стороне», создавая этим условия для возобновления войны между обеими сторонами». Поэтому Насер был поставлен в известность, что он должен требовать полной эвакуации чрезвычайных сил ООН с египетской территории или оставить их на прежних позициях.
Чрезвычайные силы ООН следили за поддержанием мира, выполняя после суэцкого кризиса полицейские функции. Они были размещены здесь по соглашению, заключенному в ноябре 1956 года между президентом Насером и генеральным секретарем ООН Дагом Хаммаршельдом. Войска ООН состояли из 978 индусов, 745 канадцев, 579 югославов, 530 шведов, 430 бразильцев, 61 норвежца и 2 датчан.
Условия договора, преданного гласности, носили двусмысленный характер. В памятной записке, представленной в то время Хаммаршельдом в ООН, утверждалось, что египетское правительство согласилось руководствоваться «доброй волей, приняв резолюцию Генеральной Ассамблеи от 5 ноября 1956 года». Как известно, после отвода войск ООН распространились слухи, что У Тан был связан более конкретным, хотя и не обнародованным соглашением, заключенным между Хаммаршельдом и Насером. Но в момент формирования войск ООН их полномочия казались вполне определенными. Генерал-директор египетского министерства информации полковник Хатем заявил 12 ноября 1956 года, что именно в соответствии с соглашением Объединенные Нации должны были немедленно вывести свои войска из Египта по первому требованию египетского правительства.
Теперь же, когда создалось критическое положение, как реагировал У Тан? Даг Хаммаршельд, его предшественник на посту генерального секретаря, немало размышлял над такой возможностью. Она явилась главной темой его семичасовой беседы с Насером 17 ноября 1956 года.
5 августа 1957 года Хаммаршельд в конфиденциальной памятной записке отметил, что они с Насером пришли к соглашению об обстоятельствах, при которых чрезвычайные силы ООН могут быть эвакуированы. Он утверждал, что Насер дал свое согласие лишь после третьего предупреждения Хаммаршельда, что в случае его отказа от сотрудничества, ООН не замедлит вывести свои войска.
Египет и ООН достигли договоренности о том, что эвакуация должна состояться только после выполнения войсками ООН их «задачи». По словам Хаммаршельда, в случае предъявления Египтом требования удалить войска ООН, «вопрос должен быть немедленно передан на рассмотрение Генеральной Ассамблеи. Если Генеральная Ассамблея признает, что войска выполнили свою миссию, то все в порядке. Если же Генеральная Ассамблея сочтет, что задача выполнена, а Египет, несмотря на это, останется при своем мнении и будет настаивать на эвакуации, то он тем самым нарушит свое соглашение с Организацией Объединенных Наций». Хотя У Тан и указал, что меморандум Хаммаршельда не был официальным документом ООН, вскоре обнаружилось, как далеко отошел У Тан от линии поведения своего предшественника.
В утро войны, в среду, Джонсон получил пожизненный билет на игры Национальной футбольной лиги и затем, проведя час в обществе членов Совета национальной безопасности, официально объявил назначении Макджорджа Банди советником специального комитета СНБ, в состав которого был введен директор ЦРУ Ричард Хелмс. Новый комитет Совета должен был координировать усилия, направленные на прекращение войны и выработку долгосрочной американской политики на Ближнем Востоке путем установления прочных отношений как с Израилем, так и с арабами. Банди был главным советником покойного президента Кеннеди во время, кубинского кризиса. После ухода Банди с политической арены в 1966 году его пост специального помощника президента по делам международной безопасности перешел к Уолтеру Ростоу. Ростоу приобрел репутацию неизлечимого оптимиста в делах Вьетнама и, являясь одним из ведущих «ястребов», открыто призывал к бомбардировке Ханоя еще до 1965 года, когда Джонсон отправил американские войска в эту страну для участия в военных действиях. Ростоу разделял мнение, установившееся в государственном департаменте, что другие очаги напряженности в мире не должны отвлекать внимания США от Вьетнама.
Брат Ростоу Юджин – второй человек после Дина Раска в государственном департаменте – также был настроен довольно оптимистически. До самого начала войны существовала твердая уверенность, что положение, создавшееся в результате ввода египетских войск в Шарм а-Шейх и район Акабского залива может быть изменено к лучшему путем принятия многосторонней декларации морских держав.
Подобно другим советникам президента, братья Ростоу возражали против принятия Соединенными Штатами новых военных обязательств. Когда вспыхнула война, многие младшие чиновники государственного департамента с горечью вспоминали о том, что никто не прислушался к их прежним предостережениям. В таких сигналах недостатка не было. Не последним среди предостерегавших был Давид Нес, тогдашний заместитель главы американкой миссии в Каире. Он был убежден, что уже в январе Насер намеревался пойти на открытый конфликт с Израилем и Западом. Нес даже написал сенатору Фулбрайту, настаивая на срочном назначении американского посла в Каир. Но пост посла оставался вакантным в течение всех трех месяцев, предшествовавших кризису. Являясь поверенным в делах и не испытывая ни малейшего сомнения в том, что конфликт неизбежен, Нес даже разработал план эвакуации американских граждан. Наконец, посол был назначен: им стал Ричард Нолт. По прибытии в Каир 21 мая в ответ на вопросы журналистов Нолт воскликнул: «Какой кризис?». Нес считал, что Нолт не подходил для этой работы. События показали, что администрация Джонсона нуждалась в лучшем аппарате, чтобы не дать конфликту перерасти в войну.
Заявление Джонсона о том, что американцы будут действовать как в рамках Объединенных Наций, так и вне этой организации, было истолковано как намек на то, что они попытаются договориться непосредственно с Россией. Но в этом случае им предстояло вычистить настоящие авгиевы конюшни. Бесспорно, что отношение США к Насеру отличалось с давних пор непоследовательностью. Ирония заключалась в том, что в те старые времена, когда Насер и его хунта независимых офицеров, номинально возглавлявшаяся генералом Нагибом, прогнала короля Фарука, руку дружбы Насеру протянуло ЦРУ.
Человек, который сделал больше кого-либо из американцев для укрепления позиции Насера, был Кермит Рузвельт, вице-президент «Галф ойл» и бывший сотрудник ЦРУ. Он также участвовал в свержении иранского премьера Мосаддыка в 1952 году. Рузвельт устроил в Каире Майлса Копленда, которого Би-би-си представила 7 июля в своей программе «За 24 часа» как «бывшего американского дипломата на Ближнем Востоке и близкого друга президента Насера». Копленд, бюро которого находилось по соседству с кабинетом египетского президента, служил в качестве американского «советника» в те дни, когда Насер, отстранив Нагиба и возглавив Верховный революционный совет, стал управлять Египтом из дворца на острове Гезира, расположенного рядом с причалом королевских яхт.
Задолго до поражения британской дипломатии в 1956 году американцы перестали сотрудничать с Англией на Ближнем Востоке. Очевидно, они исходили из необходимости выработать новый политический курс, который отличался бы от английского. После Суэцкой кампании, когда престиж Великобритании в районе мира, разумеется, сильно пошатнулся, у Америки появились основания не доверять английским экспертам по Ближнему Востоку. Многих неудач удалось бы избежать, если бы Великобритания и Америка выступали единым фронтом. Отсутствием согласованности в политике обеих держав в отношении Египта и Ближнего Востока объясняется в немалой мере то, что сэр Антони Иден был вынужден действовать с излишней горячностью и на собственный страх и риск. Немало затруднений вызвала решимость ЦРУ проявить самостоятельность, отказавшись от тесного сотрудничества с государственным департаментом. Поскольку оба американских ведомства преследовали, независимо друг от друга, одни и те внешнеполитические цели без четких директив от президента, разграничивающих их обязанности, то результаты, конечно, оказались плачевными.
В конце концов Насер порвал с США после окончательного отказа в 1956 году Джона Фостера Даллеса, государственного секретаря в правительстве Эйзенхауэра, финансировать строительство Асуанской плотины. Решение Даллеса сыграло фатальную роль, побудив Насера национализировать Суэцкий канал – шаг, который неуклонно привел к англо-франко-израильскому нападению на Египет в ноябре того же года. Американцы осудили суэцкую интервенцию и снова начали обхаживать Насера. Американские акции в Каире снова поднялись, достигнув вершины в 1963 году, тогда как влияние русских постепенно уменьшалось, несмотря на то, что они приступили к строительству высотной Асуанской плотины. В период президентства Кеннеди Насер и американский президент состояли в дружеской личной переписке. Насер был силой, с которой следовало считаться, и его поэтому всячески умиротворяли.
С приходом к власти Джонсона в американо-египетских отношениях снова наступило охлаждение. В американских политических кругах утвердилось мнение, что следует оказывать поддержку арабским нефтяным шейхам, которые изображались как «умеренные». В результате этого в июне 1966 года состоялся государственный визит короля Саудовской Аравии Фейсала в США. Во время своего визита Фейсал предостерег президента Джонсона, указав, что арабы обеспокоены американской политикой на Ближнем Востоке. Фейсал, если верить сведениям, исходившим из его окружения, был особенно озабочен невероятным, по его мнению, отсутствием заинтересованности Вашингтона в обороте, какой могли принять события после 1969 года, когда Великобритания объявит о своем решении оставить Аден. Он заявил Джонсону, что Насер утратил свободу действия, задолжав русским огромные суммы за военную технику. К тому же Насер не в состоянии выправить свой торговый баланс поставками товаров из-за войны против йеменских роялистов и в связи с уничтожением урожая хлопчатника сельскохозяйственными вредителями.
В 1966 году Насер окончательно порвал с США после их отказа поставить Египту пшеницу.
Египтяне не стали дожидаться формального ответа У Тана. 17 мая в 8 часов утра по гринвичскому времени они уже занимали югославские наблюдательные посты вдоль границы. У Тан упустил время, чтобы настоять на неприкосновенности войск ООН. В Каире Махмуд Риад вызвал послов всех семи стран, направивших свои войска в состав чрезвычайных сил ООН, и потребовал вывода этими странами своих контингентов. Он получил немедленное согласие Югославии и Индии.
В тот же день в Нью-Йорке постоянные представители Индии и Югославии в ООН разъяснили У Тану, что они вывели свои контингенты по первому требованию Насера, ибо не намерены нарушать суверенитет Египта. Хотя У Тан провел много часов с представителями стран, предоставивших в распоряжение ООН свои войска, никакого соглашения достигнуто не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
См. отчет Генерального Секретаря ООН Совету Безопасности 19 мая 8 7879 9: «Отчеты наблюдателей ООН подтвердили отсутствие концентрации и крупных передвижений воинских частей по обеим сторонам линии перемирия».
Выступая 9 июля с речью о своей «отставке», президент Насер заявил:
Все мы знаем, как начался кризис в первой половине мая. У противника имелся план вторжения в Сирию, о чем открыто заявляли израильские политики и командиры. В доказательствах недостатка не было.
Данные наших сирийских братьев и надежная информация, полученная нами самими, не оставляли места для сомнений.
Даже наши друзья в Советском Союзе сообщили нашей парламентской делегации, которая посетила Москву в начале прошлого месяца, что речь шла об определенном замысле. Мы сочли своим долгом не оставаться безучастными.
Кризис, который вызвал войну, назревал уже в течение шести месяцев. В октябре и ноябре 1966 года террористическая организация «Эль-Фатх» усилила свою диверсионную деятельность против Израиля. 4 ноября Сирия и Египет подписали оборонительный пакт. Затем последовали два инцидента, реагируя на которые израильтяне предприняли крупную карательную операцию. 13 ноября крупные израильские силы, поддержанные танками и бронемашинами, пересекли иорданскую границу и атаковали Саму, деревню с 4 тысячами жителей. Согласно отчету У Тана, израильтяне разрушили 125 зданий, школу и больницу. Израиль не питал сильной вражды к иорданцам и предпринял рейд, чтобы продемонстрировать, что он не намерен мириться с использованием иорданском территории террористами «Эль-Фатха». В начале апреля 1967 года израильтяне решили вывести из строя сирийскую артиллерию, обстреливавшую израильских сельскохозяйственных рабочих, занятых на пахотных работах в демилитаризованной зоне около Тивериадского озера. Озеро Кинерет.
В разыгравшемся 7 апреля воздушном бою сирийцы потеряли шесть истребителей типа МИГ, составлявших значительную часть их военной авиации. Убедившись о том, что сирийский террор не ослабевает, израильские лидеры предупредили Сирию о возможности нанесения Израилем нового удара. 10 мая начальник генерального штаба генерал Рабин довел сирийцев до исступления своим заявлением, что его войска могут атаковать Дамаск и свергнуть режим Нуреддина Атасси. Выступая 14 мая в тель-авивском клубе «Яхдав», премьер-министр Леви Эшкол предупредил: «Учитывая, что только за один прошедший месяц имели место 14 инцидентов, мы можем предпринять такие же решительные меры, как 7 апреля».
Очевидно, что по мере нарастания кризиса положение Насера становилось все более затруднительным. В частности, присутствие на египетской территории чрезвычайных войск Объединенных Наций делало его посмешищем в глазах его арабских соперников. Напрашивался также вопрос, почему террористы развивали столь слабую деятельность против Израиля с египетских баз. Насер, считая неотвратимой израильско-сирийскую конфронтацию, хотел заставить замолчать своих критиков и восстановить свой пошатнувшийся авторитет лидера арабского мира. Он оказался вынужденным продемонстрировать реальность своего оборонительного пакта с Сирией, дав некоторые доказательства своей воинственности.
15 мая через Каир прошли крупные силы египетской армии по направлению к Суэцкому каналу. Контролируемые правительством египетские пресса, радио и телевидение сделали это событие достоянием всеобщей гласности. Свежее масло в огонь подлило известие о состоявшемся в тот же день в Иерусалиме военном параде, который проводился израильтянами ежегодно по случаю Дня независимости. Израильский сектор Иерусалима считался демилитаризованной зоной. Поэтому, в соответствии с условиями перемирия, в параде не участвовали тяжелые танки и артиллерия, а количество войск было сведено к минимуму. Несмотря на то, что израильтяне соблюдали эти условия, арабы утверждали, что те нарушили соглашение о перемирии.
16 мая в 10 часов вечера начальник египетского генерального штаба генерал Фавзи послал следующую телеграмму генералу Рихие:
Довожу до Вашего сведения, что я дал указание всем вооруженным силам ОАР быть готовыми к операции против Израиля, как только он решит провести какую-либо агрессивную акцию против любой арабской страны. В соответствии с этой инструкцией наши войска уже сосредоточены на наших восточных границах в Синае. Для обеспечения полной безопасности (sic!) всех сил ООН, установивших наблюдательные посты вдоль наших границ, я прошу Вас отдать приказ о немедленном выводе всех этих войск. По этому поводу я дал соответствующие указания нашему командующему войсками восточной зоны. Сообщите мне о выполнении этого требования.
Содержание этой телеграммы было передано на следующий день каирским радио.
Генерал Рихие немедленно передал египетское требование У Тану и отправился спать. Из передач каирского радио 17 мая стало известно, что целью египтян было удаление войск ООН с возможного поля битвы, чтобы они «не пострадали в случае военных действий». Было добавлено, что генерала Рихие просили отвести его войска от границы и сосредоточить их в районе полосы Газы. Войска ООН в Шарм а-Шейхе не упоминались. Получив от Рихие текст телеграммы Фавзи, У Тан пригласил к себе Эль-Куни, египетского представителя при Организации Объединенных Наций, и информировал его, что частичный вывод войск невозможен. У Тан сказал, что от Объединенных Наций нельзя требовать, чтобы они «стояли в стороне», создавая этим условия для возобновления войны между обеими сторонами». Поэтому Насер был поставлен в известность, что он должен требовать полной эвакуации чрезвычайных сил ООН с египетской территории или оставить их на прежних позициях.
Чрезвычайные силы ООН следили за поддержанием мира, выполняя после суэцкого кризиса полицейские функции. Они были размещены здесь по соглашению, заключенному в ноябре 1956 года между президентом Насером и генеральным секретарем ООН Дагом Хаммаршельдом. Войска ООН состояли из 978 индусов, 745 канадцев, 579 югославов, 530 шведов, 430 бразильцев, 61 норвежца и 2 датчан.
Условия договора, преданного гласности, носили двусмысленный характер. В памятной записке, представленной в то время Хаммаршельдом в ООН, утверждалось, что египетское правительство согласилось руководствоваться «доброй волей, приняв резолюцию Генеральной Ассамблеи от 5 ноября 1956 года». Как известно, после отвода войск ООН распространились слухи, что У Тан был связан более конкретным, хотя и не обнародованным соглашением, заключенным между Хаммаршельдом и Насером. Но в момент формирования войск ООН их полномочия казались вполне определенными. Генерал-директор египетского министерства информации полковник Хатем заявил 12 ноября 1956 года, что именно в соответствии с соглашением Объединенные Нации должны были немедленно вывести свои войска из Египта по первому требованию египетского правительства.
Теперь же, когда создалось критическое положение, как реагировал У Тан? Даг Хаммаршельд, его предшественник на посту генерального секретаря, немало размышлял над такой возможностью. Она явилась главной темой его семичасовой беседы с Насером 17 ноября 1956 года.
5 августа 1957 года Хаммаршельд в конфиденциальной памятной записке отметил, что они с Насером пришли к соглашению об обстоятельствах, при которых чрезвычайные силы ООН могут быть эвакуированы. Он утверждал, что Насер дал свое согласие лишь после третьего предупреждения Хаммаршельда, что в случае его отказа от сотрудничества, ООН не замедлит вывести свои войска.
Египет и ООН достигли договоренности о том, что эвакуация должна состояться только после выполнения войсками ООН их «задачи». По словам Хаммаршельда, в случае предъявления Египтом требования удалить войска ООН, «вопрос должен быть немедленно передан на рассмотрение Генеральной Ассамблеи. Если Генеральная Ассамблея признает, что войска выполнили свою миссию, то все в порядке. Если же Генеральная Ассамблея сочтет, что задача выполнена, а Египет, несмотря на это, останется при своем мнении и будет настаивать на эвакуации, то он тем самым нарушит свое соглашение с Организацией Объединенных Наций». Хотя У Тан и указал, что меморандум Хаммаршельда не был официальным документом ООН, вскоре обнаружилось, как далеко отошел У Тан от линии поведения своего предшественника.
В утро войны, в среду, Джонсон получил пожизненный билет на игры Национальной футбольной лиги и затем, проведя час в обществе членов Совета национальной безопасности, официально объявил назначении Макджорджа Банди советником специального комитета СНБ, в состав которого был введен директор ЦРУ Ричард Хелмс. Новый комитет Совета должен был координировать усилия, направленные на прекращение войны и выработку долгосрочной американской политики на Ближнем Востоке путем установления прочных отношений как с Израилем, так и с арабами. Банди был главным советником покойного президента Кеннеди во время, кубинского кризиса. После ухода Банди с политической арены в 1966 году его пост специального помощника президента по делам международной безопасности перешел к Уолтеру Ростоу. Ростоу приобрел репутацию неизлечимого оптимиста в делах Вьетнама и, являясь одним из ведущих «ястребов», открыто призывал к бомбардировке Ханоя еще до 1965 года, когда Джонсон отправил американские войска в эту страну для участия в военных действиях. Ростоу разделял мнение, установившееся в государственном департаменте, что другие очаги напряженности в мире не должны отвлекать внимания США от Вьетнама.
Брат Ростоу Юджин – второй человек после Дина Раска в государственном департаменте – также был настроен довольно оптимистически. До самого начала войны существовала твердая уверенность, что положение, создавшееся в результате ввода египетских войск в Шарм а-Шейх и район Акабского залива может быть изменено к лучшему путем принятия многосторонней декларации морских держав.
Подобно другим советникам президента, братья Ростоу возражали против принятия Соединенными Штатами новых военных обязательств. Когда вспыхнула война, многие младшие чиновники государственного департамента с горечью вспоминали о том, что никто не прислушался к их прежним предостережениям. В таких сигналах недостатка не было. Не последним среди предостерегавших был Давид Нес, тогдашний заместитель главы американкой миссии в Каире. Он был убежден, что уже в январе Насер намеревался пойти на открытый конфликт с Израилем и Западом. Нес даже написал сенатору Фулбрайту, настаивая на срочном назначении американского посла в Каир. Но пост посла оставался вакантным в течение всех трех месяцев, предшествовавших кризису. Являясь поверенным в делах и не испытывая ни малейшего сомнения в том, что конфликт неизбежен, Нес даже разработал план эвакуации американских граждан. Наконец, посол был назначен: им стал Ричард Нолт. По прибытии в Каир 21 мая в ответ на вопросы журналистов Нолт воскликнул: «Какой кризис?». Нес считал, что Нолт не подходил для этой работы. События показали, что администрация Джонсона нуждалась в лучшем аппарате, чтобы не дать конфликту перерасти в войну.
Заявление Джонсона о том, что американцы будут действовать как в рамках Объединенных Наций, так и вне этой организации, было истолковано как намек на то, что они попытаются договориться непосредственно с Россией. Но в этом случае им предстояло вычистить настоящие авгиевы конюшни. Бесспорно, что отношение США к Насеру отличалось с давних пор непоследовательностью. Ирония заключалась в том, что в те старые времена, когда Насер и его хунта независимых офицеров, номинально возглавлявшаяся генералом Нагибом, прогнала короля Фарука, руку дружбы Насеру протянуло ЦРУ.
Человек, который сделал больше кого-либо из американцев для укрепления позиции Насера, был Кермит Рузвельт, вице-президент «Галф ойл» и бывший сотрудник ЦРУ. Он также участвовал в свержении иранского премьера Мосаддыка в 1952 году. Рузвельт устроил в Каире Майлса Копленда, которого Би-би-си представила 7 июля в своей программе «За 24 часа» как «бывшего американского дипломата на Ближнем Востоке и близкого друга президента Насера». Копленд, бюро которого находилось по соседству с кабинетом египетского президента, служил в качестве американского «советника» в те дни, когда Насер, отстранив Нагиба и возглавив Верховный революционный совет, стал управлять Египтом из дворца на острове Гезира, расположенного рядом с причалом королевских яхт.
Задолго до поражения британской дипломатии в 1956 году американцы перестали сотрудничать с Англией на Ближнем Востоке. Очевидно, они исходили из необходимости выработать новый политический курс, который отличался бы от английского. После Суэцкой кампании, когда престиж Великобритании в районе мира, разумеется, сильно пошатнулся, у Америки появились основания не доверять английским экспертам по Ближнему Востоку. Многих неудач удалось бы избежать, если бы Великобритания и Америка выступали единым фронтом. Отсутствием согласованности в политике обеих держав в отношении Египта и Ближнего Востока объясняется в немалой мере то, что сэр Антони Иден был вынужден действовать с излишней горячностью и на собственный страх и риск. Немало затруднений вызвала решимость ЦРУ проявить самостоятельность, отказавшись от тесного сотрудничества с государственным департаментом. Поскольку оба американских ведомства преследовали, независимо друг от друга, одни и те внешнеполитические цели без четких директив от президента, разграничивающих их обязанности, то результаты, конечно, оказались плачевными.
В конце концов Насер порвал с США после окончательного отказа в 1956 году Джона Фостера Даллеса, государственного секретаря в правительстве Эйзенхауэра, финансировать строительство Асуанской плотины. Решение Даллеса сыграло фатальную роль, побудив Насера национализировать Суэцкий канал – шаг, который неуклонно привел к англо-франко-израильскому нападению на Египет в ноябре того же года. Американцы осудили суэцкую интервенцию и снова начали обхаживать Насера. Американские акции в Каире снова поднялись, достигнув вершины в 1963 году, тогда как влияние русских постепенно уменьшалось, несмотря на то, что они приступили к строительству высотной Асуанской плотины. В период президентства Кеннеди Насер и американский президент состояли в дружеской личной переписке. Насер был силой, с которой следовало считаться, и его поэтому всячески умиротворяли.
С приходом к власти Джонсона в американо-египетских отношениях снова наступило охлаждение. В американских политических кругах утвердилось мнение, что следует оказывать поддержку арабским нефтяным шейхам, которые изображались как «умеренные». В результате этого в июне 1966 года состоялся государственный визит короля Саудовской Аравии Фейсала в США. Во время своего визита Фейсал предостерег президента Джонсона, указав, что арабы обеспокоены американской политикой на Ближнем Востоке. Фейсал, если верить сведениям, исходившим из его окружения, был особенно озабочен невероятным, по его мнению, отсутствием заинтересованности Вашингтона в обороте, какой могли принять события после 1969 года, когда Великобритания объявит о своем решении оставить Аден. Он заявил Джонсону, что Насер утратил свободу действия, задолжав русским огромные суммы за военную технику. К тому же Насер не в состоянии выправить свой торговый баланс поставками товаров из-за войны против йеменских роялистов и в связи с уничтожением урожая хлопчатника сельскохозяйственными вредителями.
В 1966 году Насер окончательно порвал с США после их отказа поставить Египту пшеницу.
Египтяне не стали дожидаться формального ответа У Тана. 17 мая в 8 часов утра по гринвичскому времени они уже занимали югославские наблюдательные посты вдоль границы. У Тан упустил время, чтобы настоять на неприкосновенности войск ООН. В Каире Махмуд Риад вызвал послов всех семи стран, направивших свои войска в состав чрезвычайных сил ООН, и потребовал вывода этими странами своих контингентов. Он получил немедленное согласие Югославии и Индии.
В тот же день в Нью-Йорке постоянные представители Индии и Югославии в ООН разъяснили У Тану, что они вывели свои контингенты по первому требованию Насера, ибо не намерены нарушать суверенитет Египта. Хотя У Тан провел много часов с представителями стран, предоставивших в распоряжение ООН свои войска, никакого соглашения достигнуто не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28