.. Рвота? Идите к терапевту. А с жалобами на телефонных хулиганов обращайтесь в полицию...
Но, как вы, возможно, знаете, на свете есть два вида преступлений, пострадав от которых, вы не добьетесь от полиции большого участия и любви. Первый - телефонное хулиганство, второй - угон велосипеда. И у первого, и у второго количество случаев так велико, а реальный ущерб столь ничтожен, что если каждым делом заниматься всерьез - весь полицейский аппарат страны просто парализует!
Так что и меня там выслушали, даже глаз не подняв от бумажек... "Что у вас?
Аноним звонит?.. Ну, и что же он вам говорит?.. Имя ваше произносит? И все?...
Так, заполните вот этот бланк, бросите вон в тот ящик. Начнет произносить еще что-нибудь - немедленно сообщайте..." Вот и весь разговор. Откуда этот тип всегда знал, где я, и прочие странности никому уже не интересны. А будешь упорствовать, еще и за сумасшедшего примут...
В общем, понял я, ни от медицины, ни от полиции мне помощи не дождаться. Кроме как на свои силы, надеяться больше не на что. Когда я окончательно это осознал, шел уже двадцатый день моей телефонно-рвотной эпопеи. И хотя я всегда считал себя человеком довольно крепким признаюсь, к этому времени и нервы мои, и здоровье стали сдавать...
- Ну, а с той женщиной, любовью твоего друга, все по-прежнему шло нормально?
- С ней-то? О, да! Друг как раз в командировку на Филиппины укатил. Аж на две недели... Помню, мы с ней сла-авно тогда порезвились!..
- Ну, а пока вы... резвились, телефон ни разу не звонил?
- Да, вроде, нет... Можно, конечно, лишний раз в дневнике посмотреть. Но вряд ли. Я же говорю, этот тип звонил, только когда я был совсем один! И рвало меня тоже когда я один. Я ведь тогда и начал задумываться: а как получается, что столько времени в жизни я - совершенно один? Ведь если посчитать, в среднем двадцать четыре часа в сутки я провожу в одиночестве! Жизнь у меня холостяцкая.
Работаю дома - с сослуживцами встречаться незачем, а с клиентами все вопросы решаю по телефону... Женщины, с которыми сплю, - вечно чьи-нибудь женщины. Еду мне никто не готовит; выбегу поесть куда-нибудь - и тут же обратно домой... Даже спорт выбрал себе - одиночные заплывы на дальние дистанции! Единственное хобби - пластинки доисторические с музыкой, о которой сегодня никто и не вспоминает. По работе одиночество мне необходимо, чтобы сосредоточиться; новых знакомств поэтому и не завожу, а друзья юности, если какие и остались, в этом возрасте уже все по горло в своих заботах: раз в полгода встретишь случайно на улице - считай, повезло... Да что я рассказываю - вам, небось, и самому такая жизнь хорошо знакома, не так ли?
- Н-ну, в каком-то смысле... - согласился я.
Он добавил себе еще виски, пальцем разболтал в стакане лед и отпил глоток.
- В общем, я тогда очень крепко задумался. Что же делать и как жить дальше. Что, возможно, я теперь до конца своих дней обречен блевать каждый день в одиночестве да звонки от идиота выслушивать...
- Ну, завел бы себе женщину постоянную, чтобы рядом все время была!
- И об этом я тоже думал. Все-таки уже двадцать семь за плечами - можно и остепениться, и семью завести... Только не могу я так! Сдаться так просто? Да я бы потом всю жизнь себя изводил! Не тот характер, чтобы из-за паршивой рвоты да звонков от придурка привычки свои ломать и жизнь вверх дном переворачивать!.. В общем, собрал я все силы - физические, душевные, какие еще оставались, - и решил противостоять этой гадости до конца...
- Хм-м-м! - протянул я.
- Ну, а вы - как бы ВЫ поступили, господин Мураками?
- Ну, как... Не знаю. Даже примерно не представляю, ей-богу! - ответил я. И в самом деле, я даже примерно не представлял.
- В общем, как я и сказал, с той ночи в отеле и рвота, и звонки продолжались. И еще я начал страшно худеть. Вот погодите, сейчас даже точно скажу... Четвертого июня я весил шестьдесят четыре килограмма. Двадцать первого - шестьдесят один, а десятого июля - пятьдесят восемь... Пятьдесят восемь кило! Это при моем-то росте? Одежда на мне уже болталась, как на вешалке. Штаны на ходу поддерживал, чтобы не потерять...
- Погоди. А ты не пытался тот в голос в трубке на магнитофон записать?
- И тем самым показать ему, что я испугался? Что я паникую и ночами не сплю, думая, как от него избавиться? Ну, нет! Я так решил: посмотрим, кто первый сломается! Или я сдохну - или ему надоест... И со рвотой так же: просто начал считать, будто у меня теперь идеальная, совершенно восхитительная диета. А что?
До крайности организм не истощается: живу себе и работаю так же, как и всегда...
Даже пить снова начал. Утром пива баночку, вечером - виски, сколько душе угодно.
А какая разница? Выпьешь - блюешь, не выпьешь - тоже блюешь. Так лучше уж пить, все душе легче... В общем, снял я приличную сумму в банке, пошел и купил отличный костюм по новой фигуре да две пары брюк. Там же, в магазине, глянул в зеркало, смотрю - а худоба-то мне даже к лицу! Понимаете? Выходило, что ничего особо ужасного в моей рвоте нет! От каких-нибудь геморроя или кариеса люди мучаются гораздо сильнее; а что касается щекотливости темы - так тот же понос обсуждать, согласитесь, куда неудобнее... Пищу организм раз в день, но усваивал, и кроме потенциальной возможности раком заболеть, не о чем беспокоиться до самой старости... Да в Америке таблетки рвотные прописывают желающим похудеть!..
- Ну-ну, и что было дальше? - спросил я. - Четырнадцатого июля и рвота, и звонки прекратились, так?
- Минутку, сейчас уточним... Ага! В последний раз я блевал четырнадцатого июля в девять тридцать утра жареным хлебцем, салатом из помидоров и молоком. А последний анонимный звонок раздался в десять двадцать пять вечера того же числа.
В это время я пил совершенно роскошный бренди - "Сигрэм" особой выдержки, клиенты презентовали - и слушал "Концерт у Моря" Алоры Ганнер... Вот видите, господин Мураками, как все-таки здорово, когда есть дневник!
- М-да, удобная штука! - поддакнул я. - И что, после этого вообще все прошло?
- В том-то и дело - как рукой сняло! Как в том фильме, "Птицы" Хичкока, помните?
- наутро дверь в дом распахивается, а внутри никого, будто и не было всех этих кошмаров... Ни рвота, ни звонки меня больше не донимали. Очень скоро я поправился до своих шестидесяти трех кило, а новые костюм и брюки перекочевали навечно в шкаф. Как сувениры на память о пережитом...
- А этот тип в трубке так ничего нового и не сказал? - спросил я.
Он чуть заметно покачал головой. Но тут же задумался.
- Хотя, впрочем... В последний раз было чуть-чуть по-другому... Вначале он произнес мое имя. Это как всегда. А потом и говорит: "Вы поняли кто, я такой?"... Сказал - и молчит. Я тоже не отвечаю, сижу и жду. Так мы молчали с ним секунд пятнадцать. Ну, а потом он трубку повесил: щелк! - и длинный гудок пошел...
- Что, прямо так и сказал? "Вы поняли, кто я такой"?
- Именно так, слово в слово. Очень внятно и вежливо. Совершенно незнакомый человек. По крайней мере, за последние пять лет я никого с таким голосом не встречал, это факт. Друзья юности? Представить себе не могу, чтобы кто-то из них мог молчать столько времени, а потом объявиться и мстить непонятно за что.
Никому в жизни я, насколько помню, ничего дурного не сделал. Приличный человек, среди коллег и знакомых врагов себе не нажил и дурной славой не пользуюсь. Да и куда уж там, невелика птица... Конечно, по женской части есть свои слабости, что говорить. Это я признаю. Все-таки двадцать семь лет на свете прожил, и ангелочка из себя строить не собираюсь... Но всех, кого я мог бы этим задеть, я знаю как облупленных! По одному голосу сразу бы понял, кто это...
- И все-таки приличный человек не устраивает в постели конвейер из женщин своих друзей! - заметил я.
- Другими словами, - оживился он, - вы, господин Мураками, полагаете, что где-то глубоко в моем сознании - так глубоко, что я и сам не заметил, - поселился некий комплекс ужасной вины, который, не найдя другого выхода, проявлялся в виде рвоты с галлюцинациями? Вы об этом говорите?
- Это не я говорю. Это ты говоришь, - поправил я.
- Хм-м-м!.. - протянул он, отхлебнул виски и уставился в потолок.
- А может, все гораздо проще. Муж или любовник очередной твоей девчонки нанял частного детектива, выследил вас и, чтобы проучить тебя или припугнуть, заставлял сыщика каждый день звонить тебе по телефону. А рвота - обычное недомогание, случайно совпавшее с этим по времени, вот и все...
- А что? Обе версии звучат убедительно! - оживился он снова. - Вот что значит мозги писателя!.. Правда, во втором варианте зависает одна деталь. Спать-то я с той девчонкой все-таки продолжал! Почему же тогда телефон перестал звонить?
Неувязка получается.
- А может, ему действительно надоело! Или, скажем, деньги кончились, чтобы дальше сыщика держать... Да что угодно! Все равно это только версии. Нравится ковыряться в версиях - могу насочинять их тебе хоть сто, хоть двести! Главное - какую из них ты выберешь, чтобы с нею дальше жить. Ну и, конечно, чему ты захочешь у всей этой истории научиться...
- Научиться? - переспросил он удивленно. Затем прижал полупустой стакан к щеке и застыл, размышляя. - Чему же здесь, по-вашему, можно научиться?
- Господи! Да тому, что делать, если все опять повторится! А ну, как в следующий раз одним месяцем не обойдется? Ведь ты не знаешь, почему оно началось, почему закончилось, так? Откуда ж тебе знать, что оно не начнется снова?
- Да ну вас, скажете тоже! - хихикнул он. И тут же помрачнел. - Хм, странно, однако! Пока вы не сказали, мне и в голову не приходило... Ну, что ТАКОЕ может вообще повториться... Вы думаете, оно еще раз случится, да?
- Да откуда я знаю? - пожал я плечами.
Какое-то время он молча потягивал виски, то и дело встряхивая стакан, чтобы скорее растаял лед. Когда же стакан опустел, он со стуком поставил его на стол, достал из пачки салфетку и шумно высморкался в нее несколько раз подряд.
- А что, если... - проговорил он наконец. - Случиться-то оно еще случится, только уже не со мной, а с кем-то другим, а? Вот, хотя бы и с вами, господин Мураками?.. Почему бы и нет? Наверняка ведь и вы, пусть даже известный писатель, - тоже не ангел с крылышками?
Мы до сих пор иногда встречаемся с ним, обмениваемся пластинками стареньким, "доавангардным" джазом, - пьем виски, болтаем о чем попало. Не так, чтобы очень часто - два или три раза в год. Сам я дневника не веду, и сколько раз мы встречались - сейчас уже не припомню. Знаю одно: после того разговора, слава Богу, ни его, ни меня приступы рвоты и анонимные звонки пока еще не беспокоили.

1 2