Роберт Ладлэм, Гейл Линдс: «Парижский вариант»

Роберт Ладлэм, Гейл Линдс
Парижский вариант


Прикрытие-Один – 3



OCR Wlad from Bewareme Ltd.
«Роберт Ладлэм. Парижский вариант»: ЭКСМО; Москва; 2003

ISBN 5-699-02972-9Оригинал: Robert Ludlum,
“The Paris Option”

Перевод: Д. Смушкович
Аннотация Мир на грани термоядерного Апокалипсиса. Причин у этого множество — тут и разгул терроризма, и межнациональные противоречия, и личная гордыня маньяка, уверенного в своём безграничном могуществе. Оружием, грозящим гибелью сверхдержаве, стал суперкомпьютер, созданный гениальным безумцем. Он стал главной деталью многослойного заговора, где свои своих убивали гораздо чаще, чем врагов. Роберт Ладлэм, Гейл ЛиндсПарижский вариант Благодарность В будущем нас ждёт множество научных достижений, и молекулярный, или ДНК-компьютер, несомненно, одно из самых интересных и многообещающих. Мы благодарим доктора Кейтлин Фольц, поделившуюся с нами последними достижениями в этой области, за её бескорыстную помощь. Доктор Фольц является адъюнкт-профессором отделения молекулярной биологии, цитологии и эмбриологии Университета штата Калифорния (Санта-Барбара), а также сотрудником Института биологии моря. Недавно Национальный фонд научных исследований назвал её почётным членом своего совета. Пролог Париж, Франция Воскресенье, 4 мая Над тесными проулками и широкими бульварами французской столицы веяли первые тёплые ветры весны, и уставшие от холодов парижане высыпали на улицы. Невзирая на поздний уже час, они теснились на тротуарах, прогуливаясь рука об руку, заполняли места за столиками уличных кафе. Всюду слышалась болтовня, всюду сияли улыбки, и даже туристы прекратили своё извечное нытьё — в конце концов, именно такой, чарующий Париж обещали им путеводители.И те из парижан, кто праздновал наступление весны с бокалом vin ordinaire на шумной рю де Вожирар, не обратили никакого внимания на чёрный микроавтобус «Рено», что проехал мимо них и свернул на бульвар Пастера. Машина же, поблёскивая затемнёнными стёклами, объехала весь квартал — по улице Доктора Ру, а оттуда — на тихую рю де Волонтёр, где её могла заметить разве что целующаяся в подворотне юная парочка.Чёрная машина остановилась напротив Пастеровского института, заглушила двигатель и погасила фары. И, покуда слепые от счастья любовники не скрылись в подъезде, не происходило ничего.А затем задние двери автобуса распахнулись, и оттуда вынырнули четверо в чёрном, чьи лица были скрыты лыжными шапочками. Сжимая в руках «узи», они, невидимые, скользнули в ночь. Соткавшаяся из тени массивного институтского корпуса фигура впустила их в приоткрытые двери. Улица за спинами пришельцев оставалась тихой и пустынной. * * * На рю де Вожирар хрипло и сочно запел саксофон. Ночной ветерок заносил обрывки музыки, смех, ароматы цветов в распахнутые окна многочисленных корпусов знаменитого Пастеровского института. В его лабораториях трудилось более двух с половиной тысяч учёных, лаборантов, администраторов и студентов, и немалая часть их позволяла себе работать ночами.Незваные гости не ожидали такого столпотворения. Тревожно озираясь и прислушиваясь, они крались в тени деревьев и зданий, избегая открытых дорожек и поминутно примечая, не появится ли чья-нибудь тень в окне. Шаги их заглушал весёлый гам с рю де Вожирар.Впрочем, даже этот шум не мог помешать доктору Эмилю Шамбору, в одиночестве корпевшему в своей лаборатории. Собственно, кроме него, на всем втором этаже корпуса не было ни единой живой души.Доктору Шамбору, как одному из ведущих специалистов Пастеровского института, полагалась лаборатория не просто большая, но оснащённая уникальным оборудованием, включавшим автоматизированный геноанализатор и туннельный сканирующий микроскоп, способный манипулировать отдельными атомами. Однако в тот вечер для учёного куда дороже были плоды его собственных трудов — стопка папок, подпиравшая его левый локоть, и блокнот на пружинке, куда доктор Шамбор имел обыкновение тщательно заносить результаты работ. Сейчас блокнот был открыт на последней заполненной странице.Пальцы учёного нетерпеливо затрепетали над клавишами. Клавиатура была подсоединена к некоему устройству, на первый взгляд имевшему больше общего с осьминогом, нежели с «Ай-Би-Эм» или «Компаком». Мозгом ему служила помещённая в термостат стеклянная кювета. Сквозь её прозрачные стенки виднелись серебристо-голубые капсулы, погруженные, словно гипертрофированная икра, в пенистую желеобразную среду. Капсулы соединялись друг с другом с помощью сверхтонких трубочек. В стеклянную крышку кюветы была врезана эмалированная пластина, объединяющая гроздья капсул. Венчала всю конструкцию машинка размером с «и-Мак», снабжённая сложным пультом управления, на котором нервозно перемигивались индикаторы. От неё тянулись трубочки к кювете и кабели — к клавиатуре, монитору, принтеру и прочей периферии.Вводя команды одну за одной, доктор Шамбор поглядывал то на монитор, то на прибор поверх кюветы, поминутно проверяя температуру в капсулах с гелем и занося что-то в блокнот. Внезапно он оторвался от работы, задумчиво оглядел загадочную установку и, резко кивнув каким-то своим мыслям, набрал целый абзац совершенно невразумительной мешанины из букв, цифр и знаков препинания, после чего завёл таймер.Ему пришлось нервно барабанить пальцами по столу и постукивать каблуком об пол ровно двенадцать секунд, по истечении которых оживший принтер выплюнул лист бумаги. Сдерживая возбуждение, доктор Шамбор остановил хронометр, сделал пометку в блокноте и только тогда позволил себе схватить вожделенный листок.— Mais oui Ну да (фр.).

, — вчитавшись, прошептал он с улыбкой.Переведя дух, учёный набрал серию коротких команд — отзывы появлялись на экране так быстро, что пальцы не успевали нажимать на клавиши. Эмиль Шамбор бормотал что-то неразборчивое, потом, напрягшись, склонился к дисплею и прошептал по-французски: «…ещё раз… ещё… раз… есть!»Торжествующе расхохотавшись, он обернулся к большим настенным часам — те показывали 21:55, записал время в блокнот и поднялся на ноги. Бледное лицо его сияло.Запихав и папки, и блокнот в потрёпанный кейс, он снял пальто с древней, помнящей ещё Наполеона III, вешалки у дверей. Уже надев шляпу, учёный вновь глянул на часы и, будто вспомнив что-то, вернулся к установке. Не присев, он ввёл ещё одну серию команд, посозерцал с минуту экран и решительно обесточил установку. Торопливо выскочив в коридор, он огляделся — все было темно и пустынно, и на миг недобрые предчувствия овладели доктором Эмилем Шамбором.Но учёный тут же отбросил их. «Non», — укорил он себя. Пришёл сладостный миг его великого триумфа!Все ещё широко улыбаясь, он шагнул в переполненный мраком зал. Двери за собою затворить он уже не успел — четыре фигуры в чёрном окружили его. * * * Тридцать минут спустя вожак непрошеных гостей, жилистый человек в чёрном, наблюдал, как трое его пособников загружают последние ящики в чёрный микроавтобус, стоящий у тротуара на рю де Волонтёр. Когда двери багажного отделения захлопнулись, он в последний раз оглядел улицу и вскочил на своё место — рядом с водителем, тут же давшим по газам. «Рено» выехал на рю де Вожирар и растворился в плотном потоке машин. Легкомысленное веселье на улицах, в кафе и табачных лавочках продолжалось. Текло, как Сена, столовое вино, заглушали друг друга уличные музыканты.А несколько минут спустя здание на территории Пастеровского института, где размещалась лаборатория доктора Шамбора, взорвалось. Пламя разом хлестнуло изо всех окон, взмыло видимым за много миль жарким ало-золотым столбом в чёрное ночное небо. Дрогнула земля. Потом с неба посыпались кирпичная крошка, осколки стекла, горящие ошмётки и пепел. И только тогда замершие в недоумении толпы нa прилегающих улицах с воплями ужаса бросились прочь. Часть 1 Глава 1 Остров Диего-Гарсия, Индийский океан В шесть часов пятьдесят четыре минуты утра старший вахтенный офицер в авиадиспетчерской на ключевой базе армии, ВВС и ВМФ США, лениво моргая, пялился в окно. Утреннее солнце просвечивало насквозь тёплые голубые воды Изумрудного залива — лагуны, врезавшейся в сердце С-образного атолла. Офицер мечтал, чтобы вахта закончилась поскорее.Пока смена длится, зевать нельзя — база поддержки ВМФ США, разместившаяся на этом стратегически и тактически идеально расположенном островке, отслеживала все воздушные и морские рейсы в регионе. Но платой за бдительность служил сам остров, почти не тронутый людьми тропический рай, где неторопливые ритмы рутины душили любые амбиции в зародыше.Офицер как раз подумывал совершить дальний заплыв по лагуне ровно через три минуты после конца вахты, когда в 06:55 утра диспетчерская разом потеряла связь со всем воздушным флотом базы — «В-1B», «B-52», «АВАКСами», «Р-3 Орион» и самолётами-шпионами «U-2», — находившимся в воздухе на заданиях различной степени важности и секретности, в том числе противолодочном патрулировании и в разведвылетах.Тут уже было не до плавания. Дежурный, разбрасывая приказы направо и налево, спихнул со стула кого-то из инженеров и лично запустил диагностику. Диспетчеры сражались с индикаторами, клавиатурами и экранами в тщетных попытках восстановить связь.Все без толку. В 06:58 дежурный, с трудом подавляя панику, сообщил о происходящем командующему базой.В 06:59 командующий позвонил в Пентагон.А в 07:00 ровно, с точностью до секунды, через пять минут после обрыва, связь восстановилась — так же внезапно и необъяснимо, как пропала. * * * Форт-Коллинз, Колорадо Понедельник, 5 мая Над просторами прерии поднималось солнце, озаряя студенческий городок Университета штата Колорадо. Впрочем, доктор медицинских наук Джонатан — или попросту Джон — Смит его не видел. Он сидел в современнейшей лаборатории в совершенно неприметном здании на территории университета и глядел исключительно в бинокулярный микроскоп. Пальцы его осторожно подвели к предметному стеклу тончайшую микропипетку. Незримо-крошечная капля упала на диск размером чуть больше булавочной головки. Под мощным микроскопом диск очень походил, как ни странно это могло показаться, на печатную плату.Смит поработал верньерами, подводя предметное стекло в фокус.— Хорошо-о… — пробормотал он и улыбнулся. — Значит, не все безнадёжно.Джон Смит был не только специалистом по вирусологии и молекулярной биологии, но и офицером — строго говоря, подполковником — медицинской службы, и среди могучих сосен в предгорьях Колорадо он оказался временно. Военно-медицинский исследовательский институт США по инфекционным заболеваниям (ВМИИЗ США), где работал Джон, неофициально «одолжил» его Центру по контролю за инфекционными заболеваниями (ЦКИЗ) якобы для проведения исследовательских работ по эволюции вирусов.Правда, к хрупким структурам, которые Джон наблюдал через окуляры тем утром, вирусы никакого отношения не имели. ВМИИЗ США представлял собой ведущий центр оборонно-медицинских исследований, а ЦКИЗ — его избалованного сугубо штатского двойника, и обычно две эти конторы соперничали, как могли. Но только не здесь и не в этом. Потому что работы, которые велись в этой лаборатории, имели к медицине весьма отдалённое отношение.Джон Смит входил в совместную команду исследователей ЦКИЗ и ВМИИЗ, принимавшую участие в необъявленной всемирной гонке — кто первым построит молекулярный, он же ДНК-, компьютер, срастив тем самым биологию с информатикой. Идея эта возбуждала научное любопытство Смита и требовала от него полной профессиональной отдачи. В столь ранний час его привела в лабораторию надежда получить результат в очередном опыте по синтезу молекулярных сетей. Пока что ни ему, ни его коллегам не удалось получить органические полимеры с нужными свойствами.Если опыт удастся, это будет означать, что новосинтезированные цепи ДНК способны к многократной переконфигурации, а команда учёных сделала ещё один шаг на пути к тому, чтобы отправить монокристаллический кремний, основу современных компьютерных микросхем, на свалку истории. Оно и к лучшему — современные технологии уже подошли к физическому пределу плотности кремниевых микросхем, в то время как молекулярные компьютеры обещали стать следующим шагом. Вот только сделать его оказалось непросто. Но когда ДНК-компьютеры заработают, они окажутся много мощнее, чем может даже вообразить средний обыватель.Вот тут встрепенулась армия. И к исследованиям подключился ВМИИЗ США.Едва заслышав о том, что в глубокой тайне организуется совместная команда исследователей из ЦКИЗ и ВМИИЗ США, Смит, которого данная тема и без того завораживала, пробился в эту команду, чтобы принять участие в технологической гонке, за победителем которой оставалось будущее.— Привет, Джон! — В лабораторию въехала инвалидная коляска цитолога Ларри Шуленберга, ещё одного члена команды. — Слышал, что случилось в Пастеровском?Джон поднял голову. Для своих пятидесяти с лишком бритоголовый, загорелый Шуленберг был необыкновенно энергичен и мог похвастаться серьгой с бриллиантом в одном ухе и широченными плечами — накачанными за долгие годы хождения на костылях.— Я не слышал даже, как ты открыл дверь. — Смит осёкся, заметив, как непривычно мрачен Ларри. — В Пастеровском? — переспросил он. — А что? Что-то серьёзное?Лаборатории Пастеровского института, наравне с ЦКИЗ и ВМИИЗ США, были одними из лучших в мире.— Взрыв, — мрачно ответил Ларри. — Мощный. Есть жертвы.Он выдернул листок из груды распечаток, которую придерживал на коленях.Джон едва не вырвал заметку у него из рук.— Господи боже! Как? Несчастный случай?— Французская полиция другого мнения. Возможно, и бомба. Уже проверяют уволенных работников. — Ларри развернул кресло. — Я решил, тебе будет любопытно, — бросил он через плечо. — Мне сообщил «мылом» Джим Трейн из Портон-Даун, так что я скачал всю статью. Посмотрю, кто уже на месте. Всем будет интересно.— Спасибо.Смит прочёл заметку прежде, чем дверь успела затвориться. Потом, подавляя сосущее ощущение под ложечкой, перечитал… Уничтожена лаборатория Пастеровского институтаПариж. Вчера в 22:52 мощный взрыв разрушил трехэтажное здание лаборатории Пастеровского института. Погибло по меньшей мере 12 человек, ещё четверо находятся в критическом состоянии. Поиски жертв продолжаются.Следователи пожарной охраны утверждают, что причиной взрыва послужил теракт, однако до сих пор ни одна группировка не взяла на себя ответственность. Следствие продолжается; ведущей версией остаётся месть недавно уволенных сотрудников.Среди выживших опознан доктор Мартин Зеллербах, американский программист, получивший черепно-мозговую травму…
Сердце ёкнуло в груди. «…доктор Мартин Зеллербах, американский программист, получивший черепно-мозговую травму…»
Марти?!Джон машинально смял распечатку. Перед глазами всплывало лицо старого друга — кривая улыбка, пронзительные зеленые глаза, готовые то засверкать, то вдруг оловянно погаснуть, когда мысли их владельца уносились без предупреждения в горные сферы. Невысокий толстячок с неуклюжей походкой, будто бы не до конца научившийся передвигать ноги, Мартин Зеллербах страдал синдромом Аспергера, редким психическим расстройством, близким к аутизму. Симптомы его болезни включали, наряду с высоким уровнем интеллекта, невроз навязчивых состояний, полнейшую неспособность жить в обществе других людей и сосредоточение всех способностей в одной области. Для Марти это были математика и электроника. Проще говоря, он был компьютерным гением. Горло Смита стиснул ужас. «Черепно-мозговая травма». Насколько тяжело пострадал Марти? Об этом в статье не говорилось. Джон вытащил мобильник, снабжённый шифровальным блоком, и набрал хорошо известный ему вашингтонский номер.Они с Марти вместе выросли в Айове. Джон защищал товарища от насмешек одноклассников и даже некоторых учителей, неспособных поверить, что парень, настолько умный, не может освоить элементарные правила вежливости. Потом у Марти определили наконец синдром Аспергера и назначили лечение, позволившее толстяку не растекаться мыслью по древу. Впрочем, Зеллербах ненавидел таблетки, а потому, как только смог, организовал свою жизнь так, чтоб обходиться без них вовсе. Он годами не покидал собственного уютного домика в Вашингтоне. Там, среди компьютеров последних моделей и программ, которые Марти разрабатывал, его гений мог парить невозбранно и свободно. Бизнесмены и учёные со всего мира обращались к Мартину Зеллербаху за консультацией, но никогда — лично, а только при помощи компьютера.Так что же необщительный чародей двоичного кода делал в Париже?В последний раз Марти согласился выйти из дома полтора года назад, и то лишь под градом пуль, в преддверии катастрофы, вызванной вирусом Аида и погубившей невесту Джона — Софию Расселл.
1 2 3 4 5 6 7 8