Еще с тех времен, когда я служил в армии. А об отпечатках пальцев и говорить нечего — я копал могилу в резиновых перчатках.Управившись, мы постояли молча возле последнего пристанища многострадального Майка.Неподалеку над гигантским кактусом сагуаро кружила сова. С горных вершин налетали порывы прохладного ветра, приятно холодившего мой обнаженный торс. Я был весь в поту, в грязи и в пыли. Слипшиеся от крови и пота волосы заскорузли и представляли собой сплошную коросту. Я стоял, смотрел по сторонам и думал о том, что цивилизация — понятие абстрактное и нас от нее отделяет целое тысячелетие.В лунном свете Джоанна выглядела бледной, измученной. Я окинул ее взглядом и поразился — за какие-то десять — двенадцать часов она так сильно похудела, что стала казаться угловатым подростком.— Джо, я понимаю, ты жутко устала, но все-таки тебе придется найти в себе силы еще для одного задания. Садись в джип и поезжай медленно-медленно вниз. Остановишься на старой дороге.— А ты?— А я пойду следом и буду веткой с мескитового дерева в прямом смысле заметать наши следы.Мы добрались до дома, когда уже начало светать.— Ты фантастическая женщина! — сказал я Джоанне и поцеловал ее в губы.— Саймон, знаю, ты не любишь кофе, — сказала она, — но именно крепкий кофе тебе сейчас необходим.Она пошла на кухню, а я поспешил к телефону. Джерри Спрейг ответил после седьмого гудка:— Саймон, ты, что ли?— Я...— Ты, по-моему, спятил. Взгляни на часы!— Ладно тебе, старик! Не бурчи и прости за назойливость. Это вопрос жизни и смерти.— Зараза ты, Саймон! О чьей смерти идет речь?— О моей, конечно! — усмехнулся я. — Ну что там с Рейфордом и Колклафом?— Ни тот ни другой не покидали столицу в течение последних сорока восьми часов. Сечешь? Последние двое суток эти говнюки ошивались в Вашингтоне.— Это точно?— Точно! Отвечаю головой. Тебе нужны подробности?— Нет, теперь не нужны, раз уж ты отвечаешь головой!— Головой, которая не имеет покоя ни днем ни ночью...— Иди дрыхни и не сердись на меня! Когда все утрясется-уладится, обещаю накормить нас с тобой до отвала у «Порфирио».— А напоить?— Само собой.— Лады! Саймон, дружище, звони, если что...— Непременно, Джерри! Спасибо тебе, обнимаю...Когда я, закончив разговор, положил трубку, вошла Джоанна с дымящимся кофе. Я взял чашку, отхлебнул глоток и сказал:— Засну после кофе как убитый, это точно. Лучше пойду приму душ.Я отправился в ванную, встал под ледяной душ и, задержав дыхание, стал смывать с себя грязь и пот. Я тер себя щеткой с мылом, пока не заскрипел. Я и волосы вымыл до скрипа.А потом зашагал босиком в спальню.— Саймон, — сказала Джоанна, — ложись спать и ни о чем не думай. На тебе лица нет. Спи, теперь я приму душ.Я лежал, смотрел в потолок и размышлял о том, кто убил Майка Фаррелла. Кто нанес ему тяжкие телесные повреждения? Тот, кто убил и Айелло? Тогда почему он пытал Майка? Нет, все-таки это сделал кто-то другой. Может, Майк знал нечто такое, что скрыл от меня? А убийца хотел это выведать?Я боролся со сном, а когда все-таки закрыл глаза, сразу увидел, что на меня мчится розовый «кадиллак». Потом я провалился куда-то и заснул как убитый. Глава 9 Я ощутил сквозь дрему, как Джоанна, скользнув ко мне под простыню, какое-то время возилась, приноравливаясь, потом замерла у меня под боком, словно пушистая теплая кошечка. Прядь душистых волос коснулась моей щеки, и я разомкнул веки.Грубое солдатское одеяло на раме окна, как обычно, оттопыривалось по краям, и сияющие лучи солнца, выкатывающегося из-за гор, разноцветными бликами переливались на раздвижных стеклах книжных полок с томиками моих любимых поэтов и писателей.Я перевел взгляд на Джоанну. Она смотрела на меня. Без улыбки... Но в глазах у нее я прочитал то, что порой весьма затруднительно выразить словами. И в тот же миг всем своим нутром почувствовал: она, как и я, хочет близости, являющейся, как известно, высшим проявлением любви.Трагическая судьба Майка ослабила на мгновение накатившее на меня желание, и я замер, однако угроза неотвратимой расправы, висевшей над нами подобно дамоклову мечу, оказалась более мощным зовом — основной инстинкт кинул нас в объятия друг друга. Ее короткое учащенное дыхание совпадало с ритмическими толчками наших тел и сердец. Джоанна отдавалась мне так, как никогда прежде.— Знаешь, я сейчас все умирала, умирала и вот... не смогла, умереть, — сказала она, когда перевела дух. — Правильно говорят, будто любовь — это маленькая смерть. Может, конечно, и не смерть, но что-то сродни небытию либо погребению. Давным-давно, когда все люди были язычниками, они, наверное, подобным образом расставались с тяжелым прошлым. Я, возможно, не то говорю... Скажи, этот мой лепет тебя не раздражает?— Это не лепет, моя язычница, это — жизнь... — Я прижал ее голову к своей груди.— Саймон, я, ласкаясь... Тебе было больно? Ведь Каттер тебя не щадил...— Не будем об этом! Пусть он считает, будто я слабее его. Мне это на руку... Который час?— Сутки назад ты мне задал этот же вопрос. Помнишь? Думаю, уже скоро восемь. Я спала на кушетке, потому что не хотела нарушать твой сон. Меня разбудило солнышко. — Джоанна поцеловала меня, провела ладонью по волосам. — Знаешь, Саймон, я проснулась и почувствовала себя такой одинокой... — сказала она дрогнувшим голосом.— Пора вставать! — Я не должен был позволить ей жалеть себя. — Времени у нас в обрез!Мы быстро оделись и вышли на крыльцо. День обещал быть жарким.— Джоанна, отвезу-ка я тебя к Нэнси Лансфорд. У нее в доме ты будешь в безопасности, а мне не придется поминутно думать о том, все ли с тобой в порядке.Нэнси встретила нас с распростертыми объятиями. Я вкратце объяснил ей обстановку, попросил ни при каких обстоятельствах никому не признаваться в том, что Джоанна останется у нее до моего возвращения. Сказал, что непременно вернусь к полудню, и уехал.По дороге я, обдумывая план действий, пришел к выводу, что, если в ближайшие четыре часа ситуация не изменится, поиски чужих денег я прекращаю и вместе с Джоанной уезжаю в дальние края. Куда, каким образом — я еще не решил, но понимал, что нам следует исчезнуть гораздо раньше завершения срока, отпущенного мне Винсентом Мадонной.Я уже подумывал, а не воспользоваться ли услугами специалиста по пластической хирургии, координаты которого оставил мне Майк Фаррелл. И хотя на подобную операцию денег явно не хватало, я почему-то был убежден, что сумею договориться с хирургом относительно оплаты частями.Когда мы хоронили Майка, я вывернул наизнанку карманы его одежды, но пяти тысяч долларов, которые вручил ему Айелло, не обнаружил. Тот, кто убил его, забрал деньги себе.Мне по-прежнему не давали покоя два вопроса. Во-первых, какие сведения хотел выведать убийца у Майка, а во-вторых, удалось ли ему узнать то, что он хотел?Прежде чем свернуть на скоростную дорогу, я остановился у бензоколонки. Пока служащий возился с моим джипом, я купил утренний выпуск местной газеты и успел пробежать глазами заголовки и три колонки на первой полосе, сообщавшие второстепенные подробности убийства Сальваторе Айелло. Правда, было кое-что и весьма существенное. В паре километров от дома Айелло полиция наткнулась на автомашину типа универсал, на крыльях и капоте которой удалось обнаружить отпечатки пальцев, принадлежавшие Майку Фарреллу. И в настоящее время он разыскивался для дачи показаний. Высказывались также предположения о возможной причастности Фаррелла к убийству Айелло. Оказывается, нашлись желающие подтвердить под присягой, будто у Фаррелла были основания иметь на Айелло зуб. Однако ни слова не говорилось о том, что в доме у Айелло произошло ограбление сейфа. Сейф вообще не упоминался. Либо в полиции о его существовании ничего не знали, либо кое-кто из высших полицейских чинов хранил в нем свою наличность. Зато на пятой полосе, где печатали продолжение материала, опубликованного на первой полосе, я обнаружил любопытное сообщение: в Айелло стреляли из «немецкого автоматического пистолета 9-го калибра» марки «Люгер» или марки «Вальтер».«Это уже кое-что!» — подумал я, поскольку за это время мне не доводилось сталкиваться с владельцем пистолета немецкого образца.Когда я расплачивался за бензин, мне показалось, будто служащий взглянул на меня с хитрованским прищуром. Короче, не понравилось мне это, и я на всякий случай постарался запомнить адрес бензоколонки, взглянув на табличку телефона-автомата у обочины.Заправившись, я сел за руль и помчался в направлении квартала Клифф-Вью-Терис, раскинувшегося на вершине крутого холма среди предгорий, ограничивающих город с севера. Здания в этом районе, все как одно двухэтажные, облицованы с фасада серым кирпичом с розовыми прожилками, что, разумеется, било на внешний эффект. Строительство дома будто бы влетело застройщику в копеечку. А на самом деле... Ну да ладно!.. Однако обилие зеленых насаждений полностью реабилитировало владельцев недвижимости. Тенистые аллеи, лужайки с дождевальными установками, деревья с раскидистыми кронами — все это радовало глаз и обещало прохладу.Я поставил джип под навес на парковке возле торгового центра и отправился на поиски объекта, ради которого сюда прикатил. Чтобы найти обширное прямоугольное здание, где принимали своих пациентов медицинские светила города, понадобилось минут пять. Латунная вывеска «Фред Броли. Доктор медицины» привлекла мое внимание, едва только я повернул за угол здания, где располагался торговый центр.Приемная в частной клинике Фреда Броли оказалась на уровне. Удобная дорогая мебель, на журнальном столике — самая разнообразная пресса, пушистый ковер на полу и стены в бледно-зеленой гамме, накрахмаленная секретарша-регистраторша — упитанная блондинка с дежурной улыбкой за стеклянной перегородкой — все соответствовало высокому уровню медицинского учреждения. Да и пациенты выглядели людьми состоятельными, то есть радовали глаз. Молоденькая девица в сверхмодном туалете и рыжеволосая гранд-дама в бриллиантах просматривали журналы, а пожилая особа с синюшной кожей и безучастным выражением на лице не отводила взгляда от своей дрожавшей левой руки с массивным золотым браслетом на запястье. «Бедняга!» — покосился я на нее. Тремор конечностей случается при самых разнообразных нервных болезнях, в том числе и по причине чрезмерного употребления алкоголя.Облокотившись на наружный подоконник окошечка секретарши, смахивающей на служащую солидного банка, я спросил:— Доктор у себя?— Вам назначено? — расплылась она в широкой улыбке.— Нет. У меня со здоровьем все в порядке. Я по другому вопросу, поэтому позвольте...— Доктор Броли по всем другим вопросам, — поспешила она прервать меня, — принимает в четверг, после обеда. Если вы имеете отношение к поставке фармацевтической продукции, тогда...— Выслушайте меня, — не дал я ей договорить. — Доктор Броли просил немедленно уведомить его, когда мне станет что-либо известно относительно пропажи кое-какой его личной собственности. Сообщите ему, что у него в приемной некий Крейн... Саймон Крейн...Секретарша нажала кнопку внутреннего селектора и, повернувшись ко мне спиной, что-то прошептала в микрофон.— Мистер Крейн, доктор вас примет прямо сейчас, — сообщила она спустя минуту с улыбкой.— Благодарю вас, — улыбнулся я в ответ.— Присядьте, пожалуйста, — сказала она, не отводя от меня взгляда.Судя по выражению, появившемуся у нее на лице, известие об исчезновении какой-то частной собственности, принадлежавшей доктору Броли, повергло ее в шок.В приемную вышел Фред Броли. Дама с тремором кинулась к нему.— Миссис Чандлер, прошу прощения, я буду в вашем распоряжении через десять минут, — сказал он, жестом дав мне понять, чтобы я следовал за ним.Мы молча шагали по длинному коридору с множеством дверей по обеим его сторонам. Рентгеновский кабинет, надо полагать, стоил ему целого состояния. Впрочем, в оборудование операционной наверняка были вложены тоже немалые деньги. Две лаборатории, несколько ванных, зал для консилиумов... Я читал надписи на табличках и прикидывал, в какую сумму обошлась доктору Броли собственная клиника.— Прошу, — бросил он, пропуская меня в свой кабинет.Закрыв за собой дверь, он остался стоять, не предложил присесть и мне.— Итак, что новенького? — кинул он на меня недружелюбный взгляд.— Пока все по-старенькому, — не остался я в долгу, — но с вашей помощью надеюсь на успех.— Ничего себе! — Он усмехнулся. — Я вроде бы потерпевший, но, оказывается, обязан еще и помогать...— А ваш сейф в данный момент заперт? — спросил я, глядя на него в упор.У него за спиной я увидел утопленный в стену шкаф, около метра в высоту и полметра в ширину.— В данный момент не заперт, потому как домой я еще не ухожу, — ответил он и почему-то нахмурился.— Не возражаете, если я взгляну, что там внутри?— Это еще зачем? — вскинул он брови. — Впрочем, пожалуйста. Ваше любопытство мне понятно.Фред Броли распахнул дверь сейфа. На верхней полке стоял зеленый металлический ящик с ключиком в замке. В таких жестянках, как правило, хранятся личные документы. На нижней полке я насчитал с десяток флаконов темного стекла.— Препараты, содержащие наркотики? — обернулся я к нему.— Да, — ответил он и быстро отвел взгляд.— Все в порядке! — заметил я с ухмылкой. — Убедился, что у вас нет тех денег, что пару дней назад находились в сейфе у Айелло.— Вздор какой-то вы несете! Разве можно воровать деньги у самого себя?— Можно. Для отвода глаз, — бросил я.— А себя вы не подозреваете?— Пока нет...— Странно! На вашем месте я бы подозревал всех поголовно.— Доктор Броли, надо полагать, вы неоднократно бывали в доме Айелло... — сказал я с расстановкой.— Бывал... — кивнул он. — Неоднократно...— Очень хорошо! — заметил я.— Сейчас я бы так не говорил, — отозвался он.— Допустим. Скажите, во время ваших визитов не попадался ли вам на глаза «кадиллак» розового цвета?Фред Броли поперхнулся, однако, желая скрыть охватившее его замешательство, откашлялся, а затем недовольно спросил:— Розовый «кадиллак», он что, имеет какое-то отношение к пропаже моих денег?— А сами вы на какой марке разъезжаете? — ответил я вопросом на вопрос.— У меня «ягуар». Спортивная модель... А что?— Вы, как я посмотрю, прирожденный спортсмен. А розовый «кадиллак» кому принадлежит?— Господи, откуда мне знать?— А вы подумайте хорошенько! Вдруг вспомните... — Я достал из кармана «беретту», подбросил на ладони и добавил: — Вы, доктор Броли, выдали реакцию на розовый «кадиллак», поэтому не пытайтесь убедить меня, будто не знаете. Ей-богу, только этого и не хватает, чтобы вы покончили жизнь самоубийством, застрелившись из собственной «беретты».Облизнув губы, Фред Броли произнес вполголоса:— Я знаю джентльмена, у которого есть розовый «кадиллак», но уверяю вас, он не вор...— Ручаетесь, что ли?— Ручаюсь...— Интересно! А вдруг именно он украл ваши деньги?— Этого не может быть!— Почему же?— Потому что он богатый человек.— Доктор, не смешите меня! Могу биться об заклад, что в мире просто не существует такого богача, который отказался бы от трех миллионов баксов.— От трех миллионов? — Фред Броли сделал квадратные глаза.— Именно! Итак, кто этот человек?— Мистер Крейн, вы ошибаетесь! Владелец розового «кадиллака» мой хороший знакомый, он весьма известное и влиятельное лицо, да и по складу характера стопроцентный флегматик.— Его имя и фамилия?— Джон-Бен Барагрей...— Вот так так!.. — протянул я. — Оказывается, у вас важные знакомые... * * * Джон-Бен Барагрей представлял собой, как принято нынче говорить, национальное достояние. Я не был с ним знаком и никогда не сталкивался, хотя слышать о нем доводилось.Родом из Техаса, он нажил свое состояние на востоке штата, когда там были открыты крупнейшие месторождения нефти. Позже Барагрей перебрался на запад и занялся разведением мясных коров. И если Техас, крупнейший сельскохозяйственный штат, держит первое место по производству говядины, то здесь немаловажная заслуга принадлежит Джон-Бену Барагрею. Мне было известно, что его ранчо находится в ста километрах от нашего города, а капитал исчисляется кругленькой суммой — миллионов сто, а возможно, и больше.В довершение ко всему он был управляющим одного весьма солидного банка. Короче говоря, оценив навскидку его капиталы, я пришел к выводу, что если между ним и семьей дона Мадонны поддерживаются тесные контакты, то в этом нет ничего противоестественного. И тот и другой поддерживают систему, при которой политические партии контролируются партийными боссами. И тот и другой служат яркой иллюстрацией приверженности феодальному образу жизни, при котором наблюдается зависимость «вассалов» от «сюзеренов».Спустя полтора часа я подъезжал к владениям Барагрея, простиравшимся и вширь, и вглубь на десятки километров.Ранчо, естественно, напоминало поселок городского типа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18