Пробую дверь, в которую вошел. Заперта. В любую секунду ожидаю шипения отравляющего газа. Пробую другую дверь -- в конце очень маленькой прихожей, не больше чулана. Металлическая ручка резной формы. Открыто.
Выхожу сквозь лабиринт комнат и коридоров. Тут и там -- лифты.
-- Что за черт, они даже не знают, кто я такой. -- А кто вы такой? Директор Директоров. Кому-то не хотелось, чтобы я видел, кто был у него в кабинете. Подбираю то, что напоминает недоделанное оружие. Трубка с присоединенным к одному концу цилиндром.
Ну вот, когда мне было года четыре или пять, у меня был маленький золотой ножик, и я, бывало, сосал его, чтобы ощутить вкус стали. Сложенный, конечно, -- трепетный стальной привкус. Кончилось тем, что я этот ножик проглотил -- но не стал подымать шума (и он вышел сам -- три дня спустя). Как бы то ни было, этот металлический привкус во рту стал первым признаком болезни.
Металлическая Хворь, она же -- Cтальная Болезнь. Сначала вкус замечательный, затем уже не так хорошо, а потом начинает саднить и болеть, десны и язык покрываются язвами, из которых сочится что-то похожее на ртуть или жидкий припой, а один врач сказал, что запах такой, как пах бы гнилой припой, если бы он мог гнить до самой кровоточащей кости. Первыми разлагаются зубы, десны и язык, затем -- гортань и нос. Дальше больной испражняется кровавым припоем с клочками внутренностей и выблевывает свои фосфоресцирующие кишки. Болезнь протекает примерно за три дня или меньше.
Площадка -- Портовый Музей Гарри в Гамбурге. Он занимает четыре этажа всякого мусора, который Гарри собирал много лет у моряков и посетителей. Морские раковины, ножи, маски, картинки, книги, журналы, кристаллы, чучела животных -- от крыс до медведей и верблюдов, беспризорные кошки, которые гадят на полки, по всем лестницам и рампам, гоняются за мышами и крысами и глодают экспонаты. Всепроникающая вонь кошачьих и мышиных мочи и экскрементов и разлагающихся животных впитывается в одежду. Все продается, если кто-то захочет купить.
Во сне длинная стойка бара из заржавленной листовой жести бежит вдоль всего фасада музея сразу как входишь. Мы с Джеймсом стоим у стойки. К концу стойки нас постоянно подталкивает наглый юный кокни. (Кроме нас в баре никого нет.) Наконец, я выхватываю полуавтоматический "кольт" карманной модели -- 1903 и сую ему под нос. Он издает, как все кокни, звуки смятения и поражения:
-- А -- э -- другие правила... -- и отваливает в сторону.
Мы с Джеймсом собираемся посмотреть пьесу "Серая гильдия". Грэм Грин? По фасаду музея -- двери из ржавого металла во вмятинах, испещрены разломами и дырами. Снаружи пацаны-кокни колотят в дверь, требуя, чтобы их впустили. Мы с Джеймсом уходим, а толпа ист-эндской швали врывается внутрь.
Читаю таблоид под названием "Еженедельные мировые новости" -- он часто предоставляет мне материал. Вот один пример:
"ЗЕМЛЯ СХОДИТ СО СВОЕЙ ОРБИТЫ. Советский ученый предсказывает, что планета покинет Солнечную систему к 2000 году..."
Это напоминает мне сон, о котором рассказывал Пол Боулз:
-- Люди несутся по улицам с воплями: "Прочь с рельсов! Прочь с рельсов!" -- и никакой надежды уже нет.
Полу не свойственно пересказывать свои сны. Это -- единственный случай, который я могу припомнить.
Хижина на озере
Теперь мне большой дом не нужен -- только две спальни, одна из которых -- моя художественная студия... комната для гостей мне, на самом деле, тоже незачем, потому что гости без надобности, могут и на диване переночевать... и я купил себе эту хижину на озере. По дешевке, поскольку смог расплатиться наличкой, а хозяевам надо было как раз за дом платить, они его где-то в деревне покупали. Теперь запросто можно было б и продать, да к чему? Наварить несколько тысяч? И что сейчас с такими деньгами сделаешь?
Мне сосед говорит: прямо перед моим причалом (у меня доступ к воде есть, а это единственное тут, на озере, важно... причал, понимаешь?), так вот, сосед мне говорит, что у меня перед этим самым причалом -- самый лучший клев сомиков на всем озере, да только не хочу я ловить сомиков. Они вякают, когда их из воды вытягиваешь, и пастью на тебя щелкают, точно звери какие, а я никаких зверей убивать не желаю. Кроме того, чистить их затрахаешься... шкуру сдирать приходится плоскогубцами, а кишки у них -как у животных. Конечно, можно было бы рыбу обратно выпускать -- если она только не глотает крючок, а если глотает, то надо ей начисто голову отсекать мачете, чтоб не мучилась.
С окунем я бы справился, еще лучше -- с солнечником: полуфунтовый -такой вкусный, что лучше и не надо, свежачком из озера, -- поэтому я взял себе алюминиевую плоскодонку, десять футов длиной, 270 долларов... выгоднее некуда. Мне нравится выгребать на середину озера, а там пусть сама плывет. Я слыхал, тут на озере летающие тарелки видали, и все надеюсь, может одна меня к себе заберет. Этих пришельцев правительство все замалчивать пытается, у них желудков нет, питаются фотосинтезом -- понятно теперь, почему вся эта сволочь, что над нами поставлена, хочет все испохабить. Вся эта ебаная планета на жратве стоит, и если хирургическим вмешательством желудки удалить, вся эта сральня развалится, а там гляди на Буша, на эту сучку Тэтчер, у нее будто кол в жопе, на этого Мохамада Махатхира -- этот малайзийский ублюдок народ вешает за то, что траву курят... все затрепыхаются, что твои сомики, да только я к ним сиренево -- буду стоять и смотреть, пусть подыхают. С моим удовольствием.
Ну вот, выгребаю я, лодка плывет себе дальше, я гляжу на гору за озером и просто надеюсь на летающую тарелку, мычу себе под нос тихонько: "Катись, катись, колесница милая, забери ты меня домой", да вынь из меня желудок, чтобы насрать мне было на правительство. Я могу туда отправиться прямиком отсюда... но ничего не происходит, по меньшей мере, -- я ни шиша не чувствую... но, может, произойдет, как засну... но потом я просто просыпаюсь у себя в постели, встаю, кормлю шесть своих кошек. Первым делом у них желудки надо будет удалить, чтобы меня уже больше не доставали.
А врать для политика -- так же естественно, как воздухом дышать, и так же необходимо для выживания. Я тут кумекаю, именно так с Джоном Ф. Кеннеди и случилось... он был уже совсем на грани того, чтобы совершить преступный, непростительный грех -- собирался сказать правду, и кто-то набрал особый номер в Вашингтоне.
Да-а, мне уж точно приятно будет поглядеть, как вся эта куча -Беннетт, Буш, Тэтчер, Мохамад Махатхир, В-Зад-Дам Хусейн -- задрыгаются, стоит их вынуть из своей среды, как ртами захлопают в последнем своем вранье.
Больше всего на свете лжецов ненавижу. Может, потому, что сам врать неспособен. Даже простая повседневная ложь, вроде как сказаться больным, чтобы на встречу не ходить, или в командировку не ехать -- таким звоном пустым в телефоне отзывается, что на нее никто не ведется.
Яйца на завтрак
Когда он мог съесть два вареных яйца -- это был хороший день. Яйцо должно быть в самый раз. Чуть вкус не такой -- и его слабый аппетит вообще исчезнет... как сегодня утром: первое яйцо в норме, а вот у второго какой-то оттеночек не такой. Может, потом съест. Может, с остатками тоста, если кошки не влезут на стол и не слизнут масло.
Прошлой ночью я был в Швейцарии, и там на горном склоне лев нагибался к человеку, похоже -- мертвому... а передо мною стоял банк, разрушенный -дверь выбита, я вхожу и пытаюсь дверь закрыть, чтобы льва внутрь не пустить, а дверь не закрывается. Со мной кто-то есть, а весь пол в банке завален штукатуркой, тут и там дыры и канавы, полно пыли, и мы находим слиток металла, который называется селен, он драгоценнее платины, у него даже свойства особые есть. Металл этот оранжево-красно-коричневого цвета, я такими красками часто картины свои пишу.
Я как-то раз гостил в Швейцарии у охотничьего барона -- со всех стен у него торчали рога, и была ружейная комната. У него был револьвер "наган" с колошниковым затвором -- я таких никогда раньше не видел, только на картинках. Позже подает он нам кофе и какой-то ужасно сладкий пирог с карамелью и рассказывает, как подстрелил кошку на своем участке:
-- Мне нравится по кошкам стрелять.
Я тогда еще не был таким преданным любителем кошек, как сейчас, но до сих пор жалею, что не сказал ему:
-- ...сам преданный любитель кошек. Хмммм, мне кажется, у нас срочная встреча.
Значит, это явное исполнение желания, и он -- тот человек подо львом, именно так мне и хотелось бы его видеть. Эти охотники за трофеями заслуживают того, что получают.
Позже там была вечеринка со множеством молодых мальчишек, председательствовал Аллен Гинзберг. Все курят дурь, надеюсь, облавы не будет. Затем я -- в странном городе, дрянь у меня закончилась... можно ли выхарить у этого знакомого врача рецепт? Наверное, нет... или сходить в местную метадоновую клинику, которая, насколько мне помнится, располагается на семнадцатом этаже административного здания.
Вот, а яйцо как раз граничит с отвратительным, как ты его ни вскрывай. Неделю назад бью яйцо, а на сковородку плюхается ярко-красный зародыш цыпленка -- и с тех самых пор яйца я только варю, а кроме этого -- смотрю их на свет. Если через него свет проходит, то можно сказать, что с яйцом что-то не так.
Rien ne va plus(102). По кругу, по кругу шарик бежит.
Ich sterbe(103). Их забрили в солдаты. Несколько цыпляток. Жить только так... плодородному яйцу, чтобы не случилось.
Стаканус... анус.
Бутыль... Аристотыль.
-- Ему впарили по-гречески(104).
Рифмующийся слэнг кокни -- сообщить, что лохов лопатник уже в жопнике. Смешно, правда? Сам лох, правда, так не считает. Он думает, что ему крупно повезет, если выберется оттуда и свою задницу невредимой сохранит.
Пестрая кошка слизывает крошки тоста с голубой тарелки (все пестрые -девочки... почти все), смакуя соль и масло. Я отодвигаю недоеденные вареные яйца (два) от нее подальше.
Подрумяню себе свежий тост попозже, съесть с яйцами... запасаюсь ошметками голода.
Голод старика драгоценен.
Меня разбудил взрыв сразу за моими ягодицами. Взрыв снаружи. Просыпаюсь у себя в комнате, у себя в постели, сильно перепугавшись, пытаюсь собраться перед вражеской атакой. Но я не знаю, откуда она последует и как мне себя защитить. Вероятно (решаю я) тем, чтобы не принимать никакой оборонительной позиции. Я отчего-то знаю, что пистолет, который у меня всегда под рукой -- "Смит-и-Вессон" 38-й особый, -- окажется бестолку.
Затем я просыпаюсь. Страх испарился, угрозы больше нет. Что и почему? Потом вспоминаю, что недавно читал о Уилли Биоффе, который давал показания в расследовании по делу о вымогательстве, совершенном союзом кинематографистов. Уилли приводил этот шмон в исполнение и продался, дав показания против таких выдающихся личностей, как Фрэнк Нитти ("Официант"), Джио Нос Вишенкой и прочих того же калибра. Десять лет он прожил счастливо в Фениксе под фамилией Нельсон. А потом однажды утром сел в свой пикап и легонько нажал на стартер своими коротенькими толстенькими ножками, которые упокоились на лужайке в некотором отдалении от того, что осталось от грузовичка и самого Вилли Биоффа.
Но я же не Уилли Биофф, несмотря на похожие инициалы... зачем кому-то подкладывать мне под задницу бомбу? Кажется, кто-то или что-то проводит тут какую-то аналогию. Наверное, мы все во всем виноваты.
Несколько снов с поездками на большой скорости в опасных условиях, обычно -- в автомобиле. В таких снах мне физически страшно. За рулем всегда кто-то другой. В машинах водитель -- мой отец. Соотносится, я полагаю, с отчаянной гонкой сперматозоидов к проникновению в поджидающее их яйцо.
Дорога, прорезанная сквозь густой подлесок, дорога составлена из расколотых вдоль бревен, горбылями прибитых к раме. Если смотреть на север, то деревья слева с дорогой заподлицо, точно их сбрили топором. Впереди -просека. Место действия -- северная Канада, Аляска, Сибирь; впереди -озеро. Идет дождь, по краям дороги и впереди -- лужи.
Я -- в машине, и за рулем -- мой отец. Кажется, я полулежу, опираясь головой о плечи отца сзади. Такие дороги, все покрытые жидкой глиной, -скользкие, словно смазанная жиром трава, и я говорю с заднего сиденья:
-- Пап! Прошу тебя -- помедленнее!
Сон много лет назад: в машине, катимся кубарем с дороги, и я вылетаю из своего тела без боли и парю над местом аварии.
Четверг. Для меня -- зловещее совпадение, поскольку я родился 5 февраля 1914 года, а это был четверг. 17 сентября для меня тоже особая дата. Произвольно, но значимо, с потенциалом как для удачи, так и для неудачи.
Было 8 утра, когда я выехал из дому в Лоуренсе с Майклом Эмертоном за рулем своего "БМВ". Дождь хлещет как из ведра, все небо затянуто серо-желтой пеленой. Проезжаем будку сборщика дорожной подати и озеро в карьере, скорость -- 65 миль в час. Тут дождь припускает еще сильнее -так, что дальше капота нашего "БМВ" ничего не видать, и я знаю и начинаю говорить:
-- Христа ради, Майкл, притормози и съедь на обочину, -- и тут машина идет по воде юзом, как гидросамолет, врезается в ограждение, скользит через все шоссе и прямо в кювет. Стоп!
Какой-то миг я не могу пошевельнуться и только бормочу:
-- Мне нужна скорая, -- точно сама моя потребность может материализовать такое приспособление. Затем дверца распахивается, и молодой человек в коричневой ветровке спрашивает:
-- Вы можете идти?
Я обнаруживаю, что идти в самом деле могу -- опираясь на трость и его руку.
-- Лучше отойти подальше, -- говорит он, -- машина может загореться. Другой молодой человек помогает Майклу. Они довозят нас до стоянки дальнобойщиков дальше по шоссе.
-- Вам, парни, повезло, что живы остались.
"Лоуренс Джорнэл-Уорлд", 22 сентября 1992 года. Частные Объявления.
Благодарственная Карточка
Выразить нашу глубочайшую признательность двум молодым автомобилистам, которые помогли нам выбраться из разбившегося "БМВ" в 6 милях от Лоуренса на платной автотрассе в четверг, 17 сентября 1992 г.
Уильям Берроуз и Майкл Эмертон
Майкл Б. Эмертон застрелился 4 ноября 1992 года.
Самое глубоко прочувствованное переживание труднее всего выразить словами. Воспоминания влекут за собой пустоту, остро болезненное осознание невозвратимой утраты.
Из своего окна я вижу мраморную плиту над могилкой Руски... Руски, мой первый и навсегда особенный кот, русский голубой из лесов Восточного Канзаса. Всякий раз, когда я вижу его могилку, на меня наваливается это ощущение пустоты того, где что-то было, а теперь его больше нет и никогда не будет.
В 1920-е годы между фильмами устраивали сценические представления. По большей части я их терпеть не мог, они все тянулись и никак не заканчивались, а мне хотелось кино посмотреть. Помню один случай, когда я был в кино с отцом, и тут поднялся здоровенный костлявый исполнитель и затянул:
Плыву
Плыву
Я плыву.
Это было шестьдесят с лишним лет назад. Куда он плыл? Фильма я не помню, но его даже отсюда вижу очень ясно. Немолод, лет сорок, сорок пять, высокий, угловатый, неуклюжий, толстые красные запястья, рукава слишком короткие, в поношенном синем саржевом костюме...
Что мой отец сказал после представления? "Здоровенный костлявый парняга..."
Все убожество человеческое бьет меня, когда я думаю о том давнем певце.
Помню одну повесть де Мопассана, "Жизнь", процитировать точно не могу. Путешественник останавливается в глубоком ущелье в горах Корсики спросить на ферме дорогу. Шумит поток, под конец дня там уже темно, такая глубокая долина. И женщина, приехавшая из Парижа, из хорошей семьи, вышла замуж за корсиканца и живет в этой долине уже сорок лет. "Чувство заброшенности и ужаса охватило всего меня от мысли о сорока годах в этой уединенной темной долине. Пугающее убожество человеческой жизни, лелеемой в мечтах до самой смерти".
Сильный прилив уверенности, как высокий ветер, раскачивающий железное дерево. Я -- в каком-то коридоре, вроде аэропорта. Я теперь беру верх. У моих ног -- два маленьких мальчика, один постарше другого, лет восьми. Я протягиваю им немного риса, старший хватает меня за руку, и я уже не могу его стряхнуть.
Помню собственное раннее детство: "Когда вырасту, я положу конец этим отвратительным слюням у меня во рту. Уж я найду способ. Объеду весь земной шар. И с соплями в носу покончу. Объеду весь земной шар".
Я -- в поезде ночью, на нижней полке. Поезд идет очень быстро, это чувствуется по тому, как его трясет, громыхает и катит. Я очень боюсь разбиться. Поезд, должно быть, делает девяносто миль в час.
-- Ну что ж, -- говорю я себе, -- машинист же должен знать, что делает.
-- Не обязательно.
Мы подъезжаем к английской границе, будет таможенный контроль. В моем махровом халате спрятана марочка героина. Если ее найдут, буду упирать инспектору на возможность закончить мое образование.
Прошлой ночью приснился этот бумажный горизонт. Героин смотрел на пустой апрель. Что такое горе? Непосредственный взгляд на кошачий календарь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20