– О, в этом отношении все в порядке… – Лео оборвал фразу, так как не был уверен, что сумеет правильно выразить свои переживания. – Я только удивился сначала.
– Естественно. Вы не боитесь, что вам трудно будет обучать их?
– Не думаю, что они хуже шайки бичей, которых я обучал на орбитальной станции Юпитер-4.
– Я тоже не думаю, что трудности возникнут из-за них. Вы сами увидите, что они умные и внимательные ученики. Очень сообразительные. В прямом смысле слова – хорошие дети. Но вот о чем я хочу сказать, – она остановилась, как будто приводя в порядок мысли. – Все учителя и инструкторы выполняют здесь также и обязанности родителей в поселковой семье. Хотя квадди безродные, сами они в один прекрасный момент могут стать – и уже становятся родителями. Мы стараемся укоренить в их сознании чувство взрослой ответственности. Но пока они все-таки еще дети. Они будут пристально следить за вами. Я хочу предупредить вас об этом и советую соблюдать осторожность. Они научатся у вас не только сварке. Они будут копировать все ваши манеры. Короче, если у вас есть какие-либо дурные привычки – а они есть у нас у всех – их нужно оставить внизу на все время вашего пребывания здесь. Другими словами – следите за собой, и в том числе за своей речью. Например, – продолжала Еи, чуть улыбнувшись, – как-то раз одна из наших сотрудниц в детских яслях употребила выражение «плевать в глаза». Квадди подумали, что это что-то очень веселое, и среди пятилеток началась настоящая эпидемия плевания в глаза. Пришлось несколько недель бороться с этим увлечением. Вы будете работать с детьми постарше, но подход к ним должен быть таким же. Кстати, вы привезли с собой какие-нибудь книги или видеозаписи?
– Ну, я не очень-то увлекаюсь чтением, – сказал Лео. – Я привез только материалы для подготовки к занятиям.
– Техническая информация меня не касается. Вот из-за чего у нас возникают проблемы, так это, гм… Литература.
Лео понимающе усмехнулся:
– Порнография? Когда я был мальчишкой, мы частенько…
– Нет, нет. Не порнография. Я не уверена в том, что квадди вообще поймут что-либо в порнографии. Сексуальность здесь – открытая тема, часть их социального воспитания, биология. Я гораздо больше озабочена той литературой, которая преподносит фальшивые ценности или ужасы в привлекательной форме или извращает историю.
Лео обеспокоенно наморщил лоб:
– Вы преподаете этим детям какую-то историю? Или читаете им сказки?
– Конечно. Их хорошо снабжают и тем и другим. Но дело в том, чтобы правильно расставить акценты. Например, типичная история нижнего мира, скажем, о колонизации системы Ориент-4, отводит около пятнадцати страниц году Гражданской войны, этому краткому и нетипичному социальному катаклизму, а сотня лет освоения и развития планет описаны на двух страницах. В нашем варианте войне выделен один параграф, зато строительству монорельсового туннеля через каньон Витгоу, его экономическому значению и принесенной им пользе, – пять страниц. Короче, мы подчеркиваем норму в противовес исключениям: строительство, а не разрушения, мирную жизнь, а не войну. Таким образом, у квадди никогда не возникает даже мысли о допустимости какого-либо насилия. Прочитав такую историю, они очень быстро усваивают все, что нам требуется.
– Я… Да, наверное, я бы тоже усвоил, – пробормотал Лео.
От такого уровня цензуры ему стало не по себе, а идея текста, обязательного для всех работников огромного предприятия, вызывала желание немедленно встать по стойке смирно и крикнуть «ура!».
– Я действительно не привез с собой ничего такого, – чистосердечно заверил он психолога.
Доктор Еи повела его в детские ясли и спальни юных квадди. В первый момент Лео был ошеломлен их количеством. Впечатление еще усиливалось из-за невероятной подвижности этих «шимпанзят». Десятка три четвероруких ребятишек мельтешили вокруг гимнастических снарядов, как лавина сумасшедших пинг-понговых шариков. Добродушного вида толстая женщина из «нижних», которую они звали мама Нилла, занималась с группой девочек постарше, обучая их чтению. Потом она хлопнула в ладоши, включила музыку, и маленькие квадди бросились демонстрировать игру или танец, смеясь и посматривая на Лео. В воздухе образовалось что-то вроде запутанного многогранника – руки, руки и руки – этакая многомерная акробатическая пирамида, изменявшая свои очертания в такт музыке. Если кто-нибудь нарушал ритм и портил правильность композиции, поднимался страшный крик. Все очень старались достичь совершенства в построении, не заботясь о том, чтобы как-то лично выделиться. Лео не мог бы сказать, что эта игра ему по вкусу, но все же расплылся в улыбке, когда юные квадди роем окружили его после выполнения упражнений и спрашивали, понравилось ли ему.
В конце прогулки доктор Еи кинула на него испытующий взгляд:
– Мистер Граф, вы все еще чем-то обеспокоены. Уверены ли вы, что в вас не затаился страх перед мутантами, нечто вроде комплекса Франкенштейна? Будет лучше, если вы сами расскажете мне о своих сомнениях. – Страх здесь ни при чем, – медленно проговорил Лео. – Это… Ну, я, конечно, не могу возражать против ваших стараний сделать их коллективистами. Благодаря этому каждый из них спокойно проживет свою жизнь в замкнутом мирке космической станции. Они чрезвычайно дисциплинированны для своих лет – тоже хорошо…
– Вы правы, это весьма существенно для их выживания в космических условиях!
– Да… Но как обстоит дело с их… С их самозащитой?
– Помилуйте, мистер Граф, от чего им защищаться?
– Понимаете, здесь у вас предусмотрены тысячи разных технических штучек для защиты жизни – дверные уплотнители и прочее. Детишки милы! Но может, они немного феминизированы? – Он говорил, не замечая, что все больше и больше хмурится. – На мой взгляд, они идеально подготовлены для эксплуатации. Кем? Ну… Кем угодно. И весь этот социальный эксперимент – ваша идея? Это похоже на женскую мечту об идеальном обществе. Все так хорошо воспитаны.
Он чувствовал себя очень неловко, поскольку не был уверен, что доктор Еи сможет – и захочет – понять его тревогу.
Она глубоко вздохнула и понизила голос:
– Мистер Граф, не я изобрела квадди. Меня назначили сюда шесть лет назад. Я унаследовала их. И я забочусь о них. Думать об их юридическом статусе – не ваша проблема, а вот меня это касается в высшей степени. И я считаю, что безопасность квадди зависит от их способности уживаться в человеческом обществе.
– Вы как будто без предубеждения относитесь к подобным идеям генной инженерии. На некоторых планетах такой уровень генетических манипуляций людьми считался бы абсолютно противозаконным. Если такие люди вдруг воспринимают квадди как угрозу, то… Она сжала губы и выпрямилась, подчеркивая свой авторитет.
– Предоставьте уж мне направлять это дело так, как я считаю нужным, мистер Граф. Одобрять или не одобрять методы воспитания персонала для «Проекта Кая» – моя прерогатива. Мистер Ван Атта имел право пригласить вас сюда, а я вправе отстранить вас от работы. И я сделаю это без колебаний, чтобы сохранить незыблемость генеральной линии Отдела психологии, если вы будете не то говорить и не так поступать. Мне кажется, я выражаюсь достаточно ясно?
– Яснее некуда, – ответил Лео.
– Весьма сожалею, – искренне сказала она, – но пока вы находитесь в поселке, вы действительно должны воздерживаться от собственных суждений по этому вопросу.
«Я инженер и специалист по испытаниям на прочность, – подумал Лео. – И это не моя работа – весь день выносить суждения». Но он не сказал этого вслух. Они расстались несколько натянуто.
Развлекательная видеопрограмма называлась «Животные, животные, животные». Сильвер включила раздел «Кошки».
– Снова? – робко спросила Клэр, смотревшая видео вместе с ней.
– Еще только один раз, – умоляюще произнесла Сильвер.
Очарованная, она даже чуть приоткрыла рот, когда на экране появилась черная персидская кошка, но из уважения к Клэр приглушила звук. Кошка, изогнув спину, лакала молоко из чашки, удерживаемой на полу земным притяжением. Мелкие белые капли, стекая с ее розового язычка, летели назад в чашку, словно намагниченные.
«Как бы я хотела иметь кошку… Они такие мягкие на вид». Нижняя левая рука Сильвер вытянулась, чтобы приласкать кошку, но не почувствовала ничего – это ведь только иллюзия. На экране показалась земная хозяйка кошки, которая взяла ее на руки. Обе выглядели такими уверенными, довольными…
– Смотри, ее можно баюкать, как ребенка.
– Может быть, и тебе скоро позволят иметь ребенка, – предположила Клэр.
– О, это не одно и то же! – воскликнула Сильвер. Она не смогла удержаться от слегка завистливого взгляда на Энди, спящего в воздухе возле матери. – Неужели мне никогда не удастся побывать внизу?
– Зачем тебе это? Там же так неудобно. Да и опасно.
– Но они же там живут! И вообще, на планетах очень интересно, – сказала Сильвер, добавив про себя: «И люди интересные». Она вспомнила мистера Графа, которого видела вчера в Гидропонике во время своей последней смены. Еще один двуногий, который может бывать везде и от которого что-то зависит. Как сказал мистер Ван Атта, он и родился на старой Земле.
Кто-то тихо постучал, и Сильвер открыла герметическую дверь кнопкой дистанционного управления. Сигджи, в желтой униформе Отделения обслуживания воздушных систем, просунул голову в дверь.
– Поблизости никого нет, Сильвер.
– Ладно, входи.
Сигджи проскользнул внутрь, и она закрыла дверь. Потом он повернулся и, достав из большого кармана на поясе инструменты, открыл отмычкой пластинку в стене. Повозившись немного, блокировал механизм двери.
Пластинку он оставил открытой на случай срочной необходимости, если вдруг постучится доктор Еи и весело спросит: «Что вы делаете?» Тем временем Сильвер сняла заднюю панель с видео. Сигджи подплыл и осторожно присоединил к контактам самодельный электронный жучок, чтобы на монитор шли помехи и никто не мог наблюдать за ними.
– Отлично придумано?
– Нам, наверное, здорово влетит, если это обнаружат, – засомневалась Клэр.
– Почему? – пожала плечами Сильвер. – Мистер Ван Атта всегда отсоединяет сигнал дымовой тревоги в своей квартире, когда курит «травку». – Я думал, нижним не разрешается курить на борту.
– Мистер Ван Атта говорит, что у него привилегия ранга, – сказала Сильвер. – Я бы тоже хотела иметь ранг…
– А тебе он не давал курить? – спросила Клэр почти с ужасом.
– Один раз.
– Ой! – Сигджи замер от любопытства. – Ну, и как?
Сильвер состроила гримасу:
– Не знаю. Это очень неприятно. У меня аж глаза покраснели. Может быть, у людей, живущих внизу, действует какая-нибудь биохимическая реакция, которой у нас нет. Я спрашивала мистера Ван Атту, но он только смеялся.
Сигджи хмыкнул и переключил свое внимание на экран головида. Все трое расположились вокруг и замолкли в ожидании. Музыка стала громче, и перед зрителями побежали четкие красные буквы: «Узник Зенды».
Действие разворачивалось на достоверной, до мельчайших деталей воспроизведенной городской улице времен древней планетарной цивилизации – видимо, еще до эпохи космических полетов или даже раньше, до открытия электричества. Четверка начищенных до блеска лошадей, звеня сбруей, тащила по земле тщательно отделанный ящик на колесах.
– Ты что, не могла достать другую серию «Ниндзя со звезд Близнецов?» – возмутился Сигджи. – Это опять твоя проклятая порнуха. Мне бы хотелось что-нибудь реалистическое, вроде той охоты в поясе астероидов… – Он замахал всеми четырьмя руками и зловеще заурчал, изображая шум двигателя при сильном ускорении.
– Молчи, смотри, сколько зверей! – восхищалась Сильвер. – Так много, а ведь это даже не зоопарк. И малышей полно.
– Наверное, там грязно, – хихикнула Клэр. – Они ведь без пеленок. Вот и представь себе, что получается.
– Конечно, – презрительно фыркнул Сигджи, – в те давние времена Земля представляла собой отвратительное место для житья. Ничего удивительного, что люди отрастили себе ноги. Нужно же было что-то иметь для передвижения в воздухе, а не… Сильвер щелкнула выключателем.
– Если ты не замолчишь сию же минуту, – сказала она угрожающе, – я заберу этот фильм и пойду спать в свою комнату. А вы можете оставаться и смотреть «Технологию обслуживания агрегатов для приготовления пищи».
– Прошу прощения. – Сигджи обвил себя всеми четырьмя руками, обратившись в покорный, исполненный раскаяния шар.
– Ладно. – Сильвер включила видео и они продолжили смотреть программу молча и увлеченно. Когда начали показывать железную дорогу, даже Сигджи перестал недовольно хмыкать.
Лео с удовольствием начал свою первую лекцию.
– Смотрите, вот типичный шов после сварки электронным лучом… Он подрегулировал резкость на дисплее головида. В центре зала в ярком голубом свете возникло трехмерное изображение операции, заснятое с помощью компьютерного рентгенографического устройства.
– Располагайтесь так, ребята, чтобы вам всем было хорошо видно.
Слушатели принялись устраиваться вокруг дисплея. Они протягивали руки подлетавшим, помогая остановиться, и наконец образовали ажурную полусферу – что-то вроде гигантской живой раковины, полной внимания. Доктор Еи, никому не мешая, сидела (если это можно было так назвать) позади. «Проверяет мою лояльность», – подумал Лео, не придавая, впрочем, этому значения. Он не собирался что-либо менять в своей лекции из-за нее.
Лео медленно поворачивал изображение, так, чтобы каждый из учеников мог рассмотреть его под любым углом.
– Вот я показываю вам эту часть в увеличенном виде. Это поперечное сечение шва. Обратите внимание на вон те мелкие круглые поры. Кто скажет, дефектный этот шов или нет?
Он чуть было не прибавил: «Поднимите вверх руку», но вовремя сообразил, что здесь такое предложение было бы неуместно. Несколько учеников, решив эту задачу, в знак готовности скрестили верхние руки на груди (вместо того, чтобы поднять их). Лео кивнул Тони:
– Это же газовые пузыри, правда, сэр? Шов получился дефектный.
Довольный Лео улыбнулся. Ответ позволял продолжать лекцию так, как он запланировал.
– Да, это действительно поры, наполненные газом. Однако, как ни странно, при ближайшем рассмотрении шов оказывается не дефектным. Посмотрим, что покажет картина компьютерного сканирования по длине шва.
В углу дисплея замелькали цифры, а поперечное сечение быстро перемещалось.
– Как видите, в каждом сечении не больше двух пор, и во всех случаях они занимают менее пяти процентов его площади. Кроме того, сферические пустоты наименее опасны, по сравнению с другими формами. От них реже всего развиваются трещины. Такой неугрожающий дефект называется дискретным, то есть прерывистым.
Лео сделал паузу, а три десятка голов одновременно склонились над электронными блокнотами, которые квадди придерживали нижними руками.
– Впрочем, надо учесть, что этим швом сварены стены обычного бака для хранения жидкостей, а не камера сгорания реактивного двигателя, которая должна выдерживать высокое давление и температуру. Для двигателя такой же дефект, как правило, будет опасным.
– А вот это, – он переключил дисплей головида на красный фон, – изображение того же шва, снятое с помощью ультразвукового сканирования. Сможет кто-нибудь определить, какое нарушение здесь?
Лео взлетел вверх, в ярко освещенное пространство. Снова скрестились несколько пар рук. Лео кивнул другому ученику – красивому парню с прямым носом, блестящими черными глазами и крепкими мускулами. Его смуглая кожа эффектно контрастировала с красной футболкой и шортами.
– Да, Прамод?
– Это послойные нарушения.
– Правильно! Но присмотритесь к этому изображению. Куда девались все наши маленькие пузырьки? Может, кто-нибудь думает, что они каким-то чудом закрылись? Спасибо, – поблагодарил Лео за понимающие улыбки. – Я рад, что вы так не думаете. Давайте сложим вместе оба снимка.
Компьютер объединил красное и голубое, и общие точки изображения засветились пурпурным цветом.
– А теперь посмотрите на этих клопиков, – сказал Лео и снова взлетел вверх. – Эти две поры, плюс этот слой – они все в одной плоскости. И при таком повороте видно, что уже начинает формироваться опасная трещина. Вот это, ребята, настоящий дефект.
1 2 3 4 5