Кривин Феликс Давидович
Среда обитания
Феликс Кривин
Среда обитания
(трактат)
1. ВЗГЛЯД НА МИР
То, что рыбы близоруки, вовсе не означает, что у них близорукий взгляд на мир. А из того, что кроты слепы, вовсе не следует, что у них нет никакого взгляда. У земноводного протея заросли глаза, но он ухитряется воспринимать свет поверхностью кожи - какой совершенный, всеобъемлющий взгляд на мир!
Каждый должен иметь свой взгляд на мир - воспринимать окружающий мир если не зрением, то слухом, обонянием. Или, скажем, эхолокацией, как летучие мыши. Или боковой линией, как рыбы, которым колебания окружающей среды помогают, так сказать, действовать без колебаний. Вы думаете, у жучка безглазика из семейства ощупников нет своего взгляда на мир?
Можно сказать с уверенностью: не зря безглазик из семейства ощупников ушел из своего семейства и поселился в семействе муравьев. Муравьи народ самостоятельный, среди них поживешь - глядишь, и сам муравьем станешь. Вот и живет безглазик. Приглядывается. Ощупывает. Где еда, где питье. Когда еще из него муравья сделают, да и сделают ли, а пока можно пожить. Вот он как, безглазик, свое счастье нащупал.
Кое-кто, конечно, паразитом назовет, не без этого. Но у безглазика и на это свой взгляд: ему лишнее название не помешает.
В животном мире нет четкой границы между пищей и едоком, и, приближаясь к столу, не всегда можно знать: едоком ты будешь или пищей. Лягушка никогда этого не знает, но проявляет большой оптимизм: все, что движется возле ее стола, она непременно считает пищей. И стоит змее пошевелить языком, лягушка тут же хватается за него, как утопающий за соломинку, и эта соломинка утягивает ее на дно.
Бывают и более удачные обеды. Лягушка любит поесть, и она умеет поесть: она делает около ста жевательных движений в секунду. Почему она так торопится? Потому что вокруг все едят. Цапли едят, аисты. И те же змеи. Потому и торопишься, чтобы успеть побольше съесть на этом обеде, на котором нет четкой границы между пищей и едоком.
Опыт показывает, что больше всего ошибок совершается там, где окружающий мир воспринимают желудком.
Среди рыб известен живоглот, который всех покоряет своим ослепительным чревом. Глаза могут светиться умом, лицо - улыбкой, но чем, скажите, может светиться живот? У живоглота светится именно живот. Большой, как матрац, и растяжной, как резина, он вдобавок еще и светится. Конечно, не умом. И конечно, не улыбкой. Он светится тем, чем может светиться живот, когда светится только живот, а глаза и лицо - не светятся.
Многие светятся вокруг нас, но при этом важно определить, чем они светятся. Не животом ли, как живоглот? Не зубами ли, как некоторые хищные рыбы?
Как ни странно, среди многих светящихся рыб рыба-свеча почему-то не светится. Ее называют свечой, но сама она, видно, не считает себя свечой: на этот счет ее взгляд расходится с общепринятым. И почему это непременно нужно светиться? Некоторые рыбы, например, лампаникт, фонареглаз, а также антарктическая рыба электрона, полагают, что каждый непременно должен светиться, но рыба-свеча не разделяет этого мнения. Почему же ее называют рыбой-свечой?
Потому что, если ее как следует высушить и вставить ей в рот фитиль, она будет гореть, как свеча. При жизни не горела, а теперь, когда ее высушили... Оказывается, можно гореть после смерти. Жить незаметно, а после смерти вдруг запылать...
Но не всех обстоятельства заставляют поменять взгляды. Осьминога не заставят никакие обстоятельства, и даже если жизнь выбросит его на сушу, взгляд его будет устремлен к морю, и осьминог будет упорно двигаться к морю. Даже огонь не заставит его свернуть с пути: он пойдет прямо в огонь - и либо сгорит, либо все-таки выйдет к своему морю.
Видимо, его благородная цель помогает ему бороться с обстоятельствами. А когда цели неблагородные...
Рыба пиранья трусливо жмется к стенке аквариума. А в реке она никого не боялась. Наоборот, ее боялись. Даже страшные крокодилы боялись ее, маленькой рыбки, величиной с карася.
Их была целая стая, в которой кто-то был вожаком, - неважно кто, это не имело значения. Вожаком становился тот, кто первым чувствовал запах крови. И даже предчувствовал запах крови, чувствуя поблизости жизнь.
Жизнь - это всегда возможный запах крови, пиранье это известно лучше других. Потому что для нее любая жизнь - это всего лишь возможный запах крови.
Там, в реке, пиранья простреливала реку насквозь в едином залпе устремленной на жертву стан. А здесь она дрожит, жмется к стенке аквариума. Потому что стаи нет, нет стаи, собранной в едином броске, огромной стаи, состоявшей из таких же, как она, рыбок, почти карасей... Может быть, она, пиранья, и есть карась, всего лишь карась, который почувствовал запах крови?
Жучок родниус в своих взглядах до того самостоятелен, что может самостоятельно прожить без головы. Одна голова хорошо, но и ни одной не хуже - так считает жучок родниус.
Родниус любил философствовать, пока не остался без головы. Как он остался без головы, об этом история умалчивает. Возможно, он стал жертвой собственного любопытства, как это бывает с улитками. Улитка, как известно, имеет отдельную раковину, но ей непременно нужно высунуться, чтобы посмотреть, что делается вокруг. И от всего, что делается вокруг, улитка в буквальном смысле теряет голову. Глядишь - и нет головы: откусили. По улитка не может жить без головы, слишком уж она любопытна. Поэтому голова у нее отрастает, а когда отрастет - снова высунется.
Да, улитка не может жить без головы, поэтому голова у нее всякий раз отрастает. А жучок родниус прекрасно обходится без головы. Правда, философствовать он уже, как прежде, не любит. Конечно, можно пофилософствовать и без головы, но - удивительная вещь! - с тех пор, как родниус остался без головы, у него как-то переменились взгляды. Нельзя сказать, чтобы он совершенно не реагировал на свет - реакция на свет у этих жучков и без головы сохраняется, - но тяга к свету уже не та. Тяга к свету - хорошо, но и без нее не хуже, - к такой мысли приходит роднике, оставшись без головы.
Ну скажите, разве такие мысли приходят кому-нибудь в голову? Такие мысли приходят лишь тогда, когда остаешься без головы. А когда остаешься без головы, какие уж тут разговоры о взглядах!
Вот тут бы и закончить разговор о взглядах на мир, но необходимо сделать некоторые выводы. Итак, что важно в формировании настоящего взгляда на мир?
Для этого важно:
- иметь глаза, уши или какие-нибудь другие органы чувств, - допустим, боковую линию, как у рыб, или способность к эхолокации;
- не быть паразитом, как безглазик из семейства ощупников;
- не воспринимать окружающий мир желудком, иначе всегда будешь находиться на грани между пищей и едоком;
- по возможности светить (но, конечно, не животом и не зубами);
- помнить, что только благородная цель помогает бороться с обстоятельствами, и что хищники больше других зависят от обстоятельств;
- иметь свой самостоятельный взгляд, но не такой, чтоб окончательно потерять голову.
2. БЕЗУМНАЯ, РАЗУМНАЯ
Все мечтают о безумной любви и никто не мечтает о разумной, потому что в любви безумное оказывается самым разумным, а разумное теряет свой смысл. Слишком разумную любовь называют любовью по расчету.
Крапивник не может рассчитывать на взаимную любовь, он вынужден ограничиться любовью по расчету. Крупные птицы берут внешностью, а у него этой внешности - не на что смотреть. Но если взять крапивника вместе с его участком, то тут уже будет на что посмотреть: каждый его собственный сантиметр соответствует гектару его участка.
Другие строят одно гнездо и поэтому имеют одну жену. Крапивник строит сразу несколько. Причем все это большие, просторные гнезда, чтобы прочно обосноваться на земле, а не летать в облаках, потому что летать крапивник не любит. Да и когда тут летать - столько гнезд, столько жен...
Крапивник хлопочет на своем участке и громко поет. При его внешности ему нужно очень громко петь, чтоб на него обратили внимание, чтобы полетели на голос его любви. Многие летят на голос любви. Сколько мошкары гибнет в высоковольтных трансформаторах, принимая их гудение за голос любви. В любви многие ошибаются, слыша то, что хочется услышать. Но крапивник-то не ошибается. Он строит так много гнезд не от какой-то там безумной любви, а по расчету. Чем меньше любви, тем больше требуется жен, а чем меньше жен, тем больше требуется любви, - таков суровый закон природы.
К слову сказать, безумная любовь редко гнездится в благоустроенных гнездах. У птиц калао настолько плохо с жильем, что им приходится жить по очереди. Чтобы спокойно высидеть потомство, супруга калао вынуждена замуровать себя в дупле, и супруг собственноручно помогает ей замуровываться, оставляя для свиданий узкую щель. Потом в эту щель он будет носить жене передачи, и все будут ему завидовать, потому что каждый был бы рад носить своей жене передачи, но для этого нужно упрятать жену в дупло.
Для супруга калао время пролетит незаметно; пока он с передачами будет мотаться туда-сюда, глядишь, у него в дупле что-нибудь высидится. И станет калао носить передачи всей семье - вот это будет настоящая радость! А когда потомство подрастет и супруга калао, взломав стенку, выйдет к своему супругу на волю, он не узнает ее, располневшую там, взаперти, а она не узнает его, отощавшего на свободе. Но потом он ее узнает. Узнает свой труд, свои бессонные ночи, узнает все, что оторвал от себя, чтобы вложить в это разжиревшее, но по-прежнему любимое тело. А она подумает, что он отощал от любви, потому что мужчины плохо переносят разлуку. И это будет как свадьба, как новая любовь, и все будут радоваться, что дупло, наконец, освободилось.
Впрочем, разве счастье в дупле? Разве оно в гнезде или норе? Счастье не втиснешь ни в какую нору, поэтому оно не имеет крова.
Жена медного дятла этого не понимает. Она считает, что ее медный дятел лучше, чем золотой, и, пренебрегая золотым, держится за своего медного.
Потому что у медного всегда полны кладовые. Он срывает с дубов желуди и прячет их в стебли агав. И когда всем захочется желудей и все полетят искать их на дубе, то, конечно, там их никто не найдет, - а кому же придет в голову искать желуди на агаве?
Хитрый дятел. Хоть и медный, а хитрый. Он понимает: для того, чтоб блистать, нужно поплотней набить кладовые.
Золотой - другое дело, этот может сам по себе блистать. А что толку? Ну, полюбуешься на него, но долго ли сможешь любоваться?
Долго не сможешь: есть захочется. Сколько ни любуйся, все равно есть захочется. Потому что дятлы, которыми любоваться, это совсем не те дятлы, с которыми жить.
Возьмите певчих. Прекрасные голоса, слуховые данные... Артистические натуры... А каковы они в быту, в семейном отношении? Все - на один сезон. Все эти страсти, исполненные с таким вдохновением, - на один сезон. А в новом сезоне - и страсти новые.
У кого настоящая семья, так это у хищных. Крепкая, на всю жизнь. Правда, голоса не те, что у певчих, да и, честно говоря, хищные, как правило, глуповаты. Самые глупые среди птиц. Зато внешность у них представительная, солидная, семейная внешность.
Если говорить о внешности, то тут, конечно, первое место куриным. Например, павлину с его хвостом. Или фазану с его хвостом. Но ведь эти красавцы даже на сезон не заводят семью, как дойдет до семьи, только их хвост и видели.
Среди рыб много говорят о семействе цихлидовых, связанных якобы узами брака на всю жизнь. Называют даже имя одного из цихлидов: Герой с голубыми пятнами. Вот уже до чего дошло: постоянство в любви считается геройством.
Хотя мужчина и женщина составляют как бы две стороны одной медали, но стороны эти противоположны друг другу, и очень важно, какая из них станет лицевой. При так называемом патриархате мужская сторона повернута к свету и является лицевой, а женская, оборотная, борется за эмансипацию. Когда же ей удается добиться эмансипации, она поворачивается к свету и оборотной становится мужская сторона.
У пятнистых трехперсток настоящий матриархат: жены дерутся на поединках, умыкают мужей и приводят их в свое, женой построенное, жилище. Здесь украденному мужу предстоит высиживать птенцов, а жена упархивает в неизвестном направлении и находит нового отца для новых детей, чтобы бросить их для отца и детей, еще более новых... И сидят в гнездах брошенные отцы, нянчат брошенных детей и ждут: может, кто-нибудь их умыкнет? Может, кто-нибудь возьмет их вместе с потомством?
Да, если б не дети, какая бы у нас была безумная любовь! Свидетельство этому - жизнь вызывающей улиточки тетис.
Улиточка тетис ходит по поверхности воды, бросая вызов законам о хождении по водной поверхности. Более того, она ходит не сверху, со стороны воздуха, а снизу, со стороны воды, бросая вызов законам о хождении вниз головой - опять же добавим; по водной поверхности.
И при этом она еще светится. Чтобы всем было видно, как она тут живет.
Вся жизнь улиточки тетис - сплошной вызов. И не только жизнь. Смерть ее тоже вызов. Улиточка тетис умирает от любви.
Она мечет икру и сразу же умирает. На пороге семейной жизни, самой важной фазы любви, она умирает, бросая вызов законам любви...
Другим улиткам этого не объяснишь. Они не понимают, как это можно ходить по водной поверхности, да еще вдобавок вниз головой, да еще зачем-то светиться, а главное - что совсем уж нелепо, - умирать от любви...
Как объяснить им это? И как самим понять, что такое истинная любовь?.. Вот к каким мы приходим выводам:
- безумная любовь - самая разумная любовь, она дает вам возможность светиться так, как мы никогда не светимся при любви по расчету;
- тот, кто слишком заботится о собственных гнездах, не знает настоящей любви. Хоть в каждое гнездо посади по жене, любви от этого не прибавится;
- не бойтесь умереть от любви: это самая прекрасная смерть. Хотя даже самая прекрасная смерть не идет ни в какое сравнение с жизнью...
- ...потому что любовь - это жизнь.
3. ПЕДАГОГИКА В ПРИРОДЕ
Из всех профессий, существующих на земле, самая распространенная профессия педагога. Воспитывают все: и воспитанные и невоспитанные, и разумные и неразумные, и позвоночные и беспозвоночные, и даже простейшие. Водоплавающие учат плавать, летающие - летать, пресмыкающиеся пресмыкаться, простейшие - умножаться путем деления... Все чему-то учат, и каждый считает свою науку единственно достойной быть переданной подрастающему поколению.
Педагогические методы разнообразны. Один родители верят в силу родительской опеки, другие, наоборот, отдают предпочтение самостоятельности. Насекомое, вступающее в жизнь, приучается к самостоятельности не с начала трудовой деятельности, как у людей, и даже не с детства, как у многих других животных, а прямо-таки с эмбрионального периода. Ведь насекомые и сами маленькие, как дети, им было бы трудно носиться со своими детьми, как это делают другие родители. Поэтому насекомые предоставляют своим эмбрионам полную свободу действий; живи как хочешь, питайся - как хочешь, как хочешь, выкарабкивайся из своего эмбрионального состояния и устраивай свою личную" жизнь. Эмбрион, имеющий личную жизнь, называют личинкой.
А вот морской судак не бросает свою икру на произвол судьбы: он охраняет ее от бычков и одновременно бычков поедает. Он живет для потомства и одновременно живет для себя. Это очень важно: живя для себя, не забывать жить для потомства и, живя для потомства, не забывать жить для себя. (Правда, бычки недовольны: им никак не удается пожить для себя и даже не всегда удается пожить для потомства.)
Что касается жабы повитухи, то она спохватывается жить для себя лишь тогда, когда жизни ее угрожает смертельная опасность. У жабы повитухи главный повитуха отец, это он вынашивает детей, по-мужски обмотав их вокруг себя, как пулеметную ленту, в которой, однако, каждый патрон несет в себе жизнь, а не смерть. И совершенно правильно: ведь он, отец, воюет за жизнь, а когда воюешь за жизнь, нелепо прибегать к помощи смерти.
Отец повитуха всячески избегает смерти, он воюет не на смерть, а на жизнь. И при верной смертельной опасности складывает оружие, срывает с себя пулеметную ленту.
И все же борьба за жизнь продолжается. Пулеметная лента сама продолжает борьбу, один за другим из нее выскакивают маленькие повитухи и принимаются сами себя вынашивать, без отца. А когда придет время, обмотают себя пулеметной лентой, чтобы продолжить борьбу за жизнь - до первой смертельной опасности.
Очень важно своевременно позаботиться о будущем потомстве, помочь ему ответить на вопрос: как быть? Компасные медузы рождаются все мужчинами, но этого им ненадолго хватает, и все они со временем превращаются в слабый пол, который они называют прекрасным полом. Пол прекрасный, что в говорить! Но вот иные рыбки, которые рождаются в этом поле, со временем изменяют его на пол, хотя и не столь прекрасный, но сильный.
1 2 3 4